Гармония и дисгармония между линиями развития

Казалось бы, мы ожидали от «нормального» ребенка, что его продвиже­ния по конкретным линиям развития идут друг с другом в ногу. Клинически говоря, это значило бы, что каждая достигнутая ступень на определенной линии развития встречается с достижением соответствующей ступени на других линиях. (Примером этого рода могло бы быть одновременное про­явление константного объектного отношения (третья ступень на пути от инфантильной зависимости к взрослой любовной жизни) с начинающейся самостоятельностью в еде (третья ступень на линии питания); с опорожне­нием в угоду матери (вторая ступень на пути к воспитанию опрятности); с первым принятием товарища по игре и с началом конструктивной игры (3 и 4, ступень соответствующих линий).) Мы склонны придерживаться представлений этого рода даже там. где клинический опыт мог бы нас вра­зумить. Не отрицается, что множество детей в своем развитии ведет себя иначе, отступая от таких строгих норм. Конкретные дети могут в некоторых отношениях достичь продвинутых позиций (как, например, в их объектных отношениях и их телесной самостоятельности), но в других областях оста­ваться на более низких ступенях (например, в связи с надолго растянув­шимся использованием переходных объектов в качестве игрушек или в отно­шении к старшим товарищам, которые являются для них лишь вещью). Не­которые дети высоко развиты, когда речь идет о вторичном процессе мыш­ления, языке, игре, работоспособности и общественной жизни, но в то же время ведут себя физически несамостоятельно, как маленькие дети и т. д.

Как часто встречаются в развитии такие дисгармонии, беспокоящие взрослое окружение своими последствиями, как недостаточны наши позна­ния об условиях их возникновения?

Мы начнем с того, чтобы описывать их не односторонне: либо как вро­жденные, либо как приобретенные факторы, а исследовать — как в других областях аналитического -— наиболее закономерные взаимоотношения между внутренним и внешним миром.

При этом получается примерно следующее:

Мы можем считать, что различные линии развития естественным обра­зом, т. с. при отсутствии врожденных или приобретенных при родах пов­реждениях, предопределены в конституции ребенка в качестве латентных возможностей. ОНО приносит с собой созревающую готовность относи­тельно фазового развития сексуального влечения и агрессивности; со сто­роны Я, вероятно, органически существуют некоторые тенденции, которые устанавливают организацию психической структуры, хрологическую после­довательность образования функций Я и механизмов защиты и, быть может, также некоторые количественные различия между генетическими направле­ниями. Забегание вперед или отставание по отдельным линиям развития следует приписать влиянию внешнего мира. В анализе более старших детей и при реконструкции детства из анализа взрослых нетрудно установить такие влияния. Они имеют свою причину в личности родителей, их мане­рах, склонностях, поступках, идеалах и т. д.; в семейной атмосфере и в тра­дициях; в культурной среде, в которой растет ребенок. Прямое наблюдение за грудными и младенцами позволяет предположить, что индивидуальные пристрастия и антипатии матери оказывают существенное влияние на раз­витие ребенка. Быстрее всего развивается то, что больше всего нравится матери и что оживленнее всего присутствует; процесс развития замедляется там, где она остается равнодушной или скрывает свое одобрение. По-види­мому, здесь идет речь о процессах замещения, которые, исходя от матери, либидизируют определенные действия и тем самым побуждают ребенка к их более частому повторению.

Подтверждения этим предположениям можно без труда найти в кли­ническом наблюдении. Там, где мать, основываясь на своей собственной структуре личности, использует в качестве первого моста между собой и ребенком голос, а не телесный контакт, возникает раннее созревание в языковом развитии. Где она остается равнодушной но отношению к разви­тию мускулов и чувствует себя ближе всего к ребенку, когда он улыбается, и улыбка становится со стороны ребенка предпочтительным проявлением и средством проявления внимания и общения. Матери, баюкающие ребенка при засыпании, воздействуют тем самым на его более позднее отношение к музыке, возможно, даже на его музыкальную «одаренность». Где радость от движения ребенка не встречает отголоска в чувствах матери, они часто исчезают и замещаются телесной неловкостью и сонливостью и т. д.

То, что настроение матери оказывает на ребенка решающее влияние, принадлежит к самым ранним достижениям психоанализа, т. е. к основопо­лагающим выводам из анализа взрослых пациентов. Депрессии матери, которые случаются в первые два года жизни, создают у маленького ребенка латентную предрасположенность к депрессивному заболеванию, которое часто проявляется лишь в гораздо более поздней жизни. При таких обстоя­тельствах ребенок переживает свое единство и сплоченность с матерью не на основе ее участия в его развитии, а на основе его готовности разделить ее эмоциональное состояние.

Так мы приходим к пониманию, что для развития решающим является то, какие имеющиеся у всех индивидов наклонности и тенденции (включая депрессивные и мазохичсские) включены в первые объектные отношения ребенка. Что касается становления отношения мать-ребенок, оно либидонизируется и посредством усиленного замещения в развитии предпочитается всем другим.

Мы обнаружили также, что непозволительно рассматривать вытекаю­щие отсюда дисгармонии между различными линиями развития как патоло­гические явления. До тех нор, пока рассогласования в темпе развития не станут чрезмерно большими, они создают лишь вариации, которые наблю­даются у людей с самого раннего детского возраста, т. е. это многим из нас знакомые вариации в пределах нормы.