11. Реализм Гончарова и реализм Гоголя. Обломов и Манилов в романах «Обломов» и «Мертвые души»

Для того чтобы понять, в чем заключается своеобразие реализма Н.В. Гоголя, необходимо обратиться непосредственно к объяснению этого литературного понятия и, опираясь на него, найти нестандартные способы реализации этого художественного принципа в комедии "Ревизор" и поэме "Мертвые души".

Реалистическим произведением можно назвать то произведение, где присутствует герой (герои), которого мы могли бы встретить в реальной жизни, где мы видим окружающую его среду и понимаем ход становления его характера, причины, побуждающие его поступать так, а не иначе.

Такими героями, способными к автономной жизни, обладающими богатым внутренним миром, волей, поступающими едва ли не вопреки авторскому замыслу, являются Чацкий, Онегин, Печорин.

Но в произведениях Гоголя нет типичных персонажей: ни героя-резонера, ни героя, ведущего любовную интригу. В его сочинениях отсутствует воздействие среды на действующие лица. В поэме "Мертвые души" Гоголь характеризует каждого помещика через среду, которая его окружает. Писатель показывает идентичность человека и предметно-бытовой среды, в которой он обитает и продолжением которой этот герой является. Образ практически исчерпывается окружающими его вещами. Поэтому в доме у Собакевича даже каждый стул, "казалось, говорил": "И я тоже Собакевич!". Таким образом, стирается грань между живым и мертвым началом. Этой внутренней мертвенностью современный исследователь творчества Гоголя Ю. Манн объясняет присущий помещикам "автоматизм" и "кукольность" и сравнивает их с автоматами, у которых отсутствует индивидуальная реакция.

Еще одной особенностью реализма Гоголя является наличие гротескных характеров у героев его произведений. Казалось бы, если произведение реалистическое, то гротеску здесь не место, все должно быть "как в жизни", настоящее.

В "Ревизоре" мы видим, что до фантастических пределов доведена глупость Хлестакова, который соображает медленнее своего слуги, и его карьера, когда из простого "елистратишки" он превращается в управляющего департаментом. Также максимально преувеличен страх чиновников перед ревизором, который впоследствии мешает их жизни и превращает в "окаменелости".

В поэме "Мертвые души" гротеск тоже своеобразен: Гоголь выявляет только одну черту или одно слово, характеризующее человека. Так, чертой, достигшей своего предельного развития у Коробочки, является ее "дубинноголовость", что лишает эту героиню возможности мыслить абстрактно. Для изображения чиновников Гоголь использует оригинальное средство – всего лишь одну деталь, по сути никак их не характеризующую. Так, например, губернатор города N.N. "был большой добряк и даже сам вышивал иногда по тюлю".

Таким образом, можно отметить, что героями гоголевских произведений являются не столько характеры, сколько образы, которым не свойственно наличие внутреннего наполнения, духовного развития, психологизм. Как герои комедии "Ревизор", так и помещики (Манилов, Ноздрев) из поэмы "Мертвые души" попусту растрачивают свои жизненные силы, лелеют бессмысленные надежды и мечты. Растрачивание сил в погоне за пустотой (в "Ревизоре") и покупка несуществующих крестьян – только их фамилий, "звука" (в "Мертвые души") – формируют миражную интригу в этих произведениях, на которой основывается сюжет первого сочинения и начальные одиннадцать глав второго.

Таким образом, Гоголь часто балансирует между реальным и фантастическим. Грань между настоящим и вымышленным довольно размыта, что придает гоголевской манере письма то неповторимое очарование. Подобная особенность его повествования в совокупности с отсутствием в нем героя с динамичным, развивающимся характером делает вопрос о реализме Гоголя причиной множества дискуссий. Но современный исследователь реализма Маркович высказывает свое мнение о том, что реализм не предполагает жизнеподобия как такового, не предполагает исключительно жизнеподобной поэтики. То есть с помощью миражной интриги Гоголь показывает гротескно преувеличенные отрицательные стороны своих героев. Это позволяет ему изобразить характеры своих персонажей более ярко, приблизиться к наиболее интересным для него сторонам реальности.

Гоголь критикует нравы людей, несовершенство их характеров, но не сами основы существующего тогда порядка и не крепостное право. Можно сказать, что Гоголь утверждал пафос критицизма, что осознанно входило в его творческую программу, так как это было свойственно приверженцам "натуральной школы". Наличие пафоса критицизма в произведениях Гоголя подтверждается размышлениями в них автора о двух типах писателя, о ложном и истинном патриотизме и о кажущемся ему вполне законным праве "припрячь подлеца". Гоголь видел свою цель в исправлении пороков общества, что характеризует его как реалиста. Он был писателем, изображающим действительность "сквозь видный миру смех и сквозь невидимые миру слезы".

В произведениях  Гончарова нет резкой критики, нет яркого стремления пролить свет на пороки общества, желания пошатнуть социальные устои. В наши дни многие считают его достаточно посредственным писателем. Однако в то время, на фоне тревожащей жажды авторов наиболее красочно описать все самые неприглядные стороны жизни, окунуть читателя в омут ужасающих поступков и не менее ужасающих условий, его произведения, вовсе не бывшие особенно светлыми и оптимистическими, казались некой «отдушиной». Большинству критиков, напуганных резкими и трагическими литературными порывами писателей девятнадцатого века, творчество Гончарова пришлось по душе.

 

В.Г. Белинский, увидевший повесть «Обыкновенная история» еще до ее выхода в свет, действительно был восхищен прозой Гончарова. «Он поэт, художник — и больше ничего. У него нет ни любви, ни вражды к создаваемым им лицам, они его не веселят, не сердят, он не дает никаких нравственных уроков ни им, ни читателю, он как будто думает: кто в беде, тот и в ответе, а мое дело сторона. Из всех нынешних писателей он один, только он один приближается к идеалу чистого искусства, тогда как все другие отошли от него на неизмеримое пространство — и тем самым успевают. Талант его не первостепенный, но сильный, замечательный».

Гончаров  как автор придерживался позиции  стороннего наблюдателя. С этим согласен и Н. А. Добролюбов: «Он вам не дает и, по-видимому, не хочет дать никаких выводов. Жизнь, им изображаемая, служит для него не средством к отвлеченной философии, а прямою целью сама по себе. Ему нет дела до читателя и до выводов, какие вы сделаете из романа: это уж ваше дело. У него нет и той горячности чувства, которая иным талантам придает наибольшую силу и прелесть... В этом уменье – сильнейшая сторона таланта Гончарова. И ею он особенно отличается среди современных русских писателей».

 Итак, основной чертой произведений этого писателя является его упорное нежелание  «читать мораль». Он рисует жизнь в самом ее банальном, безыскусном проявлении. При этом он не навязывает читателю свою точку зрения, не давая ему быть предвзятым в своих суждениях. Его творчество в высшей степени реалистично – видимая обыденность сюжета, «жизненность» образов, многогранность взглядов на смысл произведения (хотя, по свидетельствам современников, впоследствии Гончаров, опасаясь, что его в его романах читатель упустит важнейшие детали или воспримет их не так, как следовало бы, приобрел печальную привычку объяснять смысл собственных произведений).

Теоретически  можно было бы считать Гончарова  лучшим представителем русского реализма, а реализм в его прозе – чистым реализмом. Однако только знаток и ценитель русской литературы укажет его среди выдающихся писателей того времени. Имена Достоевского и Толстого известны любому, и впервые каждый из нас слышит их задолго до знакомства с программной школьной литературой. Даже не прочитав ни одного их произведения, мы привыкаем считать их ярко горящими звездами на литературном небосклоне.

Гончаров, однако, имел успех у современников, особенно на заре творческой деятельности. Антиромантический пафос у него соседствовал с ударом по трезвому практицизму в «Обыкновенной  истории». Некогда ее считали «умнейшим» романом того времени, но актуальность ее притуплялась по мере того, как романтизм и сентиментализм переставали занимать умы и сердца читателей.

Создается впечатление, что вся писательская карьера Гончарова сводится к одному-единственному произведению. Замысел нового романа сложился у Гончарова еще в 1847. Два года спустя была напечатана глава «Сон Обломова». Но читателю пришлось еще в течение десяти лет ждать появления полного текста «Обломова» (1859), сразу завоевавшего огромный успех: «Обломов и обломовщина... облетели всю Россию и сделались словами, навсегда укоренившимися в нашей речи» (А. В. Дружинин). Роман спровоцировал бурные споры, свидетельствуя о глубине замысла. Статья Добролюбова «Что такое обломовщина» (1859) представляла собой беспощадный суд над главным героем, «совершенно инертным» и «апатичным» барином, символом косности крепостнической России.

Эстетическая  критика, напротив, видела в герое  «самостоятельную и чистую», «нежную  и любящую натуру», далекую от модных веяний и сохранившую верность главным ценностям бытия. К концу прошлого века полемика о романе продолжалась, причем последняя трактовка постепенно возобладала: ленивый мечтатель Обломов по контрасту с сухим рационалистом Штольцем стал восприниматься как воплощение «артистического идеала» самого романиста, тонкий психологический рисунок свидетельствовал о душевной глубине героя, читателю открылся мягкий юмор и скрытый лиризм Гончарова. В начале 20 века И. Ф. Анненский по праву назвал «Обломова» «совершеннейшим созданием» писателя.

Последовавший за «Обломовым» роман «Обрыв» стал последним широко известным произведением писателя – и при этом в нем прозвучали ноты, для него достаточно нехарактерные.

По иронии судьбы, литературная особенность Гончарова, некая отстраненность, созерцательность, стала девизом его последних лет. Тяжело переживая свое творческое молчание, он закончил жизнь в одиночестве, сознательно сторонясь жизни и при этом тяготясь своей изолированностью.

 У Гончарова  мы видим некую двойственность. Лишенная трагического надрыва (которого немало у Достоевского), чуждая социальной критике проза многим на первый взгляд кажется едва ли не бездарностью. Автор, не задающий вопросов, не стремящийся донести до читателя истину, да и вовсе не занятый ее поисками, в конце концов, презревший или упустивший из виду сформулированную еще Пушкиным заповедь писателя: «Глаголом жги сердца людей» - в чем смысл его литературного существования?

Ответ прост. Тонкий наблюдатель, а не ярый революционер, Гончаров умел ненавязчиво, но верно передать психологический портрет персонажа. Нетрудно заметить, что многие романисты долгие годы бывают верны однажды созданному женскому образу. Гончаров же не имел обыкновения в каждой своей героине изображать одну и ту же особу. Он как будто писал портрет с натуры, не приуменьшая и не преувеличивая. Гончаров воплотил собой высшую степень реализма, и в этом его величайшая заслуга.