280 Глава XII

упоминаний античных писателей можно

сделать некоторое заключение о сюжетах

мимов и о выводимых в них типах.

Например, некоторое суждение о содержании

мимов дают идиллии Феок-

рита, а также мимиамбы Герода, живших

в III в. до н. э. Так, в XV идиллии

Феокрита описана бытовая сценка, рассказывающая

о том, как две горожанки

в Александрии отправляются во дворец

на праздник в честь Адониса. Поэт

передает разговоры приятельниц во

время одевания одной из них, их

сплетни о своих мужьях и далее, когда

они уже попали на праздник, их впечатления

от всего виденного. Мимиамбы

Герода представляют собой небольшие

драматические сценки с двумя-

тремя действующими лицами. Они написаны

так называемым «хромым» ямбом,

в котором ямб в шестой стопе заменяется

хореем. Персонажи мимиамбов

Герода — это ремесленники, горожанки,

франтихи, школьный учитель, продавец

рабов и т. д. В одном мимиамбе,

например, рассказывается о том, как

к школьному учителю приходит бедная

женщина и просит наказать ее бездельника

сына. Учитель Ламприск охотно

исполняет просьбу матери. По-видимому,

мимиамбы Герода предназначались

для чтения, а не для постановки. Однако

на основании идиллий Феокрита

и мимиамбов Герода можно делать

лишь осторожные заключения о том,

чем был современный им простонародный

мим, а также о его характере

в более раннее время. То, что мы

читаем у Герода и особенно у Феокрита

— в значительной степени уже утонченные

литературные произведения,

предназначенные для образованной публики.

Хотя о содержании мимов эллинистической

эпохи имеются лишь отдельные

и крайне отрывочные сведения, все

же на основании некоторых] указаний

античных писателей возможно составить

представление о персонажах, которые

выступали в этих мимах. В них постоянно

встречаются воры, рабы, повара,

врачи, матросы, рыбаки, пастухи, земледельцы,

сапожники, солДаты, сборщики

податей, трактирщики, булочники,

виноделы, школьные учителя, горожанки,

сводники, сводницы, гетеры. Но-

кроме типов, выхваченных из жизни,

в мимах выступают и мифологические

персонажи. Мим одел богов и героев

в житейский, а часто даже шутовской

костюм и в таком виде показал их

народу. Среди мифологических героев,

уже очень рано появляется в миме

Геракл, представленный обжорой. До

нас дошли изображения на вазах, рисующие

похождения Геракла. То он набрасывается

в храме на женщину, чтобы

овладеть ею, то пьяный валяется перед

дверью гетеры, то уносит всех пирующих

вместе со столами. Некоторые из

этих вазовых изображений имеют самое

непосредственное отношение к театру.

Так, на рисунке, изображающем пьяного

Геракла, ясно видны ширмы, употреблявшиеся

при представлении. Часто

в мимах появлялась фигура «дурака

», но он, как и у Шекспира, сплошь

да рядом оказывался очень умным.

Нередко изображались и сцены супружеских

измен. Воспроизведение повседневной

жизни могло доходить в миме

до самых грубых непристойностей.

Язык мима — язык простого народа,

изобилующий поговорками и солеными

шутками.

Мимические выступления происходили

на подмостках: наряду с мужчинами

в представлениях принимали участие

и женщины. Таким образом, актрисы

появились впервые именно в этом

театральном жанре. Известно, также,

что женщины-мимистки выступали в ка-

Театр эллинистической эпохи 281

честве акробаток, жонглерок мячом или

танцовщиц с мечами. Реалистическое

воспроизведение жизни требовало отказа

от маски — и действительно большая

часть актеров-мимов появлялась

без нее. Театральным костюмом мимов

было повседневное платье, за исключением

дурака, который носил плащ,

сшитый из множества разноцветных

лоскутков. Некоторые мужские персонажи,

как это было и в театральных

комических сценках, имели огромный

кожаный фалл.

Можно думать, что в III в. до н. э.

мим получил литературную обработку

и мог иметь иногда более или менее

законченный текст или сценарий. От

одного писателя до нас дошло интересное

сообщение, смысл которого сводится

к тому, что, взяв какой-либо сюжет

у комедии, мимы играли его по своему

способу, сопровождая игру музыкой.

Это свидетельство не надо понимать

так, что в то время возникла мимическая

драма. Мим по-прежнему оставался

малой формой. По общему правилу

на первом плане была только одна

роль, которую исполнял главный мим

и которая открывала большой простор

для импровизации. Другие же роли

отступали на второй план. Главный

мим мог исполнять и несколько ролей.

В эллинистическую эпоху мим проникает

ко дворам эллинистических монархов,

в дома знатных лиц. Впрочем,

такие домашние представления бывали

и в классическую эпоху. В сочинении

«Пир» историк Ксенофонт так описывает

мим, который он видел на пиру

у богача Каллия в 422 г. до н. э. Шут

Филипп и странствующий антрепренер-

сиракузянин со своей маленькой труппой

развлекали многочисленных гостей

музыкой, пением, акробатическими упражнениями

и танцами. В труппе имелись

флейтистка, танцовщица и мальчик,

который не только превосходно

играл на кифаре, но и танцевал. Танцовщица

жонглировала* обручами,

не прекращая ритма танца, выполняла

акробатические номера в кругу, заставленном

воткнутыми мечами, после

чего следовала пародия на ее номер,

выполненная шутом Филиппом. В конце

пира был показан мимический танец,

изображавший брак Диониса с Ариадной

х. В комнате поставили трон. Пришла

Ариадна в брачном наряде и села

на трон. Флейтистка заиграла вакхический

мотив. Дионис приблизился к

Ариадне, танцуя и выражая в танце

самую нежную любовь к ней, затем

сел к Ариадне на колени и, обняв,

поцеловал ее. Ариадна как будто стыдилась,

но все-таки нежно обнимала

Диониса. Танец, как ясно видно из

описания Ксенофонта, носил ярко выраженную

чувственную окраску, и гости

смотрели на него, по словам автора,

«в приподнятом t настроении». Описание

Ксенофонта очень интересно своими

подробностями. Мы знаем, что такие

мимические танцы на мифологические

сюжеты получили широкое распространение

и в эллинистическую эпоху. Но

от нее до нас не дошло таких подробностей.

Разноплеменная толпа эллинистических

городов, далеко не всегда

понимавшая язык греков, конечно,

с удовольствием смотрела на мимические

танцы, так как язык движений,

жестов и мимики был одинаково понятен

всем. А так как в такого рода

танце все (по-гречески ttavxa — «панта»)