318 Глава XIV

третьей и четвертой сценах пятого акта

Плавт несколько искусственно удаляет

Филополема: в сценическом отношении

было бы гораздо эффектнее, если бы

и он присутствовал при сцене узнавания

в рабе своего брата.

Время постановки этой пьесы ученые

определяют различно: одни относят ее

к 201—200 гг., другие —к 194—192 гг.

до н. э. Впрочем, когда бы ни были

поставлены «Пленники», ситуация, данная

в них, все равно не могла не волновать

зрителя. Ведь в эту эпоху благодаря

постоянным войнам было немало

римских семей, дрожавших за участь

своих близких, которые попали в плен

и подвергались опасности. Пленный,

за которого своевременно* не поступал

выкуп, оказывался на положении бесправного

раба, а потому участь Тинда-

ра и Филократа не могла не внушать

зрителям глубокой жалости и волнения.

«АМФИТРИОН»

Это единственная комедия Плавта,

в которой действующими лицами — и

при этом не только в прологе, но и в ходе

всей пьесы — выступают боги. В пьесе

в комическом преломлении обрабатывается

известный греческий миф о

сближении Зевса (у римлян Юпитера)

со смертной женщиной, женой фиван-

ского царя Амфитриона Алкменой, и

о чудесном рождении Геракла. Центр

тяжести, однако, перенесен не на рождение

Геракла, а на любовное приключение

Зевса и связанные с этим комические

недоразумения. Пьеса дошла до

нас с пропуском большого числа стихов

в третьем акте.

Весь пролог — в нем 152 стиха,— произносит

Меркурий. Обращаясь к зрителям,

он заигрывает с ними: если они

хотят, чтобы дела шли хорошо и доходы

постоянно росли, тогда им следует

в молчании выслушать эту комедию.

Сейчас зрители благодаря этой пьесе

познакомятся с новым сценическим

жанром — трагикомедией.

Сплошную дать комедию никак нельзя.

Цари и боги в действии участвуют.

Так как же быть? А роль раба имеется:

Вот и возможно дать трагикомедию х.

Меркурий обращается к зрителям с

любопытной просьбой, которая вводит

нас в театральный быт того времени.

Пусть распорядители пройдут по рядам.

Если им попадется на глаза наемный

хлопальщик, надо снять с него в залог

тогу. А кто будет добиваться награды

актерам или художнику — лично, письмами

или через посредника,— того надо

преследовать так же, как за незаконные

происки при соискании государственных

должностей. Комизм последнего

пожелания заключается в том,

что актеры, которыми в Риме, за весьма

немногим исключением, были рабы

и вольноотпущенники, хотят для себя

таких же законов, какие существуют

для лиц высших сословий. Имеется и

еще одна интересная черточка, рисующая

общественное положение актера:

если при ком-нибудь из них окажется

наемный хлопальщик или кто-нибудь

будет вредить успеху другого, то следует

содрать с того костюм вместе с кожей.

Затем Меркурий излагает завязку

пьесы. В отсутствие фиванского полководца

Амфитриона, который отправился

на войну с племенем телебоев,

Юпитер, влюбившийся в жену Амфи-

1 Т и т м а к ц и й Плавт, Избранные комедии, стр. 44.

Римская комедия паллиата. Плавт 319

триона Алкмену, стал бывать у нее,

принимая образ ее мужа. Алкмена теперь

вдвойне беременна: муж, уходя

на войну, оставил ее беременной, а позже

она забеременела и от Юпитера.

Юпитер и теперь находится у Алкмены,

и, благодаря его присутствию, ночь

стала длиннее. Сам же Меркурий принял

вид Амфитрионова раба — Сосии.

В прологе, между прочим, дается указание

и на сценические костюмы. Зрители

легко отличат Сосию от Меркурия,

а Юпитера от Амфитриона: у Меркурия

на шляпе перышки, у Юпитера под

шляпой золотой пучок. Домашние, конечно,

не могут видеть этих знаков,

но зрители их видят.

В первом акте дается блестящая мистификация,

жертва которой — Сосия.

Он идет к дому Амфитриона: по приказанию

своего господина он должен сообщить

Алкмене о прибытии в гавань

ее супруга. Сосия ропщет на нетерпение

Амфитриона, который ночью прогнал

его иа.гавани в город. Сосии страшно:

он боится встречи и с молодыми кутилами

и с ночным дозором, который,

пожалуй, отведет его в тюрьму. Однако

он решает прорепетировать вслух свой

рассказ Алкмене о сражении с телебоями,

в котором фиванцы одержали блестящую

победу, а сам Амфитрион собственной

рукой убил их царя Птере-

лу. Сосия уже собирается войти в дом

Амфитриона, как вдруг замечает у дверей

какого-то незнакомого человека.

От страха у него начинают щелкать

зубы, так как этот незнакомец — рослый

парень. Меркурий делает вид, что

не видит Сосии и говорит как бы сам

с собой. Он собирается пустить в дело

кулаки, которые не дальше как вчера

уложили четверых, обобранных догола.

Меркурий даже размахивает кулаками,

показывая, как он изобьет того,

кто ему попадется. Перепуганный до

смерти Сосия все-таки решается заговорить

с незнакомцем, приняв предварительно

храбрый вид. На вопрос

незнакомца, куда он идет с фонариком,

Сосия вначале не желает говорить,

но под влиянием угроз Меркурия называет

себя рабом Амфитриона и сообщает

свое имя.

Меркурий бьет Сосию за наглую

ложь, заявляя, что Сосия — это он

сам. Затем Меркурий рассказывает Сосии

о сражении с телебоями и о победе

Амфитриона. Сосия совсем сбит с толку.

Он к тому же замечает, что и па

своему внешнему виду незнакомец в

точности похож на него. Он умоляет

богов сказать ему, где он «сменился»

и потерял прежний вид. Сосия желает

пойти теперь в гавань и обо всем рассказать

господину. У него есть, впрочему

одно утешение: быть может, его и хозяин

не признает, тогда он свободен.

В следующей сцене вышедший из дому

Юпитер нежно прощается с Алкменой,

которая укоряет своего мнимого мужа

за то, что он так мало побыл с ней.

Юпитер дарит Алкмене чашу, из которой

пил убитый царь телебоев.

Второй акт начинается оживленным

диалогом между Амфитрионом и Сосией;

называя несколько раз Сосию негодяем

и мерзавцем, Амфитрион угрожает

ему тяжелым наказанием. Как и следовало

ожидать, историю Сосии Амфитрион

считает ложью, ему сдается, что

бездельник просто пьян. Сосия с жаром

оправдывается. С комическим отчаянием

он говорит Амфитриону, что его раб

«раздвоился» и что второй Сосия избил

его:

Въявь он дал мне оплеуху, въявь я получил

ее г.

Тит М а к ц и й Плавт, Избранные комедии, стр. 73.