Схоластический период (IV—VI вв.)
Комментаторский период, попытка реставрации и систематизации учений всей древней философии. К этому периоду относятся афинская и александрийская школы:
Афинская школа; известные представители Гиерокл Александрийский, Дамаский, Плутарх Афинский, Прокл Диадох, и др. Школу основывает Плутарх Афинский.
Плутарх Афинский – античный философ-неоплатоник, основатель и глава Афинской школы неоплатонизма (названной по традиции «афинской Академией»), которую он после большого перерыва фактически возобновил в своем частном доме. Одним из самых известных учеников Плутарха был Гиерокл Александрийский. Сочинения Плутарха Афинского не сохранились.
Недостаток сведений не позволяет уверенно реконструировать концепцию Плутарха Афинского. Для построения своей философии Плутарх детально использовал «Парменида», вершину платоновского богословия, указав тем самым на характерный для своего времени синтез прогрессирующего магического теургизма, самой настоящей практической магии, с тонкой категориальной диалектикой. Чтение Плутархом в Академии платоновских и аристотелевских текстов было той базой, на которой быстро выросли две традиции школьного платонизма V века: афинская и александрийская.
Главное положение философии Плутарха сводится к общему неоплатоническому учению о трех основных ипостасях — Едином, Уме, Душе. Пять уровней триипостасной теории Плутарх приводит в соответствие с первыми пятью гипотезами-ипостасями платоновского «Парменида». Первая ипостась у Плутарха именуется не «единым» и не «благом», но просто «богом». Вторая ипостась, как и характерно для неоплатонизма в целом, у Плутарха Ум, третья — Душа; но, развивая общую триипостасную теорию, Плутарх устанавливает четвертую ипостась в виде материального эйдоса, а пятую — в виде «материи».
Что касается остальных гипотез, которых Плутарх насчитывает не восемь, как в «Пармениде» Платона, но девять (эту девятую гипотезу предполагали уже Порфирий и Ямвлих), то под шестой гипотезой Плутарх понимал чистую чувственность (то есть понимал эту гипотезу как нелепость); под седьмой — также нелепость, познавания и познаваемого; под восьмой — учение о подобии знания, сновидческим и теневым образом; под девятой — само это «сновидческое воображение». Однако для развития общей концепции неоплатонизма бо́льшую важность представляет именно общая методология использования гипотез платоновского «Парменида».
Помимо Плутарха особый вклад в развитие неоплатонизма внес и другой представитель Афинской школы – Прокл Диадох.
Прокл (410-485), представитель афинской школы неоплатонизма — пожалуй, наиболее известный и наиболее плодовитый из всех этих философов (по утверждению специалистов, Прокл написал больше, чем все античные философы, вместе взятые).
Прокл также занимается умножением числа ипостасей. Так же, как и Ямвлих, он именует их богами, а теургию (и вообще религию) ставит выше, чем философию.
«Всякий Бог есть мера сущего» Прокл Диадох
Еще один отход от идей Плотина проявляется у Прокла в том, что зло у него это не небытие, а как бы побочный результат взаимодействия благих сущностей. Скажем, солнце (благая сущность) освещает другую благую сущность (дом), и получается тень. Трактаты Прокла (а отнюдь не Плотина), по мнению некоторых специалистов, оказали наибольшее влияние на других неоплатоников.
«Выше всех тел - сущность души, выше всех душ - интеллектуальная природа, выше всех интеллектуальных субстанций - единое» Прокл Диадох
Александрийская школа; известные представители: Аммоний Гермий, Гермий Александрийский, Гипатия, Давид Анахт, Иоанн Филопон, Немезий, Синезий, Эдесия. Школу основывает Гермий Александрийский (предп.).
Гермий Александрийский – античный философ-неоплатоник, представитель Александрийской школы неоплатонизма, ученик Сириана Александрийского.
Учение Гермия представлено в единственном сохранившемся комментарии к «Федру» Платона (который, по-видимому, представляет собой переработанную запись лекций Сириана). Учение о первой неоплатонической ипостаси, Едином у Гермия представлено слабо, однако имеется примечательное учение о восхождении к первоединому, о соответствующем энтузиазме и мании.
В своем понимании второй неоплатонической ипостаси, Нуса, Гермий разрабатывает тройное ноуменальное деление: ум предметный, ум умственно-деятельный, ум демиургический (сверхмировой).
В отношении внутримирового строения, у Гермия, как и у афинских неоплатоников, также представлено учение об ангелах, демонах и героях. Как и у Прокла, душа у Гермия также имеет свое собственное светоносное тело. У Гермия представлена концепция пневматического тела, отличного и от физического тела, и от светового (или идеального) тела души.
Конец философии неоплатонизма
В 529 г. император Юстиниан издает эдикт, закрывающий неоплатоническую школу в Афинах. Неоплатоники, в частности Дамаский и Симпликий, вынуждены уехать в Персию, затем еще дальше — в Сирию, в Багдад. С этим эдиктом императора Юстиниана все связывают окончание античной философии.
Триада Плотина
В своем учении Плотин исходит из Триады, которая встречается во всех религиях и является тем общим, что их объединяет.
«Превыше всего стоит верховное начало — единое, первое, абсолютное. От него происходит второе начало — ум, начало едино-многое» (V 4.1)
«Стержень» неоплатонизма составляет разработка диалектики этой триады: Единое-Ум-Душа. Неоплатонизм устанавливает иерархию Бытия по нисходящим ступеням. Над всем существует неизреченное, сверхсущее Единое (Благо). Оно не имеет какой-либо формы, но все формы происходят из него. Это состояние абсолютной потенциальности. Оно эманирует (то есть «излучает», «изливает», не убывая при этом, «рождает от переполненности») в Ум, где происходит его дифференциация на множество идей. Ум, который Плотин называет Демиургом, то есть Творцом, и Первообразом, эманирует в Душу, где появляется чувственное начало и образуются иерархии существ демонических, человеческих, астральных, животных; образуются умственный и чувственный Космос.
«Превыше всего стоит верховное начало — единое, первое, абсолютное. От него происходит второе начало — ум, начало едино-многое» (V 4.1)
Абсолютным первоначалом бытия, с точки зрения неоплатонизма, является Единое, которое невыразимо в силу своего бесконечного богатства и полноты; к нему не может относиться ничто из области конечного. Убедиться в бытии Единого возможно только на пути апофатической (отрицающей) теологии. Единое не есть ни бытие, ни мысль, ни жизнь. Это – Сверх-бытие, Сверх-мысль, Сверх-жизнь. Единое есть «благо, которое само себя творит», «самопродуцирующаяся активность». Объясняя происхождение всего сущего из Единого, Плотин прибегает к образу света, освещающего все вокруг себя, извечного источника эманации, посредством которой возникают все менее совершенные и все более множественные сферы бытия. Продуцируя все сущее, Единое ничего не утрачивает. Процесс происходит вне времени. Единое свободно создает самого себя в бесконечной потенции, продуцируя также отличное от себя.
Учение Плотина о Едином как трансцендентном первоначале, превышающем всё сущее и мыслимое и предшествующем ему является наиболее оригинальной частью его онтологии. Всякая вещь как таковая, прежде всего, отлична от всего иного, как некое "одно", поэтому Единое нераздельно присуще всему сущему, так что оно есть также и всё сущее, взятое в абсолютной единичности, хотя ни в чём не нуждается и недоступно никакому исчислению. Из него всё "изливается", "произрастает" без убыли породителя и без его сознательного волеизъявления (ибо Он безличен), но исключительно по необходимости его природы.
Единое — непознаваема; вторая, Ум — познаваема. Промежуточную ступень между первой и второй ипостасями составляет число – принцип каждой вещи и всего невещественного. Отсюда в неоплатонизме вводится дополнительное учение о числах, возникшее из переработки старого пифагореизма. Посредством этого учения трактуется и определяется необходимость эманации Единого в Ум — как первое докачественное расчленение Единого, исходящее из его природы.
Ум, представленный у Платона в виде распределенных намеков, разрабатывается неоплатониками на основе учения Аристотеля о чистом космическом уме-перводвигателе и о его самосозерцании. Самосозерцающий Ум выступает одновременно и объектом, и субъектом своего мышления (мыслит самого себя в себе самом) и, таким образом, содержит в себе свою собственную умну́ю материю.
Третья онтологическая субстанция этой триады, Душа, разрабатывается на основе платоновского диалога «Тимей» и доводится до учения о космических сферах. Это учение дает картину действия мировой души во всем Космосе. По своей сути душа едина, но дробится, чтобы образовать множество отдельных душ, которые, в свою очередь, входят в материальные вещи и одушевляют их.
«Душа универсальная, или мировая, произвела все живые существа, вдохнув в них жизнь, — и тех животных, которых питает земля, и тех, которые живут в море и в воздухе; она же произвела божественные звезды и солнце, да и всю красоту форм необъятного неба; она же установила и поддерживает во всем закономерный порядок. Но сама она — совсем иной, несравненно высшей природы, чем все то, что она производит, благоустраивает, чему сообщает движение и жизнь, ибо, между тем как все это то нарождается, то умирает в зависимости от того, дает ли она жизнь или отнимает, сама она существует вечно, не умаляясь в своей жизни» (V 1. 2)
У души есть два вида движения: восходящее и нисходящее. В процессе нисходящего движения рождается мир материальных вещей. Восходящее движение ведет к восстановлению нашей утерянной природы, к возвращению к подлинному Бытию. Задача и проблема, стоящая перед человеком, заключается в том, чтобы вернуться из мира творения к Сущему. Это возможно, если человек направляет свои усилия на духовные потребности. Если же он направляет свою энергию и усилия на мирские дела, в земной мир, где всех разделяет ненависть, душа так и не узнает сама себя и окажется отделенной от других душ.
«Мир истинно-сущего — всеобъемлющий, мир же видимый — лишь его подобие» (IV 4.2)
В поисках своей подлинной сути душа выполняет две работы: организацию и созерцание.
«Тот, кто выходит из состояния созерцания, должен пробудить в себе добродетель. Тогда он станет разумным и прекрасным. Он вновь обретет душевную легкость. Добродетель поможет ему возвыситься до Ума, затем при помощи мудрости он придет к Единому. Такова жизнь богов и богоподобных, блаженных людей; надо оторваться от предметов здешнего мира, не находить в них удовольствия и идти свободным к Единому началу» (VI 9. 11. 46)
Организация – это путь очищения души через приобретение внутренних добродетелей. Что касается созерцания, то оно означает великую внутреннюю сосредоточенность и устремленность на Божественное, на Благо и способность отгородиться от мира материальных вещей, возвысить свое сознание над ними.
«Души касается веяние, которое ей сообщает Благо. Она тотчас приходит в волнение, она вне себя, она полнится желаниями. Рождается любовь. Пока душа не испытала любви, ее не привлекает Ум, как бы прекрасен он ни был. Ибо красота Ума как будто инертна, пока не освещена сиянием Блага… Но с первым касанием вышнего тепла душа обретает силы, она пробуждается, ее крылья крепнут, и, хотя она сразу же проникается любовью к объекту, в данный момент самому близкому, вольная душа воспаряет к другому объекту, если он выше, как если бы в ней жило смутное о нем воспоминание. И доколе существуют объекты любви более высокие, чем тот, который ей доступен, она естественным образом стремится ввысь, возвышаемая Тем, от Кого получила дар любви. И при этом она превосходит Ум. Но она не может выйти за пределы Блага, так как дальше Него ничего нет» (VI 7. 22. 8)
Одно из положений неоплатонизма — идея универсального Блага, то есть элиминация из идеи Божества всех антропоморфических элементов. Бог — единое, сверхмировое, сверхра́зумное, непознаваемое, неизреченное начало. Но, будучи непознаваем, Бог сам может открыться человеку в мистическом откровении. В состоянии такого экстаза душа непосредственно созерцает абсолютное и сливается с ним в одно целое. Средством к достижению такого экстаза является теургия и аскетизм.
От Блага исходит всякое бытие и всякая красота. Ничто не существует вне связи с Единым. Среди других наглядных образов Плотин пользуется и образом солнца: свет неразрывно связан с солнцем, неотъемлем от него. Но свет всегда пребывает на периферии солнца. Подобно этому и бытие неотделимо от своего источника – Единого.
С Душой как платоники, так и неоплатоники тесно связывали Любовь. Платон полагал, что любовь — это не только состояние нашей души, но и принадлежность Духа. Любовь (Венера) Урания — дочь Зевса, чистого Ума. Это божественная Душа и человеческая душа, в восторге созерцающая истинное Бытие. Венера Пандемос — та, которая не может постичь высшую Красоту, увлекающаяся внешним блеском материальных вещей. Она не понимает, что такая любовь эфемерна, ведь чтобы понять подлинную Красоту, надо презреть ложную.
«Поскольку душа полна любовью, даже не зная об этом, она всегда пребывает в поисках Блага. Желая подняться до Него, она пренебрегает земными красотами. Да, видя красоты чувственного мира, она ими пренебрегает, так как видит, что они заключены в тела, что они нечисты от пребывания на земле… И видя, что красоты земного мира меркнут, она хорошо знает, что их блеск пришел к ним извне. Тогда душу влечет ввысь: там она может найти того, кого любит, и не успокаивается, пока не завладеет им, даже если придется заставить себя любить» (VI 7. 31. 17)
Человеческая любовь является лишь отражением подлинной любви, задача которой вдыхать в душу Благо, Свет и Красоту. Вслед за Платоном Плотин говорит о существовании иерархии Красоты, и о том, когда человек способен подниматься от созерцания красоты в материальном теле (как это свойственно влюбленному) до созерцания умопостигаемой Красоты.
«Благо существует не потому, что оно действует или думает, а только ввиду того, что оно покоится в себе самом… Это нечто, от чего зависит все, но которое ни от чего не зависит… Стало быть, оно должно оставаться неподвижным, и все должно обращаться к нему, как круг ориентирован на центр, откуда исходят радиусы» (I 7. 1. 17)
Итак, то, что Плотин называет Благом, есть одновременно и то, что, даря грацию, вызывает любовь, а пробуждая любовь, выявляет грацию. Благо – и это то, чего желают все живые существа, это нечто абсолютно желанное. Мы говорили, что любовь и грация не обоснованы, ибо само Благо абсолютно необоснованно; не то, чтобы оно было случайно или неожиданно, но, поскольку оно само желает своего существования, то, будучи тем, чем желает быть, легко порождает любовь, которую живые существа будут испытывать к нему, и очарование, которое оно им придаст. Впрочем, все формулировки не в силах передать то, что душа узнаёт о Благе, когда постигает любовь.
Материю Плотин называет небытием. Сама по себе она лишена формы и гармонии и потому безобразна. Она максимально удалена от света единого, почему Плотин и говорит о "мраке телесности". Сочетание материи с душой помрачает созерцание душою Ума и Единого, которым она порождена.
Материя есть тьма, результат угасания свечения Единого, источник зла. Но, так как она не является самостоятельным началом, так и зло – это всего лишь недостаток должного быть добра.