6.1.2.3. Трактовка категорий возвратности и залога у причастий

Итак, в нормальном случае образование причастий в русском языке не затрагивает категории «возвратности / невозвратности», наследуемой от производящих глаголов. Исключения касаются маргинальных случаев, когда образование причастий сопровождается удалением возвратного показателя из состава словоформы.

Что же касается категории залога у причастий, то обычно противопоставление действительных и страдательных причастий описывается как реализующее эту категорию. Трудность для такой трактовки здесь представляют все те же формы типа рассматривающийся. Если считать, что действительные причастия по определению выражают категорию действительного залога, то окажется, что в таких формах категория залога выражена дважды, при этом в одном случае выражено значение действительного залога (при помощи суффикса причастия), а в другом – страдательного. По всей видимости, разумно считать, что противопоставление действительных и страдательных причастий не идентично противопоставлению залогов у личных форм глагола.

6.1.3. Наклонение

Согласно общепринятой трактовке, причастия стоят вне категории наклонения. С типологической точки зрения такая ситуация закономерна: действительно, при помощи граммем наклонения обычно выражаются значения зоны модальности, то есть отношения предикации к действительности. Поскольку причастия сами по себе лишены признака предикативности, для них затрудненная сочетаемость со значениями категории наклонения вполне ожидаема (эти ожидания подкрепляются и типологическими параллелями: во многих языках категория наклонения характеризует только финитные формы).

Вполне в соответствии с этим общим принципом ни граммемы повелительного наклонения, ни семантика повелительности с образованием причастий в русском языке не сочетаются.

Сложность для представленной трактовки представляют, однако, маргинальные, но все же иногда встречающиеся сочетания причастий с частицей бы, являющейся в нормальном случае показателем сослагательного наклонения: в Корпусе представлено около 100 таких примеров.

(30) Одновременно делается все возможное для выявления сведений, способствовавших бы установлению и задержанию лиц, причастных к работе передатчика. [В. Богомолов. Момент истины (1973)]

Следующий пример одновременно показывает и то, что такие формы воспринимаются частью носителей как ненормативные, и то, что они все же могут употребляться:

(31) Но, прочтя его статью, посвящённую пейзажисту А. А. Киселеву, помнится, осмелился высказаться против имеющегося в этой статье оборота: «Имена, сделавшие бы честь любому европейскому профессору». Русские причастия, настаивал я, не допускают сослагательных форм. По-русски никогда не говорят: «идущий бы», «постаревший бы», «смеявшийся бы». [К. И. Чуковский. Репин -- писатель (1930-1950)]

В принципе такие сочетания можно не считать особыми аналитическими формами причастий сослагательного наклонения. Действительно, частица бы способна выражать значения косвенных модальностей (гипотетических, контрфактических и особенно желательных) и вне глагольных форм сослагательного наклонения (см. об этом, например, [Добрушина 2009: 297 и далее], а также Сослагательное наклонение / п.4. Несобственно сослагательное наклонение):

(32) Уж кавторанг и рад бы, да нет сил. [А. Солженицын. Один день Ивана Денисовича (1961)]

(33) Отдохнуть бы тебе, как следует, полечиться бы, может, и пожил бы еще, поработал… [И. И. Катаев. Сердце (1928)]

(34) Ей бы замуж, хоть за кого, а она в тир… [Г. Щербакова. Ах, Маня... (2002)]

Однако существенно то, что среди причастий, сочетающихся с бы, абсолютное большинство составляют действительные причастия прошедшего времени; тем самым такие аналитические причастные образования оказываются параллельны личным формам сослагательного наклонения (представляющим собой с формальной точки зрения сочетание частицы бы с формой прошедшего времени глагола). Это заставляет предположить, что подобные сочетания в какой-то степени втягиваются в систему форм русского глагола.

Сочетания действительных причастий прошедшего времени с частицей бы отмечаются в литературе; обычно говорится, что они имеют маргинальный характер и что поэтому их не следует включать в систему причастий русского языка, ср. «встречаются лишь у немногих писателей и не являются нормой литературного языка» [Грамматика 1953: 510].

Обычно в обсуждаемых в таких случаях примерах ситуация, выраженная опорной формой, относится к зоне ирреалиса, а частица бы в составе причастного оборота лишь повторно (избыточно) выражает семантику ирреальности. Так, например, в следующем примере бы, видимо, может быть опущено в составе причастного оборота, так как на этот причастный оборот распространяется сфера действия маркера бы из главной клаузы:

(35) Но нашелся бы в таком случае человек, согласившийся бы пожертвовать своей жизнью ради бесконечного просмотра этой удивительной киноленты? [С. Алексиевич. Цинковые мальчики (1984-1994)]

Ср. конструируемое: Но нашелся бы в таком случае человек, согласившийся пожертвовать своей жизнью?

В примере (31) выше ирреальность в главной клаузе не маркирована, однако значение главного предложения таково, что речь идет о некоторой категории сведений, выявление которых намечено, но еще не осуществлено; при помощи причастного оборота эти сведения характеризуются через их роль в некоторой возможной в будущем ситуации. В таких случаях причастие с частицей бы обычно легко заменимо на причастие настоящего времени, выступающее во «вневременном» значении, ср. конструируемое:

(36) Одновременно делается все возможное для выявления сведений, способствующих установлению и задержанию лиц, причастных к работе передатчика.

То, что причастие без маркера бы может «нести в себе заряд сослагательности», хорошо видно по следующему примеру:

(37) И в эти страшные, нежно-голубые утра, цокая каблуком через пустыню города, я воображал человека, потерявшего рассудок оттого, что он начал бы явственно ощущать движение земного шара. [В. В. Набоков. Соглядатай (1930)]

Здесь опорная для причастия форма воображал задает контекст одного из «возможных миров», так что ситуация, описываемая причастием (потеря рассудка), относится к зоне ирреалиса. Тем не менее, используется обычная форма действительного причастия; примечательно, однако, то, само это причастие служит в качестве опорной формы для придаточного, в котором используется уже финитная форма, при этом форма сослагательного наклонения (начал бы). Таким образом, не будучи маркированным формально по признаку сослагательности, причастие вполне может соответствовать семантике финитных форм сослагательного наклонения.

Итак, в рассмотренных случаях частица бы в составе причастного оборота факультативна. Другими словами, следует признать, что обычные причастия, вне сочетания с частицей бы, в принципе могут отсылать к ситуациям, которые в независимой клаузе выражались бы при помощи форм сослагательного наклонения. Именно к такой мысли приходит Л. П. Калакуцкая после анализа примеров типа Я прочту любую, лишь бы вышедшую из-под его пера книгу. Она отмечает, что такие конструкции заменимы на конструкции типа Я бы прочел любую вышедшую из-под его пера книгу и что «значение таких конструкций вполне покрывается значением обычного употребления глагольного наклонения» [Калакуцкая 1971: 11].

Однако иногда использование частицы бы в составе причастного оборота кажется грамматически обязательным. Это наблюдается тогда, когда некоторый участник ситуации, выраженной опорной формой, характеризуется при помощи причастного оборота через ту роль, которую он играл бы в некоторой другой ситуации, при этом эта другая ситуация оказывается воображаемой модификацией той ситуации, которая выражена опорной формой.

(38) Ворот белой рубашки перехвачен был темным шнурком: деталь, в других обстоятельствах показавшаяся бы элегантной, на пороге поселковой школы выглядела по меньшей мере странно ― как будто учитель совсем уж решил удавиться… [М. Дяченко, С. Дяченко. Магам можно все (2001)]

(39) Шаги Лены, днем погасшие бы в шуме улицы, как в ковре, раздавались сейчас беспощадными шлепками. [Т. Набатникова. День рождения кошки (2001)]

Особенно обращает на себя внимание использование в таких случаях обстоятельств, эксплицитно указывающих на различия между свойствами опорной и «воображаемой» ситуации:в других обстоятельствах в первом примере, днем во втором (условием осмысленности второго предложения является то, что ситуация Шаги Лены раздавались беспощадными шлепкамиимеет место не днем).

Интересно, что такие употребления полностью соответствуют трактовке причастий как одного из средств релятивизации, при которой, в частности, причастному обороту ставится в соответствие некоторая независимая клауза (см. п.2. Причастие как средство релятивизации). Так, например, для того чтобы последнее предложение было осмысленным, необходимо, чтобы было истинно следующее сконструированное высказывание с финитной формой сослагательного наклонения:

(40) Днем шаги Лены погасли бы в шуме улицы.

Более того, для описываемых случаев действительное причастие прошедшего времени с частицей бы оказывается единственной сколько-нибудь приемлемой стратегией релятивизации при помощи причастия (конструируемые примеры с обычными, несослагательными примерами, разительно отличаются по семантике от зафиксированной конструкции: шаги, днем погасшие в шуме улицы …; шаги, днем гаснущие в шуме улицы…).

Итак, причастия в русском языке несовместимы ни со значением повелительности, ни с граммемами императива. В ряде случаев обычные причастия могут выражать ситуации, которые в независимой клаузе были бы выражены формами сослагательного наклонения (тем самым семантическое противопоставление изъявительного и сослагательного наклонений оказывается частично нейтрализовано в зоне причастий). При этом фиксируются случаи употребления структур, которые можно трактовать как действительные причастия сослагательного наклонения (это сочетания обычных действительных причастий прошедшего времени и частицы бы). Более того, в ряде случаев эта конструкция оказывается единственной возможной причастной стратегией релятивизации (однако стоит помнить, что в соответствующих коммуникативных ситуациях могут быть использованы другие средства релятивизации; к тому же вполне можно себе представить, что в этих ситуациях Говорящие могут статистически избегать использования конструкций с релятивизацией).