17. Эволюция идей политической социологии в России.

(Учебник Тощенко + лекция никбар)

К началу 90-х годов совокупность результатов по отдельным явлениям и процессам политической жизни, рост эмпирических исследований, расширение кругозора и фронта изучения политики позволили окончательно сконституироваться политической социологии. Предметами ее изучения стали политическое сознание и политическое поведение людей, их влияние на деятельность государственных и общественных институтов и организаций, а также механизм воздействия на процессы функционирования власти.

С конца 80-х — начала 90-х годов в развитии политической социологии стал формироваться новый, проблемный подход, когда внимание исследователей сосредоточивалось уже не только на концепциях и теоретических схемах, но и на тех непростых и остросюжетных явлениях, которые требовали ответа, оценки и практических рекомендаций. Причем ответы требовались такие, которым не имелось аналогов в нашей истории. Иначе говоря, сформировав исходную концепцию политической социологии (пусть еще не в полной мере совершенную), социологи сосредоточили внимание на решении тех вопросов, от которых, прежде всего, зависела судьба страны.

К чести социологов надо сказать, что они одними из первых не стали замалчивать тот негатив в жизни страны и на ее политических флангах, который стал себя так отчетливо проявлять в конце 80-х годов: социологическая информация все больше свидетельствовала о том, что «перестройка провалилась».

Это сопровождалось серией статей о том, что политика М.С. Горбачева и его ближайшего окружения потерпела фиаско. И хотя до августа 1991 г. (крах КПСС) и декабря 1991 г. (крах СССР) было еще время, социологи и в конце 80-х годов выступили с анализом, свидетельствовавшим об ощущении грядущей беды и нарастающих конфликтах.

Социологи все больше сосредоточивались на тех поставленных жизнью проблемах, которые отзывались острой социальной болью. Это межнациональные конфликты, этническая напряженность, которые затронули практически все без исключения народы нашей страны. Язвы и пороки, несовершенство национального взаимодействия стали настолько очевидны и нетерпимы, что пришлось их обнажать и предавать гласности. Этносоциологические исследования характеризовали атмосферу назревающей опасности, когда под флагом суверенитета навязывались идеи, которые не могли научить ничему иному, кроме как разжиганию национальной вражды, росту недоверия, взаимной подозрительности со всеми вытекающими отсюда последствиями. Анализировались уже не просто национальные отношения, а межнациональные конфликты, т.е. те болевые точки, которые свидетельствовали о неблагополучии в стране, об отсутствии концепции национальной политики.

Межнациональные противоречия в самой России, их генезис и развитие, а также учет их в деятельности политических организаций и объединений стали предметом исследований многих социологических коллективов. Ученые пришли к выводу, что углубление межнациональных противоречий невозможно приостановить существующими средствами. Требовались совершенно новые приемы, в том числе и методы народной дипломатии. Так, при анализе трех вариантов решения национального устройства — национально-государственного, национально-территориального и национально-культурного — обнаружилась идея асимметрии национального строительства.

К этой проблеме примыкает такой важный аспект политической жизни, как государственно-конфессиональные отношения. Исследования в рамках социологии религии достаточно быстро выявили не только факт определенного ренессанса религиозных идеологий, но и факт использования церкви в политических целях, а также желание церкви использовать политическую предрасположенность к ней для решения волновавших ее проблем - возращения собственности, получения льгот. Именно в эти годы церковь предъявила свои претензии на участие в делах образования, армии, а затем — на осуществление обязательных для всех идеологических функций.

В условиях политической неустойчивости людей все больше стал заботить выход из создавшейся ситуации — экономического и социального хаоса, парадоксальной и несостоявшейся многопартийности. Пришло понимание того, что демократия сама по себе еще не гарантирует успешного решения общественных проблем. Более того, демократия оказалась не застрахованной от серьезных ошибок, от пороков политического популизма, от социальных просчетов, которые привели к спаду производства, росту обнищания людей, потере доверия к власти.

В этот период политическая социология получила прекрасный шанс: сверить свои анализы и прогнозы с результатами реальной жизни. И социологи включились в анализ электорального поведения населения в связи с проходившими в стране выборами: в Верховные Советы, затем в Госдуму, в региональные и местные органы власти. Анализ показал, что при всех ошибках и недостатках получены достаточно надежные результаты, свидетельствующие о возможностях социологов делать научно обоснованные анализы и прогнозы. Эти же исследования выявили и политическую ангажированность ряда социологических служб, в которых опросы населения стали приобретать оттенок, далекий от науки. В адрес социологов прозвучали прямые и косвенные обвинения в том, что на опросах делаются большая коммерция и большая политика (А. И. Кравченко), что опросы общественного мнения становятся «разновидностью рэкета» (С.В. Туманов), «использование социологических данных стало своеобразной «козырной картой» в политических передачах на радио и телевидении» (М.Н. Руткевич).

Такая критическая оценка была вполне справедливой, поскольку у многих людей социология стала отождествляться с опросами общественного мнения. Наблюдая реальности противоречивой политической жизни, люди стали сомневаться в добросовестности и научной состоятельности исследователей общественного мнения: слишком часто многие из них поддавались магии собственных (или несобственных) вкусов и предпочтений, вследствие чего результаты опросов становились орудием манипулирования общественным сознанием и поведением людей. И наконец, мощный удар по престижу социологии наносили любительские социологические коммерческие структуры, которых, как правило, интересовала не истина, а желание угодить заказчику, побольше заработать денег, спекулировать на интересе к данным опросов общественного мнения.

Из других направлений развития политической социологии следует выделить интерес к проблемам функционирования органов местного самоуправления, который проявился в середине 90-х годов. В отличие от опросов общественного мнения в этих исследованиях выяснялась действенность местных органов власти, формы их взаимодействия с населением, эффективность разных (в том числе экспериментальных) видов их организации. Были сделаны попытки осмыслить земское движение, опыт функционирования местных органов советской власти, особенно в 20-е годы.

С современных позиций местное самоуправление рассматривается как функция объединения людей, живущих на определенной территории и пытающихся решать насущные проблемы своей жизни в условиях заданных государством прав и свобод. Но практически всеми исследователями было отмечено, что существующая реальность отражает проблемы функционирования местной власти как низовой ячейки государственной власти и, по сути, не является формой сорганизовавшегося местного сообщества, пытающегося осуществить функции саморегуляции.

Уже в конце 90-х годов появились принципиально новые проблемы, которые стали объектом пристального внимания социологии: реальности свободы в трансформируемой России (М.А. Шабанова) и новой роли идеологии (Ю.Г. Волков).

И наконец, важным достижением политической социологии в 90-е годы стало появление учебников и учебных пособий, в которых наряду с научными целями решались сложные теоретико-методологические проблемы политической социологии (В.А. Амелин, В.Д. Виноградов, И.А. Головин, коллективный труд ученых Ростовского университета и др.).

Подводя итог сказанному, следует отметить, что политическая социология в 90-е годы подняла и попыталась решить столько новых тем и проблем, сколько не стояло ни перед одной отраслью социологической науки.