192 Глава IX

гархического направления Критий,

Аристарх изТегеи (в Аркадии), Неофрон

и ряд других.

О собственно драматургическом мастерстве

Иона мы знаем очень мало.

Но от него дошел до нас в передаче

Афинея отрывок из его воспоминаний

о путешествии на Хиос, содержащий

интересное описание встречи с Софоклом.

Передают, что Ион был единственным

драматургом классической эпохи,

который писал не только трагедии,

но и комедии.

Аристарх и Неофрон были современниками

Еврипида. «Ахиллу» Аристарха

подражал римский трагик

Энний. Это произведение, таким образом,

было известно еще спустя два

€ половиной века после своего появления.

Неофрон, по свидетельству византийского

словаря X в. «Суды», первый

вывел на сцену рабов-педагогов и слуг,

осужденных на пытки. Известна роль

педагогов у Еврипида, который в этом

отношении мог служить образцом для

Неофрона. Что касается до показа на

€цене судебного следствия и вырванного

пытками признания, то это, по мнению

некоторых исследователей, указывает

на бытописательную тенденцию

в драмах Неофрона. Некоторые ученые

считают, что Неофрон ранее Еврипида

написал «Медею» и что ей будто бы

подражал впоследствии Еврипид. До

нас дошли три фрагмента из этой пьесы.

Один из них содержит монолог Медеи.

В нем Медея, обращаясь к себе самой,

говорит: «Подумай, прежде чем поступить

дурно и обращаться как с врагами

с теми, кого ты любишь больше

всего на свете»... «Это решено. Дети,

удалитесь от меня. Уже смертоносная

ярость проникла до самой глубины

моей жестокой души»... Все это очень

напоминает то, что дает в своей «Медее»

Еврипид г.

Самым талантливым из всех этих

драматургов был, бесспорно, Агатон.

Он родился около середины V в. до н. э.

и свою первую победу одержал в 417

-или 416 г. Спустя несколько лет после

этого он отправился ко двору македонского

царя Архелая, где прожил до

самой смерти (в конце V в. до н. э.).

Платон с глубокой симпатией выводит

его в своем «Пире». Красота Агатона

и талант создали ему известность среди

современников, но в то же время склонность

к щегольству и изнеженность

сделали его излюбленной мишенью для

насмешек Аристофана.

На основании нескольких свидетельств,

дошедших до нас из древности,

можно видеть, в чем заключались нововведения

Агатона. По свидетельству

Аристотеля («Поэтика», гл. XVIII), его

трагедия «Разрушение Трои» была

своего рода драматической эпопеей.

Поэт объединил в ней все события

Троянской войны. Следовательно, каждого

из них в отдельности он мог

коснуться лишь слегка. Это нагромождение

в композиции трагедии было,

по мнению Аристотеля, единственной

причиной поражения поэта. Слова

Аристотеля позволяют сделать заключение,

что в остальном пьеса была

неплохой. Эта попытка Агатона представляла

своего рода возвращение

к композиции первоначальной трагедии.

О пьесе Агатона «Цветок» («Антос»)

Аристотель говорит в «Поэтике»

(гл. IX). что все в ней было вымышленным:

и персонажи и сюжет. Таким образом,

сюжет «Цветка» не был ни мифологическим,

ни историческим. Персо-

1 Другие ученые полагают, впрочем, что Неофрон жил значительно позже Еврипида и «Медея»

Неофрона находилась в зависимости от трагедии Еврипида.

Другие поэты трагические V в, до н. э. Трагедия в 1 V в. до н. J. 193

нажи этой пьесы не были ни богами,

ни героями. Что же представлял собой

«Цветок» Агатона? Была ли эта пьеса

написана на сюжет, взятый из жизни?

Или она была своеобразной феерией?

За отсутствием данных ответить на

этот вопрос невозможно. Другое нововведение

Агатона касалось хора и заключалось

в том, что он заменил стасимы

хора, более или менее связанные с действием,

песнями, не имевшими никакого

отношения к сюжету. То были простые

интермедии, которые легко могли

быть перенесены из одной трагедии

в другую. Благодаря этому эписодии

оказались более или менее изолированными

один от другого. В какой-то степени

здесь наметилось уже позднейшее

деление на акты. Современники отмечали,

что манера письма Агатона отличалась

крайней изысканностью. Его

музыка также стремилась к изысканности

выразительных средств и к виртуозности,

которые оскорбляли представителей

более строгого вкуса.

Вокруг Агатона группировалась целая

плеяда молодых поэтов, подражателей

Еврипида. На их произведениях

вновь сказалось влияние тогдашней

софистики и риторики. Таким философским

и рационалистическим духом были

проникнуты и трагедии знаменитого

софиста Крития, одного из вождей олигархии.

Особенно интересен в этом

отношении отрывок из его трагедии

«Сизиф». Персонаж, выведенный на

сцену, высказывает следующие мысли

о происхождении религии: религия —

это хитрое изобретение древних политиков.

Чтобы возбудить в людях страх

перед законом, они внушили им веру

во всемогущих и всевидящих богов,

а богов этих поселили на недоступном

людям небе, откуда гремит гром, сверкает

молния и падает на землю обильный

дождь.

В IV в. до н. э. в Греции также писалось

немало трагедий. Драматические

представления, устраивавшиеся по

афинскому образцу, учреждаются почти

во всех греческих городах. Но,

как й раньше, Афины продолжали оставаться

центром драматургической деятельности

и законодателем вкусов

в вопросах театрального искусства. До

самого македонского завоевания их первенство

в этом отношении никем не

оспаривалось: все лучшие трагедии ставились

на афинской сцене, и драматурги

из других мест Греции считали свое

честолюбие неудовлетворенным, если

их пьесы не шли на афинской сцене

и не получили здесь награду. Хотя

в это время прочно вошел в обиход

обычай ставить на состязаниях старые

трагедии, однако центральной частью

праздника Великих Дионисий была

все же постановка новых. Естественным

результатом постоянных требований

свежего драматургического материала

явилась необычайная литературная

плодовитость некоторых писателей.

Есть, например, сведения, что

поэт Каркин написал сто шестьдесят

пьес, а Астидамант Младший — двести

сорок. Но почти никаких следов творчества

этого времени до нас не дошло.

Однако на основании отзывов, идущих

из древности, и в первую очередь критических

замечаний Аристотеля (дающего

иногда и положительную оценку

отдельным поэтам), можно думать, что

эта потеря невелика. Сам Аристотель

в конце концов подтверждает невысокое

качество пьес своего времени, когда

пишет в «Риторике» (кн. III, I), что

в его дни успех пьесы больше зависел

от актеров, чем от драматургов. По

всей видимости, ни один из драматургов

этого периода не смог бы занять

место рядом даже со второстепенными

поэтами V в. до н. э., так как искусств)

13—В. Головня