§ 2. Историческая онтология зла, или представление о благе

С точки зрения предмета “дело Йукоса” есть борьба идей, конфликт логики и абсурда. На этот конфликт необходимо посмотреть и как на борьбу добра и зла. Как и в любой борьбе “добра и зла”, в этой борьбе зло обязательно причиняется. Зло причиняется одним отдельно взятым людям так, походя, для примера, чтобы другим неповадно было, для создания “преюдиции”. В такой борьбе становится жертвой самоё правосудие, самоё право. В такой борьбе на стороне добра должны были бы встать профессиональные правозащитники – адвокаты. Но стали ли они на защиту добра? Не причинили ли они зло, хоть в малой степени, под предлогом несения добра? Но откуда зло в “деле Йукоса”? Кто носитель зла?

“Дело Йукоса” было вдохновлено представлениями о благе.

Знаменитая неоплатоническая концепция, согласно которой зло не обладает собственным бытием, но является лишь недостатком совершенства и тенью добра, многократно вызывала упреки в оторванности от реальной жизни людей, в нечувствительности к их страданиям и в недооценке тех активных злых сил, которые охватили наш мир и несут ему многочисленные бедствия. Любопытно, однако, что христианская мысль, начиная с крайне авторитетных “Ареопагитик”, усвоила эту концепцию, хотя как раз христианская традиция рисует зло в виде активного личностного начала, чуть ли не на равных противостоящего Богу. Попробуем осмыслить этот парадокс, обратившись к этой самой реальной жизни, к человеческой истории.

История переполнена злом, и наиболее впечатляющим его проявлением следует считать масштабные конфликты между народами. Именно они приносят самое больше число “жертв и разрушений”, а также корёжат души – не только участников, но и последующих поколений, закладывая в них неизгладимые отпечатки зверства, ужаса и ненависти. Если мы встанем на точку зрения одного из таких народов, то увидим, что его действия вполне оправданны, ориентированы на определённое благо, в то время как в противнике усматривается абсолютное воплощение зла, причём сам он знает (не может не знать) о том, что неправ, и намеренно служит злу. Если же мы встанем на точку зрения этого противника, то увидим зеркальную картину. Кто из них прав?

Обе стороны конфликта правы в оценке собственных побуждений – они знают их изнутри. Обе они имели в виду некое благо. И обе они неправы в оценке противника. И не только потому, что они не осведомлены о его истинных побуждениях. В принципе невозможно, чтобы целый народ был готов жертвовать многим, даже жизнями, ради чего-то такого, что он сам считал бы хотя бы отчасти злом и неправдой. Даже отдельному человеку это тяжело – хотя бы только для единичного поступка. Что бы он ни делал, он обязательно имеет в виду некое благо, причём благо в абсолютном смысле, то есть такое, которое и все могли бы счесть таковым. И если он идёт на безнравственный с его собственной точки зрения поступок, то обязательно оправдывает его условиями и временными обстоятельствами, которые вынуждают его идти к абсолютному благу именно таким путём. Это самоуспокоение работает для одного человека, то есть даже индивид вынужден прибегать к нему, поскольку в качестве своей конечной цели всегда имеет в виду абсолютное благо. Для народа же всё ещё сложнее: он тоже имеет в виду благо абсолютное, но никакие подобные оправдания, даже если какие-нибудь хитрые люди их изобретут, не будут иметь силу – ведь речь идёт о колоссальных усилиях и жертвах. Чтобы массы людей пошли на них, они должны питаться чистым, ничем не омрачаемым вдохновением и убеждением в собственной абсолютной правоте. Именно поэтому, если мы станем на точку зрения любой из сторон, участвующих в самом жутком проявлении зла, мы всегда найдем там благо – стремление к благу и убежденность в чистоте этого стремления. Именно поэтому пацифисты, которые пытаются критиковать основания войны, часто кончают обвинениями в адрес собственных народов в том, что именно они стремятся ко злу и воплощают собой зло. И даже приходят к выводу, что любые представления о благе, которые способны вдохновить жизнь какого бы то ни было народа, есть зло. Тем самым они, эти пацифисты, приходят к ещё большему злу, предлагая получить последствия войны ещё до того, как она началась.

Итак, даже те люди, которые участвуют в самом жутком зле, руководствуются и вдохновляются благом. Зло само по себе не способно никого ни на что вдохновить. Никто не станет делать что-либо, если будет заранее знать, что среди последствий его действия есть только зло. Тем более не кто-либо, а целые народы, и не что-либо, а громадные усилия, связанные с самопожертвованием. Откуда же тогда берётся зло? Как ему удаётся искривить пути добра и превратить благо в нечто ужасное? Если все стороны конфликта правы, если все они следуют благу, то как выходит такое зло?

Это тайна. Расхожие объяснения, связанные с невежеством, неверным пониманием блага и проч., наивны. Кто-то, быть может, и не понимает, но большинство чувствует всё очень верно, да и понимающих обычно находится немало.

Ясно одно: будучи онтологически полным нулём, не имея никакого самостоятельного бытия в истории, зло тем не менее активно действует в ней.