4. Диффузия идентичности

Диффузия идентичности характерна для подростка, который не только избегает «кризиса идентичности», но и не способен выбрать какое-либо направление в жизни (профессию, набор ценностей). «Это происходит из-за того, что рядом с подростком нет людей, которые могли бы его поддержать, и которым он мог бы задать волнующие его вопросы, или авторитетного человека (например, родителя), который мог бы стать для него привлекательным образцом для подражания. Подросток не может определиться, чего он хочет от жизни, не желает анализировать имеющиеся в его распоряжении варианты, не способен идентифицировать себя с влиятельной положительной фигурой (поскольку таковой в его окружении просто нет)».¹⁴¹

Dr. Brodzinsky уверен, что достижение идентичности усыновленным подростком возможно только в том случае, если он вырос в семье, где усыновители открыто обсуждают вопросы усыновления и помогают ему понять, как «факт его усыновления встраивается или не встраивается в его общее ощущение собственного «я»».¹⁴² Очевидно, что для таких подростков обладание информацией об их прошлом является важнейшим компонентом общей картины. Надо, правда, отметить, что ситуация, когда подростки получают эту информацию в результате непосредственного контакта со своими биологическими родителями, стоит несколько особняком. Прочитав еще одну запись из дневника Кэрол, мы обсудим вопросы, которые должны учитывать усыновители в этой связи.

Выдержка из дневника Кэрол: 22 февраля 1988 года, 20:41

Мама, в эти выходные я познакомилась с женщиной которая недавно отдала своего ребенка на удочерение. Она все время плакала и говорила: «Я ее никогда не увижу. Я больше никогда не увижу свою девочку». Эти слезы – казалось, они текут не из глаз, а из самого ее сердца. Если бы ты знала, мама, как мне хотелось ей помочь, но момент наступил, момент прошел, и вот что я ей написала: поверьте мне, ваша дочь вас любит, потому что я ваша дочь и я вас люблю.

Я ощущала тебя, мама, через нее я ощущала тебя. Я прильнула к ней, чтобы она поняла, что дочь ее любит, потому что я люблю тебя, мама. Каждое утро я смотрю в зеркало и вижу тебя. Мне не хватает слов. Все говорят, что меня сильно любили, сильно любили и отдали на удочерение. Мне трудно это понять. Эта женщина очень сильно любила – и все еще любит – свою дочь, но это ведь не значит, что ты любишь меня. Надо это запомнить. Я боюсь подойти слишком близко, боюсь впустить в себя надежду. Ты ведь уже однажды меня подвела – что помешает тебе сделать это опять?

Встреча с семьей, которая приняла важное решение

Решение открыть усыновление и дать подростку возможность общаться с членами его биологической семьи – очень важное решение. Прежде чем на это пойти, нужно принять во внимание множество факторов: характер усыновления (был ли ребенок отдан на усыновление родителями в младенчестве или изъят из семьи по решению суда (как в случае усыновления детей старшего возраста)), доступность информации о прошлом ребенка, его возраст и состояние его эмоционального здоровья.

Удочерение в грудном возрасте

История Алисии

В детстве Алисия Митчелл не выказывала особого интереса к теме своего удочерения. Ей было известно об обстоятельствах ее рождения, и она знала, как и почему попала в усыновительную семью. Усыновители старались отвечать на ее вопросы, но когда она заводила речь о том, чтобы найти своих биологических родителей, они обычно уходили от ответа или переключали ее внимание на что-нибудь другое. Они боялись ее потерять. Вступив в средний подростковый возраст, Алисия начала задавать более глубокие вопросы, ответов на которых у усыновителей не было.

С течением времени они начали замечать в девочке разительные перемены. Она загрустила и начала все больше уходить в себя. Все попытки разговорить ее оказались безуспешными.

Вскоре ее депрессия достигла угрожающих размеров. Однажды утром, когда Алисия не вышла из спальни, чтобы как всегда позавтракать и отправиться в школу, Синтия, ее усыновительница, подошла к двери и постучала. Не получив ответа, она приоткрыла дверь и заглянула внутрь. Алисия лежала в постели и, похоже, крепко спала. Подойдя поближе, Синтия наступила на лежавшую на полу возле кровати коробку из-под таблеток. Она попыталась растолкать девочку, но та не отвечала. Синтия бросилась звонить в скорую и на работу своему мужу Питеру.

К счастью для Алисии и ее усыновителей, попытка самоубийства не увенчалась успехом. После того, как девочку выписали из больницы, она вместе с Синтией и Питером начала ходить к психологу. Во время сеансов Алисия постоянно повторяла на разные лады одну и ту же мысль: «Мне все время кажется, что у меня внутри огромная зияющая дыра, и что она была там всегда. Эта пустота все время со мной. У меня такое ощущение, что я потеряла важную часть себя».

По настоятельной рекомендации психолога Митчеллы приступили к поискам биологических родителей Алисии. Они обратились за помощью в местный суд и получили ценную информацию. Они также связались с организацией, которая специализировалась на поиске потерянных родственников.

Через несколько недель они нашли биологическую мать Алисии, и та согласилась встретиться с девочкой. Встреча прошла в парке, примерно в часе ходьбы от дома Митчеллов. С того дня Алисия время от времени поддерживает контакты с биологической матерью. Пока она не планирует налаживать с ней постоянные отношения. Вот как она об этом говорит:

Папа и мама – мои родители. Они любили меня и заботились обо мне всю мою жизнь. Встреча с Патрисией стала для меня главным событием в этой жизни, потому что после этой встречи я, наконец, смогла расстаться со своим прошлым, о котором я по большому счету ничего не знала. Это позволило мне избавиться от чувства невероятной пустоты, которое меня просто убивало. Теперь я чувствую себя цельным человеком.¹⁴³

Как и Митчеллы, многие усыновители противятся идее поиска биологических родителей своего усыновленного ребенка из боязни его потерять. Как и Митчеллы, они на своем горьком опыте убеждаются, что это может привести к еще более страшным утратам.

После достижения ребенком подросткового возраста налаживание контактов между ним и его биологическими родителями имеет ряд особенностей. Ниже перечислены вопросы, на которые усыновителям следует обратить особое внимание.

1. Насколько это важно для подростка? – Первые признаки возникновения у ребенка желания найти свои корни

Думают ли усыновленные подростки о своем происхождении? Хотят ли они встретиться со своими биологическими родителями? Исследование на тему Я вырос в усыновительной семье: портрет подростка и его усыновителей, завершенное весной 1994 года специалистами Search Institute (Институт по поиску биологических семей), дает положительный ответ на оба вопроса.

Пятьдесят процентов подростков, участвовавших в исследовании, выказали желание больше узнать о своем появлении на свет (60% девочек и 45% мальчиков).

Примерно две трети из них (65%) заявили, что хотели бы встретиться с биологическими родителями. Отвечая на вопрос, зачем им это нужно, они говорили:

• Чтобы узнать, как они выглядят (94%)

• Чтобы сказать им, что я счастлив(а) (80%)

• Чтобы сказать им, что со мной все в порядке (76%)

• Чтобы сказать им, что я радуюсь жизни (73%)

• Чтобы узнать, почему я был усыновлен (была удочерена) (72%)

Анализ этих ответов показывает, что желание подростков встретиться с биологическими родителями – это нечто большее, чем попытка узнать о своем прошлом. Для них это еще и стремление восстановить прервавшуюся связь с биологическими родителями и заверить их в том, что с ними «все хорошо».¹⁴⁴

Это стремление характерно для многих усыновленных подростков. Кроме того, они часто живут с болезненными чувствами отверженности, непохожести, изолированности, избавиться от которых можно, пожалуй, только узнав свое прошлое и/или воссоединившись со своей биологической семьей.

Как усыновителям узнать, чтó делать? Достаточно ли ребенку той информации, которой он располагает? Когда лучше всего открывать усыновление? Какую роль усыновители должны играть в этом процессе?

Опираясь на свой более чем двадцатилетний опыт работы с усыновительными семьями, Dr. Joyce Maguire Pavao утверждает, что подростковый возраст – хорошее время для поиска, по крайней мере, для поиска информации.

Усыновители большинства подростков, с которыми мы работали в течение последних десяти лет, обладали весьма скудной информацией о биологических родителях. Скорее всего, в момент усыновления они просто не думали об этом. Их интересовало только одно – их дети.

Теперь, когда дети подросли и начали задавать вопросы о своем прошлом, те же самые усыновители хотят, чтобы мы помогли им найти ответы на эти вопросы. Работая с родителями и подростками, мы рекомендуем им (естественно, при наличии желания) требовать, чтобы агентства по усыновлению предоставили им по крайней мере неперсонализированную информацию. Это их право. Их дети пытаются сформировать идентичность, и без этого им просто не обойтись. В большинстве случаев на этом этапе их интерес, как правило, ограничивается получением этой информации (Schooler, 1995).¹⁴⁵

2. Очень важно решить, когда и как будет открыто усыновление

• О том, что подростка волнует этот вопрос, можно узнать по его поведению

• Никогда не открывайте усыновление без активного участия подростка

Одним подросткам достаточно узнать, как они появились на свет, и кем были их биологические родители, другие хотят пойти гораздо дальше. Согласно Dr. Brodzinsky, в некоторых случаях резкое изменение поведение подростка, как правило, в худшую сторону, опосредованно свидетельствует о возникновении у него желания найти свои корни. Dr. Pavao утверждает, что прежде чем принять решение об открытии усыновления, надо внимательно проанализировать поведенческие сигналы, посылаемые ребенком.

Если усыновители инициируют открытие усыновления без ведома и участия ребенка, результаты могут оказаться плачевными. Ребенок может оказаться просто не готов к этому. Дети говорят языком поступков. Одни подростки способны объяснить усыновителям, чтó с ними происходит, на словах. Другие делают это с помощью своего поведения. Они убегают из дома, как будто пытаются «примерить» на себя другие семьи, или начинают вести себя все хуже и хуже, превращая жизнь своих усыновителей в кромешный ад. Это поведение может быть своеобразной мольбой о помощи: «Мне нужны ответы – я больше не могу жить в пустоте!»¹⁴⁶

История Кары

В шестнадцать лет Кара начала убегать из дома. Когда она, наконец, открылась усыновителям, она заявила, что пытается таким образом найти своих биологических родителей. Убегая, она всегда шла в один и тот же район города, где, насколько ей было известно, когда-то жила ее биологическая мать, надеясь встретить там тех, кто что-нибудь о ней знает.

3. Какую роль должны играть усыновители?

• Признать законность желания ребенка найти свои корни

• Дать ему понять, что он может не только обдумывать, но и делать это

• Внимательно выслушать ребенка, разделить его боль и смятение

• Возложить на ребенка решение реальных задач, связанных с ведением поисков

«Я считаю, что все усыновленные дети пытаются найти свои корни», говорит Kay Donley Ziegler. «Правда, происходит это на нескольких уровнях: одни только думают или говорят об этом, другие предпринимают определенные действия и составляют конкретные планы. Всем им нужно одно и то же, но на выходе получаются разные результаты».

Согласно Ziegler, усыновители могут сыграть важную роль в этом процессе. «Своей открытостью они могут помочь подростку перейти от обдумывания темы раскрытия усыновления к ее обсуждению». Они могут задать подростку вопросы, из которых он поймет, что они «разрешают» ему перейти от молчаливых размышлений к свободному разговору о том, чтó его волнует.

По мнению Kay Ziegler, самое важное решение, которое может принять семья, рассматривающая возможность раскрытия усыновления, это решение стать на сторону ребенка. «Когда усыновители разделяют боль ребенка, выслушивая и поддерживая его в намерении найти своих биологических родителей, это лишь усиливает его привязанность к ним. Я призываю усыновителей внимательно анализировать, чтó происходит с ребенком. Если они не поймут, что его желание совершенно естественно, он может уйти в глухую защиту и оттолкнуть их от себя. Гораздо лучше объединиться с ним – не для того, чтобы претворять в жизнь его нелепые планы, а для того, чтобы совместными усилиями помочь ему найти ответы на его вопросы».

Кроме того, считает Ziegler, усыновители могут обратиться к специальной литературе. Когда они убедятся, что потребность ребенка соприкоснуться со своим прошлым является обычным и естественным следствием того, что он вырос в усыновительной семье, их опасения развеются сами собой. «Усыновители могут также многое узнать от тех, кто уже сталкивался с этой проблемой, посещая встречи групп взаимопомощи. Им вовсе не обязательно затевать войну с ребенком из-за его желания найти свои корни. Вместо этого они могут присоединиться к нему и попытаться помочь ему решить эту задачу».

Dr. Maguire Pavao соглашается: «Родители, которые по поведению ребенка видят, что ему тяжело, могут дать ему возможность сыграть какую-нибудь значимую роль в процессе поиска – ведь он скорее всего уже занимается этим втайне от них. Может быть, лучше сделать все честно и открыто и посмотреть, что из этого получится? В некоторых случаях фантазии могут быть намного опаснее, чем реальность» (Schooler, 1995).

4. Усыновители должны постараться предвосхитить эмоции, вопросы и ситуации, которые могут возникнуть в процессе поиска ребенком своих корней

Усыновленные подростки могут испытывать:

• Гнев

• Депрессию

• Страх отвержения

• Завышенные ожидания

Решение об открытии усыновления является поворотным пунктом в жизни подростка. Важно, чтобы социальные работники и члены семьи знали о том, что он может переживать в этой связи.

ГНЕВ: Открытие усыновления может спровоцировать у подростка мощное чувство гнева, которое долгие годы было погребено в глубине его души. Накопившиеся в подростке негативные чувства буквально взрываются и загораются на его эмоциональном небосклоне сверхновой звездой чистой и звонкой как струна ярости. На кого направлена эта ярость?

• На биологическую мать – Почему ты меня отдала?

• На биологического отца – Где ты был?

• На социальных работников – Почему вы не помогли моей биологической матери?

• На усыновителей – Почему вы ничего не говорили мне об этом? Что еще вы от меня скрываете?

ДЕПРЕССИЯ: Некоторые усыновленные дети только в этот момент начинают впервые по-настоящему переживать утраты, которые им принесло усыновление. По какой-то причине возможность поговорить с биологической матерью, получить от нее письмо или даже встретиться с ней пробуждает в них неимоверную печаль. «Когда усыновленный подросток встречается с биологическим родителем», говорит Dr. Joyce Maguire Pavao, «он часто совершенно не готов к возникающей после такой встречи депрессии. Одна из причин этой депрессии – осознание безвозвратно утраченного времени. Встретившись с когда-то близким ему человеком через 16 лет, ребенок вдруг начинает понимать, что эти годы уже не вернешь».¹⁴⁷

СТРАХ ОТВЕРЖЕНИЯ: У некоторых усыновленных подростков открытие усыновления вызывает весьма противоречивые чувства. Это может объясняться страхом отвержения со стороны биологического родителя. Подросток боится боли, которую ему принесет такое отвержение.

ЗАВЫШЕННЫЕ ОЖИДАНИЯ: Перед встречей с биологическими родителями некоторые подростки начинают мечтать о том, что те примут их с распростертыми объятиями, все их страдания канут в Лету, и все заживут одной большой счастливой семьей. Чтобы избежать горьких разочарований, социальный работник и усыновители должны заранее выяснить, чего подросток ожидает от раскрытия усыновления.

Усыновители должны помнить, что характер проявления описанных выше чувств ребенком может быть культурно обусловлен. В одних культурах считается, что человек должен сдерживать, а то и подавлять любые проявления личных чувств и демонстрировать стойкость и хладнокровие в любой стрессовой ситуации. В других культурах поощряется свободное выражение чувств через слова и поступки. Соответственно, прежде чем так или иначе истолковать поведение ребенка, усыновители должны спросить у него, чем оно обусловлено.

Выдержка из дневника Кэрол: 30 декабря 1988 года, 17:52

Вот я и стала совершеннолетней, мама. Собственно, это ничего не значит. Сегодня мне совсем не радостно. Это определенно самый лучший и одновременно самый худший день рождения в моей жизни – причем по одной и той же причине. Весь день меня одолевали мысли о тебе. Мне кажется, что я хожу с огромной табличкой, и эта табличка говорит, нет, кричит: «УДОЧЕРЕНА», а чьи-то голоса шепчут за спиной: «восемнадцать лет тому назад», «Джулия», «отдали…», «удочерена, удочерена, удочерена…». Я гуляю, как сегодня, когда я ходила по магазинам, и все время думаю, что все видят меня насквозь, но никто не видит, что у меня творится внутри.