5. Онтологический философский подход к языку

В противовес этой традиции, ориентированной на доминанту языковой произвольности и производности от нужд человеческой коммуникации, в истории филологии и философии сложилась и иная традиция, ведущая свое на­чало еще от Платона⁴. Ее можно назвать «онтологической» – в пику утилитариз­му и функционализму в исследованиях языка; «метафизической» – в противопо­ложность конвенционалистской позитивистской установке; «динамической», или «диалектической» – в противовес статике структурных методов. Все эти названия адекватны и приемлемы. Однако во избежание терминологической путаницы мы далее будем именовать ее онтологической традицией. Ее представители (Дж.Вико,

¹ Жоль К.К. Мысль. Слово. Метафора. Киев, 1984. С. 106.

² Общее мнение ученых Нового времени в данном вопросе высказал Дюкло в «Замечаниях к «Грамматике Пор-Рояля»: «Люди сами по себе находятся под властью ИМЕН, и, когда их слуха достигает имя, которое им зна­комо, они считают, что поняли его смысл, хотя зачастую не поняли ничего» (Грамматика общая и рациональная Пор-Рояля. М., 1990. С. 223).

³ См. его работу «История возникновения и этапы эволюции философской герменевтики» в кн.: Герменев­тика: история и современность. М., 1985. С. 31.

⁴ В диалоге «Кратил» Платон устами Сократа критикует теорию произвольности имен в пользу репрезен­тации через подобие, которая со временем часто утрачивает очевидность под воздействием таких дополнитель­ных факторов, как условность, обычай или привычка.

427

В.Гумбольдт и неогумбольдианцы, А.С.Хомяков, А.А.Потебня, П.А.Флорен­ский, А.Ф.Лосев, М.Хайдеггер, М.М.Бахтин, а также многие писатели и поэты) не отрицают наличие сильного репрессивного начала в языке, использование ко­торого (особенно в устах демагога) может стать «смертным приговором» для мно­гих людей (Г.Бёлль)¹. Однако проявление этого потенциально присущего языку смертоносного начала целиком и полностью зависит от волеизъявления мысляще­го субъекта, от его совести.

Сущность «онтологического подхода» к языку как явной оппозиции инстру-менталистски-утилитаристского подхода может быть сформулирована в несколь­ких основных положениях.

1. За материально-несущим «телом» языка (его фонематическим строем, грамматикой и т.д.) полагается наличие некой универсальной и надперсональной смысловой реальности. Это или идеально-эйдетическая в духе Платона, или информационная, или семантическая действительность, которая доносится (обна­руживается, объявляется) «материей» языка.

2. Имена и языковые символы являются, по выражению П.А.Флоренско­го, «отверстиями, пробитыми в нашей субъективности», они связывают нас с этой объективной смысловой реальностью. И хотя раскрываются и созидают­ся они лишь в творческих индивидуальных актах, однако не творятся людьми произвольно, не изобретаются «как предполагает замкнутое в субъективность» (П.А.Флоренский)². Человек в рамках онтологического подхода к языку пред­ставляется не самовольным творцом, а скорее – послушным субъектом обна­ружения его идеально-смысловой реальности «в» и «через» несущие струк­туры языка.

3. Эта универсальная смысловая реальность, в свою очередь, «нуждается» в человеке как носителе языка, дабы осуществиться (проявиться) в человеческом мире, обретя благодаря его свободному и творческому участию бесконечную ва­риативность и, стало быть, полноту воплощения.

4. Все сугубо научно-рационалистические и утилитарно-ориентированные подходы к сущности языка неадекватны, так как, выступая в качестве оторванно­го от человека предмета научного исследования, язык теряет самое существен­ное – свою целостность и подлинную онтологичность. «Позитивисты, – по выражению П.А. Флоренского, – расстригли Слово Божие на строчки и слова, язык растолкли в звуки, организм измельчили до молекул, душу разложили в пучок ассоциаций и поток психических состояний, Бога объявили системою ка­тегорий, великих людей оценили как комочки, собравшиеся из пыли веков, – и вообще все решительно распустили на элементы, которые распустились в свой черед, приводя бывшую действительность к иллюзии формы и ничтожеству со­держания»³.

Таким образом, онтологическая парадигма понимания сущности языка, представленная в трудах русских философов-«имяславцев», а также в рамках за­падной онтологической герменевтики (М.Хайдеггер и его последователи), постулирует

¹ Белль Г. Язык как оплот свободы // Филос. науки. 1990. № 4. С. 93.

² Флоренский П.А. У водоразделов мысли (разд. «Итоги») // Собр. соч. В 2 т. Т. 2. М., 1990. С. 344.

³ Он же. Имена. Кострома, 1993. С. 32–33.

428

имманентно-трансцендентную природу языковых смыслов¹, что и от­личает онтологический подход от всех иных – филологических, аналитических и семиотических – концепций и парадигм исследования языка.

Резюмируем сущность онтологического подхода к языку цитатой из Умберто Эко, вполне адекватно выразившего его суть: «Язык никогда не будет тем, что мы мыслим, но тем, в ЧЕМ свершается мысль. Следовательно, говорить о языке не значит вырабатывать объясняющие структуры или прилагать правила речи к ка­ким-то конкретным культурным ситуациям. Это значит давать выход всей его коннотативной мощи, превращая язык в акт творчества с тем, чтобы в этом говорении можно было расслышать зов бытия. Слово не есть знак. В нем раскрывается само бытие. Такая онтология языка умерщвляет всякую семиотику. Место семиотики занимает единственно возможная наука о языке – поэзия»².

Подытожим сказанное. В языке как целостной и динамической смысловой реальности, в единстве ее сущих и несущих компонентов можно выделить две основные функции – коммуникативную и познавательную. Они могут приоб­ретать специфическую функциональную модальность: креативную, адаптивную и репрессивную. Весьма перспективным в плане исследования этой противоре­чивой и многомерной динамики языка как важнейшего условия гармоничного и восходящего человеческого бытия-в-мире является онтологический подход, вновь выходящий на первый план после стольких лет доминирования инструменталистско-утилитаристских моделей.

Однако о каких бы проявлениях языка мы ни говорили, важнейшим услови­ем его бытия является наличие человеческого сознания, которое может иметь не только языковую, но и вневербальную форму существования. К проблематике со­знания мы теперь и переходим. Эта тема особенно важна, если учесть, что именно сознание выдвигается сегодня на первый план в метафизических и научных ис­следованиях и именно здесь, по-видимому, следует ожидать в ближайшее время самых важных научных открытий.

¹ Смыслы языка трансцендентны, поскольку не созидаются человеческой субъективностью, а имеют от­носительно автономное бытие, до конца неясной природы. Об этом мы еще скажем позже. Однако, с другой стороны, эти языковые смыслы имманентны человеку, ибо всегда им индивидуально распаковываются в твор­ческих актах языкового сознания.

² Эко У. Отсутствующая структура. Введение в семиологию. СПб., 1998. С. 23.

429

ЛЕКЦИЯ 22.