450 Пудов поташа. Крупными заводами владел начальник 10-го кантона Кутлубаев. В 1844 г. На его

Оренбургская губерния занимала первое место в России по производству поташа. На его развитие в Башкортостане в первой половине XIX в. благоприятное влияние оказал рост потребления внутри страны, а также увеличение экспорта. Уже в конце первой четверти XIX в. торговля поташом производилась в широком масштабе на Нижегородской ярмарке, открытой в 1817 г. Ежегодно туда доставляли от 102 500 до 125 тыс. пудов поташа. Существовала даже специальная пристань для выгрузки поташа, привозимого из Оренбургской, Казанской и Вятской губерний. Российский поташ покупали Голландия, Англия, Германия, Пруссия, немного Франция [Лукьянов, 1949. С. 87, 93, 95]. До учреждения по р. Белой пароходства сбыт был затруднен, так как речные суда до Нижнего Новгорода отправлялись один раз в год — в половодье по большой воде. По этой причине почти все заводы прекращали действие в мае или июне, так как если бы поташ был приготовлен в это время, то лежал бы целый год на заводе, принося убытки. Главной поташной пристанью в Мензелинском уезде являлась Челнинская на Каме, с которой в конце 50-х гг. XIX в. отправлялось до 50 тыс. пудов. С Бирской и Уфимской пристаней отгружалось в среднем по 20—30 тыс. пудов. Кроме того, поташ шел с Кутлубаевской, Ангасякской и Дуванейской пристаней. В торговле поташ был двух сортов: казанский (древесный) и починковский (травяной). Оренбургский поташ был древесным [Оренбургские... 1860. № 35]. Многие заводчики продавали поташ на месте в среднем по 1 руб. 50 коп. серебром за пуд крупным оптовикам — купцам Долонаеву, Полежаеву, Плешакову, Малыгину. Последние сбывали его затем в Нижнем Новгороде примерно по 2 руб. серебром за пуд, получая на этой разнице солидный доход в десятки тысяч рублей.

Таким образом, в первой половине XIX в. башкиры были вовлечены в промышленное производство — работы на горных заводах, золотодобыча, поташное производство. Все они имели сезонный характер, башкиры вовлекались в работы и на промыслах в основном в связи с нуждой в деньгах. Военное руководство, стремясь сохранить экономический и военный потенциал Башкирского войска, старалось регулировать отношения между башкирами и владельцами заводов и приисков.

Демография башкир

Изучение истории башкир в первую очередь предполагает демографический анализ развития народа в XIX в. Познать динамику численности населения невозможно без изучения основных параметров естественного воспроизводства, то есть без использования демографических материалов и методов исследования [Козлов, 1977. С. 18]. Башкиры — один из немногих этносов, история и демография которого тесно связаны с политическими и военными событиями, имевшими место в различные периоды становления и развития Российского государства.

Первая половина XIX в. наиболее полно охвачена регулярными переписями населения (ревизиями), что дает возможность на основе переписных материалов проследить реальную динамику в изменении демографической структуры этноса. Кроме того, данный период ознаменовался такими крупными событиями в истории башкир, как война 1812 г. , в которой приняло участие почти все взрослое мужское население, и коренная ломка многовекового хозяйственного уклада башкир с изменением системы жизнеобеспечения — насильственный перевод полукочевых башкир-скотоводов к оседло-земледельческому хозяйству.

К первой половине XIX в. относятся материалы ревизий, проведенных в 1811,1816,1834,1850 гг. Материалы VI и IX ревизий (1811 и 1850) в работе не применялись, поскольку сведения по всем волостям полукочевого хозяйственного района в архивах отсутствуют. Частично использованы опубликованные итоговые данные V ревизии (1795) [Ден, 1902; Асфандияров, Сулейманов, 1994; Кулбахтин, Абсалямов, 1994].

Полукочевой хозяйственный регион Оренбургской губернии охватывал территориально южный и восточный Башкортостан. Башкиры данной территории отмечены в источниковых данных

как «скотоводы, выходившие летом на кочевье» [Ведомости... 1976]. С целью реконструкции демографической ситуации в башкирском обществе нами были обработаны выборочные данные материалов трех ревизий - VII (1816), VIII (1834) и X (1859) по 150—200 дворам каждого из пяти изучаемых уездов — Верхнеуральского, Оренбургского, Стерлитамакского, Троицкого (Загорная часть), Челябинского. Кроме ревизий были использованы данные о количестве жителей, роде их занятий, владении землей [ЦИА РБ. Ф. И-138. Оп. 2. Д. 431]. Аналогичным образом производилась выборка сравнительного материала по башкирам оседлоземледельческих уездов — Бирского и Мензелин- ского. Процент выборочного материала по отношению к генеральной совокупности — общему количеству полукочевого башкирского населения изучаемых уездов составил: по VII ревизии — 4,1 %, по VIII ревизии — 2,7 %, по X - 4 %. Эти показатели являются достаточными для составления общего представления о демографической ситуации в изучаемом регионе и, следовательно, отражают реальную динамику ее развития.

Вопросы численности башкир впервые нашли отражение в трудах современников. П.Кеппен в своей работе приводит данные по башкирам на середину XIX в. [Кеппен, 1857. С. 274]. В основу его книги были положены «Перечневые ведомости

о числе душ и податей». Несмотря на сравнительно большое количество работ со сведениями о численности башкир XVIII-XIX вв., поуездная и покантонная численность населения встречается в них реже. Только в монографии В.М.Черемшан- ского имеются такие сведения по кантонам на середину XIX в. [Черемшанский, 1859]. Интерес представляет работа В. Э. Дена на материалах окладных книг V ревизии [Ден, 1902]. Вопросы о численности полукочевых башкир по IX ревизии нашли отражение в работах П. Небольсина и Н.М.Малие- ва [Небольсин, 1850; Малиев, 1876. С. 27-28]. Есте

155

Динамика численности башкирского населения (в тыс. чел.) Оренбургской губернии в конце XVIII — середине XIX в. (по данным окладных книг и материалов ревизий)

ственное движение населения, а также возраст вступления женщины в брак и среднее количество детей в семье рассматривались в трудах Н. М. Мали- ева, Н.В.Малахова, Н.Вечеслава [Малиев, 1876; Малахов, 1887; Вечеслав, 1882]. Немалый интерес представляет в плане сравнительного анализа и выявления общего результата демографического развития башкирского народа на протяжении XIX в. диссертация Д.П. Никольского [Никольский, 1899]. Огромный статистический материал, собранный им по различным аспектам жизнедеятельности башкир, вырисовывает общую картину состояния башкирского общества к концу XIX в. Проблема динамики количества и расселения башкир в первой половине XIX в. занимала важное место в исследованиях ученых XX в. Р.Г.Кузеева, А.З.Асфандиярова [Кузеев, 1968. С. 350; 1978; Асфандияров, 1997. С. 9].

В истории башкирского народа кантонный период характеризуется относительно стабильной системой административного управления. Все это послужило, несмотря на тяжесть военной службы, некоторому численному росту башкир [Кузеев, 1978. С. 51]. Так, с V по X ревизии прирост башкирского населения, по данным В.М.Кабузана, составил в целом 213 %, в то время как, например, у татар - 117 %, черемисов - 75 %, русских - 73 % [Кабузан, 1992. С. 194]. Высокие темпы роста башкирского населения в первой половине XIX в. объясняются инфильтрацией в башкирскую сословную среду пришлого населения [Кузеев, 1968а. С. 347]. По его данным, основанным на переписных материалах, в 1815-1817 гг. башкир насчитывалось 310-320 тыс. человек, в 1834 г.— 329 тыс. человек, в 1851 г. - 508,2 тыс. человек, в 1859 г. - 544,8 тыс. человек [Кузеев, 1978. С. 212]. Асфандияров, соглашаясь с тем, что в данный период действительно происходил этот процесс, оговаривает, что ни о каких привилегиях речь тогда не шла, а переход осуществлялся чаще всего по указу правительства [Асфандияров, 1997. С. 9]. Тем не менее исследователи соглашаются с тем фактом, что причины высоких темпов роста башкирского населения в период кантонной системы управления в Башкортостане объясняются не только естественным приростом. В пользу этого положения говорит тот факт, что после 1865 г. начался массовый отток небашкир из «башкирского сословия»

[Там же]. Динамика численности башкирского населения Оренбургской губернии в конце XVIII — середине XIX в. представлена в таблице 7.

В XVIII—XX вв. происходили массовые переселения крестьян центральных губерний России и Среднего Поволжья на Южный Урал, что привело к резкому увеличению пришлого земледельческого населения (с 1719 по 1859 г. все население Башкортостана возросло почти в 12 раз, в то время как по России в целом - в 4 раза) [Кабузан, 1971. С. 1]. Так, имеются сведения, что в 1826 г. в сословие башкир были причислены оренбургские татары, ногайские татары (до 2 тыс. душ м. п.). В 7-м и 10-м кантонах находились казахи, которые были зачислены в Башкирское войско [Черемшанский, 1859. С. 132]. По мнению Кузеева, отмеченные выше демографические факторы хотя и стимулировали этноконсолидационные процессы среди башкир, но нарушили однолинейный процесс консолидации башкирского этноса, внеся заметные различия в этнокультурное и языковое развитие западных и восточных башкир и тем самым замедлив процесс общенародной консолидации [Кузеев, Моисеева, Бабенко, 1987. С. 37]. Наиболее активно процесс инфильтрации пришлого населения в башкирскую этническую среду происходил в Бирском уезде. Характерной особенностью уезда являлся этнически сильно смешанный состав башкир с теп- тярями [Янгузин, 1979. С. 31].

Несколько меньшим был приток переселенцев в Стерлитамакский и Верхнеуральский уезды. В конце XVIII в. башкиры в Стерлитамакском уезде составляли примерно 49,6 % всего населения. Верхнеуральский уезд из-за своего географического положения мало подвергся колонизации, и доля башкир в общей массе населения уезда оставалась еще высокой — 64,2 %. Башкирское население Оренбургского уезда в конце XVIII в. составляло 32 % всего населения. В Челябинском уезде в начале кантонного периода управления башкиры составляли примерно 14,5 % всего населения. В Троицком уезде в конце XVIII в. доля башкирского населения составляла 23 %. Характерной особенностью уезда являлось то, что он наряду с Челябинским уездом подвергся сильной русской колонизации.

Сведения о расселении башкир по кантонам в 1850 г. приводятся Черемшанским. По его дан

156

Таблица 8

Численность башкирского населения в конце XVIII — середине XIX в.

(по уездам)

ным, в период проведения IX ревизии в 13 кантонах башкир насчитывалось всего 497 619 чел. [Черемшанский, 1859. С. 131]. Из них в Оренбургской губернии проживало 444 619 человек, или

%. Как видно, количественные показатели Черемшанского несколько отличаются от аналогичных данных Кеппена (427 233 башкира об. п.).

В пяти рассмотренных нами уездах - Верхнеуральском, Оренбургском, Стерлитамакском, Троицком (Загорная часть), Челябинском — в 1850 г. башкирское население составляло примерно 249 672 человека, или 56,15 % от всего башкирского населения Оренбургской губернии [Там же. С. 132]. Прирост населения в исследуемых полукочевых уездах с момента проведения VIII ревизии, то есть за 16 лет, составил около 29 %, или 1,8 % в год.

По материалу оседло-земледельческих уездов (Бирский уезд — 11-й кантон, Мензелинский — 12-й кантон), численность башкирского населения в этот период составила 112 551 чел. Прирост, соответственно, — 35 163 чел., или 45,4 % (2,8 % в год) (см. табл. 8).

Таким образом, прирост башкирского населения в скотоводческих уездах был ниже, чем в оседло-земледельческих. Вероятно, это объясняется тем, что, с одной стороны, именно в этих уездах

шел наиболее активный процесс инфильтрации пришлого населения в башкирское сословие, с другой — более высоким естественным приростом населения, связанным с особенностями ведения хозяйства и быта башкир-земледельцев.

В первой половине XIX в. происходит дальнейшее повышение плотности населения в Башкортостане. Так, если в 1800 г. Оренбургскую губернию населяло 740 тыс. человек, то в 1811 г. — 788 тыс. человек, в 1836 г.уже 1771 тыс. человек, ав 1863 г. —

843 тыс. человек [Рашин, 1956. С. 28]. При этом удельный вес коренного населения в течение того же периода падает с 20,7 %, по V ревизии, до 19,0 %, по X ревизии [Кабузан, 1992. С. 195]. Естественно, что эти цифры говорят о значительных темпах переселенческого движения в этот период. Однако, по X ревизии, при общем снижении удельного веса башкир их доля выросла в Бирском, Мензелинском, Челябинском уездах, а в ряде уездов их процент существенно понизился (в Верхнеуральском — на 23,3 %, Троицком - на 16,2 %, Стерлитамакском — на 10,27 %) [Янгузин, 1989. С. 64]. Но, несмотря на существенный прирост башкирского населения на протяжении первой половины XIX в., темпы роста к середине века падают с 2,4 % до 1,8 % в год, что, вероятно, прежде всего связано с замедлением темпов естественного прироста.

15Z

На формирование демографической структуры башкирского народа влияли не только социально-экономическая ситуация, политические события первой половины XIX в., но и санитарно-гигиеническая и эпидемиологическая обстановка, сложившаяся среди населения Южного Урала в силу ряда климатических, географических, а также этнических особенностей, характерных для условий жизни и быта башкир. В источниках XIX в. отмечается, что большинство болезней, характерных для населения России, имели место и среди башкир. Однако мнения относительно состояния здоровья башкир различались. Часть исследователей считала, что башкиры обладают хорошим здоровьем [Флоринский, 1874. С. 739; Черемшанский, 1859. С. 107]. Другие же доказывали, что башкиры более чувствительны к болезням, нежели другие народы [Лотин, 1866]. Заслуживает внимания объяснение Никольским того, что «заболеваемость среди башкир развита сравнительно меньше, чем среди русского населения» [Никольский, 1899. С. 343]. Наличие в рационе питания башкир кумыса укрепляло организм, восстанавливало силы, являлось прекрасным фактором, усиливающим иммунитет ко многим заболеваниям. Вероятно, более редкое обращение башкир к врачам объясняется широким распространением среди них народных знахарей и довольно высоким уровнем развития народной медицины [Гумаров, 1985. С. 48]. Тем не менее, несмотря на некоторые разногласия по вопросу оценки состояния здоровья башкир, все исследователи XIX в. сходятся в том, что наиболее тяжелые последствия для всего башкирского населения в целом имели эпидемии, уносившие тысячи человеческих жизней.

Прежде чем перейти к анализу половозрастной структуры башкирского населения, обратимся к данным по распределению населения по полу, что является одним из важнейших факторов существования семьи и, следовательно, ее репродуктивной функции. Таблица 3, составленная по выборочным материалам ревизий, дает наглядное представление о соотношении мужского и женского населения всех возрастов у полукочевых башкир на протяжении первой половины XIX в. Как видно из таблицы, число мужчин по выборочным данным всех ревизий было больше количества женщин и составляло в среднем 51,7 % от общего числа населения. Это количественное преобладание мужского населения над женским сохраняется в течение всего исследуемого периода, варьируя в зависимости от военной политики правительства (см. табл. 9).

Этот факт большей доли мужчин и меньшей женщин у всех кочевых и полукочевых народов отмечается в источниках и литературе. Так, например, еще Никольский отмечал, что во второй поло

вине XIX в. у башкир на долю мужчин приходится

%, женщин-46,8 %,илина 100 мужчин —88,3 женщины [Никольский, 1899. С. 23].

Обобщенные данные материалов VII ревизии, представленные в таблице 10, позволяют выявить общую картину половозрастного состава башкирского населения в изучаемом регионе в начале XIX в.

Прежде всего необходимо отметить, что по всему исследуемому материалу наблюдается преобладание мужского населения над женским примерно на 10,2 %. Ближе к 20 годам численность мужчин и женщин примерно выравнивается. Об этом говорят и данные ревизий по убыли мужского населения в период с 1811 по 1816 г.

Изучение цифровых данных по убыли населения в результате смерти в период между VI и VII ревизиями по Стерлитамакскому и Челябинскому уездам приводит к следующим выводам по различным возрастным группам: 1) 0—16 лет — 49 %;

17-50 лет - 27,3 %; 3) старше 50 лет - 23,7 %. Как видно из этих данных, доля детской смертности достигает почти половины всех рассматриваемых случаев. Потери в 1812—1815 гг. не обязательно относятся к военным, но большинство из этого количества действительно погибло в годы войны против Наполеона. Об этом свидетельствует тот факт, что доля умерших мужчин в возрасте 17—50 лет выше аналогичной доли лиц старше 50 лет, то есть выше естественной смертности населения.

Последствия Отечественной войны 1812 г. сказались и в последующем. Так, по VIII ревизии, доля мужчин в возрасте 41—60 лет, то есть участвовавших в свое время в этой войне, составляет 11,9 % к общему количеству мужского населения, в то время как по VII ревизии удельный вес лиц этой возрастной группы был более значителен — 15 % (см. табл. 11).

В общей массе населения эта разница довольно существенна. Так же сокращена, по данным VIII ревизии в сравнении с VII (1816), доля лиц мужского пола в возрастных группах 61—70 лет и старше 70 лет (также участвовавших в войне); в 1816 г. — 3,7 % и 2,5 % соответственно, а в 1834 г. - 2,7 % и 1,7 %. Более того, эти цифры приближаются к данным по женскому населению - 2,4 % и 1,6 % в соответствующих возрастных группах. Все это говорит о том, что Отечественная война 1812 г. в демографическом плане отрицательно повлияла на половозрастную структуру башкирского населения и имела далеко идущие последствия.

Анализируя общую картину детского населения, необходимо отметить, что к понятию «дети» мы относим население в возрастной рамке 0-15 лет. В детской возрастной группе наблюдается явное преобладание мальчиков: в среднем по региону их

158