248 Глава X

плеоназмы, вроде нашего «один-единственный

», и т. д. В комедиях Аристофана

постоянно встречаются клятвы,

ругательства и проклятия — обращенные

частью к самому себе, гораздо

чаще к другим лицам — и разного

рода непристойные выражения, бывшие

принадлежностью простонародной

речи. Чрезвычайно удачно использует

Аристофан и разные жаргоны — солдатский,

морской, рыночный и другие.

Комедии Аристофана пользовались

громадным успехом у афинской демократии,

злым критиком которой он

выступал. Трудно предположить, чтобы

афинян пленяло одно только комедийное

мастерство поэта. Очевидно,

что-то нравилось им и в его политических

высказываниях. Хотя в целом

Аристофан далеко не всегда беспристрастный

судья афинской демократии

своего времени, отдельные стороны его

сатиры имели положительное общественное

значение. Необходимо помнить

о том, что Аристофан пишет уже

в тот период, когда симптомы разложения

этой демократии стали совершенно

ясными. Аристофан верно подмечает

ряд отрицательных явлений того времени:

рост власти денег, разложение

в связи с этим прежнего политико-

морального единства полиса, явления

паразитизма в связи с расширением

рабовладельческого хозяйства. На фоне

всех этих явлений возможны были

такие факты, как казнокрадство, подкуп,

грубая лесть демагогов народу,

эксплуатация афинских союзников

и многое другое. Однако, правильно

отмечая ряд отрицательных сторон

современной ему действительности,

Аристофан не может все же указать

выхода из создавшегося положения.

Он хотел бы вернуть античный полис

к начальному периоду его существования

или по крайней мере ко времени

греко-персидских воин, когда заложенные

в нем противоречия не успели еще

выявиться в полной мере. Но ведь

в эпоху дальнейшего роста денежного

хозяйства и крупного рабовладения

невозможно было вернуться к начальному

моменту развития полиса. Положительная

программа Аристофана носит

в себе, таким образом, черты утопизма,

и, в общем, он оказывается

гораздо более сильным в показе отрицательных

явлений своего времени,

а не в решении поставленных задач.

В последних комедиях Аристофана

злободневная политическая сатира уже

сильно смягчена и появляются кое-

какие элементы чисто бытовой комедии.

Ученые справедливо рассматривают эти

пьесы как известный переход к средней

комедии, занимавшейся пародированием

мифов и изображением людей

в их частной жизни.

Комедия Аристофана была самым

тесным образом связана с современной

ему жизнью. Отдельные намеки и политические

выпады, обильно рассеянные

в его пьесах, представляли особенную

прелесть для афинян-современников.

Но это же обстоятельство в значительной

степени затрудняло понимание

Аристофана и снижало интерес к нему

в последующее время. Его злободневные

политические намеки позже либо

совсем перестали пониматься, либо

утратили ту степень остроты, какую

они имели для современников драматурга.

К тому же последующие эпохи

в силу социально-экономических условий

были мало благоприятны для развития

политической комедии: ни в эллинистических

монархиях, ни в римской

республике при господстве аристократического

сената не могла появиться

комедия, сколько-нибудь подобная политической

комедии Аристофана. За

Аристофаном сохранилась слава вели-

Древняя аттическая комедия 24И

Т£1

«-Я*,

Борьба за женщину. Флиак. Ваза

кого комедиографа, но непосредственного

влияния его не ощущалось. Даже

в эпоху Возрождения, когда постепенно

начинает пробуждаться интерес к Аристофану,

наибольшим успехом пользовался

его «Плутос», лишенный злободневной

политической сатиры.

Серьезный и глубокий интерес к

Аристофану возникает, в сущности,

с конца XVIII в.

Гёте обрабатывает «Птиц» Аристофана

для постановки в Веймарском

театре. Лессинг в «Гамбургской драматургии

», решая вопрос о типичности

характеров, приводит в качестве примера

образ Сократа из «Облаков» Аристофана:

«Под именем Сократа Аристофан

хотел выставить смешным и подозрительным

не одного Сократа, а всех

софистов, занимавшихся воспитанием

молодых людей. Его героем был вообще

опасный софист, и он называл его

Сократом только потому, что таким

провозгласила Сократа молва» *.

В XIX в. за Аристофаном упрочивается

слава великого социального

сатирика. Его творчество высоко ценилось

русской революционно-демократической

критикой. Для В. Г. Белинского

Аристофан —«последний великий

поэт Греции».

Герцен, говоря о значении смеха

для исправления человеческих недостатков,

вспоминает комедии Аристофана:

«Смех — одно из самых сильных

орудий против всего, что отжило и еще

Т.-Э. Лессинг, Гамбургская драматургия, М.—Л., «Academia», 1936, стр. 329.

.250 Глава X

держится бог знает на чем, важной

развалиной, мешая расти свежей жизни

и пугая слабых...» «В древнем мире

хохотали на Олимпе и хохотали на земле,

слушая Аристофана и его комедии,

хохотали до самого Лукиана... Заставить

улыбнуться над богом Аписом

значит расстричь его из священного

сана в простые быки» х. Н. Г. Чернышевский,

характеризуя комедии Аристофана

и вообще всю древнюю комедию,

отмечает патриотизм, пронизывающий

все творчество Аристофана,

и относит его к числу тех поэтов античности,

«которые сознательно и серьезно

хотели ^быть служителями нравственности

и образованности, понимали, что

вместе с талантом получили они обязанность

быть наставниками своих

сограждан»2.

Но даже и в XIX в. Аристофана редко

ставят на сцене: его тесная связь

с афинской жизнью последней четверти