Линии развития телесной самостоятельности

То, что в человеческом развитии физическое Я предшествует всем дру­гим сторонам развития Я, еще не значит, что ребенок раньше достигает своей телесной (физической) самостоятельности, чем независимости от родителей в эмоциональном и моральном отношении. Напротив, нарци-стическая установка всех матерей по отношению к детскому телу находит подобие со стороны всех детей в чувстве телесного единства с матерью, в отсутствии телесных и личностных границ, а также в том факте, что в начале жизни различение между внутренним и внешним достига­ется не на основе восприятия объективной реальности, а на основе переживания удовольствия и неудовольствия. Маленький ребенок обра­щается (или жестоко обращается) с грудью, лицом, рукой или волосами матери, как будто бы они его собственные части тела, одновременно он ожидает от нее, что она чувствует его голод, его усталость, его потреб­ности и чувства неудовольствия как свои собственные. Чем больше ребенок в совсем раннем детстве находится под влиянием телесных потребностей, телесных побуждений и их производных, тем меньше сам он является вла­стелином разновидностей и количества своих удовлетворений, с единствен­ным исключением аутоэротики, которая позволяет ему проявлять умерен­ное количество самостоятельности по отношению к внешнему миру. Во всех остальных отношениях, в связи со сном и приемом пищи, опорожне­нием и гигиеной тела, предотвращением болезней и несчастных случаев и т. п., продолжительные пути развития должны быть пройдены, прежде чем с них будет снят материнский контроль, который будет передан само­му подрастающему человеку.

От грудного вскармливания ребенка до рационального питания

Проходит несколько лет, прежде чем ребенок может самостоятельно удовлетворять свою потребность в еде, т. е. регулировать свое питание на основе собственного голода или аппетита, собственных пристрастий и анти­патий по отношению к количеству и виду-блюд, не руководствуясь при этом ни своим отношением к воспитателю, ни своим осознанным и неосоз­нанным миром фантазий. Ступени на пути развития, которые при этом пре­одолеваются, приблизительно следующие:

1. Грудная стадия сама по себе, с кормлением грудью или из бутылоч­ки, регламентирована более или менее строгим режимом, т. е. определена либо часом, либо временем, к которому младенец проголодается. Наруше­ния в этом процессе заключаются в распорядке дня частично на основе нор­мальных колебаний потребности в питании и деятельности кишечника ребенка, частично на основе материнской установки и опасений относи­тельно процесса питания. Подчеркнуто нетерпеливое ожидание времени кормления, слишком обильное или слишком незначительное питание, насильное кормление отвергаемой сдой мешает процессу удовлетворения и создает первые, часто продолжающиеся до позднего детства сложности питания. Рядом с вызванным процессом питания оральным удовольствием находится приятное сосание пальца либо в качестве независимого аутоэро­тического занятия, либо в своей роли в качестве предшественника, сопутст­вующего явления, замены или помехи в приеме пищи.

2. Отнятие от груди или бутылки, исходящее либо от самого ребенка, либо от матери. В последнем случае от более или менее осторожной фор­мы отнятия зависит, протестует ли ребенок против лишения орального удовольствия и приобретает ли он в результате этого нарушения питания. Введение твердой пищи часто несет трудности. Новшества относительно вкуса и консистенции некоторыми детьми приветствуются, но многими отвергаются.

3. Продвижение от кормления к первому самостоятельному приему пищи с использованием руки до использования ложки. Психическое значе­ние слов «мать» и «питание» на этой ступени пока совпадает.

4. Самостоятельное питание с использованием ложки и вилки. Разно­гласия между ребенком и матерью о количестве питания часто переносятся на формы принятия нищи, т. е. «матеры питания». Сложности в отноше­ниях матери и ребенка проявляются на этой ступени соответствен­но ступени развития как страсть к сладостям. Новые ограничения в еде создаются в результате воспитания опрятности, т. е. на основе приоб­ретенного вновь отвращения — реактивного образования, которое сдвину­лось с анальной на оральную область.

5. На эдиповой ступени психическое уравнение «питание — мать» от­ходит на задний план, и на его место становятся происходящие из инфан­тильных сексуальных теорий фантазии: фантазия беременности, т. е. боязнь увеличения веса, ведет к отказу от еды; фантазия анального рождения — к нарушениям приема пищи и опорожнения. Реактивные образования против вытесненного каннибализма и садизма становятся ощути­мыми в выборе пищи.

6. Латентный период несет понижение сексуализированности процесса питания с одновременным удовлетворением или увеличением удовольствия от питания. Разумная позиция Я по отношению к питанию усиливается за счет ослабления инстинктивных влияний и ведет к полной самостоятель­ности. В качестве остатков пройденного развития на всю жизнь остаются индивидуальные предпочтения и идиосинкразии (индивидуальная реакция на определенные вещества), так же как одержимость страстью по отноше­нию к напиткам и наркотикам.

Из этой специфической линии развития вытекают представления раз­личного рода.

Поведение маленького ребенка на второй ступени по отношению к от­нятию от груди и к нововведенной пище особенно интересно для диагнос­тика. Здесь индивид впервые открывается либо как консервативный, либо как прогрессивный в своем поведении, т. с. как расположенный приветство­вать все новое как желанную перемену или отвергать каждое изменение как угрожающее обычному удовлетворению желаний. Воля к прогрессу или отстаивание традиции легко переносится с зоны приема пищи на другие области развития.

Приравнивание питания к матери, которое первостепенно важно для первых четырех фаз развития, объективно подтверждает то, что матери с давних пор чувствовали субъективно, а именно, что каждый отказ малень­кого ребенка от еды оборачивается враждебным побуждением, которое затем, со своей стороны, оборачивается обидчивостью и негативными уста­новками. Здесь мы также ясно видим, каким образом исчезают многие нару­шения в питании, когда вместо матери пищу дает кто-либо более или менее безразличный. Дети, которые у себя дома едят плохо, часто без осложнений едят в детском саду, в больнице или в гостях у другой семьи, правда, не лик­видируя этими успехами в питании недостатков в присутствии матери. Кро­ме того, мы понимаем, почему почти каждое травматическое разлучение ма­тери и ребенка имеет непосредственные последствия для приема пищи. В состояниях страдания от разлучения мы встречаем полный отказ от пищи (отклонение каждого «заменителя» матери) так же часто, как жадность к пище (символическая замена материнской любви оральным удовлетво­рением в еде).

Сложности с питанием на пятой ступени, как описано выше, являются выражением конфликтов между внутренними инстанциями (а не с объектом внешнего мира), и, как таковые, независимы от присутствия или отсутствия матери, что дает важное указание для дифференцированного диагноза при осложнениях с питанием.

С истечением шестой фазы завершаются инфантильные сложности с пи­танием. Взрослое самоопределение относительно питания не оставляет места для внешних конфликтов в этой области, а только для внутренних противоречий. Проявившееся желание поесть находится в конфликте с латентной, происходящей из вытесненного бессознательного нетерпи­мостью к определенным блюдам, привычкам и качествам питания и т. д. Нередко мы находим в пубертатности короткие периоды нормального при­ема нищи, прежде чем невротические желудочные и кишечные нарушения взрослых займут место детских сложностей с питанием.