4 Вопрос

Религиозность Петра I

«В 27 день января 1725 года, после полудня государь стал к кончине приближаться, — пишет о последних минутах жизни Петра I один из его ближайших сподвижников, — тотчас призваны были два архиерея. И когда один из них о смерти и воскресении Христовой вспомнил, государь посилился приподняться и пересохшими устами еле вымолвил: “Вот то едино, что меня услаждает и жажду мою утоляет…” Через некоторое время удар в большой соборный колокол возвестил о смерти Его Величества».

Петр умер как истинный христианин, с последней мыслью о Боге. Однако на протяжении всей жизни первого русского императора его отношения с религией были довольно сложные. Такие черты древней русской набожности, как постничество, земные поклоны, паломничество и любовь к колокольному звону, отличавшие его отца — царя Алексея Михайловича, были не в духе Петра. Еще в юности молодой царь часто пропадал в Немецкой слободе, где усвоил протестантскую религиозность. Под ее влиянием Петр стал рассматривать веру как необходимый инструмент помощи в делах земных, Церковь же — как помощницу в деле утверждения государственного могущества. Вслед за протестантами Петр сводил цели христианской жизни с небес на землю.

Эти новые начала европейского мировоззрения соединялись у Петра с традиционными началами религиозного образования, полученного им в детстве. Петр учился читать по Часослову, знал Псалтирь и Евангелие, изучал церковный устав и богослужебное пение, осваивал русскую историю по летописям и житиям святых. Петр любил церковную службу и порой сам участвовал в богослужении. Будучи уже главой государства он часто пел на клиросе и читал Апостол, однако особенным благочестием все же не отличался. Относясь к внешним церковным обрядам довольно свободно, Петр в тоже время непременно вставал на молитву перед всяким важным делом. А во время пребывания в Карлсбаде, он, по свидетельству очевидцев, "часто удалялся на близлежащую гору для уединенных молитв и богомыслия". Вскоре там установили деревянный крест, обозначающий место царской молитвы.

Петру Первому был свойствен практический взгляд на роль веры в делах государства. Но это не исключало в нем глубокого и живого понимания православия. Первый российский император сознательно, а не только в силу традиции, обставлял церковными церемониями важные государственные события. В своих манифестах, заявлениях, письмах он часто делал откровенные религиозные оценки переживаемых событий. «Быть трудолюбивым и честным, — писал Петр, — вот лучшая политика человека, власть имущего. Приносит она, однако же, мало пользы, если не сопутствует ей благословение Божие». По случаю взятия Азова царь написал: «Победу сию с превеликою радостью приняли, и Господа Бога сердечно благодарили, ибо такие случаи только Ему Единому приписывать достоит». Воззвание к промыслу Божию не было чуждо Петру и при неудачах. Вырвавшись из вражеского окружения, едва не попав в плен, Петр сообщал в Сенат: «Так Господь благоволил, по грехам... Но мню, что праведный Бог может к лучшему сделать».

Благодаря такому религиозному настрою, Петр не мог терпеть вольнодумцев и безбожников. «Кто не верует в Бога, — говорил он, — тот либо сумасшедший, или от природы безумный. Зрячий Творца по творениям познать должен». Один из учившихся заграницей питомцев Петра, будущий знаменитый историк Василий Татищев, приехал в Россию и стал издеваться над Библией и церковными порядками. Узнав об этом, Петр был в негодовании. Он велел привести его к себе для личного выговора. «Как же ты осмеливаешься ослаблять такую струну, которая составляет гармонию всего тона? — кричал на него Петр. — Да как смел ты, бездельник, без должного уважения касаться и Священного Писания, чем уже успел соблазнить многих». И ударяя провинившегося дубинкой, приговаривал: «Я тебя научу, как должно почитать оное… Не соблазняй верующих честных душ, не заводи вольнодумства. Не для того старался я тебя выучить, чтобы ты был врагом общества и Церкви».

Никогда не проявляя милости к провинившимся, Петр пытался оправдать свою гневливость и неуемную строгость стремлением исполнить волю Божию. Однажды Петр прогнал патриарха Адриана, пришедшего печаловаться за опальных, сказав ему: «Я не меньше твоего чту Бога, и поэтому мой долг заботиться о народе и карать злодеяния. Я думаю, что для Бога нет более приятной жертвы, как кровь беззаконников». Но были и редкие исключения из этого царского правила. Однажды Петр приехал в Смоленск для казни стрельцов. Преступники уже были подведены к плахе, когда из толпы народа к ногам раздраженного государя бросилась настоятельница Смоленского женского монастыря Марфа с рыданиями и громким воплем о помиловании. Эта неожиданная смелость игуменьи так поразила царя, что он подал знак остановить казнь. Помилование преступников вызвало бурю радости, которая охватила и самого царя. В благодарность Марфе за это новое испытанное им чувство прощения Петр приказал, чтоб она требовала от него, что пожелает. Тогда благочестивая игуменья просила построить в ее обители каменный храм вместо деревянного. Просьба ее была исполнена. И весь город помогал ей в этом строительстве.

Петр был ревностным, самоотверженным и бескорыстным служителем идеи «общего блаженства». Однако высшей его целью являлось не Царство Небесное, а улучшение земного благоденствия. Первый российский император умер, так и не сумев воплотить в жизнь свою идею. Он хотел построить земной рай, забыв слова Христа о том, что искать нужно «прежде Царствия Божьего, а все остальное приложится…».

Учреждение Святейшего Синода

Среди преобразований Петра I важнейшей по своим последствиям была реформа церковного управления. Первоначально Петр не собирался менять веками установленный церковный порядок. Однако чем дальше продвигался первый российский император в проведении государственной реформы, тем меньше у него оставалось желания разделять власть с иным лицом, пусть даже духовным. Первый удобный случай для начала церковных преобразований представился, когда скончался патриарх Адриан. После его смерти Петру настоятельно советовали: «Как твое самодержавие изволишь усмотрети, а об избрании патриарха, государь, стоит до времени обождать». И Петр послушался этого совета, заменив патриарха местоблюстителем.

Уже во время первого своего заграничного путешествия в 90-х годах XVII века молодой царь живо интересовался церковной жизнью в европейских государствах. Более двух часов Петр беседовал с английским королем и его дочерью на темы обустройства Англиканской Церкви. Именно тогда из уст английского монарха прозвучал совет молодому русскому царю «сделаться самому главой Русской Церкви, чтобы располагать всей полнотой государственной власти, по примеру Англии». Протестантский дух церковного устройства окончательно захватил Петра, когда он побывал на родине Мартина Лютера. Стоя перед статуей первого реформатора, Петр заявил: «Сей муж, для величайшей пользы своего государя, столь мужественно наступал на жадного до власти папу, что подлинно заслужил величайшего почтения от своего народа».

Согласно протестантскому церковному устройству все церкви, находящиеся на территории какого-либо государства, в высшем своем управлении зависят от главы этого государства. Такое устроение целиком совпадало с идеями церковного преобразования Петра. Он хотел, чтобы государь без чьих-либо нареканий смог не только вмешиваться в дела Церкви, но и управлять ею.

Однако прошло около двадцати лет, прежде чем Петр воплотил свои идеи в жизнь. Для их реализации ему необходим был единомышленник в церковной среде. И такой человек нашелся. Это был киевский архимандрит Феофан (Прокопович). Процесс рождения церковной реформы протекал в полном секрете от Церкви и ее иерархии.

Все настойчивые просьбы высшего духовенства об избрании патриарха Петр отвергал. Однажды, после очередного такого прошения, он в ярости выхватил кортик, висевший у него на поясе, и с криком: «Вот вам патриарх!» — так рубанул им по столу, что тот разлетелся в щепки. Впервые Петр упомянул о грядущей реформе лишь в 1718 году, отвечая на очередную жалобу патриаршего местоблюстителя и упрекая его в беспомощности. Царь заявил, что «впредь для лучшего мнится быть духовной коллегии, дабы удобнее было и возможно исправлять такие великие дела как церковное управление». В это же время он поручил Феофану, ставшему уже Псковским епископом, написать проект этой коллегии и слово в ее защиту.

Через некоторое время Петр посетил Александро-Невскую Лавру, где жил Феофан и, вспомнив о порученном им задании, спросил его: «Скажи-ка, скоро ли поспеет наш патриарх?» Феофан в том же шутливом тоне ответил: «Я уже дошиваю ему рясу!» На это Петр весело добавил: «А у меня и шапка для него готова!» — указав рукой на самого себя. Вскоре Феофан предоставил Петру сочинение — «Духовный регламент», где провозглашалось учреждение Духовной коллегии вместо единоличной власти патриарха. Феофан не стал скрывать причины замены патриаршества духовной коллегией. Он открыто высказал их в «Духовном регламенте»: «Дабы у простого народа не возникал соблазн видеть в патриархе некое второе лицо в государстве, почти равное первому, а то и превосходящее его…»

Этот документ был представлен Петром на обсуждение в Сенат и только затем предложен вниманию церковного Собора из оказавшихся в Петербурге шести архиереев. Под давлением светской власти они подписали документ и заверили, что все «учинено изрядно». В течение года собирались подписи тех архиереев, которые не участвовали в Деяниях Собора, а также настоятелей важнейших монастырей. Нередко при этом государственные чиновники использовали силу для получения требуемого согласия.

После учреждения Духовной коллегии встал вопрос: как совершать молитвенное возглашение нового церковного правительства? Латинское слово «коллегиум» в сочетании со «Святейшим» звучало неблагозвучно, поэтому предлагались разные варианты: «собрание», «собор». Наконец остановились на приемлемом греческом слове «синод» — Святейший Правительствующий Синод.

Чтобы соблюсти каноничность нового духовного правительства Петр обратился за благословением к Константинопольскому Патриарху Иеремии. Ответ патриарха был следующим: «Мерность наша… утверждает и закрепляет, что учрежденный благочестивейшим самодержцем Петром Алексеевичем Синод есть и называется нашим во Христе братом…». Аналогичные грамоты были получены и от других Восточных патриархов. Таким образом, Синод был признан в качестве постоянного Собора, равного по власти Патриархам, и потому носящего титул Святейшего.

В результате петровской реформы Церковь полностью утратила независимость от светской власти. Все постановления Синода вплоть до 1917 года выходили под штемпелем: «По указу Его Императорского Величества». В государственных бумагах церковная власть стала именоваться наряду с другими ведомствами, такими как военным, финансовым, судебным — «Ведомством Православного Исповедания». Учреждением Святейшего Синода открывается новая эпоха в истории Русской Церкви.

http://ru.wikipedia.org/wiki/Церковная_реформа_Петра_I

Информация ниже из википедии (сокращенное), по ссылке выше её очень много, если не ленитесь, то почитайте.

Одним из преобразований Петра I была осуществлённая им реформа церковного управления, направленная на ликвидацию автономной от государства церковной юрисдикции и подчинение российской церковной иерархии Императору. В 1700 году, после смерти патриарха Адриана, Пётр I вместо созыва собора для выборов нового патриарха временно поставил во главе духовенства митрополита Рязанского Стефана Яворского, получившего новый титул Блюстителя патриаршего престола или «Экзарха».

Для управления имуществом патриаршего и архиерейских домов, а также монастырей, в том числе и принадлежащими им крестьянами (примерно 795 тыс.) был восстановлен Монастырский приказ во главе с И. А. Мусиным-Пушкиным, который вновь стал ведать судом над монастырскими крестьянами и контролировать доходы от церковно-монастырских землевладений. В 1701 году вышла серия указов для реформирования управления церковно-монастырскими владениями и устройства монашеского быта; наиболее важными были указы 24 и 31 января 1701 г.

В 1721 году Пётр утвердил Духовный регламент, составление которого было поручено псковскому епископу, приближённому царя малороссу Феофану Прокоповичу. В результате произошла коренная реформа церкви, ликвидировавшая автономию духовенства и полностью подчинившая его государству. В России было упразднено патриаршество и учреждена Духовная коллегия, вскоре переименованная в Святейший Синод, который был признан восточными патриархами равночестным патриарху. Все члены Синода назначались Императором и приносили ему верноподданническую присягу при вступлении в должность. Военное время стимулировало изъятие ценностей из монастырских хранилищ. Пётр не пошёл на полную секуляризацию церковно-монастырских владений, которая была осуществлена значительно позже, в начале царствования Екатерины II.

При Петре 2

Обострились противоречия в церкви. После смерти Меншикова оппозиционное духовенство почувствовало силу и стало выступать за восстановление патриаршества. Всеми церковными делами со времён Петра I заведовал вице-президент Священного Синода Феофан Прокопович, которого обвиняли в снисходительности к распространению лютеранства и кальвинизма, а также в участии во Всешутейшем и Всепьянейшем соборе. Главными обвинителями выступали ростовский архиерей Георгий (Дашков) и Маркелл (Родышевский).

При Елизавете Петровне

Религиозность и путешествия

Несмотря на посмертную репутацию весьма легкомысленной особы, Елизавета отличалась глубокой набожностью. Как последний монарх, считавший Москву родным городом и проводивший там много времени, она регулярно совершала пешие паломничества из первопрестольной в окрестные монастыри — Саввино-Сторожевский, Новоиерусалимский и особенно в Троице-Сергиев, который в её правление получил статус лавры и украсился новыми постройками, включая самую высокую в России колокольню. В шествиях по Троицкой дороге императрицу сопровождали весь двор и фавориты:

Она охотно уезжала с бала к заутрене, бросала охоту для богомолья; но во время этих богомолий говенье не мешало ей предаваться мирским и весьма суетным развлечениям. Она умела превращать эти благочестивые путешествия в увеселительные поездки. Совершая путешествие пешком, она употребляла недели, а иногда и месяцы на то, чтобы пройти шестьдесят верст, отделяющие знаменитую обитель от Москвы. Случалось, что, утомившись, она не могла дойти пешком за три, четыре версты до остановки, где приказывала строить дома и где отдыхала по несколько дней. Она доезжала тогда до дома в экипаже, но на следующий день карета отвозила ее к тому месту, где она прервала свое пешее хождение. В 1748 году богомолье заняло почти все лето.

В 1744 году Елизавета отклонилась от традиционного своего маршрута и поехала на богомолье в Киевский Печерский монастырь, где провела две недели. Для последующих приездов на Украину она велела начать строительство царского дворца, ныне именуемого Мариинским, и собственноручно заложила первый камень в основание Андреевской церкви. Позднее при лавре был возведён также и Кловский дворец. Несмотря на все эти приготовления, больше на Украине императрица не бывала. Она мечтала удалиться на покой в основанный по её указанию Смольный монастырь, строительство которого велось придворным архитектором Растрелли близ берега Невы на месте небольшого дворца, где она провела своё детство.

В религиозных вопросах Елизавета полагалась на советы своего духовника Фёдора Дубянского, который имел большой вес при дворе. При ней возросло значение Синода, жестоко преследовались старообрядцы. Синод заботился о материальном обеспечении духовенства, монастырей, распространении духовного образования в народе. В правление Елизаветы была завершена работа над новым славянским переводом Библии, начатая ещё при Петре I в 1712 году. «Елизаветинская Библия», вышедшая в 1751 году, по настоящее время с незначительными изменениями используется в богослужении Русской православной церкви.

Стараясь укрепить положение православия в своём государстве, Елизавета уделяла значительное влияние вопросам вероисповедания. На заре её правления (2 декабря 1742 года) был принят указ о высылке всех граждан иудейского вероисповедания с разрешением остаться лишь тем, кто захочет принять православие. Примерно в то же время (19 ноября 1742 года) Елизавета издала указ о разрушении всех мечетей на территории Казанской губернии и недопущении возведения новых. Епископ Лука (Конашевич) приступил к лихорадочному исполнению предписания — в течение двух лет из 536 мечетей в Казанском уезде было разрушено 418.

Вместе с тем в 1741 году вышел указ, разрешавший буддийским ламам проповедовать на территории Российской империи своё учение. Все ламы, пожелавшие приехать в Россию, приводились к присяге на верноподданство империи и освобождались от уплаты налогов.

Религиозная политика в XVIII веке

В 1731 году для реализации указов 1713, 1720-х гг. о "Крещении иноверцев" была создана "Особая комиссия для крещения мусульман и других инородцев", которая в 1740 году была преобразована в "Контору новокрещенных дел". Действия чиновников, прежде всего яростного фанатика христианизации татар казанского архиерея Луки Конашевича, вызывали резкое неприятие населения края, так как они проводились мерами грубейшего и открытого насилия. За короткий срок в губернии было насильно крещено более 100 тысяч иноверцев, причем татар-мусульман сгоняли с родных мест, оставляя лишь татар, принявших православную веру.

В 1742 и 1749 годах в Казани произошли большие пожары, в результате которых пострадал почти весь город, и выгорела Старая Татарская слобода. Эти пожары послужили поводом для обвинения татар в предумышленных поджогах. Лука Конашевич предпринял крупномасштабные репрессивные меры по отношению к мусульманам, добившись, под предлогом борьбы с исламом, указа об уничтожении мечетей.

Известен факт разорения к 1744 году 418 из 536 мечетей края. Произвол властей вызвал массовые протесты татарского населения. В июне 1744 г. Правительствующий Сенат на общем заседании со Святейшим Синодом рассмотрев прошения выборных служилых и ясачных татар Казанского, Свияжского и Симбирского уездов Казанской губернии о даче им разрешения на построение сломанных татарских мечетей, вынужден был признать, что "ежели у них татар, все мечети их сломать, оскорбление, и от того б не могло до разглашения дойти в такия места, где между магометанами, в других государствах живут люди веры греческого исповедания, и построены Божия церкви, и не произошло бы какого тем церквам утеснения; к тому же живущие в России татары магометанского закона, приводятся к присяге по их законам в их мечетях".

Приняв во внимание все негативные последствия этой антимусульманской кампании, Сенат разрешил строительство новых мечетей, однако ограничил возведение храмов жесткими условиями - установлением строго определенного количества мусульманских храмов, наличием в местах отдельного проживания татар не менее 200 душ мужского пола. Строительство мечетей по-прежнему запрещалось в местах совместного проживания татар с русскими и новокрещенными. Не сломанные к моменту издания указа в таких селениях храмы подлежали уничтожению.

В пожаре 1749 года половина слободы вновь выгорела. В огне погибла одна из двух слободских мечетей. Казанский архиерей Лука Канашевич снова предпринял активные действия по вытеснению мусульманского населения с территории их проживания. Несмотря на все обращения слободских татар к императрице Елизавете с челобитными, с просьбами о защите, указом Сената от 8 августа 1750 года на земли Татарской слободы были переведены 30 дворов крестьян Спасского монастыря из деревни Поповки, а на земли поповских крестьян было переселено более сотни дворов татар, всего до 800 человек.

К моменту посещения императрицей Екатериной II Казани в 1767 году, в Старо-Татарской слободе существовала лишь одна деревянная мечеть, построенная в середине 1740-х гг.

В 1760-х годах в Старой Татарской слободе были построены 2 каменные мечети и в Новой Татарской слободе - 2 деревянные мечети.

Мечеть Марджани, выстроенная в 1767-1768 годах по проекту архитектора Кафтырева в духе петербургского барокко, сохранилась до наших дней. Мечеть Апанаева, также сохранившаяся, построена в духе московского барокко в те же годы.

Можно выделить четыре условных этапа осуществления российским правительством религиозной политики в Башкортостане в XVII-XVIII вв. Первый этап — вторая половина XVI — начало 80-х гг. XVII века – это период соблюдения правительством условий, заключенных между представителями башкирских родоплеменных организаций с царем Иваном IV при добровольном принятии ими московского подданства. Одним из важных условий, выдвинутых башкирскими послами и подтвержденных московским царем, была свобода вероисповедания. В этот период сохранилось башкирское вотчинное право, продолжало функционировать самоуправление, укреплялись позиции ислама.

!!!!!! Второй этап – от начала восстания шейха Сеита Садиира в 1681 году и до подавления вооруженного выступления башкир в 1735-1740 гг. Это время переход центральной власти к активной религиозной политике, проведение христианизации в Башкирии. С тревогой было воспринято назначение в 1681 году в Уфу особого епископа. Именно весть о том, что «иноверцев» велено обращать в христианство, явилась поводом к началу русско-башкирской войны 80-х гг. XVII в.

После окончания войны крещеным продолжали предоставлять льготы. Запрещалось превращение новокрещенных людей в холопов, также они освобождались от наказания за совершенные ранее проступки. Однако новокрещены не хотели выполнять церковные обряды. В ответ на жесточайшие наказания сжигали церкви и дома священников, поднимали восстания. Например, в ходе войны 1704-1708 гг., и др. многие башкиры, захваченные в плен, были приговорены к смерти. Спасая свою жизнь, они соглашались перейти в православие. За обратный же переход в мусульманство их сжигали на кострах вероотступников.

Правительство провозгласило дополнительные льготы принимавшим православную веру: они освобождались на три года от уплаты податей, но подати некрещеных крестьян возрастали.

Задевали религиозные убеждения мусульман требования властей строить мечети по образцу христианских храмов, устраивать кладбища около мечети. При заключении браков и на похоронах требовалось присутствие не только мусульманского муллы, но и православного священника. Тем не менее, успехи христианских миссионеров были скромны: в первой четверти XVII в. в Башкирии крещенных было 300 дворов.

Третий этап – 1736-1789 гг. Это время самого активного наступления царизма на ислам, причем крещение язычников и мусульман проводилось насильственными путями.

Усиливается правительственная колонизация, создаются границы по рекам, в Зауралье, чтобы окружить Башкирию военными укреплениями и предотвратить возможные выступления.

Запрещали пропаганду ислама, строительство новых мечетей, открытие конфессиональных школ, сокращалось количество представителей мусульманского духовенства, ограничивались функции мусульманских шариатских судов. На этом этапе разрешалась покупка и перепродажа жен и детей повстанцев с правом их крещения. Численность крещеных башкир возрастала в голодные годы (1738, 1776). За крещение давали бесплатный хлеб. Бедные башкиры обменивали жен и детей на хлеб при условии их крещения, практиковались также самопродажа людей с превращением их в христиан. Вслед за подавлением восстания 1735-1740гг. усилилась борьба с исламом. По сенатскому указу от 9 ноября 1742г. уничтожались все новые мечети (ПСЗ. Т. 11. №8664).

Возмущение вызвала деятельность представителя Синода, стоявшего во главе Новокрещенской конторы, епископа Дмитрия Сеченова и других инквизиторов. Они обращали в православие, действуя огнем и мечом.

Протесты башкир-мусульман против деятельности духовенства принимали различные формы: это были жалобы на священников в Синод и правительству, кроме того они сами расправлялись со священниками, избивали и убивали их. Чтобы добиться больших успехов в миссионерской деятельности, насильственное крещение мусульман было временно приостановлено (ПСЗ. Т. 12. №28973). Царские чиновники, борясь с массовым бегством и возмущениями крестьян нерусской национальности, пытались обуздать духовные власти, руководившие христианизацией. Так, в 1751г. оренбургский губернатор просил Сенат запретить священникам крестить башкир силой. Он писал, что деятельность миссионеров разоряет башкир и наносит большой вред интересам государства. Борьба «иноверцев» за свободу вероисповедания и назревания социального конфликта в стране вынудили власти в 1773г. издать указ «О терпимости всех вероисповеданий», чтобы между подданными империи «любовь, тишина и согласие царствовали» (ПСЗ. Т. 19. №13996). Перед самым открытием Мусульманского духовного собрания в Уфе временно было запрещена деятельность миссионеров «в иноверческих селениях».

Таким образом, на третьем этапе правительство усилило наступление на ислам и язычество, широко развернули свою деятельность христианские миссионеров. Сопротивление мусульманского духовенства было сломлено. Оно теперь не представляло серьезную оппозиционную силу.