Как рассказывать о тяжелых обстоятельствах рождения ребенка: изнасиловании и кровосмешении

Рассказать ребенку об обстоятельствах его рождения, если оно было сопряжено с изнасилованием или кровосмешением, нелегкая задача. Dr. Severson говорит о том, как сложно усыновителям справиться с этой задачей:

Иметь ребенка, которого вы любите всем сердцем, который беззаботно засыпает под теплым одеяльцем после того, как вы поцеловали его на ночь, и знать, что жизнь этого ребенка началась с ужасного события [со страха, психологической травмы или смятения, как в случае кровосмешения], и что вы должны рассказать ему об этом и стать свидетелем утраты им – по вашей воле – своего невинного неведения… такого действительно не пожелаешь никому…

Вопрос о том, когда рассказать ребенку о его рождении, если оно произошло при таких обстоятельствах, до сих пор волнует тех, кто профессионально занимается усыновлением и по роду своей деятельности обязан наставлять и поддерживать усыновителей. Dr. Vera Fahlberg, известный специалист в этой сфере, полагает, что информация должна предоставляться ребенку постепенно. «Было бы В КОРНЕ НЕВЕРНО ждать, пока ребенку исполнится 18 лет и он будет готов начать самостоятельную жизнь, чтобы рассказать об этом», утверждает она. «По мере того, как усыновленные дети приближаются к моменту расставания с семьей, их часто начинает с новой силой мучить боль отвержения. Важно, чтобы информация об их происхождении не ассоциировалась у них – в очередной раз – с опытом расставания и утраты родителей (хотя на этот раз расставание является естественным этапом нормального развития)».

Fahlberg также считает, что прежде чем рассказать ребенку эти «страшные вещи», усыновители должны заранее обсудить их друг с другом или с другим пользующимся их доверием взрослым человеком, чтобы принять факты и найти в себе силы говорить о них с видимым спокойствием. Она продолжает:

Всякий раз, когда перед усыновителями встает необходимость обсудить тяжелые вещи, желательно, чтобы они имели возможность «отрепетировать» разговор до того, как он состоится. Записав свой рассказ на магнитофон и затем прослушав запись, усыновители смогут услышать то, что услышит их ребенок. Во многих случаях это помогает им найти более уместные фразы. Усыновители должны отдавать себе отчет в том, что они являются лишь временными «хранителями» истории ребенка, но в конечном итоге эта история принадлежит ему» ⁷¹.

Как рассказывать об изнасиловании

• Раннее детство: Согласно Fahlberg, сначала нужно сделать так, чтобы биологический отец ребенка был упомянут в его Книге жизни (о том, как создать Книгу жизни, рассказывается в Главе 9). В случае изнасилования, в первое время в Книге жизни достаточно упоминания о том, что информация о биологическом отце отсутствует. Как отмечает Fahlberg, если ребенок не знает своего отца, то в большинстве случаев он не ощущает какой-либо связи с ним до тех пор, пока ему не исполнится 8-10 лет. Именно в этом возрасте у ребенка появляется ощущение генетической связи и желание больше узнать о биологическом отце.

Sue Pelleg, психолог из Огайо, специализирующаяся на работе с усыновленными детьми, говорит, что со временем усыновители могут несколько расширить объяснение. Пример: «Твоя мать не слишком хорошо знала (или совсем не знала) твоего отца. Отношения между ними нельзя назвать счастливыми. Твоя мать попала в ситуацию, где ей угрожала опасность, но из этого получилось что-то хорошее – на свет появился ты».⁷²

• Средний школьный возраст и далее: Severson отмечает, что «как только ваш ребенок спросит или узнает – и только ваша любовь и ваш инстинкт подскажут вам, когда это произойдет – что в его зачатии принимали участие два человека, ему нужно сказать, что его биологическая мать и биологический отец не были влюблены друг в друга и, возможно, даже были не слишком хорошо знакомы, и что они не «занимались любовью», а, скорее, «занимались сексом», хотя мать этого и не хотела.⁷³

Два наиболее часто задаваемых вопроса:

1. Должны ли мы говорить ребенку всё, что нам известно об обстоятельствах его зачатия? Severson говорит по этому поводу: «Нет, точно так же как вы не станете объяснять любому другому ребенку, как, собственно, он был зачат».

2. Когда лучше впервые упомянуть слово «изнасилование»? Severson полагает, что усыновители не должны «использовать само слово до тех пор, пока не будут уверены, что ребенок понимает его значение», что обычно происходит к моменту вступления ребенка в поздний латентный период развития.

При этом Severson предупреждает, что в попытке отсрочить момент причинения ребенку боли усыновители могут опоздать: «правильный» момент так и не наступит, и ребенок узнает правду из другого источника. Когда это происходит, ребенок лишается поддержки усыновителей в осознании горькой правды, но что еще хуже, «на карте его миросознания появляется новая реальность. Мать и отец не заслуживают его полного доверия».⁷⁴