12Вопрос

Сознание - одно из основных понятий не только психологии, но и философской науки.

В философии понятие сознания раскрывается путем его сопоставления с другим важнейшим философским понятием материи. Поэтому понимание сущности сознания оказывается в зависимости от способа решения вопроса о взаимоотношении материи и сознания, от понимания сознания а широком или узком смысле.

При понимании сознания в широком смысле оно трактуется как самостоятельная сущность, субстанция, способная творить мир. Подобное субстанциональное, широкое понимание сознания характерно для идеалистической философии.

Такой подход был впервые наиболее последовательно выражен в период античности философией Платона. Тот же подход развивался и в христианской философии средневековья, признававшей в качестве носителя высшего сознания Bora, а позднее и в немецкой классической философии, в идеалистической системе Гегеля, в которой роль первоначала мира выполняла абсолютная идея. Абсолютная идея (мировой разум), по Гегелю, есть первичная субстанция, творяшая все другие формы бытия; она пронизывает и природу, и человека, которые трактуются Гегелем лишь как формы инобытия все той же абсолютной идеи.

В материалистической философии термин «сознание» используется в другом, узком смысле. В толковании материал иегов объем понятия «сознание» значительно сужается. Оно теряет здесь характер самостоятельной сущности и приобретает облик лишь одного из свойств материи, причем свойства, возникающего только с появлением высокоорганизованной материи — человеческого мозга. Здесь роль вечной и бесконечной субстанции, первоначала передается материи. В этом узком смысле слова сознание оказывается не всеобщим первоначалом, а лишь одной из форм бытия, причем формой вторичной. тесно связанной с материей, без которой оно существовать не может. В понимании материалистов, не сознание порождает материю, а наоборот, материя порождает сознание как вторичное бытие. Сознание здесь спускается с пьедестала творящей субстанции и превращается всего лишь в специфическую форму отношения человека к природе, в отношение человеческого «Я» к природному «Не-Я».

Анализ сознания будет неполным без выяснения его происхождения.

Происхождение сознания при разном его понимании — в широком и узком смысле — объясняется по-разному.

Сознание в широком, субстанциональном смысле является вечным, и поэтому вопрос о его происхождении в идеалистической философии даже не ставится. В этом смысле, как отмечалось, оно близко к понятию Бога, обстоятельства появления которого в религии и религиозной философии также не обсуждаются.

Но при понимании сознания в узком смысле как свойства материи неизбежно возникает вопрос о его происхождении из материи.

Вопрос этот оказался весьма сложным из-за очевидной противоположности материи и сознания, феномены которого — ощушения-восприятия, понятия и суждения — совершенно противоположны материальным объектам, поскольку в отличие от них не обладают ни цветом, ни запахом, ни вкусом, ни какой-либо видимой формой.

Из стремления разрешить это непростой вопрос и возникла материалистическая теория отражения. В этой теории возникновение сознания связывается с всеобщим, фундаментальным свойством ма- терн и - отражением. которое якобы существует наряду с такими более известными свойствами материи, как время, пространство и движение.

Отражение понимается как свойство материальных систем в процессе взаимодействия воспроизводить особенности других систем, сохраняя в себе их следы, отпечатки. В рамках этой теории сознание выступает в качестве высшей формы такого отражения.

Первым уровнем отражения признаются физико-химические взаимодействия в неживой природе, а вторым — биологические взаимодействия при участии органов чувств.

Таким образом, по представлениям материалистов, сознание возникло на основе свойства отражения как фундаментального свойства материи, а также на основе трудовой деятельности и общения человека с себе подобными. Последнее имеет особенно большое значение для развития человеческого сознания, поскольку оно особенно быстро обогащается на основе всех форм социальной деятельности.

Современные психологи, характеризуя сферу сознания, прежде всего отмечают, что при всей кажущейся стройности как идеалистического, так и материалистического подходов к объяснению природы сознательного каждый из этих подходов все же имеет свои недостатки.

Так, по представлению материалистов, сознание как бы внезапно, «чудесным образом», без видимых причин появляется на определенном этапе развития живой материи. Кроме того, содержание наших знаний нельзя свести только к результатам отражения. Об этом свидетельствует содержание наших знаний: в них велика роль знаний, полученных независимо от процесса отражения, в результате автономной, творческой активности самого сознания. Проблема психо-физиологического субстрата этих и многих других процессов сознания остается одной из сложнейших, еше нерешенных проблем психологической науки.

Вместе с тем, конечно, имеется множество фактов, которые определенно свидетельствуют о зависимости, существующей между мозговыми и психическими процессами, материальными и идеальными явлениями. Это обстоятельство является одним из основных аргументов в пользу материализма. Но эта взаимосвязь все же не является свидетельством того, что развитие материального является причиной появления и формирования идеального.

По остроумному замечанию одного из критиков материалистической концепции французского философа Анри Бергсона (1859- 1941): плащ, висящий на вешалке, связан с вешалкой и даже может покачиваться вместе с ней. но это не означает, что плащ и вешалка одно и то же. Точно так же взаимодействуют материальное с идеальным. Хотя они и связаны между собой, на что указывает теория отражения, но никак не тождественны друг другу.

Но и идеалистический взгляд, утверждающий независимость идеального от материального, тоже сталкивается с проблемами, когда требуется объяснить факты, накопленные современной медициной, физиологией и психологией о зависимости между психическими процессами, физическими состояниями человека и работой его мозга.

Поэтому сегодня некоторые определения сознания пытаются как-то объединить в себе два этих противоположных подхода, что выражается, например, в следующем синтетическом определении:

Сознание является высшим уровнем отражения человеком действительности, если психику рассматривать с материалистических позиции, и собственно человеческой формой психического начала бытия, если психику рассматривать с идеалистических позиции.

Однако, очевидно, что это определение страдает неопределенностью, двойственностью.

Более содержательным и однозначным является следующий вариант определения сущности сознания:

Сознание — высшая форма психического отражения и саморегуляции, присущих только человеку как общественно-историческому существу, формируется в процессе общения, опосредуется речью, направлено на преобразование действительности; связано с самосознанием, ориентированным на внутренний мир субъекта.

И наконец, если центром, ядром всей человеческой психики признается организация оптимального поведения организма по удовлетворению потребностей индивида, то сознание с его главной функцией «отражения» оказывается лишь начальным этапом функционирования психики, а не ее высшей ступенью, как это представляется в предыдущем определении.

При таком понимании главная задача всей психики, в том числе и сознания, состоит в том, чтобы организовать целесообразное поведение по осуществлению выбранной индивидуумом актуальной для него на данный момент потребности.

Для понимания сущности сознания, которое раскрывается приведенными определениями, следует учитывать, что в них идет речь именно о сознании, как одной из структурных частей психики, а не о всей психике в целом. Сознание и психика близкие, но неодинаковые по содержанию понятия, хотя в философской, а иногда и в психологической литературе допускается их неправомерное отождествление.

Следует также учитывать, что приведенные определения сознания пытаются выделить лишь его сущность, главное свойство, но не исчерпывают всего богатства его содержания. Содержание всегда богаче сущности. Поэтому справедливо мнение о том, что всякое определение сущности всегда «хромает». Чтобы преодолеть эту «хромоту», недостаточность любых определений, их обычно дополняют характеристикой других, не главных, но существенных свойств предмета. а также описанием структуры, т.е. тех частей, из которых они слагаются.

Бытие (онтология) сознания

В традиционных психологических исследованиях представ­ляется естественным начинать разговор о сознании с того, что оно “в своей непосредственности есть открывающаяся субъекту картина мира, в которую включен и он сам, его действия и со­стояния... В этом стихийном реализме заключается настоящая, хотя и наивная правда”. К сожалению, эта “наивная правда” всегда была и продолжает оставаться исходным представлением в анализе феномена сознания. Принципиальные расхождения начинаются лишь с момента объяснения самой возможности и происхождения этой “картины”.

Традиционные психологические исследования сознания не вы­ходят за границы классического гносеологического (субъект-объектного) отношения: первичен ли субъект относительно данной “картины” (идеализм), первичен ли объект (наивный реализм или созерцательный материализм) или же истинным основанием этого отношения является предметная деятельность (диалектиче­ский материализм). Но в пределах гносеологического (познава­тельного) отношения можно что-либо говорить лишь о самом отно­шении (его адекватности, точности, полноте и т.д.). Здесь субъ­ект изначально мыслится как субъект познания, а человек пони­мается как человек теоретический, созерцающий, недеятельный.

Плодотворная постановка проблемы сознания возможна лишь в том случае, если мы будем рассматривать человека как существующего реально и практически, как включенного в структуру бытия со своим способом существования. Согласно этому подходу, человек выступает как часть бытия, но как часть, которая преобразует все бытие. “Вселенная с появлением челове­ка, — писал С.Л.Рубинштейн, — это осознанная, осмысленная Вселенная, которая изменяется действиями в ней человека... Осознанность и деятельность выступают как новые способы су­ществования в самой Вселенной, а не чуждая ей субъективность моего сознания.

С возникновением человека сознание становится присуще бы­тию, оно обретает статус бытия. С.Л.Рубинштейн писал, что “существует не только материя, но и сознание: сознание “не меньшая” реальность, чем материя”; обычно говорят, что “раз материя существует вне и независимо от сознания, значит, и бы­тие существует вне и независимо от сознания. Но эта абсолюти­зация гносеологического отношения отрицает то, что сознание существует в бытии”.

Очевидно, что содержание, механизмы, структуры сознания возникают, существуют и реализуются не в собственно познава­тельной сфере (не в плане субъект-объектного отношения), а в самой практике реальной жизни и для целей этой жизни.

Все дело в том, что традиционная трактовка сознания состо­ит в отождествлении его с самосознанием — с знанием субъекта о мире и своем месте в нем. Например, в психологическом сло­варе сознание определяется как “отношение к миру со знанием его объективных закономерностей”. Однако такое понимание, как мы уже убедились, не более чем гносеологическая редукция, подмена реально практических отношений человека с миром, одной их стороной — познавательной.

Обыденная “очевидность” отделенности человека в своем самосознании от собственного жизнен­ного мира не может служить исходным философским основанием в анализе проблемы сознания, так как мы нигде не находим человека до и вне его свя­занности с миром. Мир субъективности входит в состав самой объективной реальности (в качестве определяющего ее элемен­та), а не располагается где-то над ней в качестве фантома или эпифеномена. Но и наоборот — в опре­деление субъективности входят не про­сто “внутренние”, беспредметные си­лы”, тенденции, нужды, влечения, по­требности, а сам — во всем многообра­зии — “очеловеченный” мир.

С психологической точки зрения это означает, что субъект не просто “сталкивается” с объективным миром, не просто “адаптируется” к нему в процессе жизнедеятельности, а оказыва­ется его существенным моментом. Практически действуя, субъ­ект “втягивает” в себя объективную реальность и наделяет ее смыслами и ценностями своей жизнедеятельности, превращая ее тем самым в содержание своей субъективности.

Поэтому сознание в первую очередь включает в себя содер­жание глубоко реалистического, жизненного, социального опыта человека. Сознание онтологично, оно имеет онтологический ста­тус. При этом под онтологией сознания следует понимать нечто работающее, участвующее в жизни человека.

В заключение сформулируем основной вывод: сознание че­ловека изначально включено в практику его жизни. Все действия человека сознательны, иное дело — уровень их осознания. Со­знание, понимаемое как отношение человека к миру, представ­ляет собой один из его уровней — уровень самосознания. Нераз­личение в философии и психологии этого обстоятельства приво­дит к подмене сознания самосознанием, к искажению картины человеческой реальности.

Мы должны теперь более подробно рассмотреть качественные особенности психики человека, которые решительно выделили его из животного мира. Эти особенности возникли в процессе антропогенеза и культурной истории человечества и были непосредственно связаны с переходом человека с биологического на социальный путь развития. Главным событием здесь явилось возникновение сознания.

Классики марксизма неоднократно высказывали мысль о том, что ведущими факторами возникновения сознания были труд и язык: «Сначала труд, а затем и вместе с ним членораздельная речь явились двумя самыми главными стимулами, под влиянием которых мозг обезьяны постепенно превратился в человеческий мозг…» (1, т. 20, с. 490); «…язык есть практическое, существующее и для других людей и лишь тем самым существующее также и для меня самого, действительное сознание…» (1, т. 3, с. 29).

Эти общие положения получили в работах советских психологов Л. С. Выготского, С. Я. Рубинштейна, А. Н. Леонтьева и др. конкретно-психологическую разработку.

А. Н. Леонтьеву принадлежит гипотеза о происхождении сознания.

Согласно его определению сознательное отражение – это такое отражение предметной действительности, в котором выделяются ее «объективные устойчивые свойства», «вне зависимости от отношений к ней субъекта» (56, с. 261).

В этом определении подчеркивается «объективность», т. е. биологическая беспристрастность, сознательного отражения.

Для животного предмет отражается как имеющий прямое отношение к тому или иному биологическому мотиву. У человека же, по мысли А. Н. Леонтьева, с появлением сознания мир начинает отражаться как таковой, независимо от биологических целей, и в этом смысле «объективно».

Как это стало возможным?

В соответствии с общим положением, согласно которому всякое изменение психического отражения происходит вслед за изменением практической деятельности, толчком к возникновению сознания послужило появление новой формы деятельности – коллективного труда.

Давайте вслед за А. Н. Леонтьевым проследим, как коллективный труд сделал возможным и одновременно необходимым возникновение сознания.

Всякий совместный труд предполагает разделение труда. Это значит, что разные члены коллектива начинают выполнять разные операции, причем разные в одном очень существенном отношении: одни операции сразу приводят к биологически полезному результату, другие же такого результата не дают, а выступают лишь как условие его достижения. Рассматриваемые сами по себе, такие операции представляются биологически бессмысленными.

Например, преследование и умерщвление дичи охотником прямо отвечает биологическому мотиву – получению пищи. В отличие от этого действия загонщика, который отгоняет дичь от себя, не только не имеют самостоятельного смысла, но и, казалось бы, прямо противоположны тому, что следовало бы делать. Тем не менее они имеют реальный смысл в контексте коллективной деятельности – совместной охоты. То же самое можно сказать о действиях по изготовлению орудий.

Итак, в условиях коллективного труда впервые появляются такие операции, которые не направлены прямо на предмет потребности – биологический мотив, а имеют в виду лишь промежуточный результат.

В рамках же индивидуальной деятельности этот результат становится самостоятельной целью. Таким образом, для субъекта цель деятельности отделяется от ее мотива, соответственно в деятельности выделяется ее новая единица – действие.

В плане психического отражения это сопровождается переживанием смысла действия. Ведь чтобы человек побуждался совершить действие, которое приводит лишь к промежуточному результату, он должен понять связь этого результата с мотивом, т. е. «открыть» для себя его смысл. Смысл, по определению А. Н. Леонтьева, и есть отражение отношения цели действия к мотиву.

Для успешного выполнения действия необходимо развитие «беспристрастного» типа познания действительности. Ведь действия начинают направляться на все более и более широкий круг предметов, и познание «объективных устойчивых свойств» этих предметов оказывается жизненной необходимостью. Вот здесь и проявляется роль второго фактора развития сознания – речи и языка.

Скорее всего первые элементы человеческой речи появились в ходе выполнения совместных трудовых действий. Именно здесь, по словам Ф. Энгельса, у людей «появилась потребность что-то сказать друг другу» (1, т. 20, с. 489). Можно предположить, что первые слова указывали на определенные действия, орудия, предметы; это были также «приказы», адресованные партнеру по совместным действиям. Но очень скоро язык перерос подобные «указательные» и «организующие» функции. Ведь всякое слово не только обозначает, но и обобщает. Закрепляясь за целым классом сходных действий, предметов или ситуаций, оно стало выделять их общие устойчивые свойства. Таким образом, в слове стали фиксироваться результаты познания.

Если учесть, что усложнение форм труда, вовлечение в сферу труда все более широкого круга предметов и орудий требовало постоянного расширения познаваемых, или осознаваемых, содержаний, то станет ясным, что процессы развития труда и языка шли параллельно, тесно переплетаясь друг с другом.

Уникальная особенность человеческого языка – его способность аккумулировать знания, добытые поколениями людей. Благодаря ей язык стал носителем общественного сознания. Важно вникнуть в этимологию слова «сознание». Ведь сознание – это совместное знание. Каждый человек в ходе индивидуального развития через овладение языком приобщается к «совместному знанию», и только благодаря этому формируется его индивидуальное сознание.

Таким образом, смыслы и языковые значения оказались, по А. Н. Леонтьеву, основными образующими человеческого сознания.

Обсуждение происхождения сознания непосредственно подводит к вопросу о природе человеческой психики в целом. Этот вопрос решался на протяжении веков далеко не однозначно и продолжает остро дискутироваться и по сей день. Крайние точки зрения выражаются вопросами: «Что такое человек: существо биологическое – или социальное?» – или в другой формулировке: «Какому «царству» принадлежит человек: природы – или духа?»

Вопросы эти чрезвычайно трудные, так как, вообще говоря, есть основания ответить утвердительно на каждую из этих альтернатив.

Конечно, человек – существо биологическое, поскольку он возник в ходе эволюции животного мира, продолжавшейся многие миллионы лет, и в определенном смысле является результатом этого процесса. С другой стороны, современный человек есть продукт культурно-исторического процесса, насчитывающего, по крайней мере, несколько сот тысяч лет. Иными словами, мы несем на себе печать обеих эволюции, и, казалось бы, на поставленные вопросы можно ответить по типу «и – и». Однако такой ответ никого не удовлетворяет, ибо все равно остается неясным, в чем и как проявляются биологическое и социальное (или духовное) начала, а главное, в каком соотношении они находятся.

В человеческой культуре, философии и в конкретных психологических теориях существует широкий спектр ответов на этот последний вопрос: от признания безусловного примата биологического начала в человеке до абсолютизации его духовной сущности.

Пример крайнего «биологического» полюса представляет собой взгляд на человека как на социализированное животное: оно лишь немного подправлено культурой, но суть его осталась той же.

В конце 60-х годов в Америке вышла нашумевшая книга Д. Морриса под названием «Голая обезьяна», в которой автор проводит именно эту точку зрения.

«За фасадами современной городской жизни, – пишет он, – та же старая голая обезьяна. Изменились только названия: вместо «охоты» мы говорим «работа», вместо «гнезда» – «дом», вместо «спаривания» – «женитьба», вместо «самки» – «жена». И несколько дальше: «…биологическая природа животного формирует социальную структуру цивилизации, а не наоборот» (с. 84).

Пожалуй, еще ближе к «биологическому» полюсу (насколько это вообще возможно) стоит точка зрения представителей так называемой социогенетики. Согласно этой концепции индивид – это лишь временная оболочка бессмертных генов. Главное назначение жизни каждого индивида, в том числе каждого человека, обеспечить сохранность генов и передачу их потомкам. Все достижения эволюции, а также все индивидуальные достижения, по существу, лишь средства наилучшего решения этой задачи.

Если в упомянутых концепциях биологический подход к человеку доведен почти до абсурда, то в других он менее однозначен и прямолинеен, как, например, в бихевиоризме или в психоанализе. Однако и там он сохраняет свои существенные черты: неразличение законов, управляющих поведением животных и человека, утверждение примата биологических потребностей и т. п.

Другую крайность составляют идеалистические точки зрения, указывающие на божественное происхождение человека. Согласно им цель жизни каждого человека – осуществить «замысел божий» (христианская религия), выразить собой часть «объективного духа» (Гегель) и т. п.

Мы знакомились также с вариантами дуалистического подхода. Например, как вы помните, по Платону, тело и душа – два разных начала, которые борются за руководство поведением человека.

Так что это, можно сказать, вечная проблема. Она не только чрезвычайно сложная, но и очень важная. Ее решение имеет много следствий – и собственно научных, и социальных, и практических, причем практических в очень широком и важном смысле.

В самом деле, то и другое решение поставленного вопроса имеет прямой выход в личную жизнь каждого человека. Каждый из нас рано или поздно спрашивает себя: как жить? К чему стремиться? Что в жизни самое главное?

Если полагать, что человек по преимуществу существо биологическое, то ответ будет примерно таким: надо прежде всего заботиться о физическом здоровье, о физическом благополучии и комфорте; может быть, даже потакать «страстям», культивировать инстинкты. Ведь все это будет «естественно», т. е. отвечать природе человека.

Если же считать, что человек по своей природе существо не биологическое, а социальное или духовное, то ответ будет совершенно другой: конечно, человек должен физически существовать, чтобы существовать вообще, но не ради этого он живет. Если он несет в себе качественно особое, социально-духовное начало и оно главное, то человек должен жить так, чтобы это начало получило свое полное развитие. Только тогда он будет жить соответственно своей природе, а значит, жить счастливо!

Итак, труд — ключевой элемент в понимании возникнове­ния и сущности сознания. Что же такое труд в интересующем нас аспекте?

1. Труд - процесс, совершающийся между человеком и природой, в котором он опосредует, регулирует и контролирует обмен веществ между собой и природой. Изменяя внеш­нюю природу, человек изменяется сам и в этом процессе формируется его сознание.

2. Животное пользуется готовыми продуктами природы, человек же, благодаря труду, заставляет природу служить сво­им целям, подчиняет ее своим нуждам и потребностям. Тем самым труд есть коренное условие существования людей, вечная естественная необходимость.

3. Процесс труда включает в себя три момента: а) целесооб­разную деятельность (сам труд); б) предмет труда; в) сред­ства труда (орудия производства) — именно они играют глав­ную роль в процессе труда и формировании сознания чело­века, который есть животное, систематически изготовляю­щее орудия труда и регулярно пользующееся ими.

4. Труд изначально носит коллективный, общественный ха­рактер. Он невозможен вне общества, так же как в основе

жизни общества лежит труд.

5. Труд представляет собой активную целесообразную деятель­ность: человек не только изменяет форму того, что дано природой, но вместе с тем он осуществляет и свою созида­тельную цель. В конце процесса труда получается резуль­тат, который уже в начале этого процесса имелся в пред­ставлении (в голове) человека, т. е. идеально.

6. В ходе чувственно-предметной трудовой деятельности со­

знание не только отражает объективный мир. В процессе труда человек создает новые предметы, которых нет в при­роде, — «вторую природу». Но прежде чем приступить к их

изготовлению, человек должен иметь в своем сознании

мысленный план, образ того, что он должен создать. Без

такой активной творческой деятельности сознания, без иде­ального воспроизведения действительности невозможен труд, а тем самым и само существование человеческого об­щества.

7. Труд — не только источник, причина возникновения созна­ния (мышления), но и основа его дальнейшего развития. Разум человека развивался соответственно тому, как человек научался изменять природу.

8. Мозг как орган сознания развивался одновременно с разви­тием руки как органа труда. Активно действующая рука учила голову думать, и совершенствующая трудовая деятель­ность людей вела к совершенствованию их сознания. Ло­гика практических действий фиксировалась в голове и пре­вращалась в логику мышления: диалектика понятий все глубже и всесторонне выражала логику вещей и предмет­ного мира.

Итак, вне труда, вне общества, вне языка нет и не может быть ни человека, ни его сознания. Это значит, что мозг сам по себе, каким он выходит из «рук природы», не может мыслить по-человечески. Он становится органом человеческого сознания тогда, когда человек вовлекается в общественную жизнь, усваи­вает исторически выработанные формы культуры.

Сознание могло возникнуть лишь как функция высокоор­ганизованного мозга, который сформировался под влиянием труда, общества и речи (языка). Однако мозг — не источник сознания, а его орган, ибо сознание — объективный образ субъективного мира, а его «стержень» — целеполагание. В этом образе отражены не нейродинамические процессы мозга, а внешний мир, практика, хотя это отражение происходит не без участия указанных процессов.

Таким образом, обладает сознанием, мыслит не мозг сам по себе, а человек с помощью мозга. Способность мыслить не наследуется вместе с мозгом (хотя «безмозглого мышления» быть не может), а она передается от поколения к поколению через формы предметного мира, созданного трудом, через «тело» цивилизации, через формы культуры.

Чтобы отдельный мозг обрел способность мыслить, его обладатель должен быть с детства включен в систему общечеловеческих отношений и развит в соответствии с ее требовани­ями и нормами. Приучаясь активно действовать с вещами ок­ружающего мира сообразно нормам культуры, человек только когда и становится человеком — обретает способность говорить и мыслить, иметь сознание в человеческом смысле.

Степень и мера развития способности мыслить в отдель­ном индивиде определяются не его индивидуально-морфологическими особенностями, а прежде всего объемом той сферы (области) культуры, которую этот индивид лично усвоил, превратил в собственное достояние. Нельзя стать человеком, не овладев тем многообразным опытом, который накопился в обществе.

Деятельность – динамическая система взаимодействий субъекта с миром, в процессе которых происходит возникновение и воплощение в объекте психического образа и реализация опосредованных им отношений субъекта в предметной действительности. Деятельность – это внутренняя (психическая) и внешняя (физическая) активность человека, регулируемая сознаваемой целью.

Структура деятельности представляет собой сложное иерархическое строение. Она состоит из нескольких неравновесных уровней. Верхний уровень — это уровень особых видов деятельности, затем следует уровень действий, за ним — уровень операций, и самый низкий — уровень психофизиологических функций.

Центральное место в этом иерархическом построении занимает действие, ко­торое является основной единицей анализа деятельности.

Действие — это процесс, направленный на реализацию цели, которая, в свою очередь, может быть опреде­лена как образ желаемого результата. Необходимо сразу обратить внимание на то, что цель в данном случае — это сознательный образ. Выполняя определенную де­ятельность, человек постоянно держит этот образ у себя в сознании. Таким обра­зом, действие — это сознательное проявление активности человека. Исключения­ми являются случаи, когда у человека в силу определенных причин или обстоя­тельств нарушена адекватность психической регуляции поведения, например при болезни или в состоянии аффекта.

Основными характеристиками понятия «действие» являются четыре компо­нента. Во-первых, действие включает в качестве необходимого компонента акт сознания в виде постановки и удержания цели. Во-вторых, действие — это одно­временно и акт поведения. При этом следует обратить внимание на то, что дей­ствие — это движение, взаимосвязанное с сознанием. В свою очередь, из вышеизло­женного можно сделать один из основополагающих выводов теории деятельно­сти. Этот вывод состоит в утверждении о неразрывности сознания и поведения. В-третьих, психологическая теория деятельности через понятие действия вво­дит принцип активности, противопоставляя его принципу реактивности. Понятие «реактивность» подразумевает ответное действие или реакцию на воздействие какого-либо сти­мула. Формула «стимул—реакции» является одним из основных положений би­хевиоризма.

Бихевиоризм (behaviorism, от англ. behavior — поведение) — особое направление в психологии человека и животных, буквально — наука о поведении. С этой точки зрения активен воздействующий на человека стимул. Активность с точки зрения теории деятельности есть свойство самого субъекта, т. е. характеризует человека. Источник активности находится в самом субъекте в форме цели, на достижение которой направлено действие.

В-четвертых, понятие «действие» выводит деятельность человека в предмет­ный и социальный мир. Дело в том, что цель действия может носить не только биологический смысл, такой как добыча пищи, но также может быть направлена на установление социального контакта или создание предмета, не связанного с биологическими потребностями. Исходя из характеристик понятия «действие» как основного элемента анализа деятельности, формулируются основополагающие принципы психологической теории деятельности:

1. Сознание не может рассматриваться как замкнутое в самом себе: оно долж­но проявляться в деятельности (принцип «размывания» круга сознания).

2. Поведение нельзя рассматривать в отрыве от сознания человека (принцип единства сознания и поведения).

3. Деятельность — это активный, целенаправленный процесс (принцип актив­ности).

4. Действия человека предметны; их цели носят социальный характер (прин­цип предметной человеческой деятельности и принцип ее социальной обу­словленности).

Индивидуальное сознание – сознание отдельного человека, его особое, индивидуальное восприятие окружающего мира. Это совокупность идей, взглядов, чувств, свойственных конкретному человеку, в которых проявляется его индивидуальность, неповторимость, отличающая его от других людей. Оно порождает и соответствующее индивидуальное поведение.

В структуре индивидуального сознания принято выделять четыре основных компонента:

1. телесно-перцептивный (ощущения, восприятия, представления);

2. чувственно-эмоциональный (эмоции, аффекты, чувства, инстинкты);

3. логико-понятийный (понятия, логические умозаключения);

4.ценностно-мотивационный (идеалы, фантазия, воображение, интуиция).

Данная структура соотносится с фактом межполушарной асимметрии мозга. Как известно, правое полушарие мозга «отвечает» за наглядно-образное мышление, левое – за словесно-логическое мышление. Наряду с выделенными структурными элементами в поле сознания представлены и уровни: бессознательный (сновидения, гипнотические состояния, состояния невменяемости), собственно сознание (включающее четыре названных компонента) и сверхсознание (интуиция, творчество).

Сфера индивидуального бессознательного, открытая австрийским психиатром З. Фрейдом, представляет собой совокупность психических явлений, состояний, не поддающихся контролю со стороны сознания (сновидения, гипнотические состояния, сомнамбулизм и т.д.) По его мнению, психика человека имеет три сферы: «Оно», «Я» и «Сверх-Я». «Оно» - это сфера бессознательных влечений. «Я» - сфера сознательного, посредник между «Оно» и «Сверх-Я», между бессознательным и внешним миром. «Сверх-Я» выполняет роль «морального цензора», это внутриличностная совесть, олицетворяющая устои общества.

Ученик и последователь З. Фрейда швейцарский психиатр К. Юнг предположил наличие в структуре бессознательного так называемых «архетипов», связанных с коллективной жизнью людей. Он полагал, что вся информация, накопленная человечеством, сохраняется на генетическом уровне в памяти потомков и проявляется в сновидениях, художественном творчестве. В отличие от З. Фрейда, полагавшего, что поведением человека управляет психическая энергия сексуальных влечений – либидо, а задача человека заключается в превращении «Оно» в «Я», К. Юнг считал, что кроме индивидуального бессознательного существует более глубокий слой человеческой психики - коллективное бессознательное. [4,стр.372-373]

Неофрейдистское видение бессознательного наблюдается и у австрийского психиатра В. Райха, который вслед за З. Фрейдом биологизирует бессознательное, рассматривая человека как природно-социальное существо. Наиболее видный представитель неофрейдизма - немецко-американский психолог и социолог Э. Фромм выступил против биологизации бессознательного и подверг критике теорию З. Фрейда за антагонизм между сущностью человека и культурой и попытался соединить психоаналитическую теорию З. Фрейда с марксистской концепцией человека. Одним из важнейших факторов развития человека, по его мнению, является противоречие, вытекающее из его двойственной природы. Человек – существо природное и социальное. Это противоречие Э. Фромм назвал «экзистенциальной дихотомией».

В структуре индивидуального сознания сознательное и бессознательное взаимосвязаны и не существуют изолированно друг от друга.

Индивидуальное сознание тесно связано с общественным сознанием. Любой индивид есть носитель общественных взглядов, привычек, традиций, берущих свое начало из глубины веков. В свою очередь, все люди в определенной степени несут в своем сознании современные идеи, взгляды и т.п. Человек не может быть изолированным от общества и общественных идей. Трансформируясь через бытие отдельных людей, их общественное сознание формирует индивидуальное сознание. Общество - сложное материальное образование, состоящее из множества различных социальных групп. Такими группами являются классы, сословия, интегральные (работники умственного и физического труда, жители города и деревни), этнографические, демографические и профессиональные группы. Преломляясь через общественную практику, общественное сознание реализуется в материальной действительности. Оно может способствовать развитию прогрессивных тенденций, а может препятствовать их осуществлению.

Общественное сознание – совокупность идей, взглядов, теорий и представлений людей в обществе (то есть духовная жизнь общества). Общественное сознание как отражение общественного бытия, социальной реальности, носит конкретно-исторический характер. В структуре общественного сознания выделяют обыденный уровень, общественную психологию и общественную идеологию. К формам общественном сознания относятся – мифологическое, религиозное, философское, научное, экономическое, эстетическое, нравственное, правовое, экологическое и др.

ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ И СОЗНАНИЕ

Деятельность субъекта - внешняя и внутренняя - опосредствуется и

регулируется психическим отражением реальности. То, что в предметном мире

выступает для субъекта как мотивы, цели и условия его деятельности, должно

быть им так или иначе воспринято, представлено, понято, удержано и

воспроизведено в его памяти; это же относится к процессам его деятельности и

к самому себе - к его состояниям, свойствам, особенностям. Таким образом,

анализ деятельности приводит нас к традиционным темам психологии. Однако

теперь логика исследования оборачивается: проблема проявления психических

процессов превращается в проблему их происхождения, их порождения теми

общественными связями, в которые вступает человек в предметном мире.

Психическая реальность, которая непосредственно открывается нам, - это

субъективный мир сознания. Потребовались века, чтобы освободиться от

отождествления психического и сознательного. Удивительно то многообразие

путей, которые вели к их различению в философии, психологии, физиологии:

достаточно назвать имена Лейбница, Фехнера, Фрейда, Сеченова и Павлова.

Решающий шаг состоял в утверждении идеи о разных уровнях психического

отражения. С исторической, генетической точки зрения это означало признание

существования досознательной психики животных и появления у человека

качественно новой ее формы - сознания. Так возникли новые вопросы: о той

объективной необходимости, которой отвечает возникающее сознание, о том, что

его порождает, о его внутренней структуре.

Сознание в своей неопосредственности есть открывающаяся субъекту

картина мира, в которую включен и он сам, его действия и состояния. Перед

неискушенным человеком наличие у него этой субъективной картины не ставит,

разумеется, никаких теоретических проблем: перед ним мир, а не мир и картина

мира. В этом стихийном реализме заключается настоящая, хотя и наивная

правда. Другое дело - отождествление психического отражения и сознания, это

не более чем иллюзия нашей интроспекции.

Она возникает из кажущейся неограниченной широты сознания. Спрашивая

себя, сознаем ли мы то или иное явление, мы ставим перед собой задачу на

осознание и, конечно, практически мгновенно решаем ее. Понадобилось

изобрести тахистоскопическую методику, чтобы экспериментально разделить

"поле восприятия" и "поле сознания".

С другой стороны, хорошо известные и легко воспроизводимые в

лабораторных условиях факты говорят о том, что человек способен осуществлять

сложные приспособительные процессы, управляемые предметами обстановки, вовсе

не отдавая себе отчета в наличии их образа; он обходит препятствия и даже

манипулирует вещами, как бы "не видя" их.

Другое дело, если нужно сделать или изменить вещь по образцу или

изобразить некоторое предметное содержание. Когда я выгибаю из проволоки или

рисую, скажем, пятиугольник, то я необходимо сопоставляю имеющиеся у меня

представление с предметными условиями, с этапами его реализации в продукте,

внутренне примериваю одно к другому, такие сопоставления требуют, чтобы мое

представление выступило для меня как бы в одной плоскости с предметным

миром, не сливаясь, однако, с ним. Особенно ясно это в задачах, для решения

которых нужно предварительно осуществить "в уме" взаимные пространственные

смещения образов объектов, соотносимых между собой; такова, например,

задача, требующая мысленного поворачивания фигуры, вписываемой в другую

фигуру.

Исторически необходимость такого "предстояния" (презентированности)

психического образа субъекту возникает лишь при переходе от

приспособительной деятельности животных к специфической для человека

производственной, трудовой деятельности. Продукт, к которому теперь

стремится деятельность, актуально еще не существует. Поэтому он может

регулировать деятельность лишь в том случае, если он представлен для

субъекта в такой форме, которая позволяет сопоставить его с исходным

материалом (предметом труда) и его промежуточными преобразованиями. Более

того, психический образ продукта как цели должен существовать для субъекта

так, чтобы он мог действовать с этим образом - видоизменять его в

соответствии с наличными условиями. Такие образы и суть сознательные образы,

сознательные представления - словом, суть явления сознания.

Сама по себе необходимость возникновения у человека явлений сознания,

разумеется, еще ничего не говорит о процессе из порождения. Она, однако,

ясно ставит задачу исследования этого процесса, задачу, которая в прежней

психологии вообще не возникала. Дело в том, что в рамках традиционной

диодической схемы объект -> субъект феномен сознания у субъекта принимался

без всяких объяснений, если не считать истолкований, допускающих

существование под крышкой нашего черепа некоего наблюдателя, созерцающего

картины, которые ткут в мозге нервные физиологические процессы.

Впервые метод научного анализа порождения и функционирования

человеческого сознания - общественного и индивидуального - был открыт

Марксом. В результате, как это подчеркивает один из современных авторов,

предмет исследования сознания переместился от субъективного индивида на

социальные системы деятельности, так что "метод внутреннего наблюдения и

понимающей интроспекции, долгое время монопольно владевший исследованиями

сознания, затрещал по швам"86. На немногих страницах невозможно, разумеется,

охватить сколько-нибудь полно даже только главные вопросы марксистской

теории сознания. Не претендуя на это, я ограничусь лишь некоторыми

положениями, которые указывают пути решения проблемы деятельности и сознания

в психологии.

Очевидно, что объяснение природы сознания лежит в тех же особенностях

человеческой деятельности, которые создают его необходимость: в ее

объективно-предметном, продуктивном характере.

Трудовая деятельность запечатлевается в своем продукте. Происходит,

говоря словами Маркса, переход деятельности в покоящееся свойство. Переход

этот представляет собой процесс вещественного воплощения предметного

содержания деятельности, которое презентируется теперь субъекту, т.е.

предстает перед ним в форме образа воспринимаемого предмета.

Иначе говоря, в самом первом приближении порождение сознания рисуется

так: представление, управляющее деятельностью, воплощаясь в предмете,

получает свое второе, "объективированное" существование, доступное

чувственному восприятию; в результате субъект как бы видит свое

представление во внешнем мире; дублицируясь, оно осознается. Схема эта

является, однако, несостоятельной. Она возвращает нас к прежней

субъективно-эмпирической, по сути идеалистической, точке зрения, которая как

раз и выделяет прежде всего то обстоятельство, что указанный переход имеет в

качестве своей необходимой предпосылки сознание - наличие у субъекта

представлений, намерений, мысленных планов, схем или "моделей"; что эти

психические явления и объективируются в деятельности и ее продуктах. Что же

касается самой деятельности субъекта, то, управляемая сознанием, она

выполняет по отношению к его содержанию лишь передаточную функцию и функцию

их "подкрепления - неподкрепления".

Однако главное состоит вовсе не в том, чтобы указать на активную,

управляющую роль сознания. Главная проблема заключается в том, чтобы понять

сознание как субъективный продукт, как преобразованную форму проявления тех

общественных по своей природе отношений, которые осуществляются

деятельностью человека в предметном мире.

Деятельность является отнюдь не просто выразителем и переносчиком

психического образа, который объективизируется в ее продукте. В продукте

запечатлевается не образ, а именно деятельность, то предметное содержание,

которое она объективно несет в себе.

Переходы субъект -> деятельность -> предмет образуют как бы круговое

движение, поэтому может казаться безразличным, какое из его звеньев или

моментов взять в качестве исходного. Однако это вовсе не движение в

заколдованном круге. Круг этот размыкается, и размыкается именно в самой

чувственно-практической деятельности.

Вступая в прямое соприкосновение с предметной действительностью и

подчиняясь ей, деятельность видоизменяется, обогащается, в этой своей

обогащенности она кристаллизируется в продукте. Осуществленная деятельность

богаче, истиннее, чем предваряющее ее сознание. При этом для сознания

субъекта вклады, которые вносятся его деятельностью, остаются скрытыми;

отсюда и происходит, что сознание может казаться основой деятельности.

Выразим это иначе. Отражение продуктов предметной деятельности,

реализующей связи, отношения общественных индивидов выступают для них как

явления их сознания. Однако в действительности за этими явлениями лежат

упомянутые объективные связи и отношения общественных индивидов выступают

для них как явления их сознания. Однако в действительности за этими

явлениями лежат упомянутые объективные связи и отношения, хотя и не в явной,

а в снятой, скрытой от субъекта форме. Вместе с тем явления сознания

составляют реальный момент в движении деятельности. В этом и заключается их

не "эпифеноменальность", их существенность. Как верно отмечает В.П.Кузьмин,

сознательный образ выступает в функции идеальной меры, которая

овеществляется в деятельности87.

Подход к сознанию, о котором идет речь, в корне меняет постановку

важнейшей для психологии проблемы - проблемы соотношения субъективного

образа и внешнего предмета. Он уничтожает ту мистификацию этой проблемы,

которую создает в психологии многократно упомянутый мною постулат

непосредственности. Ведь если исходить из допущения, что внешние воздействия

непосредственно вызывают в нас, в нашем мозге, субъективный образ, то тотчас

встает вопрос, как же происходит, что образ этот выступает как существующий

вне нас, вне нашей субъективности - в координатах внешнего мира.

В рамках постулата непосредственности ответить на этот вопрос можно,

только допустив процесс вторичного, так сказать, проецирования психического

образа вовне. Теоретическая несостоятельность такого допущения очевидна88; к

тому же оно находится в явном противоречии с фактами, которые

свидетельствуют о том, что психический образ с самого начала уже "отнесен" к

внешней по отношению к мозгу субъекта реальности и что он не проецируется во

внешний мир, а, скорее вычерпывается из него89. Конечно, когда я говорю о

"вычерпывании", то это не более чем метафора. Она, однако, выражает

реальный, доступный научному исследованию процесс - процесс присвоения

субъектом предметного мира в его идеальной форме, в форме сознательного

отражения.

Этот процесс первоначально возникает в той же системе объективных

отношений, в которой происходит переход предметного содержания деятельности

в ее продукт. Но для того чтобы процесс этот реализовался, недостаточно,

чтобы продукт деятельности, впитавший ее в себя, предстал перед субъектом

своими вещественными свойствами; должна произойти такая его трансформация, в

результате который он мог бы выступить как познаваемый субъектом, т.е.

идеально. Трансформация эта происходит посредством функционирования языка,

являющегося продуктом и средством общения между собой участников

производства. Язык несет в своих значениях (понятиях) то или другое

предметное содержание, но содержание, полностью освобожденное от своей

вещественности. Так, пища является, конечно, вещественным предметом,

значение же слова "пища" не содержит в себе ни грамма пищевого вещества. При

этом и сам язык тоже имеет свое вещественное существование, свою материю;

однако язык, взятый по отношению к означаемой реальности, является лишь

формой ее бытия, как и те вещественные мозговые процессы индивидов, которые

реализуют ее осознание90.

Итак, индивидуальное сознание как специфически человеческая форма

субъективного отражения объективной реальности может быть понято только как

продукт тех отношений и опосредствований, которые возникают в ходе

становления и развития общества. Вне системы этих отношений (и вне

общественного сознания) существование индивидуальной психики в форме

сознательного отражения, сознательных образов невозможно.

Для психологии ясное понимание этого тем более важно, что она до сих

пор окончательно не отрешилась в объяснения явлений сознания от наивного

антропологизма. Даже деятельностный подход в психологическом изучении

явлений сознания позволяет понять их лишь при том неприменном условии, что

сама деятельность человека рассматривается как процесс, включенный в систему

отношений, осуществляющий его общественное бытие, которое есть способ его

существования также и в качестве природного, телесного существа.

Конечно, указанные условия и отношения, порождающие человеческое

сознание, характеризуют его лишь на самых ранних этапах. Впоследствии в

связи с развитием материального производства и общения, выделением, а потом

и обособлением духовного производства и происходящей технизации языка

сознание людей освобождается от прямой связи с их

непосредственно-практической трудовой деятельностью. Круг сознаваемого все

более расширяется, так что сознание становится у человека универсальной,

хотя и не единственной, формой психического отражения. Оно претерпевает при

этом ряд радикальных изменений.

Первоначальное сознание существует лишь в форме психического образа,

открывающего субъекту окружающий его мир, деятельность же по - прежнему

остается практической, внешней. На более позднем этапе предметом сознания

становится также и деятельность: осознаются действия других людей, а через

них и собственные действия субъекта. Теперь они коммуницируются, означаясь с

помощью жестов или звуковой речи. Это и является предпосылкой порождения

внутренних действий и операций, протекающих в уме, в "плане сознания".

Сознание-образ становится также сознанием-деятельностью. Именно в этой своей

полноте сознание и начинает казаться эмансипированным от внешней, чувственно

-практической деятельности и более того - управляющим ею.

Другое капитальное изменение, претерпеваемое сознанием в ходе

исторического развития, состоит в разрушении первоначальной слитности

сознания трудового коллектива и сознания образующих его индивидов. Это

происходит в силу того, что осознаваемым становится широкий круг явлений,

включающий в себя также явления, принадлежащие к сфере таких отношений

индивидов, которые составляют особенное в жизни каждого их них. При этом

классовое расслоение общества приводит к тому, что люди оказываются в

неодинаковых, противопоставленных друг другу отношениях к средствам

производства и общественному продукту; соответственно и их сознание

испытывает на себе влияние этой неодинаковости, этой противопоставленности.

Вместе с тем вырабатываются идеологические представления, которые включаются

в процесс осознания конкретными индивидами их реальных жизненных отношений.

Возникает сложнейшая картина внутренних связей, переплетений и

взаимопереходов, порождаемая развитием внутренних противоречий, которые в

своем абстрактном виде выступают уже при анализе самых простых отношений,

характеризующих систему человеческой деятельности. На первый взгляд

погружение исследования в эту сложнейшую картину может казаться уводящим от

задач конкретно-психологического изучения сознания, к подмене психологии

социологией. Но это вовсе не так. Напротив, психологические особенности

индивидуального сознания только и могут быть поняты через их связи с темы

общественными отношениями, в которые вовлечен индивид.

ЛИЧНОСТНЫЙ СМЫСЛ

Психология издавна описывала субъективность, пристрастность

человеческого сознания. Ее проявления видели в избирательности внимания, в

эмоциональной окрашенности представлений, в зависимости познавательных

процессов от потребностей и влечений. В свое время Лейбниц выразил эту

зависимость в известном афоризме: "...если бы геометрия так же противоречила

нашим страстям и нашим интересам, как нравственность, то мы бы также спорили

против нее и нарушали ее вопреки всем доказательствам Эвклида и

Архимеда..."108

Трудности заключались в психологическом объяснении пристрастности

сознания. Явления сознания казались имеющими двойную детерминацию - внешнюю

и внутреннюю. Соответственно, они трактовались как якобы принадлежащие к

двум разным сферам психики: сфере познавательных процессов и сфере

потребностей, аффективности. Проблема соотношения этих сфер - решалась ли

она в духе рационалистических концепций или в духе психологии глубинных

переживаний - неизменно интерпретировалась с антропологической точки зрения,

с точки зрения взаимодействия разных по своей природе факторов-сил.

Однако действительная природа как бы двойственности явлений

индивидуального сознания лежит не в их подчиненности этим независимым

факторам.

Не будем вдаваться здесь в те особенности, которые отличают в этом

отношении различные общественно-экономические формации. Для общей теории

индивидуального сознания главное состоит в том, что деятельность конкретных

индивидов всегда остается "втиснутой" (insere) в наличные формы проявления

этих объективных противоположностей, которые и находят свое косвенное

феноменальное выражение в их сознании, в его особом внутреннем движении.

Деятельность человека исторически не меняет своего общего строения,

своей "макроструктуры". На всех этапах исторического развития она

осуществляется сознательными действиями, в которых совершается переход целей

в объективные продукты, и подчиняется побуждающим ее мотивам. Что радикально

меняется, так это характер отношений, связывающих между собой цели и мотивы

деятельности.

Эти отношения и являются психологически решающими. Дело в том, что для

самого субъекта осознание и достижение им конкретных целей, овладение

средствами и операциями действия есть способ утверждения его жизни,

удовлетворения и развития его материальных и духовных потребностей,

опредмеченных и трансформированных в мотивах его деятельности. Безразлично,

осознаются или не осознаются субъектом мотивы, сигнализируют ли они о себе в

форме переживаний интереса, желания или страсти; их функция, взятая со

стороны сознания, состоит в том, что они как бы "оценивают" жизненное

значение для субъекта объективных обстоятельств и его действий в этих

обстоятельствах, придают им личностный смысл, который прямо не совпадает с

понимаемым объективным их значением. При определенных условиях несовпадение

смыслов и значений в индивидуальном сознании может приобретать характер

нестоящей чуждости между ними, даже их противопоставленности.

В товарном обществе эта чуждость возникает необходимо и притом у людей,

стоящих на обоих общественных полюсах. Наемный рабочий, конечно, отдает себе

отчет в производимом им продукте, иначе говоря, он выступает перед ним в его

объективном значении (Bedeutung), по крайней мере в пределах, необходимых

для того, чтобы он мог разумно выполнять свои трудовые функции. Но смысл

(Sinn) его труда для него самого заключается не в этом, а в заработке, ради

которого он работает. "Смысл двенадцатичасового труда заключается для него

не в том, что он ткет, прядет, сверлит и т.д., а в том, что это - способ

заработка, который дает ему возможность поесть, пойти в трактир,

поспать"109. Эта отчужденность проявляется и на противоположном общественном

полюсе: для торговцев минералами, замечает Маркс, минералы не имеют смысла

минералов110.

Уничтожение отношений частной собственности уничтожает эту

противопоставленность значений и смыслов в сознании индивидов; их

несовпадение, однако, сохраняется.

Необходимость их несовпадения заложена уже в глубокой предыстории

человеческого сознания, в существовании у животных двух видов чувственности,

опосредствующих их поведение в предметной среде. Как известно, восприятие

животных ограничено воздействиями, сигнально связанными с удовлетворением их

потребностей, хотя бы только эвентуально, в возможности111. Но потребности

могут осуществлять функцию психической регуляции, лишь выступая в форме

побуждающих объектов (и, соответственно, средств овладения ими или защиты от

них). Иначе говоря, в чувственности животных внешние свойства объектов и их

способность удовлетворять те или иные потребности не отделяются друг от

друга. Вспомним: собака в ответ на воздействие условного пищевого

раздражителя рвется к нему, лижет его112. Однако неотделимость восприятия

животными внешнего облика объектов от его потребностей вовсе не означает их

совпадения. Напротив, в ходе эволюции их связи становятся все более

подвижными и до чрезвычайности усложняются, сохраняется лишь невозможность

их обособления. Они разделяются только на уровне человека, когда во

внутренние связи обеих этих форм чувственности вклиниваются словесные

значения.

Я говорю, что значения вклиниваются (хотя, может быть, лучше было бы

сказать "вступают" или "погружаются"), единственно для того, чтобы заострить

проблему. В самом деле: ведь в своей объективности, т.е. как явления

общественного сознания, значения преломляют для индивида объекты независимо

от их отношения к его жизни, к его потребностям и мотивам. Даже для сознания

утопающего соломинка, за которую он хватается, все же сохраняет свое

значение соломинки; другое дело, что эта соломинка - пусть только иллюзорно

- приобретает в этот момент для него смысл спасающей его жизнь.

Хотя на первоначальных этапах формирования сознания значения выступают

слитно с личностными смыслами, однако в этой слитности имплицитно уже

содержится их несовпадение, которое далее неизбежно приобретает и свои

открытые, эксплицированные формы. Последнее и делает необходимым выделять в

анализе личностный смысл в качестве еще одной образующей систему

индивидуального сознания. Они-то и создают тот "утаенный", по выражению

Л.С.Выготского, план сознания, который столь часто интерпретируется в

психологии не как формирующийся в деятельности субъектов, в развитии ее

мотивации, а как якобы непосредственно выражающий изначально заключенные в

самой природе человека внутренние движущие им силы.

13 Вопрос Сознание представляет собой многомерное образование. В этой связи в психологии зафиксированы различные подходы к выделению элементов, образующих сознание (его структуры). Одно из первых представлений о структуре сознания принадлежит З.Фрейду, согласно которому сознание имеет иерархическую структуру и включает в себя подсознание, сознание и сверхсознание. Подсознание и сверхсознание образуют состав бессознательного. В отечественной психологии сложился другой подход к анализу структуры сознания. Л.С.Выготский, развивая философские представления об онтологии сознания, писал, что в сознании, как и в мышлении, можно выделить два слоя: сознание для сознания и сознание для бытия. А.Н.Леонтьев, продолжая линию исследований сознания, намеченную Л.С.Выготским, поставил вопрос о том, из чего образуется сознание, как оно возникает, каковы его источники. Он выделял в сознании три образующих: чувственную ткань образа, значение и личностный смысл. Предложенная структура сознания была дополнена и развита В.П.Зинченко. В сознании, помимо чувственной ткани, значения и смысла, выделялась биодинамическая ткань движения и действия. В новой схеме значение и смысл образуют рефлексивный или рефлексивно-созерцательный слой сознания. Бытийный или бытийно-деятельностный слой сознания составляют чувственная ткань образа и биодинамическая ткань живого движения и действия. В итоге получается двухслойная уровневая структура сознания и четыре единицы его анализа.

14вопрос И. И. Чеснокова понимает самосознание как единство трех сторон: познавательной (самопознание), эмоционально-ценностной (самоотношение) и действенно-волевой (саморегуляция). Подчеркивается процессуальность самосознания, несводимость его к конечному результату. Здесь имеется в виду процесс накопления знаний о себе, который не приводит к конечному, абсолютному знанию, но делает знание все более адекватным. Самосознание, согласно Чесноковой, представляет собой процесс, сущность которого состоит в восприятии личностью многочисленных образов самой себя в различных ситуациях и в соединении этих образов в единое целостное образование - представление, а затем и понятие своего собственного «Я». В результате этого процесса формируется обобщенный «образ Я». Здесь самопознание представлено как обобщение, при котором в последовательности образ восприятия - представление-понятие из многочисленных образов самого себя в различных ситуациях выделяется общее, устойчивое. Самосознание как противоречивое единство понимается как единство изменчивого и устойчивого в отношении личности к себе. Наиболее частные, существенные черты личности выделяются как постоянные, устойчивые, преходящие - изменчивые. В зависимости от изменения ситуации, в которой личность живет и действует, возможно изменение этого соотношения - ие-то компоненты изменчиво переходят в устойчивое и,наоборот. Самый важный устойчивый компонент - «более или менее постоянное содержание самооценки, в которой отражается уровень знания личностью себя и отношения к себе». Этот относительно устойчивый компонент является, по мнению автора, необходимым внутренним психологическим условием тождественности личности, ее константности. Одним из ведущих исследователей самосознания человека — B.C.Мухиной — разработаны и описаны структура самосознания и ее развитие в онтогенезе [42]. Под структурой понимается «совокупность устойчивых связей объекта, обеспечивающих его целостность и тождественность самому себе, т. е. сохранение основных свойств при различных внешних и внутренних изменениях». При этом выделяются следующие основные структурные компоненты самосознания: осознание имени, притязание на признание, временное осознание, половая идентификация, осознание прав и обязанностей. Обращаясь непосредственно к изменению структуры самосознания в онтогенезе, В.С. Мухина выделяла следующие особенности. • В основу структуры личности ложится выделение ребенком себя как персоны. Имя собственное становится тем ядром, которое в совокупности с Я выражает сознаваемую человеком собственную сущность. Индивид в процессе онтогенеза «вживается» в свое имя, оно становится для него частью его сущности. Оно изменяет свою форму в зависимости от контекста ситуации и может быть уменьшительно-ласкательным или именем-отчеством и т. п. Идентифицируясь с формой имени, человек выбирает соответствующее ситуации и поведение. На протяжении жизни человека меняется суть осознания собственного физического облика, особенно ярким примером может служить изменение телесного самовосприятия в младшем подростковом возрасте, когда оно становится фрагментарным. Таким образом, в первое, изначальное звено структуры самосознания входит единство имени собственного, Я и определенного физического облика. • Притязание на признание также претерпевает изменения в процессе онтогенеза. Так, маленькому ребенку присуще стремление «быть хорошим», которое выражается в старании сделать то, что понравится маме и папе. У подростка выходит на первый план притязание на признание его внутреннего мира окружающими. Притязание на признание взрослого человека чаще всего связанно с его социальным успехом. Чувство половой принадлежности также влияет на формирование личности. Эта структурная единица самосознания заполняется через подражание ребенка взрослому одного с ним пола. В результате у ребенка формируется чувство тождественности с определенным полом. С этим чувством связано многое и в поведении взрослого человека, и в его мировоззрении и

очень часто проявляется в стереотипном восприятии, например, социальных ролей. • Психологическое время личности определяет историю развития вышеперечисленных изначальных основ самосознания. Образы памяти и воображения помогают соотносить свое Я во всех временных интервалах. Наличие осознаваемой перспективы в будущем стимулирует личность к развитию. Этот факт становится особенно значимым в пожилом возрасте. Восприятие времени человеком меняется на протяжении его жизни. Так, для пожилого человека значительно удлиняется субъективное восприятие прошлого при сокращении настоящего, последние 15 — 20 лет жизни сжимаются до восприятия их как настоящего. • Бытие в социальном пространстве включает в себя осознание прав и обязанностей личности. Маленький ребенок быстро узнает о том, что и как он должен делать, чтобы «быть хорошим», но до определенного времени не осознает значения своего права на права. В подростковом возрасте картина меняется: теперь ребенок намного лучше знает и признает именно свои права, но в специфическом контексте данного возраста. Взрослый человек принимает на себя множество обязанностей, а его права прописаны в законе. Отношение к правам в пожилом возрасте становится более щепетильным, поскольку считается, что наличие жизненного опыта «повышает право на права», иногда даже появляется претензия на «право на обязанности», возможно из-за страха «оказаться не у дел». Так, для В.В. Столина, принцип вычленения трех уровней активности человека (органический, индивидный и личностный), реализованный применительно к онтогенезу самосознания, остается основополагающим и при введении представления об уровневом строении самосознания: в системе органической активности, в коллективной предметной деятельности и в системе личностного развития. На каждом из этих уровней самосознание выступает в качестве механизме обратной связи, интегрирующего активность субъекта, регулирующего его деятельность, поведение. Для каждого уровня самосознания В.В. Столин выделяет особые составляющие единицы. На уровне органического самосознания такая единица имеет сенсорно-перцептивную природу. Главное же внимание В.В. Столина направлено на определение и анализ единиц самосознания на индивидном и личностном уровнях. Выделенное им понятие смысл «Я» и лежит в основе составляющих единиц самосознания данных уровней. Смысл «Я» порождает как отношение к мотиву или цели релевантных их достижению качеств субъекта и оформляется в самосознании в значениях (когнитивный аспект) и эмоциональных переживаниях (эмоциональный аспект). Таким образом, большинство авторов рассматривают самосознание как средство саморегуляции субъекта деятельности на основе самопознания и эмоционально-ценностного отношения.