2 П л а т о н , Государство, кн. III, 395 d — е.

Учение Аристотеля о трагедии в сопоставлении со взглядами на трагедию Платона 253

то призрак» г. Это положение затем

подтверждается специально по отношению

к трагедии и «главному ее представителю

— Гомеру» 2. Необходимо раскрыть

заблуждение тех, кто при встрече

с поэтами-трагиками не отдает себе

отчета в том, что их произведения—

это «третьестепенная подлинность и что

это им легко сочинить без знания истины

». Поэты-трагики, говорит Платон,

заявляют притязание на то, что они

знают и добро, и зло, и то, что относится

к божеству. Между тем надо

считать твердо установленным, что,

начиная с Гомера, все поэты — только

простые подражатели призраков и совсем

не касаются истины. Поэт-подражатель,

создавая свои произведения, опирается

на ту часть человеческой души,

которая «удалена от разума и является

любовницей и подругой всего болезненного

и лживого» 3.

Поэты, и особенно поэты-трагики,

передают волнующие и темные состояния

души. Они представляют своих

героев в слезах, в состоянии печали;

это волнует нас, мы сострадаем герою.

Поэзия лелеет чувство нашего сострадания

к герою, поэтому oHOf как и другие

^чувства, например гнева, получает

власть над нами, тогда как, наоборот,

нам следовало бы господствовать над

чувствами. Понятно при этих условиях,

почему поэтам закрыт доступ в государство,

которое должно быть организовано

наилучшим образом. Поэты, по

Платону, разжигают худшую часть

человеческой души, доставляют ей

пищу и, укрепляя ее, губят разумное

начало. Впрочем, по отношению к Гомеру

Платон все же делает известное

исключение: его гимны богам и похвальные

песни выдающимся людям допустимы

в государстве.

УЧЕНИЕ АРИСТОТЕЛЯ О ТРАГЕДИИ

Переходя к учению Аристотеля о трагедии,

необходимо прежде всего отметить,

что, по Аристотелю, поэзия, как

и другие виды искусства, родилась из

•«подражания». Какой же смысл вкладывает

Аристотель в это слово? В начале

IV главы «Поэтики» он указывает,

что две причины, лежащие в природе

человека, создали поэзию. Во-первых,

подражание, присущее людям с детства,—

люди тем и отличаются от других

животных, что наиболее способны

к подражанию, благодаря которому

они и получают первые познания.

Во-вторых, продукты подражания всем

доставляют удовольствие. Совершенно

очевидно, что в первом случае речь

идет о подражании в буквальном смысле

этого слова. Подражая взрослым,

ребенок получает первые сведения о

природе и человеческом обществе. Во

втором случае речь идет о творческом

воспроизведении действительности и

связанном с ним наслаждении. Именно

в этом последнем смысле и понимается

здесь, за указанным исключением, термин

«подражание». Интересно отметить,

что в «Поэтике» Аристотель говорит

1 П л а т о н , Государство, кн. X, 598 с. 2 в этих рассуждениях Платона справедливым остается одно: мысль, которую античная

трагедия приписывала еще Эсхилу, а именно что греческая трагедия в ее литературной обработке

вышла из поэм Гомера. 3 П л а т о н , Государство, кн. X, 603 В.

254 Глава XI

исключительно о воспроизведении (о

творческом изображении) людей в разных

обстоятельствах их жизни. Объясняется

это тем, что в греческой поэзии,

начиная с Гомера и вплоть до IV в.

до н. э., изображение картин природы

не получило самостоятельного, независимого

от воспроизведения человеческой

деятельности значения. Аристотель

не дошел до мысли о том, что

поэзия, как и другие виды искусства,

возникла в процессе трудовой деятельности

человека. Аристотель считает,

что подражание (как и гармония

и ритм) с самого начала присущи природе

человека. Поэтому уже в древности

люди, одаренные способностью

к этому, могли создать из импровизации

поэзию.

Говоря о подражании, Платон приходит

к выводу, что поэты дают лишь

искаженные образы вечных идей. Аристотель,

напротив, не сомневается в

реальности внешнего мира и считает

основой всякого познания чувственное

восприятие. Он говорит, что наша

душа является как бы воском, на который

внешний мир накладывает свои

отпечатки. Но искусство, по Аристотелю,

подражает истинным вещам, а не

призракам вечных идей. Искусство —

это особый способ познания предмета.

Эта материалистическая тенденция

эстетики Аристотеля, несмотря на

отдельные колебания, находит яркое

выражение в его «Поэтике», и это

тем примечательнее, что Аристотель

отнюдь не был последовательным материалистом.

Поэзия имеет своим предметом не

только реальное, но и вероятное. Она

стремится к обобщению тех единичных

фактов и характеров, о которых говорят