Наследование. Альтернативы. Юлия – единственная наследница. Семья Августа. Август в домашнем окружении. Привычки. Особенности. Представления о морали

А теперь перед ним встала проблема, о которую спотыкаются все государственные деятели и которая разрушает все системы: проблема передачи власти, наследования. Учитывая, что Август сумел создать и удержать власть, которая могла развести римские партии и объединить весь римский мир, как он должен был поступить, чтобы найти преемника, который следовал бы его курсом? Если бы он не сумел этого сделать, то можно было бы считать, что он выполнил лишь половину взятой им на себя задачи: он прекратил гражданскую войну лишь на период своей жизни, а после его ухода она разразится вновь; и на самом деле именно так чуть и не произошло.

Существовало два возможных решения этой проблемы. Во‑первых, сделать власть наследственной, а во‑вторых, подыскать себе преемника, как это сделал Юлий; из лиц, которые наиболее подходили бы на эту роль по качествам ума и характера, он мог кооптировать своего преемника. Преимущества наследственной передачи власти состояли в том, что он мог контролировать воспитание и обучение своего наследника и знал, что преемственность будет сохраняться автоматически без соперничества, партийной борьбы и интриг. Однако, ища себе преемника, он мог выбирать из гораздо большего числа кандидатов, что было хорошо, но вело к соперничеству, а соперничество – лишь другая сторона гражданской войны. Эту проблему Август так и не разрешил. Вместо этого он сделал так, что любой из этих вариантов стал возможен в зависимости от обстоятельств и в меру необходимости. Остаток жизни он провел, защищая эту возможность.

Правда состояла в том, что он и сам не знал, какой путь лучше. Большинство людей считают наследниками своих детей. Таким образом они сами приходили к власти и оставляли наследниками своих детей. Но у Августа никогда не было сына. Его брак с Ливией, который длился всю его жизнь и был счастливым, оказался бездетным. Вообще‑то Ливия родила ребенка, но он родился мертвым. Август был очень огорчен, однако ничего нельзя было поделать³⁴. Единственным его ребенком была Юлия, дочь от Скрибонии. Ничто не могло изменить этого факта.

У Августа сохранилось отцовское чувство. В доме всегда было множество детей. Среди них двое сыновей Ливии от ее первого брака, Тиберий Клавдий Нерон и Нерон Клавдий Друз. Затем были Антония Старшая и Антония Младшая, две дочери его сестры Октавии и Марка Антония. Наконец, Юл Антоний, сын Марка Антония от Фульвии, кроме того, Александр Гелиос и Клеопатра Селена – двойня Клеопатры. История жизни Александра до нас не дошла, однако известно, что Клеопатру Селену выдали замуж за царя Нумидии и Мавритании Юбу и она жила более или менее счастливо без всяких жалоб. Собственные ее родители вряд ли могли сделать для нее больше. Все вместе они составляли большой детский кружок, причем большинство из них были детьми Антония. Август особенно выделял Юла и заботился о нем, как о собственном сыне. И все же факт оставался фактом – Юлия была его единственным ребенком.

Здесь, пожалуй, уместно будет остановиться на семейных отношениях Августа, как их рисует Светоний. Это интересно. Та сторона нового века, на которой так настаивали Гораций и Вергилий, – возврат к простоте и традициям, – была не только поэтическим вымыслом, и это очевидно. У Августа душа была из двух половинок: одна оценивала мир и окружающую действительность (и в этом он замечательно преуспел), а другая была обращена к семье. Он не любил большие дома, которые требовали многих затрат. Его собственные жилища были просты и украшены не произведениями искусства, а деревьями и аллеями, а также останками ископаемых монстров, которые он нашел на Капри, считал останками гигантов и выставил в своем саду. Светоний пишет так, будто сам побывал в доме Августа, видел его внутреннее убранство, которое еще сохранилось в то время, когда он писал свое произведение; он говорит, что был поражен простотой утвари и домашнего убранства. Даже дома в Риме, где Август жил, не имели многочисленных украшений. Прославленный храм Аполлона близ Палатина, к которому примыкали библиотеки и музеи с многочисленными произведениями пластического искусства, не имел ничего общего с его собственным частным жилищем, и в течение сорока лет зимой и летом Август спал в одной и той же комнате на низком простом ложе без всяких украшений, без мрамора в залах и без всяческих мозаичных картин на полу. У него была небольшая комната наверху, шутливо называемая «Сиракузы» из‑за своей неприступности, а также небольшой кабинет («мастеровушка»), где он работал, когда не хотел ничем отвлекаться. Здесь, без сомнения, он писал заранее свои речи и общественные обращения – он был человеком, не любившим действовать второпях, а также стихи, которым не позволил увидеть свет; он также написал трагедию «Аякс», которая «пошла под губку», которую он стер и которая также не была издана. Здесь он сидел в домотканой одежде, изготовленной его домашними; как сказано, прядением занимались и его собственная дочь, и внучки, которых он хотел видеть хранительницами старых римских традиций женского домашнего прядения. Здесь же у него была и официальная парадная одежда на случай, если придет нежданный посетитель.

Он ел и пил очень мало, предпочитал черствый хлеб, более грубый, чем современный зерновой, мягкий сыр, зеленые фиги. Но на то были причины. Он, видимо, страдал разновидностью несварения желудка, которое проявлялось сразу после принятия слишком жирной или слишком обильной пищи, а еще больше этому способствовало какое‑нибудь нервное напряжение. По этой причине он принимал пищу, лишь когда был голоден, и часто на званых обедах вообще не притрагивался к еде, угощая своих друзей. Он был приветливым хозяином, всегда вел себя с гостями естественно. Он поздно отходил ко сну и ненавидел рано вставать; спал плохо, не более семи часов. Не любил задерживаться в постели без сна, если никого не было рядом. В результате мог неожиданно задремать где‑нибудь в неофициальной обстановке, чем порой вызывал недоумение.

Несмотря на такой простой образ жизни, а может благодаря ему, он особенно внимательно относился к своей дочери и внучкам. Они воспитывались в старых римских традициях, несколько обособленно. Светоний рассказывает, как Август сурово обошелся с молодым человеком хорошего положения и статуса, осмелившимся ухаживать за Юлией. Однако это объясняется не только заботой о нравственном воспитании домашних. Простота его привычек и домашнего уклада никогда не воспринималась как следствие низкого происхождения его семьи. Более того, он очень ревностно относился к различиям классов и общественные связи соблюдал с особым тщанием. Он никогда не приглашал к столу вольноотпущенников, сделав исключение только дважды, но они лишь подтверждали правило. Мы должны воспринимать Августа человеком, гордившимся своим социальным статусом, которого он добился сам, правда, не без помощи Вергилия; он осознавал свое положение, однако не отличался в частной жизни склонностью к роскоши или показухе.

И в жизни, и по характеру Август был мало эмоционален. Частью его политики стали поддержка и поощрение традиционных ценностей, например ведение домашнего хозяйства, семейная верность. Если у него когда‑либо и была любовница, никто об этом не знал. Его обвиняли в связях с замужними женщинами, однако это было еще до его брака, и Светоний допускает, что эти связи имели скорее деловой характер³⁵. Единственное серьезное и позитивное обвинение против его нравственности носит общий характер, а в таких случаях общий характер обвинения говорит за то, что в действительности нельзя привести конкретных примеров. Мы понапрасну стали бы искать их на протяжении всей его жизни. У него не было ни физической крепости, ни необходимого темперамента, чтобы ответить на обвинения Марка Антония о его многочисленных связях с женщинами, даже если бы он и хотел это сделать – но он никогда этого не хотел.

В такой атмосфере росла Юлия – ощущая свою значимость и значимость своей семьи, отторгнутая от роскоши или слишком большой свободы и постоянно имея перед собой пример отца, который был деликатен и даже аскетичен в своих привычках, любил поэзию и историю. Она не желала видеть те качества отца, которые привели его к заслуженной славе, его талант политического стратега.