РОССИЙСКАЯ АКАДЕМИЯ ОБРАЗОВАНИЯ МОСКОВСКИЙ ПСИХОЛОГО-СОЦИАЛЬНЬІЙ ИНСТИТУТ

В. М. Литвишков

СОЦИАЛЬНО- ПЕДАГОГИЧЕСКИЕ ОСНОВЫ ИСПРАВЛЕНИЯ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНИХ ОСУЖДЕННЬІХ

Учебное пособие

Рекомендовано Редакционно-издательским советом Российской академии образования к использовапию в качестве учебно-методического пособия

Москва

2006

УДК 343 (075.8) ББК 67.51 Л64

Главньїй редактор Д. И. Фельдштейн Заместитель главного редактора С. К. Бондьірева

Члени редакционной коллегии:

1. Г. Асмолов

2. А. Болотов

В. П. Борисенков

А. А. Деркач

А. И. Донцов

И. В. Дубровина М. И. Кондаков

В. Г. Костомаров Н. Н. Малофеев

Н. Д. Никандров

В. А. Поляков

В. В. Рубцов 3. В. Сайко

Рецензенти:

И. П. Башкатов, Заслуженньїй деятель науки России, доктор педаго- гических наук, профессор;

А. И. Ушатиков, доктор психологических наук, профессор.

Л64

Литвишков В. М.

Социально-педагогические основьі исправления не- совершеннолетних осужденньїх : учебное пособие. - М. : Московский психолого-социальньїй институт, 2006. - 464 с.

ІЗВИ 5-89502-727-Х

Учебное пособие рассматривает проблеми исправления несо- вершеннолетних осужденньїх. В нем дается история вопроса, раскрьгоа- ются социально-педагогические причини совершения подростками правонарушений, методика изучения и характеристика личности воспи- танников колонии. В книге даются принципи, средства и методи педаго- гического процесса в воспитательньїх колониях, раскрьіваются злемен- тьі профессионального мастерства сотрудников колонии в работе с раз- личньїми категориями осужденньїх и в различньїх видах деятельности.

© Московский ГІСИХОЛОГО- I5ВN 5-89502-727-Х (МПСИ) социальньїй институт, 2006

© Дизайн и верстка І5ВК 5-98352-020-2 (ООО «Багира-2») ₀₀₀ «Багира-2», 2006

Глава 1

История развития исправительньіх учреждений для несовершеннолетних правонарушителей

1. Кратний очерк развития исправительньїх заведений для несовершеннолетних правонарушителей в конце XIX - начале XX века

В исследованиях любой проблеми важную роль иг- рает изучение истории вопроса. Исторический подход по- зволяет лучше понять современньїе проблемьі, законо- мерности развития науки и практики. Зто относится и к исследованию проблеми исправления личности несо­вершеннолетних правонарушителей.

Организация исправления личности несовершенно­летних правонарушителей в литературе XIX века имено- валась делом исправительного воспитания. Оно осущест- влялось в рамках норм уголовного права. Соответственно зтому теоретические вопросьі разрабатьівались наукой уголовного права, которая начала развиваться в России в конце XVIII века. Не имея в зтой области собственного опьіта, российские специалистьі обратились к изучению западного.

Первьіе шаги к организации заведений исправи­тельного характера для несовершеннолетних правонару-

3

шителей бьіли сделаньї швейцарским педагогом И. Песта- лоцци, которьій 1775 году на первьіх педагогических принципах устроил земледельческий приют для забро- шенньїх, порочних и преступньїх детей. В основе их ис­правления у И. Песталоцци легла любовь к детям, прояв- ление заботьі о них самих, их интересах и потребностях. Идеи И. Песталоцци оказали влияние на деятельность аналогичньїх учреждений в различньїх странах. В течение XVI11-XIX веков подобньїе заведення возникают в Ита- лии, Франции, Швейцарии. Издаются законьї, которьіми определяются принципьі устройства таких заведений, по­рядок их деятельности, формьі участия общественности и государства в зтом деле.

К изучению западного опьіта организации исправи- тельного воспитания обращались такие Российские уче- ньіе, как Е. Альбитский, К. Е. Ануфриев, А. М. Богданов- ский, Д. А. Дриль, С. В. Позньїшев, Н. С. Таганцев, И. Я. Фойницкий и др.

Исправительньїе заведення в России создавались с учетом и использованием социально-зкономического, политического, культурного, промьішленного и образова- тельного развития. Политика государства в начале XIX века в отношении исправления несовершеннолетних преступников приобрела более мягкий и гуманньш ха­рактер. Соответственно зтому бьіли поставленьї в ряд первостепенньїх идей вопросьі предупреждения преступ­ников на всех стадиях уголовного процесса и исполнения наказания.

Закономерно, что в зто время появляются законьї об исправлении несовершеннолетних правонарушителей как результат развития гуманистических идей: «Закон об ис- правительньїх приютах» (1866), «Закон об особом судопро- изводстве в отношении несовершеннолетних» (1897), «За­кон о воспитательно-исправительньїх заведеннях» (1909).

4

Принятьіе законьї конструировали правовьіе основьі дея- тельности исправительньїх заведений, что положительно сказьівалось на их работе. Исправительньїм учреждениям предоставлялась возможность условного досрочного осво- бождения воспитанников, которьіе признавались попра­вившимися. Каждое заведение определяло цели своей дея- тельности, средства достижения их, программу процесса исправления, систему мер. Разрабатьівались уставьі кон­кретних исправительньїх заведений. Такие устави состав- лялись на основе и в соответствии с другими уставами, а именно уставами тех благотворительньїх обществ, кото- рьіе учреждали исправительньїе заведення и в подчинении которьіх последние находились.

С 80-х годов XIX века стали проводиться сьездьі представителей русских исправительньїх заведений для несовершеннолетних, которьіе сьіграли важную роль в со- вершенствовании практики и развитии законодательства о несовершеннолетних правонарушителях и исправитель­ньїх заведеннях для них.

Один из законов «Об изменении постановлений, ка- сающихся обращения в исправительньїе приютьі и содер- жания в них малолетних преступников» бьіл принят 20 мая 1892 года.

В соответствии с зтим законом срок содержания не­совершеннолетних в заведении определялся не судом, а самими исправительньїми заведеннями и зависел от сте- пени исправления. Законом определялись лишь границьі зтого срока: воспитанников можно бьіло содержать не ме- нее года и не более 18-летнего возраста.

На деятельность исправительньїх заведений опре- деленньїм образом повлияли законьї 2 и 8 февраля 1893 года. Так, Закон от 2 февраля «О предоставлении ис­правительньїм приютам права об отдаче вьіпускаемьіх воспитанников в наем или обучение» предоставлял право

5

начальству исправительных заведений помещать условно освобождаемых воспитанников для работы и обучения к благонадежным мастерам, в промышленные заведения, на сельскохозяйственные работы. Это относилось к ли­цам, не достигшим 18-летнего возраста.

Закон от 8 февраля 1893 года увеличивал количест­во категорий несовершеннолетних, которые могли быть помещены в приюты: это распространялось теперь на под­следственных. Законодатель, руководствуясь стремлени­ем оградить несовершеннолетних от развращающего влияния тюрьмы, предписывал содержание их в исправи­тельных приютах, но отдельно от прочих воспитанников, во избежании дурного влияния уже осужденных и с при­менением общих постановлений о прокурорском надзоре за содержащимися под стражей.

Заслуживает внимание и то, как закон разрешал во­прос о пересылке несовершеннолетних, состоящих под следствием и судом, доставлении их в исправительные за­ведения. Здесь отмечалось, что несовершеннолетние при следовании в судебные места, а также в исправительные заведения могут быть препровождаемы под надзором, вместо всякой стражи, особо отряженными от приюта или колонии лицами. И хотя норма, изложенная в законе, дис- позитивна, для того времени очень важной является как сама постановка этого вопроса, так и попытка разрешить его, пусть даже в такой форме. Принятие такого закона, даже имеющего недостатки, было определенным шагом вперед как в развитии законодательства, так и в постанов­ке дела.

Под влиянием Съезда представителей русских ис­правительных заведений для несовершеннолетних пре­ступников был разработан и принят 2 июня 1897 года еще один важный закон: «Об изменении форм и обрядов судо­производства по делам о преступных деяниях малолетних

6

и несовершеннолетних», который усиливал воспитатель­ную функцию наказания в отношении несовершеннолет­них, определял ее в качестве единственно приоритетной. Это соответствовало последним достижениям и требова­ниям науки того времени.

Законом вводится новый, не только для Россий­ской, но и для мировой юстиции, порядок судопроизвод­ства в отношении несовершеннолетних. Несмотря на на­личие ряда недостатков, как в самом законе, так и связан­ных с его применением, он явился значительным шагом вперед, стал важным событием в законотворчестве Рос­сии и во многом определил законодательство запада.

Позднее, в первом десятилетии XX века, он послу­жил нормативной основой для деятельности особых (спе­циальных) судов для несовершеннолетних преступников, которые были учреждены в 1910 году в Петербурге, в 1912 году - в Москве, а затем и в других городах. Учре­ждение таких судов повлекло за собой и расширение сети исправительных заведений для несовершеннолетних.

Следующим этапом в развитии законодательства о несовершеннолетних было Уголовное Уложение 1903 года, которое продолжило начатые реформы: оно оп­ределило характер заведений для несовершеннолетних, называя их воспитательно-исправительными, что соот­ветствовало духу времени и требованиям науки, ее дости­жениям, международным взглядам; повысило возраст несовершеннолетних, подлежащих воспитательно-испра­вительному воздействию, до 21 года; сделало попытку дифференцировать подход к несовершеннолетним муж­ского и женского пола и т. д. Оно во многом сохранило главные положения законов о несовершеннолетних, при­нятых в конце XIX века.

Хотя Уголовное Уложение сделало определенный шаг вперед в развитии законодательства о несовершенно­

7

летних, многих вопросов не разрешило и оно. Так, не уда­лось повысить возраст уголовной ответственности, сто­ронниками чего были Н. С. Таганцев, И. И. Янжул и др. Не удалось окончательно вывести несовершеннолетних из мест заключения. Не был разрешен вопрос о порядке исполнения наказания в отношении несовершеннолет­них, содержащихся в общих местах заключения, и некото­рые другие проблемы.

Однако изменения в системе уголовных наказа­ний, применяемых к несовершеннолетним, распростра­нение исправительных заведений требовали логического продолжения законотворческой деятельности, и 19 апре­ля 1909 года был утвержден Закон о воспитательно-ис­правительных заведениях для несовершеннолетних с объявлением Положения о таковых. Это был принци­пиально новый для российского законодательства нор­мативный акт.

Положение, именуя заведения воспитательно-ис­правительными, определило характер заведений, расши­рило круг лиц, подлежащих помещению в заведения, бо­лее четко в нем были сформулированы и условия, необхо­димые для этого. Эти заведения предназначались прежде всего для осужденных по приговорам суда. Перед заведе­ниями ставилась задача обеспечения исполнения мер пре­сечения способов уклонения от следствия и суда в отно­шении несовершеннолетних в виде заключения под стра­жу, то есть они предназначались теперь и для содержания подследственных и подсудимых. Учитывая, что дети бес­приютные, нищенствующие, бродяжничающие, отбив­шиеся от рук являются одним из источников преступно­сти вообще и рецидивной в частности, законодатель при­знал возможным помещение в заведения и этих категорий детей для принудительного воспитания в целях предупре­ждения совершения ими преступлений.

Таким образом, в России, в отличие от Запада, зако­нодательство закрепляло существование одного типа за­ведений как для детей, совершивших преступления, так и для детей, не сделавших этого, - воспитательно-исправи­тельные. Они учреждались для нравственного исправле­ния помещаемых в них несовершеннолетних и «подготов­ления к честной трудовой жизни».

Важным было то, что законодательно закреплялась государственная заинтересованность в укреплении и рас­ширении сети заведений для несовершеннолетних. Для этого заведениям предоставлялись определенные льготы: для их устройства предполагалось отведение казенных зе­мель, они освобождались от ряда налогов - с недвижимо­го имущества, промыслового налога, квартирного, гербо­вого сбора, судебной пошлины и др. Были предусмотрены субсидии на содержание воспитанников - двойная сумма по установленной табели на каждого арестанта, на меди­каменты, единовременные пособия на ремонт и т. д.

Новое Положение было первым нормативным ак­том, который регулировал основные вопросы внутренней жизни исправительных заведений. В нем нашли отраже­ние основные позитивные начала, которые были вырабо­таны отечественной практикой и Съездами представите­лей русских исправительных заведений, а также основные идеи гуманизма, обоснованные и развитые русской нау­кой уголовного права.

Исправительные заведения для несовершеннолет­них правонарушителей состояли в ведении Главного тю­ремного управления (ГТУ).

Первоначально вся его деятельность в области ис­правительных заведений сводилась к регистрации их ус­тавов и периодическому посещению.

С расширением сети исправительных заведений расширялась и компетенция Главного тюремного управ-

1 Зак. 297

9

ления, приобретая все более разносторонний характер. Оно принимало участие в выработке новых законопро­ектов, составляло различные циркуляры и инструкции для исправительных заведений. В реализации попытки изучить особенности их деятельности с целью обобще­ния имеющихся данных ГТУ в свои ежегодные отчеты, которые тиражировались, включило раздел «Исправи­тельные приюты и земледельческие колонии для несо­вершеннолетних преступников». Поначалу в отчетах из­лагались просто цифровые данные, а со временем они стали сопровождаться различного рода пояснительны­ми записками, содержащими в себе анализ обстановки и постановки дела в исправительных заведениях, некото­рые выводы общего характера и соответствующие реко­мендации.

В пределах имеющихся возможностей Главное тю­ремное управление выдавало субсидии исправительным заведениям, но они не были значительными и существен­но изменить положение не могли.

В 1893 году Главное тюремное управление учредило ведомственный журнал «Тюремный вестник», в котором систематически помещались материалы о деятельности исправительных заведений, нормативные акты, относя­щиеся к ним, систематические сведения и др.

Вопросы, связанные с деятельностью исправитель­ных заведений, на местах решали местные тюремные ко­митеты и инспекции.

Важную роль в развитии общих начал исправи­тельного воспитания, выработке основных требований к его организации играли Съезды представителей рус­ских исправительных заведений, которые и были учреж­дены именно с целью координации деятельности изуче­ния и обобщения опыта, выработки единства трактовки вопросов исправления и перевоспитания несовершенно­

10

летних. Здесь обсуждались как вопросы теории, так и практики исполнения наказания в виде лишения свобо­ды в отношении несовершеннолетних и предупреждения их преступности.

Непосредственно на местах жизнь исправительных заведений организовывалась обществами, их учредивши­ми, директором. Для решения текущих вопросов был вве­ден институт дежурного воспитателя. Персонал заведе­ний строил свою работу в соответствии с уставом заведе­ний, инструкциями.

Деятельность государственных органов и общест­венности в области организации исправления и перевос­питания несовершеннолетних правонарушителей строи­лась на основе разделения функций: контроль и частично финансирование, а со временем правовую регламентацию, государство в лице Министерства юстиции и Главного тюремного управления брало на себя; инициирование, ор­ганизация, практическое осуществление деятельности, преимущественное финансирование отводились общест­вам и частным лицам.

Двойственность, противоречивость происходящего отражались в том, что, с одной стороны, это сыграло свою положительную роль: отсутствие бюрократических пут давало возможность творческого поиска, гибкость в орга­низации дела, мобильность. С другой стороны, отсутствие материальной государственной поддержки вело к ослаб­лению общественной инициативы, разрушению заведе­ний, утечке кадров, утрате накопленного опыта. В том числе здесь отразились и негативные свойства: низкий уровень организации, слабость управленческих звеньев, медлительность в решении проблем и вопросов, слабость материальной базы и, как следствие этого, низкий уро­вень внешней культуры, примитивизм в деятельности, по­рой ее бесплодность.

1*

11

Важное значение в рассматриваемый период прида­валось кадрам воспитателей. В соответствии с требова­ниями воспитателем мог быть человек, имеющий педаго­гическую подготовку. В заведении ему предписывалось вести школьные занятия (поэтому в ряде учреждений он именовался учителем-воспитателем) и распоряжаться де­лами своей «семьи», где таковые создавались, или воспи­тательной группы. В своей деятельности он был весьма самостоятельным, мог и должен был принимать решения на основе собственной инициативы.

Среди учебно-воспитательного персонала исправи­тельных заведений преобладали люди молодого возраста: 60 % - в возрасте от 20 до 35 лет, причем доля лиц в воз­расте от 20 до 25 лет составляла 30 %. Среди них со специ­альным педагогическим образованием было 45 %, более 2/3 прежде занимались педагогической деятельностью в исправительных заведениях, школах или состояли до­машними учителями.

Однако не всегда удавалось подобрать воспитате­лей, которые соответствовали бы предъявляемым требо­ваниям. В ряде случаев на должность воспитателей при­нимались просто грамотные люди. Иногда не удавалось подобрать и грамотных людей, и тогда воспитание осуще­ствлялось так, как получалось. Например, в Елецкой зем­ледельческой колонии для несовершеннолетних основ­ные педагогические идеи осуществлялись одним малогра­мотным «дядькой» и неграмотным огородником.

Специалисты ощущали потребность в специальной подготовке воспитателей, видели в этом необходимость и пытались разрешить данный вопрос в зависимости от ме­стных возможностей.

Условия работы воспитателей были различными во всех заведениях. Общим было то, что везде они не имели никаких гарантий материального характера, поскольку

12

служба в заведениях не являлась государственной, а сле­довательно, она не давала права на государственное жало­вание и пенсионное обеспечение. Этот вопрос сохранял свою актуальность в течение довольно длительного вре­мени и был предметом обсуждения практически всех восьми Съездов представителей исправительных заведе­ний, но разрешения на них так и не получил.

Кроме воспитателей, в работе с несовершеннолет­ними участвовали мастера и надзиратели, «дядьки».

В мастера принимались умелые люди без особой подготовки, владеющие каким-либо делом: переплетным, сапожным, кузнечным, столярным и пр. В ряде заведений в деле профессионального обучения добились известных успехов, например, в Одесском, Харьковском и других за­ведениях. Но в целом качественный состав мастеров вы­зывал тревогу.

Надзор за воспитанниками в заведениях обеспечи­вали надзиратели, но в ряде заведений их не было вовсе, поскольку надзор здесь, в узко понимаемом смысле, не осуществлялся. Там же, где «дядьки» были, они далеко не всегда отвечали требованиям, которые вытекали из воспитательного характера заведений для несовершен­нолетних.

Важное значение в то время придавалось труду. С учетом профиля заведения в нем организовывался и производился труд воспитанников. Ремесленные работы, выполняемые в заведениях, были многочисленными и разнообразными, преобладающими были: столярно-то­карные, кузнечно-слесарские, сапожные, портновские.

Из сельскохозяйственных занятий основными бы­ли следующие: полеводство, огородничество, садоводство, цветоводство, скотоводство, пчеловодство. Так, например, в Смоленской колонии имелся сад, питомник, парники, теплица, сушилка для овощей, пчельник; в Томской - сад,

13

огород и т. д. Большое многопрофильное хозяйство име­лось в Черниговской колонии.

Воспитанники заведений производили различные изделия, причем достигали в этом деле высокого качества. Так, например, в мастерских Киевской колонии изготав­ливали сельскохозяйственные машины - веялки, плуги, сортировки; в Волгоградском приюте - полированные горки, шкафы, столы, комоды, гардеробы и прочую ме­бель. В Харьковском приюте делали свои заказы на изго­товление мебели университеты и институты. Кузнечная мастерская Одесского приюта Общества покровительства беспризорным и освободившимся из мест заключения не­совершеннолетним была лучшей в городе.

В деле освоения мастерства и сельскохозяйствен­ных умений имелись определенные успехи, о чем свиде­тельствуют факты участия заведений в практиковавших­ся тогда выставках: сельскохозяйственных, ремесленных, кустарных и пр. На многих из них изделия и продукция заведений удостаивались различных наград и поощрений. Это было доказательством признания самих заведений и оценкой труда воспитанников. Важным в этом вопросе является то, что исправительные заведения были интег­рированы в общественную жизнь той местности, где они находились. Участие в выставках давало воспитанникам чувство принадлежности к общей жизни. Они видели признание и одобрение своего труда, что не могло не ока­зывать своего положительного влияния.

Кроме профессиональных, воспитанники выполня­ли различные работы по самообслуживанию: сами себе шили и ремонтировали одежду, обувь, заготавливали топ­ливо и продукты, убирали помещения, участвовали в при­готовлении пищи, уборке территории заведения и т. п. Та­ким образом они самостоятельно обеспечивали себе жизнь. Это приучало их к уважению домашнего труда, ак­

14

куратности и просто к умению обеспечивать и обслужи­вать себя.

Однако, несмотря на то, что в организации труда воспитанников, их профессионального обучения имелось немало положительных явлений, здесь было много нере­шенных вопросов: 11-часовая и более продолжительность рабочего дня, порой тяжелые работы, выполнение их в ущерб профессиональному и школьному обучению.

В системе воспитания важное место занимал режим наказания и поощрения. В заведениях, имеющих устойчи­вую систему воспитания и хорошо подготовленные кад­ры, требования режима строились исходя из педагогиче­ского назначения и целесообразности заведений. Они основывались на филантропических отношениях, при ко­торых вещественные выражения и оформления режима не вызывали озлобления и протеста.

Эволюция взглядов на суть исправительных заведе­ний, на их питомцев, назначение заведений прежде всего находила отражение в режиме заведений. С усилением ка­рательной идеи, естественно, ужесточался режим, с разви­тием идеи гуманизма режим становился более гуманным, приемлемым и терпимым воспитанниками.

Жизнь в исправительных заведениях для несовер­шеннолетних правонарушителей строилась в соответст­вии с распорядком дня, который составлялся директором.

Во многих заведениях старались наладить здоро­вый и простой быт, который укреплял организм, приспо­сабливая детей к условиям обычной жизни. Заведений, где имелись хорошие помещения, было немного. Это бы­ли в основном большие, новые заведения, имеющие постоянных и состоятельных покровителей. Другие же заведения находились порой просто в бедственном поло­жении, были на грани закрытия. В них и питомцы, и вос­питатели жили в тесноте, неудобных зданиях, ветхих и

15

запущенных (например, в Смоленском, Симбирском за­ведениях), для воспитанников иногда с трудом находи­лась одежда и еда.

В связи с тем что среди детей были алкоголики, ум­ственно отсталые, психически больные, специалисты под­нимали вопрос об участии в работе подобных заведений врачей-психиатров. Однако решить этот вопрос в рас­сматриваемый период не удавалось, несмотря на те уси­лия, которые прилагались.

Важным средством воздействия на несовершенно­летних считалась система наказаний и поощрений, кото­рая отличалась большим разнообразием, поскольку зако­ном она не определялась и зависела от усмотрения учреди­телей. Каждое заведение определяло перечень возможных наказаний своим Уставом. Наиболее распространенные были такие: замечание или выговор, сделанные наедине или публично; запрещение играть; запрещение свидания или переписки с родственниками; лишение прогулок; на­значение на хозяйственные работы вне очереди.

К числу строгих наказаний относилось удаление воспитанников, допустивших нарушение, в особое отде­ление с более строгим режимом содержания на срок от трех дней до одного месяца, а в некоторых случаях - до освобождения. Это было распространено в Тамбовском, Саратовском, Елецком, Санкт-Петербургском (в 80-х го­дах), Томском и других заведениях.

Важное значение для исправления воспитанников колонии имели педагогические взгляды Александра Яковлевича Герда. Одним из важнейших принципов педа­гогической системы А. Я. Герда было признание им «руко­водящей роли воспитателя и его личного влияния на де­тей». Он порицал практику тех воспитателей, которые завоевывали мир в «семье» угодливостью перед воспитан­никами. Дети должны группироваться вокруг воспитате­

ля, а не подчинять его себе. Если воспитатель не поставит и не зарекомендует себя в группе как старший, то группа не сольется в единый коллектив.

А. Я. Герд говорил, что «...жизнь и весь порядок в семье складывается под непосредственным влиянием и руководством воспитателя... Во всех работах он идет во главе семьи, показывая пример... Он вполне глава семьи» [23, с. 16-45].

В связи с этим важное значение А. Я. Герд придавал совместной жизни и работе воспитателя с детьми, его лич­ному примеру. Герд всегда работал с детьми: зимой в лесу, весной и летом - в поле, на огороде. Он требовал от вос­питателя неотлучного пребывания, чтобы они вместе пи­тались с детьми, совместно работали, вместе обсуждали вопросы быта и деятельности группы, ежедневно подво­дили итоги прожитого дня и намечали задачи на следую­щий день.

По убеждению А. Я. Герда, воспитатель должен яв­ляться источником знаний для детей не только на работе, но и в школе, в часы, свободные от занятий. В этом отно­шении он давал замечательные образцы внеклассных за­нятий с детьми. По отзывам современников, он система­тически устраивал для детей чтение художественных книг, рассказов, проводил беседы о разных явлениях в природе, о достижениях в естествознании, стремился пробудить у них любознательность и мечту. На свои заня­тия он всегда приносил рисунки, картины, засушенные растения, насекомых. Наглядность помогала ему как в обучении, так и в воспитании.

А. Я. Герд был глубоко убежден в том, что работа по исправлению детей требует своих специалистов. По его мнению, воспитатели в колониях для правонарушителей обязательно должны быть с педагогическим образовани­ем. Но этого еще мало. Он считал, что не всякий педагог

17

годится выполнять обязанности воспитателя детей-пра- вонарушителей. Эти обязанности требуют своих специа­листов, которых в нашем обществе в настоящее время не имеется, но которых следует создать. Он предлагал соз­дать при колонии учительскую семинарию, которая заня­лась бы подготовкой этих воспитателей.

Чтобы восполнить этот недостаток, он проводил систематические беседы с воспитателями. На этих педаго­гических совещаниях оттачивалось мастерство воспитате­лей: они не столько подводили итоги работы за день, сколько разбирали методы работы, анализировали ошиб­ки, обсуждали настроения детей, высказывали мнения и предложения по улучшению организации их жизни. В за­дачи совещаний входила, выработка единства действий воспитателей. Девиз совещаний А. Я. Герда гласил: «Дей­ствовать и учиться вместе».

От воспитателей А. Я. Герд требовал строгого и об­думанного отношения к себе и к своим поступкам, при­учал вести дневники, отмечал в них факты дня и личные наблюдения, рекомендовал составлять характеристики на детей с соответствующими выводами. Все это обсужда­лось на педагогических совещаниях.

А. Я. Герд не успел организовать при колонии учи­тельскую семинарию по подготовке педагогов-специали- стов для работы с детьми-правонарушителями. Но он соз­дал школу воспитателей. Педагоги, работавшие с Алек­сандром Яковлевичем, постоянно получали приглашения от разных обществ на занятие должностей директоров школ, приютов и колоний.

А. Я. Герд понимал, что успех исправления право­нарушителя возможен, когда он сам будет привлечен к собственному самосовершенствованию. Для этого его и надо было побудить к самодеятельности. Надо вызвать самодеятельность в воспитываемых, чтобы в поддержа­

18

нии порядка участвовал каждый под общим контролем всех воспитанников. Он широко применял шефство стар­ших воспитанников над младшими, поощрял взаимопо­мощь и поддержку. Участие детей в поддержании поряд­ка, управлении всей жизнью колонии стало у А. Я. Герда традицией. Фраза «у нас этого нельзя», произносимая са­мими воспитанниками, останавливала каждого наруши­теля порядка.

А. Я. Герд был ярым противником формального, ме­ханического воздействия на детей. Вместо формального морализирования, чтения «нотаций» воспитанникам он обращался к «собранию» группы, сделал его органом, ко­торый регулировал всю жизнь колонии. Стремясь сделать «собрание» группы средством воспитания и тем самым ослабить роль дисциплинарных воздействий воспитателя, он нисколько не умалял роли воспитателя как руководи­теля, как главы группы. Из признания «собрания группы» фактором воспитания он сделал важный вывод - превра­щение «собрания группы» в орган самоуправления.

В Петербургской колонии вопросы быта, распреде­ление обязанностей между членами «семьи», разрешение хозяйственных проблем выносились на собрание группы. На этих же собраниях ставились вопросы борьбы со сквернословием, с дурными привычками, разбирались проступки детей. Собрания по группам всегда проходили под обязательным руководством воспитателя. Для реше­ния общих вопросов собирались и общие собрания детей всей колонии.

Воспитательный смысл собраний А. Я. Герд видел в развитии самодеятельности детей, в поднятии их ответ­ственности за поступки товарищей, в привитии им жиз- ненно-практических навыков, в сплачивании детей в дружную работоспособную группу. Через «семейное со­брание» он приучал детей вдумываться в свои поступки и

19

отдавать о них отчет. Благодаря собраниям воспитанники приучались не только самостоятельно решать жизненно важные вопросы, но и на практике убеждались в том, что от них самих зависит их благополучие. В группах колонии утверждалось здоровое общественное мнение, воспитан­ники сообща следили за выполнением решений собраний, что приучало их к ответственности. В колонии было хоро­шей традицией, что воспитатель никого не наказывает и не поощряет без предварительного обсуждения на собра­нии. Это поднимало не только авторитет воспитателя, но и укрепляло «семью».

А. Я. Герд постоянно давал воспитателям методиче­ские рекомендации по различным вопросам исправления и перевоспитания подростков. В частности, при проведе­нии собраний он требовал от воспитателей соблюдения педагогического такта. Воспитатель должен вести собра­ние так, чтобы воспитанники не чувствовали его давле­ния. Его дело помогать воспитанникам поставить дело надлежащим образом, сдерживать их страстные порывы и увлечения, особенно при разборе проступков товари­щей, потому что дети бывают излишне требовательны, а иногда и жестоки. Надо прививать детям чувство груп­повой чести, и собрание должно оберегать ее. Исходя из задач развития самодеятельности детей в самоуправле­нии воспитатель иногда может специально поручить старшему воспитаннику провести собрание самостоя­тельно, а решение потом доложить. Со своей стороны воспитатель только корректирует, направляет ход собра­ния и принятие решения.

Кроме общих собраний группы и колонии, детское самоуправление развивалось по линии дежурств, ответст­венности за различные участки работы: заведующий кла­довой, ответственный за полевые работы, за охрану уро­жая, за чистоту и порядок в спальне и т. д.

20