Чувство оторванности

Полное или почти полное отсутствие информации о своем прошлом создает у многих детей глубокое и всепроникающее чувство оторванности, незавершенности, неполноценности. Многие усыновленные дети переживают грусть, боль и смятение. У них возникает ощущение нереальности происходящего, им кажется, что они родились не в том месте и не в то время, что они не существуют или не являются частью общества. Для описания чувства оторванности иногда используется еще один термин – «генеалогическая растерянность». Предоставление усыновленному ребенку информации о его биологической семье и обстоятельствах его усыновления может ослабить это чувство.

«Мне иногда кажется, что я бублик, ведь у меня в середине огромная зияющая дыра». Многие усыновленные дети легко поймут, что пытался выразить автор этого высказывания – они тоже не могут почувствовать себя цельными людьми, потому что оторваны от своего прошлого. Еще один усыновленный молодой человек описал это так: «Я всегда ощущал себя жертвой амнезии. Я не могу вспомнить, кто я такой».

Недоверие к взрослым и неспособность контролировать свою жизнь

Для того, чтобы начать доверять усыновителям, дети должны ощущать, что важные для них вопросы обсуждаются с ними в честной и открытой манере. В ходе исследования, проведенного в 1983 году с участием людей, которые были усыновлены в сравнительно более старшем возрасте, были установлены некоторые важные причины их недовольства. В частности, взрослые, от которых зависела их судьба, почти никогда не объясняли им причин того, что с ними происходило, перемещали их из семьи в семью без подготовки или почти без подготовки и, наконец, никогда не спрашивали у них, что они чувствовали в этой связи. Все участники исследования ощущали себя марионетками в руках взрослых, и это чувство беспомощности и неспособности контролировать свою жизнь преследовало их много лет спустя. По словам одной из участниц, ее усыновители как будто не замечали, что «посреди комнаты стоит слон». Она знала, что ее удочерили, но усыновители никогда не говорили с ней ни о ее удочерении, ни о ее биологической семье.

Дети должны также знать, что их усыновители не возражают против открытого обсуждения этих вопросов. Это знание и возможность участвовать в выработке важнейших решений, касающихся их дальнейшей судьбы, позволяют им ощущать, что они хоть как-то контролируют то, что с ними происходит. Если дети думают, что в таком контроле им отказано, они часто пытаются заполучить его, прибегая к «запрещенным» методам. Например, они начинают выяснять отношения с усыновителями, лгут, ведут себя крайне вызывающе, во всем перечат взрослым или даже провоцируют полномасштабные семейные кризисы, убегая из дома.

Лаура (17 лет) была удочерена в возрасте 3 года. Ее несовершеннолетняя мать не сразу решилась расстаться с дочерью, и Лаура жила в замещающей семье, пока та не подписала отказ от родительских прав. Лаура почти ничего не знала ни о матери, ни о том, как тяжело ей далось решение согласиться на ее удочерение. Она была зла на весь мир и с упоением лгала окружающим, потому что сама чувствовала себя обманутой. Ощущение, что она может на что-то влиять, возникало у нее лишь тогда, когда она убегала из дома – она знала, каждый ее побег ввергал семью в жесточайший кризис, и это давало ей неимоверное ощущение власти над усыновителями. Лаура всегда скрывалась в тех районах города, где, по ее мнению, могла находиться ее биологическая мать. По сути дела, это давало ей возможность дергать усыновителей за ниточки и одновременно «искать» свою биологическую мать.