118 Глава VII

воздают Антигоне венец чести и славы

перед уходом в обитель теней (ст. 817—

818). Однако хор оправдывает и Кре-

онта, говоря, что, кто держит скипетр

власти, тот должен быть твердым, и что

Антигону губит дух гордой мысли.

Сцена с прорицателем Тиресием разрешает

вопрос, кто же в конце концов

прав. Тиресий, которого ведет за руку

мальчик-поводырь, является как истолкователь

воли богов, прямо указывающий

Креонту на его виновность. Это —

пятый эписодий, также одно из главных

мест пьесы, но его значение может

ускользнуть от современного читателя

и зрителя, уже далеких от древнеязы-

ческих воззрений на природу. Однако

для грека V в. до н. э. слова прорицателя

имели значение непререкаемой

истины. Тиресий говорит Креонту, что

очаги и алтари осквернены мертвечиной:

псы и птицы повсюду разнесли

останки несчастного Полиника. Вот

почему боги не принимают жертв. Царь

должеи уступить умершему. Да и какая

доблесть казнить мертвого второй

смертью? Креонт не слушает Тиресия,

он считает его подкупленным. Разгневанный

Тиресий изрекает страшное

пророчество. Немного вех пробегут

в вышине скакуны Солнца — и Креонт

должен будет отдать за двух мертвецов

труп своего сына. На царе лежит двойная

вина: живую душу он заключил

безбожно в гробницу, а несчастный

труп, принадлежащий Аиду, удерживает

на земле, не предавая его погребению.

После этих слов Тиресий уходит.

Все потрясены его пророчеством. Смущен

и сам Креонт.

Но что его смутило в пророчестве

Тиресия? Едва ли та часть, которая

говорит о «скверне», хотя Тиресий

и пророчествует, что на Креонта возропщут

и соседние города, куда голодные

псы или дикие звери и птицы

занесут клочья тлетворной плоти

(с точки зрения античной религии такая

скверна, как непогребенный покойник,

препятствует общению людей с богами

и нормальному проявлению божественной

благодати в жизни общины и земли).

Ведь только что перед этим царь сказал,

*что, если бы даже Зевсовы орлы примчали

к престолу самого бога растерзанную

плоть Полиника, он, Креонт,

не испугался бы этой «скверны», так

как смертный не властен осквернить

бога. Очевидно, его смутило предсказание,

что за Полиника ему придется

отдать Гемона. Ему мешает идти

дальше по пути разума и государственной

правды любовь к сыну. Таким образом,

в него самого проникло то самое

чувство, за которое он карал Антигону.

Хор советует Креонту освободить

из подземелья Антигону, а труп Полиника

предать могиле. Креонт решает,

что ему следует послушаться старцев.

Он зовет слуг и уходит вместе с ними

по направлению к полю. Хор поет

песнь в честь Диониса, призывая его

спуститься с Парнаса и избавить Фивы

от осквернения, вызванного непогребенными

останками Полиника. Пусть

неистовые клики вакханок огласят

в ночной тьме город, славя владыку

Диониса. Тем сильнее должен был действовать

на зрителей финал трагедии,

представлявший собой резкий контраст

с этими надеждами хора.

В эксоде на орхестру входит вестник

и сообщает о несчастье, постигшем царский

дом. Слова о самоубийстве Гемона

долетают до слуха его матери Эвридики,

находящейся в женской половине

дворца. Она выходит из дворца и выслушивает

от вестника страшные новости:

похоронив тело Полиника, все поспешили

к подземелью, где была заключена

Антигона. Но, подойдя к склепу,

увидели висящую в петле Антигону

Софокл 119

и Гемона, держащего в объятиях

ее труп. Услышав крик отца, Гемон

вперил в него дикий взор и, схватив

меч, замахнулся на отца; но царь

отступил и увернулся от удара. Тогда

в порыве отчаяния Гемон всадил себе

в бок острие меча и слабеющей рукой

обнял труп невесты. Выслушав рассказ,

Эвридика молча уходит во дворец. Со

стороны поля входит Креонт, неся на

руках тело Гемонах. Следует коммос

Креонта и хора, во время которого из

дворца появляется вестник, сообщающий

о самоубийстве Эвридики. Спустя

несколько мгновений в раскрытых дверях

дворца зрители видели лежащее

у алтаря тело Эвридики. Совершенно разбитый

постигшими его бедами Креонт

обвиняет себя в убийстве сына и жены

и умоляет судьбу послать ему смерть.

Греческая трагедия очень чутко откликалась

на современную ей общественн-

ную и политическую жизнь, на религиозные,

этические и другие вопросы.

Поэтому, чтобы лучше понять «Антигону

», следует принять во внимание

круг понятий, мыслей и чувств греков

V в. до н. э.

Полиник совершил преступление —

он изменил своему городу, и поэтому,

когда он был убит, Креонт запретил

похоронить его. Одна только мысль

о том, что его тело после смерти будет

лишено погребения, приводила древнего

грека в отчаяние. Греки верили, что

душа непогребенного человека осуждена

на печальные скитания, так как

у нее нет «жилища». Но душа в этом

случае не только печалится, она может

принести зло людям: истребить

их жатву, послать болезни, мучить

их страшными видениями, требуя своего

погребения. Поэтому хоронить мертвых

или по крайней мере не препятствовать

похоронам с древних времен признавалось

общеэллинским обычаем. Антигона

прямо заявляет Креонту, что, похоронив

своего брата, она исполнила «неписа-

саный божеский» закон. Человеческий

закон Креонта не представлял для нее

какого значения, чтобы она могла забыть

ради него этот «божеский» закон. Хор

держится в общем робко, но из слов

Антигоны и особенно Гемона ясно, что

народ стоит за Антигону; ее поступок

он называет славным подвигом. И, наконец,

в качестве высшего судьи выступает

Тиресий: как прорицатель, он

прямо заявляет Креонту, что боги

разгневались на него за этот приказ.

Какая доблесть, спрашивает Тиресий,

казнить второй смертью мертвого?

Да и сам хор после вещаний Тиресия

делается смелее и прямо требует от царя

освобождения Антигоны и погребения

Полиника. Устами решительно всех

персонажей трагедии Софокл оправдывает

Антигону. Ее любви, твердости

и непреклонности в исполнении долга,

смелости перед лицом смерти Софокл

противопоставляет ненужную уже после

гибели Полиника жестокость Креонта.

Но эта неправота Креонта выявляется

Софоклом не сразу. В первом своем

выступлении Креонт предстает перед

зрителями хотя и суровым, но в то же

время справедливым правителем. Он

думает только о благе родного города,

он желает, чтобы ему говорили

правду, и собирается возвышать людей,

преданных родине. И в разговоре с Гемо-

ном он также высказывает справедливые

мысли. Долг приказывает ему казнить

Антигону. Если он даст зародиться

измене в своем доме, она еще пышнее

расцветет в народе. Однако с дальней-