3. Понятие

гражданского процессуального права

Вопросам отправления правосудия и гражданского судо­производства посвящено немало опубликованных в США монографий, пособий, статей. Однако в соответствии с традициями англосаксонской юриспруденции, издавна оказывающей предпочтение комментаторскому методу, большая часть публикаций касается сугубо конкретных аспектов практики. Авторы исследований не обнаружива­ют склонности анализировать теоретические проблемы фундаментального характера, к числу которых должны быть отнесены понятия гражданского процессуального права и процесса. Глубокой разработкой этих понятий с учетом их возникновения, развития, социального назна­чения американская доктрина не занимается. В лучшем случае, да и то далеко не всегда, теоретики предлагают краткие дефиниции, иногда снабженные небольшими по­яснениями, причем чаще встречаются определения не процессуального права, а процесса.

Г. Ласк пишет: «Процесс — это порядок рассмотрения дела. Он включает в себя обмен судебными бумагами, рассмотрение дела и представления доказательств как в суде первой инстанции, так и в апелляционном суде»³⁰.

К этой формулировке можно предъявить ряд претензий с формальных позиций, например не упомянуто возникно­вение процесса и исполнение решений. Впрочем, имеют хождение дефиниции еще более общего содержания, вро­де того, что процесс есть производство по всякому иску от начала и до конца³¹, регулятор осуществления судеб­ной власти³² и т. д.

Термин «производство» используется также для рас­крытия категории процессуального права. «Судопроиз­водство — совокупность норм, которые должны соблю­даться при получении правовой защиты и удовлетворе­нии требований через суды. Эта совокупность не включает вопросов о доказательствах, но охватывает все другие вопросы, относящиеся к искам, и является средством при­нудительного осуществления полномочий, предусмотрен­ных материальным правом»³³. В таком определении процесс отождествляется с системой предписаний норма­тивного характера. Аналогичную позицию занимает ряд других авторов. Например, М. Грин разъясняет, что гражданский процесс есть та часть права, которая имеет отношение к организации и деятельности судебных орга­нов, это правила, установленные законодателем или су­дами для регламентирования разрешения правовых спо­ров³⁴.

Реже встречаются определения процессуального права как системы норм. Так, С. Клинг относит к процессуаль­ному праву правила процедуры, используемые судами и в судах для принуждения к исполнению обязанностей и защиты полномочий, предусмотренных материальным правом; процессуальное право регулирует вопросы доказывания, производства и апелляции³⁵.

Терминологическая неопределенность возрастает вслед­ствие того, что в литературе иногда единым наименова­нием обозначают различные по характеру явления. Американская энциклопедия расшифровывает термин «производство» как возбуждение и ведение гражданского дела (процессуальные действия, объяснения сторон, доказывание), а также юридические нормы³⁶.

Анализ приведенных определений позволяет сделать некоторые выводы. Прежде всего легко заметить, что в них не затрагивается вопроса о том, имеют ли процес­суальное право и судопроизводство классовую природу, чью волю выражают и чьи интересы они защищают. На­лицо одно из проявлений критикуемого марксистско-ленинской юридической наукой формально-догматического метода, используемого буржуазной теорией, метода дале­ко не безобидного и безвредного, скрывающего, независи­мо от субъективных намерений прибегающих к нему авторов, классовую сущность важных частей надстройки империалистического государства. По факты истории и современности неопровержимо доказывают, что буржуаз­ное правосудие имеет главной целью сохранение угод­ных эксплуататорскому меньшинству порядков.

Далее можно констатировать отсутствие в американ­ской юриспруденции строгого разграничения понятий процессуального права и процесса. Между тем необхо­димость разграничения таких категорий обусловлена их самостоятельным бытием в реальной жизни: процессуаль­ное право есть система норм, предназначенных регламен­тировать работу судов, процесс — деятельность по разби­рательству споров.

Но слабая теоретическая разработка каких-либо поня­тий сама по себе еще мало о чем говорит. Главное — практические выводы, которые отсюда вытекают или мо­гут быть сделаны. А выводы сводятся к тому, что американская доктрина не акцентирует внимания на необходимости точного соответствия повседневной работы по осуществлению правосудия нормам процессуального права. Лишь самые общие и не развиваемые далее ука­зания на этот счет содержат некоторые из приведенных ранее научных определений.

Между тем проблема метода регулирования поведения участников судопроизводства актуальна для современного этапа развития США, где особенно сильна и собрала не­малое число сторонников идея о ненужности и даже вред­ности соблюдения заранее установленных процессуальных форм. Фактически эта идея уже давно одержала по­беду в низших судебных инстанциях штатов, разбирающих мелкие дела. Л. Дауни отмечает, что примитивная и неопределенная процедура характерна в равной степени для уголовных и гражданских процессов, что существу­ет пропасть между правом, изучаемым в книгах, и дей­ствующим на практике³⁷.

Освобождения судей от обязанности руководствовать­ся нормами процессуального права требуют привержен­цы укоренившихся в США социологических теорий, осо­бенно те из них, кто причисляет себя к школе «реали­стов»³⁸. Аналогичная тенденция обнаруживается в сочинениях правоведов, которые прямо не называют себя «реалистами», а бьют тревогу по поводу кризисного состояния американской юстиции и изыскивают рецепты лечения. Коллисон одной из главных причин кризиса правосудия считает законодательный метод регулирова­ния процесса, когда судья «чувствует себя окруженным со всех сторон ограничительными нормами, связывающи­ми его по рукам и по ногам; он словно в плену, «за ко­лючей проволокой», и боится сделать малейшее движение, чтобы только не оставить в протоколе заседания какой-либо погрешности и не создать оснований для жалобы, приводящей к отмене решения»³⁹. Это один из доводов автора, требующего наделения судей дискреционными полномочиями регулировать процесс⁴⁰.

Подобного рода требования в условиях современной Америки объективно играют на руку реакционным силам, помогают буржуазии «избавиться от ею же созданной и для нее ставшей невыносимою законности!»⁴¹. Полная реализация таких установок под лозунгом борьбы с чрез­мерным формализмом неизбежно привела бы к еще боль­шему злу — безграничному произволу судей, являющихся в большинстве своем прямыми ставленниками политиче­ской машины.

Недостаточная разработка категорий процессуального права и процесса приводит к возникновению разногласий относительно их содержания как между теоретиками, так и практическими деятелями высокого ранга. Весьма при­мечателен следующий случай. В феврале 1973 г. предсе­датель Верховного суда США направил конгрессу прави­ла о доказательствах для федеральных судов и магистра­тов, утвержденные согласно § 2072, 2075 разд. 28 и § 3402, 3771, 3772 разд. 18 Свода законов США. Однако член Вер­ховного суда У. Дуглас написал особое мнение, утверждая, что суд вышел за рамки своих полномочий: закон разре­шает ему издавать нормы о «практике и производстве» (practice and procedure), а эти понятия не включают дея­тельности по доказыванию⁴².

Таким образом, У. Дуглас по существу исключил из процессуального права институт судебных доказательств. Такая позиция крайне сомнительна, если оценить ее исхо­дя из роли данного института в осуществлении правосу­дия. Но она фактически была поддержана конгрессом, поскольку одновременно с утверждением Федеральных правил о доказательствах в 1975 г. конгресс дополнил разд. 28 Свода законов США новым параграфом, уполно­мочивающим Верховный суд США в дальнейшем допол­нять и изменять указанные Правила (§ 2076).

Американское процессуальное право не выступает как монолитная конструкция в том смысле, что оно не уста­навливает единообразного порядка деятельности для су­дебных инстанций одного уровня и тождественного регла­мента разбирательства любых категорий гражданских дел. Конечно, органы юстиции в США руководствуются еди­ными принципами и выполняют общие задачи, но исполь­зуют различные процессуальные формы.

Дифференциация идет, прежде всего, по линии разгра­ничения между судами федерации и штатов. Первые располагают собственными источниками процессуального права, регулирующими порядок их работы. Трехзвенная система федеральных органов правосудия и отнесение к их компетенции ограниченного круга гражданских дел по­зволили создать сравнительно единообразную процедуру, однако полного единообразия здесь нет. Ряд существен­ных особенностей отличает разбирательство дел морских, об имущественной несостоятельности, авторских и др. По­рядок их рассмотрения не укладывается в рамки стан­дартной схемы. Особые регламенты созданы для специа­лизированных судов. Все это усложняет федеральное про­цессуальное право, дробит его на части и, как следствие, увеличивает необходимость использования услуг опытных адвокатов.

Еще в большей степени указанное положение харак­терно для гражданского процесса в штатах. Каждый из них имеет неповторимую структуру органов юстиции. То же самое относится и к судопроизводству.

Кроме того, внутри штатов нет единого порядка рас­смотрения гражданских дел, применяемого всеми судами какой-либо одной инстанции. Суды низших рангов по сравнению с судами, компетентными разрешать более зна­чительные по содержанию или крупные по сумме конф­ликты, используют упрощенные формы деятельности, ко­торые зафиксированы нормативными актами или факти­чески сложились на практике. Особые методы работы присущи специализированным судам, предназначенным рассматривать дела семейные, наследственные и т. д. На­конец, законодательству каждого штата известны разно­образные исключения из общих правил производства, ког­да объектом рассмотрения выступают споры определенных разновидностей. Число таких разновидностей и исключе­ний достигает внушительных размеров. Результатом концентрированного влияния перечисленных факторов яв­ляется непомерное разбухание процессуального права, по­рождающее трудности его изучения и применения, внут­ренние противоречия и несогласованность.

Недостатки стали настолько очевидны и нетерпимы, что штаты вынуждены осуществлять различные меропри­ятия по упорядочению отправления правосудия. В 1962 г. в штате Нью-Йорк утвержден Акт о гражданском судо­производстве, консолидировавший значительную часть процессуальных норм. Одним из достоинств Акта считают упорядочение процедуры особых производств⁴³. Однако их точного перечня Акт не содержит, отмечая лишь, что для отнесения дела к данной разновидности нужно пред­писание закона. Статья 1 Акта распространяет на особые производства правила искового процесса, ст. 4 устанавли­вает некоторые общие специфические формы разбиратель­ства таких дел. Одновременно значимость этих положений с точки зрения унификации существенно уменьшена ого­воркой о возможности дополнительных изъятий для от­дельных категорий производств.

Новый Акт предназначен регламентировать процедуру по всем гражданским делам во всех судах штата и перед всеми судьями, но лишь поскольку отдельными законами не будет установлено иного. Тем самым сохранена специ­фика работы судов низших, по семейным и наследствен­ным вопросам, а также открыта возможность любой диф­ференциации в будущем. К этому нужно еще добавить, что для многих конкретных видов исковых дел установле­ны различные отступления от стандартных правил произ­водства.