1 А р и с т о т е л ь , Этика, кн. X, 10, 118

2 А р и с т о т е л ь, Об искусстве поэзии,

поэты. Поэтому в ней больше философского

смысла, чем в истории, которая

имеет в виду только частное. Говоря

так, Аристотель, конечно, исходит из

современного ему уровня исторической

науки. Не дело поэта говорить о том,

что именно такие-то события случились,

но он должен показать, каким

образом они должны были произойти

и какие вещи бывают возможны по

необходимости или по вероятности.

Историк повествует о том, какие события

произошли, поэт — как они должны

были произойти. Поэтому-то поэзия

выше истории: поэзия выражает скорее

общее, история — частное. Подобные

же взгляды на задачи поэзии можно

найти и в других произведениях

Аристотеля. Так, в «Этике» он советует

тому, кто желает сделаться артистом

и теоретиком своего искусства,

подниматься до размышления об

общем1.

В «Поэтике» Аристотель дает ценные

сведения о происхождении трагедии

и комедии: трагедия произошла, по Аристотелю,

из дифирамба, комедия — от

фаллических песен. В VI главе «Поэтики

» Аристотель дает свое знаменитое-

определение трагедии: «...трагедия есть

подражание действию важному и законченному,

имеющему определенный

объем, [подражание] при помощи речи,

в каждой из своих частей различно

украшенной; посредством действия, а не

рассказа, совершающее путем сострадания

и страха очищение подобных

аффектов» 2.

В каждой трагедии Аристотель различает

шесть составных элементов,,

благодаря которым она оказывается

той или другой по своим качествам.

Эти элементы следующие: фабула г

Э В.

М., Гослитиздат, 1957, стр. 56.

Учение Аристотеля о трагедии в сопоставлении со взглядами на трагедию Платона 255-

характеры, мысли, словесные выражения,

музыка х и зрелищная сторона 2.

Три первых элемента Аристотель относит

к предмету воспроизведения (фабула,

характеры и мысли), два — к средствам

воспроизведения (словесное выражение

и музыка) и один к самому

роду или способу воспроизведения

(сценическая постановка). Указанные

Аристотелем шесть элементов трагедии

не могут быть разъединены один от другого,

составляя живую ткань пьесы,

написанной именно для постановки

в театре. Только для удобства научного

анализа Аристотель до известной степени

изолирует один элемент от другого,

давая отдельное определение каждому

из них,— кроме музыки и сценической

постановки.

Необходимо остановиться на отдельных

частях определения трагедии у Аристотеля.

Трагедия, говорит Аристотель,

есть подражание действию, то есть

именно действие является предметом

поэтического подражания в трагедии.

Изображение характеров, по мнению

Аристотеля, подчинено изображению

действия: характеры схватываются

именно через изображение действия.

Действие и фабула, понимаемая Аристотелем

как сочетание событий, суть

цель трагедии: без действия не было бы

трагедии. Без характеров трагедия

могла бы и обойтись. Это заключение,

поразительное для читателя, воспитанного

на новоевропейской эстетике, приоткрывает

нам специфику античного

понимания задач драматургии. Несколько

дальше вопрос о соотношении

фабулы и характеров представляется

в таком виде. Фабула есть начало

и как бы душа трагедии, характеры же

стоят только на втором месте. То, чем

трагедия особенно увлекает душу, это

части фабулы — перипетии 3 и узнавания.

Предпочтительнее, чтобы трагический

персонаж переходил*от счастья

к несчастью, а не наоборот. Именно

таким образом трагический поэт приводит

в движение в душе зрителей две

страсти: сострадание и страх.

Трагическое действие должно быть

полным. Оно должно составлять нечто

целое, то есть иметь начало, середину

и конец. Это положение на первый

взгляд кажется как будто несущественным

или даже само собой

разумеющимся. На самом деле оно

вовсе не сведено к формальности и

имеет большое значение. Аристотель

прямо указывает, что «хорошо составленные

фабулы не должны начинаться

откуда попало, ни где попало оканчиваться

» 4. Таким образом, всякое драматическое

произведение должно иметь

прежде всего действительную настоящую

завязку действия. Эта завязка

действия давалась, как известно, в прологе,

который излагал события, предшествующие

началу действия, указывая

на конфликт, подлежащий разрешению,

на взаимоотношения между

главными действующими лицами и т. п-

Дальше, вслед за прологом, события*

в трагедии должны развиваться по

вероятности или необходимости, ка^

это и вообще должно быть в поэзии*

а не представлять собой серию отдель--

ных эпизодов, быть может, и весьма

интересных, но не связанных с завяз-