8. Грани неконтактности

Неспособность ребенка к общению делает его вынужденно одиноким — он не выбирал для себя такой способ жить, он просто не знает иной жизни. Неконтактность ограничивает его общение с матерью и близкими людьми в семье, а затем и со сверстниками— то есть, как раз в тех сферах, которые считаются решающими для своевременного и правильного развития. Общение для неконтактного ребенка тяжело. Все то, что другие делают легко, не задумываясь, играючи, для неконтактного ребенка — тяжкий, а то и непосильный труд, которого он должен стремиться — и на самом деле стремится — избегать. Эти три "слоя неконтактности" (ограничение способности к общению— информационная блокада — психологическая защита) не всегда легко различить в живом поведении и отличить их один от другого, но они всегда есть. С возрастом к этим трем "слоям" присоединяются еще и проявления улучшения, компенсации имеющихся затруднений. Все эти "слои" взаимодействуют между собой и другими возможными нарушениями, например, задержками умственного или речевого развития. В итоге клиническая картина неконтактности достаточно сложна, нередко напоминает не столько слоеный пирог, сколько тщательно взбитую смесь.

Собственно неконтактность проявляется так называемыми основными симптомами, которые свойственны подавляющему большинству. Дополнительные и сопутствующие симптомы могут более или менее сильно различаться от ребенка к ребенку. Все неконтактные дети похожи друг на друга, но среди них нет двух одинаковых.

Роль врача определяется самой врачебной специальностью: его дело — диагноз, изучение причин нарушений, выбор тактики и стратегии использования лекарств и контроль лечения. Врач может рассказать, что нужно ребенку, дать необходимые разъяснения по поводу использования лекарств, режима и т. д. Но в каждодневной кропотливой работе с ребенком решающую роль играет содружество родителей, психологов, воспитателей. Что-то, конечно, можно просто придумать, "вычислить", исходя из знания особенностей неконтактности — например, специальные развивающие игры. Но как привлечь к ним внимание ребенка? Как удержать его интерес хотя бы на время такой игры? Как не "давить" на него, а поощрять его чувство защищенности, свободы и творчества? Как, в конце концов, пробудить к жизни его собственные возможности и заинтересованность? Это — сфера поисков творческих и любящих ребенка людей. Многие американские родители описывали свой опыт общения с неконтактными детьми, делясь открытиями и находками и поддерживая у читателей веру в себя как воспитателей. И только в живом опыте, рождаются многие изящные и эффективные методы помощи. Чтобы пояснить это, сошлюсь на один только пример.

В 1990 году я впервые наблюдал работу американского музыкотерапевта Алана Витенберга с аутичными детьми. В их числе был один из моих "трудных" пациентов—5-летний мальчик. В течение почти 40 минут музыкального диалога с Аланом с лица мальчика не сходило оживленно-радостное выражение — он был просто счастлив и "работал" так хорошо, что я. просто не узнавал его. На следующий день я видел того же мальчика на музыкальном занятии в дневном стационаре. Минут 10 он вместе со всеми остальными детьми под наблюдением воспитателя ждал руководительницу. Она пришла, села за фортепиано, полистала ноты и начала играть бодрую песенку, под которую дети должны были танцевать по кругу, выполняя в общем-то непростые фигуры. Через 5 минут мой пациент сбился с такта, отстал от цепочки и растерянно оглядывался, не понимая — что же ему делать? Воспитательница отвела его на скамью, где он и просидел до конца занятия. И это тоже называлось музыкотерапией!