Тема 2

СИСТЕМНЫЙ МЕТОД В АНАЛИЗЕ ТЕКСТОВ КУЛЬТУРЫ

Система (от греч. «целое») понимается как «объединение некоторого разнообразия в единое и четко расчлененное целое (структурно-организованное), элементы которого по отношению к целому и отдельным элементам занимают соответственное место».¹ Система — иерархически упорядоченная структура элементов. М. С. Каган определяет систему как «взаимосвязанное множество» или как «объекты, взаимоотношения между которыми образуют целое, единство».²

Теория системного анализа складывалась в рамках классической философии, к ее родоначальникам относят Рене Декарта (1596—1650), Бенедикта Спинозу (1632— 1677), Готфрида Вильгельма Лейбница (1646—1716), Иммануила Канта (1724—1804). Исследователями отмечается роль Готфрида Вильгельма Лейбница (1646—1716), немецкого философа, математика, физика³ и представителей классической социологии в разработке принципов системности.

С. Я. Левит указывает, что первым терминологическое обозначение науки о культуре — культурология — предложил немецкий философ и химик Вильгельм Фридрих Оствальд (1853—1932),⁴ отмечавший, что она должна целенаправленно заниматься изучением культуры как системного объекта высокой степени сложности. В статьях «Система наук» (1915), «Принципы теории образования» (1915) он рассматривал культуру на основании генерального для нее, по его мнению, принципа — принципа «энергетизма», который он полагал базовым, ведущим, по

¹ Большой энциклопедический словарь. С. 741.

² Каган М. С. Философия культуры. С. 22.

³ См.: Длугач Т. Б. Понятие неорганического и органического целого; Томко Т. В. Метод познания у Лейбница и системный подход // От философии жизни к философии культуры. С. 295—322.

⁴ Левит С. Я. Теоретические первоначала культурологии // Культурология: Дайджест / РАН. ИНИОН. М., 2005. № 3. С. 6.

205

зволяющим на строго научных основаниях выявить этапы в ее эволюции.

Специфику метода определяет системный принцип, сложившийся в экономических и социальных науках в XIX веке в результате закрепления в общественном сознании представлений о системном устройстве мира. В гуманитарных науках приоритет обоснования и научного применения системного принципа закрепляют за американским этнологом и культурологом Лесли Уайтом. В своих работах («Наука о культуре», 1949; «Эволюция культуры»; 1959, «Понятие культуры», 1973) он настаивал на ее системной природе: «Мы можем рассматривать культуру человечества в целом или культуру какой-либо различаемой его части как вневременную систему; то есть мы можем считать ее просто совокупностью организованных элементов безотносительно к хронологической последовательности событий. Система есть организация предметов и явлений, связанных между собой таким образом, что отношение одной части к другой обусловлено ее отношением к целому... Культура... обладает системной организацией. Система подразумевает как части, так и отношения между частями, или структуру и функцию».¹ Выделяя элементы культуры, подобные молекулам газа, он отмечает, что «...они сцеплены, или соотнесены один с другим, в разнообразных конфигурациях, а эти конфигурации, взаимодействуя, образуют интегрированное целое».²

Л. Уайт понимал культуру как «интегративно-целостную динамическую самоорганизующуюся систему, имеющую внебиологическую природу и являющуюся средством поддержания жизни»,³ — отмечает С. Я. Левит. Системным ядром, обеспечивающим целостность культуры, по его мнению, является энергия: изменения в процессе ее добывания и в характере потребления обусловливают движение (или эволюцию) культурных систем. Эволюцию он определяет как «последовательную смену форм во вре

¹ Уайт Л. Первобытная культура // Уайт Л. Избранное: Эволюция культуры М.: РОССПЭН, 2004. С. 66.

² Там же. С. 80.

³ Левит С. Я. Теоретические первоначала культурологии // Культурология: Дайджест. С. 6.

206

мени» и обращает внимание на тот факт, что «эволюционировать могут только системы; простые совокупности предметов, не связанные органическим единством, не могут развиваться эволюционно».¹

В последней четверти XX века в научной школе интерпретативной антропологии Клиффорда Гирца разрабатывалась теория культуры как целостной знаковой системы. Для исследователя актуальным было ее изучение с точки зрения глубинных смысловых структур и закономерностей: «Культура рассматривается им... как набор внегене- тических контрольных механизмов — планов, управляющих поведением человека», — отмечает С. Я. Левит.² Культура в понимании К. Гирца — суперсложное явление динамических, взаимосвязанных систем.

Разработку общей теории систем и методологии системных исследований в России осуществляли начиная с 1960-х годов такие ученые, как И. Блауберг, В. Садовский,

Э. Юдин, А. Уёмов, В. Сагатовский и другие.

Основной принцип метода — принцип системности, который ориентирует на изучение артефакта, явления, процесса с учетом свойств их элементов, характера и способов взаимодействия подсистем и иерархически упорядоченных уровней, на выявление влияния внесистемных элементов (к примеру, природной среды), что позволяет выйти на «построение» системных моделей. Система понимается как взаимосвязанное, динамическое, изменчивое явление. Вступление в определенные взаимоотношения одного элемента с другими элементами системы ведет к изменениям отношений между всеми элементами системы. Любая система (если она отвечает принципам системного единства) характеризуется многоуровневой сложностью взаимоотношений элементов, саморазвитием вследствие изменения отношений между двумя и более элементами. В процессе изменения системы ведущую роль играет изменение ее доминантных связей.

Главной задачей системного анализа является выявление в той или иной «системе системообразующего отно-

¹ Уайт Л. Первобытная культура // Уайт J1. Избранное: Эволюция культуры. С. 81.

² Левит С. Я. Теоретические первоначала культурологии // Культурология: Дайджест. С. 11.

207

шения, которое и придает ей целостность».¹ Или же иначе: задачей системных исследований становится выявление необходимого и достаточного ряда общесистемных характеристик, определяющих специфику явлений, культурных форм, процессов. Системный метод в исследованиях культуры обеспечивает логику смысловой интерпретации культуры во всех ее конкретных проявлениях. Он осуществляется на всех уровнях анализа культуры (культура в целом, культура определенной исторической эпохи, конкретного культурного ареала, социума, личности и другое) либо на уровне отдельных ее подсистем (наука, художественная культура, религия и другие).

Исследователи-системологи Е. Б. Агошкова, Б. В. Ах- либининский, Б. С. Флейшман полагают, что системный анализ должен исходить из представления о целостности объектов реальности, а сам объект должен «рассматриваться, во-первых, как объект детерминированного поведения в обобщенном понимании детерминации; во-вторых — как такая совокупность элементов, взаимосвязь которых порождает определенное интегративное свойство, по отношению к которому взаимодействия этих элементов являются причиной соответствующего интегративного свойства; в-третьих, как совокупность качеств, которые образуют многокачественность самого объекта, что требует его полисистемного представления».²

Таким образом, методологию системного исследования культуры определяет понимание культуры как целостной сверхсложной, развивающейся и саморегулирующейся системы. М. С. Каган настаивает на том положении, что «система есть нечто больше, чем сумма составляющих ее частей»: «...любой системный объект, взятый в его целостном бытии, функционировании и развитии, образуется не только составляющими его компонентами, но и тем, как они друг с другом связаны».³ Именно связи элементов системы определяют ее структуру. Одни и те же элементы системы при изменении их связей «образуют качественно

¹ Каган М. С. Введение в историю мировой культуры: В 2 т. Т. 1. СПб.: Петрополис, 2003. С. 43.

² Агошкова Е. Б., Ахлибинииский Б. В., Флейшман Б. С. Системо- логия: Сущность и место в научном знании // Синергетика и методы науки. СПб.: Наука, 1998. С. 74.

³ Каган М. С. Философия культуры. С. 23.

208

различные целостности».¹ Вместе с тем он отмечает, что системный анализ не может быть классифицирован как системно-структурный или структурный.

В качестве примера-иллюстрации можно сослаться на итоги наблюдений над спецификой русской культуры (системы) конца XVII века (на переходе «от средневековой культуры к ренессансной»), к которым пришел Александр Михайлович Панченко (1937—2002) в работе «Русская культура в канун петровских реформ». Он выявляет процесс изменений в русской культуре конца XVII века, который был обусловлен концептуально значимой «заменой веры культурой», и анализирует ее последствия на разных структурных уровнях новой культурно-исторической системы.

С точки зрения подтверждения принципа системного метода — формирования новых целостностей при изменении связей между элементами — достаточно будет рассмотреть этот процесс на примере отношений проповедник — духовник — паства — устное слово. В XVI веке этот принцип отношения в своей концептуальной основе был непреложным: «В Древней Руси учитель и ученик обходились без свидетелей и без посредника».² Человек усваивал истины (божественное слово) в церкви, в беседе с наставником, от него же получал наставления, поучения, знания о «праведной жизни». В XVII веке ситуация изменяется: между человеком и проповедником, наставником появляется книга — текст (новый элемент в системе), «который заменил „учительного человека"».³ Человек эпохи получил возможность «самомыслия», т. е. не запоминания и повторения слова, но его осмысления, в результате чего «расстояние между учащим и учащимися постепенно и необратимо увеличивалось».⁴ Обретение человеком возможности самостоятельного прочтения и истолкования священных текстов повлекло за собой рост личностного сознания.

Изменения в системе отношений одних элементов обусловили и другие изменения в отношениях элементов:

¹ Там же.

² Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ // Из истории русской культуры. Т. 3 (XVII—начало XVIII века). С. 38.

³ Там же.

⁴ Там же. С. 43.

209

складывалась новая социокультурная система, в которой «культура добилась автономии и стала самодовлеющей силой, т. е. неким свободным феноменом, регулирующим отношения между людьми».' Человек все более «укоренялся» в пространстве православной культуры как человек мыслящий. Так, изменение одного элемента системы ведет к динамическому изменению взаимоотношений всех ее элементов и самой системы в целом.

Можно привести еще один пример. В XVIII веке новую конфигурацию человеку культуры Просвещения задают уже не вера и традиции, а государственная идеология, формирующаяся вместе с образованием государства европеизированного типа. Традиционные нормативные концепты, основанные на православной вере и кодексе патриархальных семейно-родовых отношений, оказываются несостоятельными в период формирования «гражданского общества» и утрачивают свою регулятивную функцию. Изменение элементов системы и закономерно складывающиеся новые их отношения обусловливают изменение типа человека — «человека праведного» в русской культуре сменяет «человек просвещенный».

Парадигматическими детерминантами (системными элементами) «человека праведного» в культуре русского Средневековья и «человека просвещенного» эпохи Просвещения являются тип сознания и способ познания, тип отношения к жизни, система ценностных значений, идеал осуществления человеческой жизни, формы и уровень идентификации человека в социокультурном пространстве эпох, способ существования, регулятивные механизмы и доминирующий социокультурный темп жизни. Однако при наличии единых структурных элементов культурно-исторических типов человека конкретное их наполнение, изменения в характере и принципах связи между ними ведут к тому, что и «человек праведный», и «человек просвещенный» представляют собой качественно разные целостности (системы).² В табл. 1 представлены доминантные системно-семантические константы парадигм «человека праведного» и «человека просвещенного».

¹ Там же.

² См.: Чебанюк Т. А. Парадигма «человека просвещенного» в русской культуре конца XVII—первой четверти XIX века. С. 56.

210

Таблица 1

Детерминанты	«Человек	«Человек
	праведный»	просвещенный»
Тип сознания	Религиозный	Естественный
Тип познания	Иррациональный	Рациональный
Система ценностей	Вера, святость, пра	Знания, науки, за
	ведность	кон
«Национальная	Москва — Третий	Общенародная поль
идея»	Рим	за
Тип существования	Церковный, общин	Светский, граждан
	ный	ский
Тип отношения к	Пассивный	Активный
жизни
Способ существова	Т ерпение/жертва	Деятельность
ния
Пространство суще	Социальный локус	Национальное госу
ствования		дарство
Вектор духовных,	Небо (поиски боже	Мирская жизнь (по
интеллектуальных	ственной истины)	иски мирской ис
ориентаций		тины)
Идентификация	Вера, коллектив	Идеология, государство
Способ ориентации	Традиция	Новизна
в культуре
Регуляторы	Нравы, обычаи, ри	Идеологические
	туалы	конструкты
Доминирующий	Статика	Динамика
темп жизни

По убеждению М. С. Кагана, системный анализ сложных систем, которыми являются человек, культура, искусство и другие, требует адекватного их природе трехстороннего исследовательского рассмотрения: предметного, функционального и исторического. В ряде работ он репрезентирует методологический алгоритм системного анализа артефактов, явлений и культурных процессов:

1. Выявление разных уровней компонентов системы и выявление связей, соединяющих эти ее компоненты. На этом этапе осуществляется субстратный (от лат. «субстрат» — то, что лежит в основе каких-либо явлений или состояний) и структурный или архитектонический анализ.

211

2. Определение функции каждого элемента или компонента системы, которое возможно только в алгоритме от целого — к его структурным частям. Эта процедура с неизбежностью требует привлечения элементов функционального анализа. Только в таком случае можно установить необходимость и достаточность всех элементов или компонентов целого, их роль в системном единстве.

Он указывает на тот факт, что система не является по своей природе суммой, простым сложением своих компонентов — аддитивной, — напротив, в анализе каждого элемента системы следует двигаться «в контексте того целого, которому он принадлежит... потребностями которого обусловлены его место и роль в данной системе».' К примеру, исследователь обращает внимание на одну из систем культуры — искусство сцены, которое как целостность, состоящая из частей (подсистем и элементов), само является частью (подсистемой) «некоей более мощной системы» ² (мегасистемы) культуры.

3. В функциональных системах, к которым относится культура, «следует различать внешнее функционирование и внутреннее, т. е. жизнь системы в среде и жизнь каждого ее компонента в его взаимодействиях с другими в недрах самой системы».³

4. В системном анализе необходимо учитывать самодвижение, развитие системы, являющейся по своей природе открытой. Ее движение является двунаправленным и обусловливается, с одной стороны, «реакцией открытой системы на изменения во внешней среде, а с другой — имманентной самой системе логикой ее самодвижения, самосовершенствования, саморазвития».⁴

5. В процессе исследования систем и системных отношений элементов необходимо принимать во внимание исторический аспект, в качестве которого выступает не «простое описание изменений, происходящих в системе в течение времени... а выявление закономерностей этих изменений (выделено мной. — Т. Ч.)»,^$ принципов «возрастания сложности систем».⁶

¹ Каган М. С. Философия культуры. С. 23.

² Там же. С. 28.

³ Там же. С. 27.

⁴ Там же. С. 28.

⁵ Там же. С. 58.

⁶ Каган М. С. Введение в историю мировой культуры: В 2 т. Т. 1. С. 38.

212

Таким образом, в методологическом алгоритме системного анализа необходимо выявить некий основополагающий принцип, который позволит установить предпосылки, закономерности и следствия становления и изменения системы. Следует отметить, что акцент на исследовании динамического принципа в системах приведет к сложению синергетики и формированию в гуманитарных науках синергетического метода в анализе культуры.

Анализ русской культуры XVIII века как сложноорганизованной, саморазвивающейся системы (системы семиотической) выполнен в ряде работ Ю. М. Лотмана: «Динамические механизмы семиотических систем», «О семиотическом механизме культуры» (совместно с Б. А. Успенским), «Динамическая модель семиотической системы», «К семиотической типологии русской культуры XVIII века» и другие. Исследователь моделирует культурно-исторические системы, выявляет механизмы их динамики, вычленяет антиномии в качестве системообразующего начала, показывает их знаковое наполнение (свое / чужое, Восток / Запад, святое / грешное, правила / живая жизнь, регулярность / неорганизованность, просвещение / предрассудок, естественность / неестественность, русские / немцы) и приходит к выводу о том, что «глубокая антиномичность русской культуры XVIII века была одним из факторов, обусловивших ускоренный темп ее развития»,¹ т. е. изменение культуры (системы).

Культурно-исторические системы анализируются им в работе «Роль дуальных моделей в динамике русской культуры». Одним из механизмов изменения культуры как сверхсложной системы является процесс пересемантиза- ции присущих ей оппозиций, в частности той, которую подвергает анализу исследователь, — оппозиция память / инновации. Он приходит к выводу о том, что чем сильнее разрыв между ними, тем динамичнее система, тем активнее становятся механизмы памяти.

Более подробно можно остановиться на анализе смоделированных Ю. М. Лотманом двух систем общественного

¹ Лотман Ю. М. К семиотической типологии русской культуры XVIII века // Лотман Ю. М. История и типология русской культуры. С. 87.

213

и культурного развития — бинарной и тернарной -— на основании выявления специфики взрыва в этих системах. В процессе моделирования систем он учитывает принципы системности, функционалистики и семиотичности. В анализе систем исследователь исходит из основных движущих сил истории (культуры): постепенности (непрерывности) изменений и непредсказуемости изменений (взрыва). Ю. М. Лотман отмечает, что «и постепенные, и взрывные процессы в синхронно работающей структуре выполняют важные функции: одни обеспечивают новаторство, другие — преемственность».'

В статье «Механизм смуты» он дает описание двух систем — тернарной, для которой свойственны и постепенные, и взрывные процессы, и бинарной, специфика которой преимущественно определяется «взрывными процессами», — и выделяет их системные признаки.

1. Динамика постепенного развития и характер взрыва. Автор выявляет, что тернарная система при столкновении двух сил всегда содержит в себе потенциальные возможности третьей силы, находящейся в спонтанном состоянии и представляющей собой будущую созидательную силу. Именно при ее наличии характер взрыва не является катастрофическим, а изменения, которые он несет, не являются радикальными, так как в системные отношения между двумя силами, находящимися в состоянии столкновения, вступает третья сила, уравновешивая сложившееся между ними напряжение.

В бинарной системе третья сила отсутствует, характер взрыва здесь иной — катастрофический. Врыв имеет две возможности развития или два своих проявления: «...в стремлении к отказу от перемены вообще и установке на максимальную незыблемость сложившейся структуры»² или же «в стремлении к полному апокалипсическому уничтожению существующего и созданию на его месте столь же апокалипсического идеального строя».³ Ю. М. Лотман указывает на то, что первый вариант исхода

¹ Лотман Ю. М. Культура и взрыв // Лотман Ю. М. Семиосфе- ра. С. 21.

² Лотман Ю. М. Механизм смуты // Лотман Ю. М. История и типология русской культуры. С. 34—35.

³ Там же. С. 35.

214

взрыва в тернарной системе характерен для Китая, второй — для России. Первый вариант отрицает динамику, и «общество вновь возвращается к исходной неподвижности»¹, второй — связан «с предельным развитием непредсказуемости».²

2. Специфика реализации структурных составляющих бинарной системы. Бинаризм второго порядка, определяющий специфику культурно-исторического развития России, обусловливается отрицанием связи с предшествующим, присваиванием исключительного права на истину, максимализмом (столкновение, борьба между двумя силами приобретает характер столкновения Добра и Зла); торжество идеалов переносится в отдаленное будущее, заменяясь в настоящем идеями, подкрепленными и практическими действиями — «переходом к добру через зло». Культура этого типа всецело ориентирована на преображение земного порядка. Она не обращена к личностным качествам человека, не рассматривает его в качестве созидателя. Это по своей сути стагнационная система.

3. Революция и смута как реализация двух систем на уровне мышления человека и способа его действия. Мышление человека в бинарных системах второго варианта (радикального) является эсхатологичным, оно обусловлено представлением о взрыве, должном «носить глобальный, всеохватывающий характер».³ Для тернарных систем характерна революция, для бинарных — смута как «закономерное и периодически повторяющееся явление русской культуры».⁴ Ее исход, как правило, непредсказуем.

4. Характер передачи верховной власти. Передача власти в тернарных системах основана на определенном порядке (передача по наследству, конституционным путем), в бинарных — убийство наследника или носителя власти является «закономерностью, определяющей данный тип передачи верховной власти».⁵ Поэтому бинарные системы отличаются отсутствием преемственности в государственном управлении.

¹ Там же.

² Там же. С. 36.

³ Там же. С. 39.

⁴ Там же. С. 40.

⁵ Там же. С. 41.

215

5. Природа идеалов и их возможная реализация. В тернарных системах идеи, как правило, не обладают практической действенностью. В бинарных системах значимы стремления к «применению идеалов в исторической практике». К примеру, в России: военный коммунизм, всеобщая борьба с врагами, «народные стройки» и другое. Для тернарных систем это не является характерным. Идеалы и целесообразность определенных практических действий в них относятся к разным сферам общественной и культурной жизни.

6. Специфика реализации двух разных систем. Тернарные и бинарные системы «распределяются на различных пластах культуры»: первые в большей степени реализуются в практической сфере культуры, вторые — «находят естественную почву в области умозрительных моделей, теоретических построений и художественной фантазии».¹

Исследователи определяют специфику системного метода.

1. Культура представляет собой систему высокой или даже сверхвысокой сложности (многоуровневость, множественность культурных форм и их взаимодействий). В ее исследовании неизбежна формализация культурного материала, отвлечение от живой сложности. Описание системы всегда будет более организованным, чем сам объект описания, т. е. описание исследователем системы любой сложности неизбежно приводит к повышению меры ее организованности.

2. В изучении культурных систем (текстов) разных уровней сложности, имеющих знаковую природу, необходимо при всей формализации и отвлечении от живой сложности в процессе их моделирования найти, определить именно те составляющие (признаки), которые характеризуют состояние системы, определяют ее динамику.

3. «Структурное описание строится на основе выделения в описываемом объекте элементов системы и связей между ними, остающимися инвариантными при любых гомоморфных трансформациях объекта. Именно эта инвариантная структура составляет с точки зрения подобного описания единственную реальность»,² — утверждает ис

¹ Там же. С. 46.

¹ Лотман Ю. М. Динамическая модель семиотической системы // Лотман Ю. М. Избранные статьи. Т. 1. С. 91.

216

следователь. Абстрагированию в подобного рода описаниях подлежат внесистемные элементы, обладающие неустойчивостью. Так, Ю. М. Лотман отмечает правило структурного моделирования системы орденов в русской культуре XVIII—начала XIX века: описывая системы ордена и орденов, следует получить в результате инвариантную организацию, оставив вне поля зрения вариативность тех или иных признаков системы. В их функции зачастую выступали величина и степень украшенности орденов драгоценными камнями, определяемые не статусом ордена, а личной прихотью награждаемого этим орденом, зависимой от его фантазии или богатства.

4. Внесистемные элементы, втягивающиеся в системность, и, наоборот, системные элементы, вытесняющиеся в область внесистемного, обусловливают динамику семиотических систем или структур. Так, в конце XVIII века было официально запрещено самовольно украшать ордена драгоценными камнями, но вместе с тем было узаконено украшение бриллиантами, количество которых служило основным признаком степени награды. То есть «бриллианты были не потому введены, что требовалось некоторое выражение для высшей степени награды, а, наоборот, вводилось в систему и получало содержательный смысл разделение, сложившееся вне пределов системы».¹

5. Рост внесистемных элементов обусловливает момент перехода системы в динамическое состояние. Ю. М. Лотман полагает, что характерной чертой такого рассмотрения системы, ее динамики будет то, что историческое движение предстанет не как смена культурных состояний, а как переход от аморфного, но заключающего в себе «элементы структурности состояния к структурности».²

ВОПРОСЫ ДЛЯ САМОПРОВЕРКИ

1. Выявите основные категории системного анализа культуры, ее артефактов, явлений.

2. Определите необходимые и достаточные условия применения системного метода в исследовании культуры.

¹ Там же. С. 93.

² Там же. С. 95.

217

3. Обоснуйте одно из положений системного анализа: необходимость «дополнительности» в нем начал функцио- налистики и исторического ракурса.

4. Какие особенности в применении системного метода выявляют в своих работах М. С. Каган и Ю. М. Лотман?

5. Назовите основных представителей научной школы системного анализа.

6. Ответьте на вопрос: какие культуры могут быть отнесены к тернарной системе и какие — к бинарной? Обоснуйте свой ответ.

ЗАДАНИЯ ДЛЯ САМОСТОЯТЕЛЬНОЙ РАБОТЫ

1. Выявите специфику и научную эффективность применения системного метода на примере работы В. М. Живова «Культурные реформы в системе преобразований Петра I».

2. Вычлените алгоритм системного метода в работе М. Н. Кузьмина «Переход от традиционного общества к гражданскому: Изменение человека» (Вопросы философии. 1997. № 2. С. 106—125).

3. Определите научные позиции, лежащие в основе системного анализа Т. Б. Щепанской в ее работе «Система: Тексты и традиции субкультуры». Покажите основные результаты проведенного ею системного анализа.

Тексты

1. Живов В. М. Культурные реформы в системе преобразований Петра I // Из истории русской культуры (XVII—начало XVIII века). Т. 3 / Под ред. А. Д. Кошелева. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С. 528—583.

2. Каган М. С. Человеческая деятельность: Опыт системного анализа. М.: Политиздат, 1974. 324 с.

3. Каган М. С. Философия культуры. СПб.: Петрополис, 1996. 416 с. (Раздел 3. С. 318—401.)

4. Каган М. С. Введение в историю мировой культуры»: В 2 т. СПб.: Петрополис, 2003. Т. 1. 368 с.; Т. 2. 320 с.

5. Лотман Ю. М. Динамическая модель семиотической системы // Лотман Ю. М. Избранные статьи: В 3 т. Т. 1: Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн: Александра, 1992. С. 90—101.

218

6. Уайт Jl. Первобытная культура // Уайт JI. Избранное: Эволюция культуры / Пер. с англ. Е. Д. Ругкевич. М.: РОССПЭН, 2004. С. 47—472.

7. Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ // Из истории русской культуры (XVII—начало XVIII века). Т. 3 / Под ред. А. Д. Кошелева. М.: Школа «Языки русской культуры», 1996. С. 11—264.

8. Щепанская Т. Б. Система: Тексты и традиции субкультуры. М.: ОГИ, 2004. 286 с.

Основная литература

1. .Делокаров К. Системная парадигма современной науки и синергетика // Общественные науки и современность. 2000. № 6. С. 110—118.

2. Агошкова Е. Б. Системология: Сущность и место в научном знании // Агошкова Е. Б., Ахлибининский Б. В., Флейшман Б. С. Синергетика и методы науки / Под ред. М. А. Баскина. СПб.: Наука, 1998. С. 63—77.

3. Каган М. С. Системный подход и гуманитарное знание. JL: ЛГУ, 1991. 234 с.

4. Кузьмин М. Н. Переход от традиционного общества к гражданскому: Изменение человека // Вопросы философии. 1997. № 2. С. 106—125.

5. Культурология: Учебник / Под ред. Ю. Н. Солонина, М. С. Кагана. М.: Высшее образование, 2008. 566 с.

6. Левит С. Я. Теоретические первоначала культурологии // Культурология: Дайджест / РАН. ИНИОН. М., 2005. № 3. С. 6—16.

7. Пелипенко А. А., Яковенко И. Г. Культура как система. М.: Школа «Языки русской культуры», 1998. 376 с.

8. Пигалев А. И. Культура как целостность (методологические аспекты). Волгоград: Изд-во ВГУ, 2001. 464 с.

9. Современные трансформации российской культуры / Отв. ред. И. В. Кондаков. М.: Наука, 2005. 751 с.

10. Степин В. С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассиче- ская рациональность // Вопросы философии. 2003. № 8. С. 175— 187.

11. Томко Т. В. Метод познания у Лейбница и системный подход // От философии жизни к философии культуры / Отв. ред.

В. П. Визгин. СПб.: Алетейя, 2001. С. 306—322.

2. Феоктистов Г. Г. Империя как тип структурного деления мира (опыт классификации) // Общественные науки и современность. 2003. № 2. С. 103—110.

3. Чебанюк Т. А. Парадигма «человека просвещенного» в русской культуре конца XVII—первой четверти XIX века. Хабаровск: Изд-во ДВГНБ, 2007. 377 с.