§ 5. Адвокаты и конвой в «деле Йукоса»

Казус. Конвой как публика.

Требует всяческого профессионального признания протест адвоката, который заявил суду о недопустимости, чтобы многочисленный конвой подсудимых занимал места в зале для публики. Не обнаружено, чтобы такие протесты были системой. Тем более, никто не высказал протеста против нахождения в зале судебного заседания конвойных с открытым огнестрельным оружием в руках.

Казус. Конвой и адвокат.

В “деле Йукоса” обратило на себя внимание зачастую раболепное поведение адвокатов по отношению к конвою подсудимых. В частности, адвокат, ратующий за присутствие в зале судебного заседания как можно большего количества представителей от средств всенародного оповещения, посчитал, что в зале есть свободные места, и обратился к суду, чтобы тот дал поручение начальнику конвоя допустить публику на свободные места.

Судья на эту просьбу адвоката заявил, что суд начальнику конвоя не вправе давать указания, и дал указание судебному приставу впустить в зал желающих согласно количеству свободных мест.

Казус. Конвой как субъект процесса для адвокатов.

Судебное заседание. Находящиеся под стражей подсудимые отделены от остальных присутствующих в зале решеткой.

Один из подсудимых обратился к суду с просьбой, чтобы суд сохранил тот порядок общения подсудимого с адвокатом, который существовал ранее. А именно – чтобы подсудимый мог разговаривать с адвокатом, который находился на расстоянии полуметра от решётки, и между ними не стоял конвойный. Таким образом, подсудимый и адвокат могли видеть и слышать друг друга. Теперь же конвой не даёт возможности адвокату приблизиться к решётке ближе одного метра, и между подсудимым и адвокатом стоит конвойный.

Судья, вместо того чтобы обеспечить условия для консультаций адвоката и его доверителя, спросил у начальника конвоя о порядке общения адвоката и его подзащитного. Конвойный поведал, что линия охраны проходит в одном метре от решетки согласно плану охраны, который имеется у конвоя. Судья поинтересовался, а должен ли находиться конвойный между подсудимым и адвокатом. Конвойный ответил, что в этом нет необходимости. Получив от конвойного разъяснения, судья рассудил, что суд не может рассчитывать расстояние для общения между адвокатом и подзащитным, но если такая возможность у конвоя есть, то надо чтобы между адвокатом и подсудимым непосредственно не стоял конвойный, потому что это затрудняет общение защитника и обвиняемого. Конвойный уточнил, имеет ли в виду суд, чтобы часовой не мешал. Судья пояснил, что если возможно, то нужно чтобы адвокат и подсудимый видели друг друга. Конвойный сказал, что это возможно.

Выслушав диалог между судом и конвойным, подсудимый заявил ходатайство об истребовании плана охраны подсудимых в зале судебного заседания. Это ходатайство было мотивировано тем, что поскольку план охраны ограничивает права подсудимого, то этот план должен являться публичным документом, для того чтобы подсудимый мог его обжаловать в компетентном государственном органе. И пока этот план не будет предоставлен суду, на него нельзя ссылаться.

Суд поставил на обсуждение сторон это ходатайство.

Адвокат поддержал ходатайство и пояснил, что режим общения защитника с подзащитным непрерывно ужесточается. Так, ранее начальник конвоя говорил, что при разговоре с подсудимым адвокат должен стоять на расстоянии полуметра от решетки. Однако теперь начальник караула заявляет, что это расстояние должно быть не полметра, а один метр. Стороне защиты неизвестны документы, устанавливающие расстояние между адвокатом и его подзащитным. Если этот документ существует и содержит указанные ограничения для общения адвоката со своим подзащитным, то сторона защиты будет его обжаловать. Потому что такой документ ущемляет возможности для стороны защиты.

Другой подсудимый в поддержку ходатайства сказал, что подсудимые и защитники имеют право на общение, в том числе конфиденциальное. Поэтому, если существуют какие-то акты, например, должностные инструкции, которые это право нарушают, и они не могут быть отменены или обжалованы, то, соответственно, нужно принимать какие-то другие меры для того, чтобы это право обеспечить. Поэтому подсудимый считает, что необходимо посмотреть на этот план охраны, действительно ли он предусматривает такие ограничения в общении, чтобы сделать оценку тому, являются ли эти ограничения существенным нарушением права на общение защитника со своими подзащитными.

Государственный обвинитель возражал против удовлетворения этого ходатайства, поскольку никакого отношения к предмету судебного разбирательства заявление подобных ходатайств и их разрешение не имеет. Государственный обвинитель подчеркнул, что он не увидел и не услышал каких- либо аргументов и доводов, сведений, которые бы позволяли прийти к выводу о том, что право на защиту кого-либо из подсудимых в судебном процессе нарушается. Относительно внутренних регламентов конвойной службы государственный обвинитель рассудил, что если эти регламенты касаются в какой-то мере подсудимых, то у подсудимых имеется возможность общаться с адвокатами в том порядке, в каком это определено законодательством. А именно путём обращения к администрации следственного изолятора либо к руководству тех подразделений, которые осуществляют конвоирование, сопровождение, охрану и тому подобные мероприятия в отношении подсудимых. Поэтому нет никаких оснований для удовлетворения заявленного подсудимым ходатайства, заключил государственный обвинитель.

По поводу суждения государственного обвинителя заявивший ходатайство подсудимый сказал, что он, подсудимый, уверен, что прокурор, даже выступающий в роли государственного обвинителя, всё равно понимает свою ответственность за защиту прав и правоохраняемых интересов граждан, в том числе, и являющихся подсудимыми. Поскольку в присутствии прокурора было заявлено предыдущей сменой конвоя, что порядок действия конвоя в зале судебного заседания определяется судом, а нынешней сменой конвоя заявлено, что этот порядок определяется ещё и инструкциями, которые неизвестны не только стороне защиты, но и суду, то и было заявлено ходатайство об истребовании этих инструкций, чтобы с ними ознакомиться. В этой ситуации, продолжил подсудимый, обращение к руководству следственного изолятора невозможно, потому что руководство следственного изолятора определило, что на зал судебного заседания их полномочия не распространяются. Обращение же к конвою с обжалованием их решения и поведения также невозможно, потому что инструкции, на которые он ссылается, ему, подсудимому, не известны. Соответственно, обжаловать неизвестные документы подсудимый не имеет возможности.

Другой подсудимый отметил, что речь идёт об уточнении процедуры взаимодействия с тем конвоем, который находится непосредственно в зале судебного заседания. А Уголовно- процессуальный кодекс России, напомнил он прокурору, регламентирует порядок в зале судебного заседания и то, чьим распоряжениям в нём подчиняются.

И суд определил, что в ходе судебного разбирательства и в перерывах судебного разбирательства суд не возражает против общения между подсудимыми, содержащимися под стражей, и их защитниками, если это общение каким-либо образом не создаст препятствия для судебного разбирательства. Суд отказал в удовлетворении ходатайства об истребовании плана охраны содержащихся под стражей подсудимых и определении расстояния, с которого адвокаты-защитники вправе разговаривать с обвиняемыми, поскольку такой документ не относится к предмету рассмотрения судебного разбирательства. Определение расстояния между защитником и подсудимым не относится к компетенции суда, так как компетенция суда определена Уголовно-процессуальным кодеком России. Также в этом же Кодексе отсутствует и положение о том, что суду каким-либо образом подчиняется конвойное подразделение, осуществляющее охрану и конвой подсудимых, содержащихся под стражей. Касательно конфиденциальности общения адвокатов с их подзащитными в зале судебного заседания суд указал, что поскольку начальник конвоя в судебном заседании заявлял, что создать полную конфиденциальность при общении адвокатов и подсудимых в зале судебного заседания невозможно, то с учётом этого обстоятельства судом был определён день, который полностью предоставлен для общения адвокатов с их подзащитными в следственном изоляторе. Обмениваться документами адвокаты и их подзащитные в зале судебного заседания могут с разрешения суда, заключил судья.

Синтаксис казуса. Подсудимые взяли на себя инициативу отстаивания не только своих прав, но и права как такового. Даже если эту мысль борьбы за право им подсказали адвокаты, это не имеет значения. Задача адвокатов – бороться за право, а не только выражать молчаливую солидарность с такой борьбой подсудимых. Абсолютное право обвиняемого и адвоката, обоюдное право, всегда и непрерывно, то есть при любой необходимости для кого бы то ни было, консультироваться друг с другом. Если нет условий для консультаций, если им кто-то препятствует, то нет и реализации права на защиту. Нет права на защиту – нет судебного процесса. Такой процесс не может продолжаться. Потворствовать продолжению судебного разбирательства без права на защиту, при отсутствии возможности для консультаций есть нарушение прав обвиняемого со стороны адвоката. Судебный процесс с пороком права на защиту есть мнимый процесс. Нет общения, конвой не даёт, тогда нет судебного процесса. И адвокаты не должны потворствовать таким нарушениям, создавая видимость отправления своих функций.

Обычно суд проявляет волю и власть над конвоем. Но проявление страха перед вооруженными людьми в мелочах есть фактически умаление судебной власти. Судья и прокурор пасуют перед конвоем, но одно из публичных предназначений адвокатуры – защищать достоинство судебной власти.

Казус. О конвое и суде.

Подсудимый и его адвокат заявили ходатайство, чтобы суд устранил чинимые конвоем препятствия в общении защитника и его подзащитного. Суд в определении указал, что он подтверждает свою позицию, которая была изложена в ранее вынесенных судом определениях о том, что суд не возражает против общения адвокатов с подсудимыми, поскольку такое право подсудимым и их защитникам предоставлено нормами Уголовно-процессуального кодекса России. В частности, как во время перерывов, которые объявляются в ходе судебного разбирательства, так и во время судебного разбирательства, если это не будет создавать препятствия для судебного разбирательства и отвлекать каким- либо образом внимание участников процесса и самого суда. Вопрос о перемещении подсудимых по зданию суда и в зале судебных заседаний не входит в компетенцию суда, и жалобы подсудимых на действия конвоя не являются предметом рассмотрения по настоящему судебному разбирательству. Если у подсудимых имеются жалобы на действия конвоя, то они могут быть изложены руководству следственного изолятора с просьбой принятия соответствующих мер.

[Примечание. Для стороны защиты есть принцип: нет возможности для консультаций адвоката с доверителем – нет судебного процесса. Адвокат лишён возможности что-либо высказывать по существу предъявленного обвинения.]

ЧАСТЬ ВТОРАЯ. “ДЕЛО ЙУКОСА” И НИСХОЖДЕНИЕ АДВОКАТОВ В БЕЗДНЫ ПРАВОСУДИЯ