Рекомендации по раскрытию усыновления для усыновленных подростков и их усыновителей

Переход от получения подростком неперсонализированной информации о биологических родителях к открытию закрытого усыновления – это своего рода «переход через Рубикон». После того, как это решение принято, Dr. Maguire Pavao предлагает придерживаться следующих важных правил:

1. Заручитесь поддержкой заинтересованного объективного человека

Полезно иметь консультанта – участника группы взаимопомощи или психолога (выступающего не в своем профессиональном качестве, а именно в качестве консультанта). Члены семьи могут также обратиться к какому-нибудь заинтересованному объективному человеку за помощью в организации внутрисемейного общения. Даже если усыновители понимают происходящее «умом» и уверены, что поступают правильно и делают все в наилучших интересах ребенка, открытие усыновления может вызывать у них эмоциональные проблемы. Их волнует, чтó из этого получится. Они нервничают и пытаются «защитить» ребенка – часто даже не зная, от чего, собственно, его надо защищать.

2. Обсудите с подростком этапы поиска и возможные реакции участников этого процесса

Усыновители должны обсудить с подростком, как будет проходить процесс поиска, и с какими реакциями со стороны вовлеченных в него людей он может столкнуться. Для многих подростков поиск биологических семей превращается в своего рода наваждение и начинает напоминать плохой детектив. Людям со стороны все это может казаться мыльной оперой. Для тех, кто в этом «варится», это реальная жизнь. По ходу поиска важно помнить, что движение к конечной цели столь же важно, как и сама конечная цель, и не должно восприниматься как нечто банальное и само собой разумеющееся.

3. Учитывайте реакцию подростка на возможное отвержение и новые утраты

Отвержение (или кажущееся отвержение) и связанное с ним чувство утраты болезненно воспринимаются всеми людьми, в том числе и подростками. Кто-то может сделать шаг вперед – а потом два шага назад. Кто-то может пообещать позвонить – и не позвонить. И биологические родители, и подростки испытывают очень сложные чувства по отношению к происходящему.

Естественно, подростки переживают утраты на другом уровне, и глубина этих переживаний зависит от их индивидуальных особенностей. Они могут вести поиск по-разному. В тринадцать или четырнадцать лет их может интересовать только конкретная информация. В двадцать лет они могут возобновить поиск – и на этот раз сделать все иначе. Некоторые подростки испытывают смутное желание наладить живую связь со своим прошлым, но не готовы доводить дело до логического конца.

4. Помогайте подростку в решении организационных вопросов

Иногда подросток выказывает желание найти своих биологических родителей, но с течением времени не предпринимает никаких практических шагов в этом направлении. В таких случаях усыновители могут помочь ему в решении организационных вопросов, например, позвонить адвокату или написать в агентство по усыновлению. Подросток, как правило, просто не знает, как это сделать. Усыновители могут стать его «секретарями», пойти «по инстанциям» – главное, чтобы при этом у ребенка сохранялось ощущение, что последнее слово всегда остается за ним. Именно он должен решать, чтó и когда делать, зная, что он может в любой момент «нажать на тормоза».

Выдержка из дневника Кэрол: 31 марта 1992 года, 16:48

Дорогая мама, прошло много времени – год или больше – с тех пор, как я сделала последнюю запись в этом дневнике. Сейчас я пишу из чувства долга. По крайней мере, мне так кажется. Впрочем, я не уверена. В январе 1991 года я получила информацию о тебе и о моем удочерении. Я обратилась в агентство в надежде узнать хоть что-нибудь. Я помню, как получила от них письмо. Я плакала – из страха перед тем, чтó я узнáю, от радости, что я, наконец, что-то узнáю. Прочитав письмо, я захотела тебе написать, но мне нужно было время, чтобы немного успокоиться и не наделать глупостей. И я решила подождать…

Кэрол – завершение истории

Когда Кэрол было восемнадцать, она обратилась за помощью в агентство, специализирующееся на оказании людям помощи в поиске родственников. В тот раз ей ответили, что в силу ее возраста организация поисков не представляется возможной.

10 апреля 1993 года агентство прислало ей письмо с важной информацией. 26 апреля 1993 года Кэрол в первый раз жизни говорила со своей биологической матерью. Вот как она сама описывает свои переживания:

Я держала в руках телефонную трубку, зная, что на другом конце провода находится женщина, которая подарила мне жизнь и причинила мне столько боли и страданий, женщина, которую я ждала долгих двадцать пять лет. Я посмотрела на сотрудницу агентства, которая занималась поисками моей биологической матери, и прошептала: «А что мне сказать?» «Скажи привет», ответила она. Привет. Это показалось мне абсурдным. Привет? Первое, что я скажу своей биологической матери, будет «привет»?

Что ж, я действительно сказала «привет». Не помню, о чем мы говорили потом, но точно знаю, что не прошло и минуты, как я сказала матери: «Я тебя люблю».

То, что произошло после этого, я могу назвать только одним словом: ЧУДО. Мэри и я счастливы, что мы появились друг у друга. Теперь я точно знаю, в кого я такая упрямая. И мои таланты, моя тяга к искусству – это тоже от нее. Мой зубной врач оказался неправ – форму подбородка я унаследовала от биологической матери, а не от усыновителя. Все эти годы я искала кудрявую темноволосую женщину, а моя биологическая мать – девочку-блондинку с прямыми волосами. Но нет никаких сомнений в том, что она моя мать, а я ее дочь.

Усыновители поддерживали меня все это время. Они заслужили звание «Лучших Родителей В Мире»! Я в свою очередь пыталась быть с ними помягче, понимая, что им так же нелегко со всем этим справиться, как и мне самой.

Встреча с биологической матерью стала для меня очень важным событием, но моя семья осталась моей семьей – хоть мы совсем не похожи друг на друга. Мои три сводных брата – по-прежнему мои братья, а мои усыновители – по-прежнему мои мама и папа.