3. Во время первого интервью с семьей, терапевт начнет с вопросов о

том, чего семья хочет и ожидает от терапии.

а) Терапевт спросит каждого из присутствующих, выражая эти идеи своими

словами:

"Из-за чего вы решили обратиться ко мне?"

"Какие у вас ожидания от предстоящей встречи?"

"К чему вы надеетесь прийти в результате нашей совместной

работы?"

б) После этого терапевт объяснит природу семейной терапии. Он может

сказать:

"Члены семьи действуют по правилам, о которых они могут даже не знать.

Я хочу понять, какие правила есть в вашей семье, как она устроена".

"Каждому члену семьи нужно как-то реагировать, когда он видит боль у

любого другого члена семьи. Мне нужно узнать, что делает каждый из вас".

"Ни один человек изнутри себя не может представить себе общую картину

того, что происходит в его семье, потому что он ограничен лишь своей точкой

зрения. Когда все собираются вместе, можно яснее представить себе общую

картину. Каждый член семьи может сделать уникальный вклад, который никто не

может сделать вместо него".

в) После этого терапевт задает определенные вопросы каждому из членов

семьи по очереди, выясняя симптом и его значение:

"Скажите мне, что вы считаете болью вашей семьи?"

"При всякой проблеме есть какая-то боль. Вы не можете сказать мне, в

чем эта боль?"

"Что "болит" у этой семьи?"

Любой подобный вопрос передает идею, что именно в семье в целом есть

боль. Тогда мы начинаем концентрироваться уже не на "выделенном пациенте", а

на семье в целом. Каждый из членов семьи имеет возможность сам определить

для себя проблемную область семейной жизни.

г) Обычно родители отвечают, что проблема в выделенном пациенте, и

тогда терапевт ненадолго ориентируется на то, что родители считают

проблемой:

"Когда вы впервые заметили этот симптом (поведение)?"

"Говорили ли вы об этом друг с другом (муж и жена)?"

"Какие шаги вы предприняли, чтобы постараться облегчить это?"

"Что произошло в результате этих попыток?"

Эти вопросы позволяют родителям показать свое искреннее замешательство

и рассказать, как они старались быть хорошими родителями. Эти вопросы

помогают терапевту провести свои первые наблюдения многих важных

закономерностей: Кто говорит за кого? Кто задает правила семьи? Кто

составляет планы? Кто исполняет эти планы? Насколько члены семьи общаются об

этих планах? Кто говорит больше всех? Кто говорит меньше всех? Каковы общие

темп и тональность семейного общения? Насколько семейное общение ясное и

прямое? Как эта семья реагирует на кризис? В какой области поведения

проявляется симптом (интеллектуальной, телесной, эмоциональной, социальной)?

При каких обстоятельствах возник симптом впервые? Сколько времени прошло,

прежде чем симптом как следует заметили? Кого (или что) обвинили за

существование симптома (соседей, учителей, Бога, наследственность)? Какое

назначение исполняет этот симптом в семье?

е) Терапевт уменьшает угрозу обвинения, подчеркивая идею замешательства

и идею положительных намерений:

"Наверное, это вызвало у вас замешательство, ведь вы сделали все эти

вещи, и все равно не получилось так, как вы надеялись".

"Мы все просто люди. Мы делаем все, что в наших силах. Делаем лучшее,

что можем. Наверное, это озадачило вас, когда вы вкладываете столько усилий,

и все равно все не так, как хотелось бы".

ж) Дальше терапевт перебрасывает мост к началу исследования семейных

отношений. Он может сказать:

"Все это звучит так, как будто вы все чувствуете замешательство, и вам

непонятно, как возникла эта трудность".

"Когда-то никто в этой комнате друг друга не знал. Быть может это время

теперь трудно вспомнить, и может показаться, будто вы всегда знали друг

друга. Это не так. Вы собрались вместе один за другим. При появлении каждого

нового человека в семье, остальным нужно было выработать свои способы того,

как освободить место для новенького".

"Теперь давайте посмотрим, кто те люди, из которых состоит эта семья".

Составление семейной хроники

Вирджиния Сатир

1. Почти всегда я начинаю семейную терапию (и даже супружескую терапию)

процессом составления "семейной хроники" или истории. Многие терапевты

удивляются, почему я это делаю.

а) Побуждает ли такой процесс терапевта выяснить, что пациент хочет ему

сказать, или вместо этого подсказывает пациенту, что хочет знать терапевт?

б) Вследствие этого, не нарушает ли такой процесс наших представлений о

"самоопределении"?

в) Не делает ли такой подход терапевта слишком активным в

структурировании терапевтического процесса?

2. С тех пор как терапевты стали заниматься семейной терапией,

представления о том, насколько терапевт должен быть активен и как сильно он

должен структурировать терапию, радикальным образом изменились.

а) Терапевты-новички в семейной терапии постоянно обнаруживали, что

если в сеансах семейной терапии они не вмешиваются и не проявляют постоянной

активности, то семья непременно превращает терапевта в "докучливую муху",

или в "одного из членов семьи", или в "мячик от пинг-понга".

б) Хотя различные терапевты в разной степени структурируют свое

вмешательство, все семейные терапевты вскоре осознают, что если они хотят

активно содействовать изменению, они не могут оставаться пассивными.