Вопросы

1. Как могут «нереалистичные фантазии» ребенка повлиять на его отношения с усыновителями?

2. По каким признакам можно судить о том, что ребенок испытывает трудности с формированием идентичности в связи с его усыновлением?

3. По каким признакам можно судить о том, что ребенок переживает внутренний конфликт, разрываясь между любовью к биологическим родителям и любовью к усыновителям («конфликт лояльности»)?

4. Какие поступки и эмоции ребенка могут свидетельствовать о том, что он боится, что его снова «бросят»?

5. Какие поступки и эмоции ребенка могут свидетельствовать о том, что он переживает из-за неспособности контролировать свою жизнь?

Глава 4. Сбор фактов: где искать нужную информацию

Карлтон только что заехал домой на обед, когда зазвонил телефон. Звонили из агентства по усыновлению. Биологическая мать только что приняла решение отказаться от своего еще не рожденного ребенка и выбрала его и его жену в качестве потенциальных усыновителей. Не хотели бы они подробнее обсудить детали возможного усыновления? Не могли бы они заехать вечером в агентство? Карлтон и Лавонна ждали этого звонка пять лет. Затяжной период эмоциональных спадов и подъемов, вызванных невозможностью иметь детей, подошел для них к концу. «Конечно, мы приедем», ответил Карлтон.

Сэнди Ридден повесила трубку. Она с трудом вспомнила рабочий телефон мужа – надо было срочно позвонить ему и рассказать замечательную новость. Ей только что позвонили из агентства по усыновлению и спросили, сможет ли она с Дэйвидом прийти завтра и обсудить возможное усыновление двух детей, четырехлетнего мальчика и годовалой девочки. В тот вечер супруги не могли заснуть. На следующий день им предстояло принять решение, которое навсегда изменит их жизнь – и жизни двух маленьких детей.

Каждый день похожие звонки раздаются в домах потенциальных усыновителей по всей стране. Эти звонки вызывают в них настоящую бурю эмоций – страх, возбуждение, любопытство, сомнение… Осмысливая происходящее, они пытаются найти ответы на сотни вопросов. «Как будет выглядеть ребенок? Что с ним произошло? Почему его отдали на усыновление? Есть ли у него какие-нибудь серьезные проблемы со здоровьем? Что нужно узнать о его прошлом? И, самое главное, уместны ли все эти вопросы? Имеем ли мы право это знать?»

Спор о том, обязаны ли социальные работники честно и открыто раскрывать потенциальным усыновителям всю информацию о социальной и медицинской истории усыновляемых детей, длится уже больше 70 лет. В последние десять лет многие агентства по усыновлению попытались завершить круг и вернуться к полному раскрытию информации, но во многих случаях это оказалось нелегко.

Ретроспектива: как социальные работники относились к тайне усыновления в прошлом, и как это сказывается на усыновительных семьях сегодня

В начале 20-го столетия перед социальными работниками встал целый ряд проблем, но, пожалуй, самой важной из них стала проблема раскрытия тайны усыновления, связанная с важнейшими вопросами профессиональной этики и сопряженная с сильными – и не всегда положительными – эмоциями. Насколько много должны потенциальные усыновители знать о биологической семье ребенка, о его прошлом, о физических, эмоциональных и психологических трудностях, которые могут возникнуть в процессе его воспитания?