Структурная организация бытия

1. Соотношение части и целого:

принцип системности

Бытие вещей, которые могут быть простыми, а могут быть и чрезвычайно сложными по своему составу и строению, их собственная включен­ность в различные природные и культурные образования более высокого уровня на правах подчиненных моментов – все это с необходимостью ставило перед он­тологической мыслью важные вопросы о соотношении целого и частей и о раз­личных видах целостности, существующих в мире.

В философии были развиты два основных направления их решения. Одно из них было связано с тем, что любой предмет, объект или явление рассматривались как представляющие собой сумму составляющих их частей. Предполагалось, что сумма частей и составляет качество целого предмета. Другая позиция исходила из того, что любой объект имеет некоторые внутренние неотъемлемые качества, которые остаются в нем даже при отделении частей. Таким образом, решая проб­лему возможности существования объекта (от самого простого до самого слож­ного, включая мир в целом, бытие в целом), философия оперировала категориями «часть» и «целое».

Часть и целое немыслимы друг без друга. Целое всегда состоит из некоторых частей, а часть всегда является единицей какого-то целого. Тесная взаимосвязь данных понятий и породила вытекающие из нее возможные варианты соотноше­ния части и целого. Причем если сведение свойства целого к сумме частей лежало на поверхности, было легко представимо, то противоположная позиция о наличии некоторого внутреннего свойства целостности как таковой представлялась менее наглядной и более сложной. В некотором смысле последнее представляло собой загадку для разума, так как мыслилось некое свойство, которого не было в частях, а значит, оно появлялось как бы ниоткуда.

В истории философии данные альтернативные позиции известны под назва­ниями меризм (от греч. «мерос» – «часть») и холизм (от греч. «холос» – «це­лое»). Следует еще раз подчеркнуть, что обе концепции были тесно взаимосвя­заны, обращали внимание на слабости противоположной позиции и абсолюти­зировали достоинства собственной. Поэтому аргументы, которые выдвигались сторонниками этих концепций, как правило, основывались на неоспоримых фактах, а то, что выходило за эти рамки, просто игнорировалось. В результате сформировалась группа на первый взгляд взаимоотрицающих друг друга положений,

208

которые сами по себе были логически обоснованы, что позволяет их называть антиномиями целостности¹.

Меризм исходит из того, что поскольку часть предшествует целому, то сово­купность частей не порождает качественно ничего нового, кроме количественной совокупности качеств. Целое здесь детерминируется частями. Поэтому познание объекта есть прежде всего его расчленение на более мелкие части, которые по­знаются относительно автономно. А уж затем из знания этих частей складывается общее представление об объекте. Такой подход к исследованию объекта получил в науке название элементаристского, основанного на методе редукции (сведения) сложного к простому. Сам по себе этот подход работает очень эффективно, пока речь идет об относительно простых объектах, части которых слабо взаимосвязаны. Как только в качестве объекта выступает целостная система (например, организм или общество), то сразу сказываются слабости такого подхода. Например, никому еще не удалось объяснить специфику общественного развития путем его редукции к историческим личностям (элементарным частицам общества).

Холизм исходит из того, что качество целого всегда превосходит сумму ка­честв его частей. То есть в целом присутствует некий остаток, который суще­ствует вне качеств частей, может быть, даже до них. Это качество целого как та­кового обеспечивает единство предмета и влияет на качества отдельных частей. Соответственно познание реализуется как процесс познания частей на основании знания о целом. Такой подход, при всей его внешней привлекательности, также часто оказывался ошибочным, ибо приводил к мыслительному конструированию указанного «остатка», который и выступал в качестве главной детерминанты сис­темы. Но сам этот остаток часто оставался неопределенным, что приводило к спекулятивным объяснениям реальных процессов. Применительно к исследова­нию биологических целостностей холизм конструирует «некий специфический элемент (фактор) «х», который организует всю структуру живого и направляет его функционирование и развитие; этот элемент – духовный (энтелехия), он не­познаваем»². И проблема заключалась не в том, что данный элемент оказывался материальным или духовным, а в том, что постулировалось его принципиальная непознаваемость.

Антиномичность данных подходов, их взаимная аргументированность и вме­сте с тем ограниченность заставляли задуматься о более тесной и сложной взаи­мосвязи между частью и целым, что постепенно привело к диалектическому пони­манию данной проблемы и к тому, что обе позиции (и меризм, и холизм) в опреде­ленной степени и в определенных пределах стали дополнять друг друга, отражая разные уровни целостности объекта.

Так, развитие физики, например, долгое время шло в русле редукционистской методологии, что было весьма эффективно и позволило человеку построить строй­ную механическую картину мира. Однако как только физика проникла на уровень элементарных частиц, оказалось, что законы физики здесь совершенно иные и от­личаются от механических законов. Отличие было в том, что неопределенность

¹ Анализ антиномий целостности см.: Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. М., 1997. С. 391–394.

² Там же. С. 392.

209

классической физики объяснялась отсутствием знания о движении элементарных частиц. При этом господствовала вера, что познанные законы их движения будут относиться к тому же типу классических динамических законов, что и в ньютонов­ской механике, позволяющих однозначно предсказывать поведение объектов в по­следующие моменты времени. Однако в квантовой механике соотношение неопре­деленностей выступает в качестве основы физических представлений, исходящих «из принципиальной невозможности установить одновременно и местоположение и скорость частицы»¹.

Особенно эффективно проявился антиредукционистский подход в социальных науках и биологии, в которых исследуемые объекты носят целостный характер. Так, например, генетикам удалось установить связь между анатомическими, физио­логическими характеристиками организма и биологическими элементарными ча­стицами – генами. Ясно, что, идя по пути полной редукции анатомических свойств к биологическим структурам, взаимосвязь между человеческими органами и гена­ми была бы никогда не найдена. Интуитивно самими учеными это всегда ощуща­лось. Внешняя непримиримость позиций преодолевалась, и они дополняли друг друга. Бихевиорист (как пример холистической установки), с одной стороны, вы­ступает как редукционист, так как «пытается свести сложные формы поведения к схеме «стимул – реакция». С другой стороны, он отказывается от дальнейшего анализа элементов этой схемы, например, от разложения реакций на нервные про­цессы, т.е. выступает как холист. Для бихевиориста нервная система – «черный ящик», в который он не хочет заглянуть»². Критика с холистских позиций не давала ученым до предела упрощать теорию, а редукционистская позиция выступала прос­то как средство научного наполнения той или иной спекулятивной концепции.

Таким образом, два этих внешне противоположных подхода можно совмес­тить в едином диалектическом понимании соотношения части и целого, который реализуется как принцип целостности. Он основан на понимании того, что в целом существует взаимосвязь между частями, которая сама по себе обладает различны­ми свойствами, в частности, способностью осуществлять эту связь. Стало понят­ным, что на основе взаимодействия частей могут возникать такие целостности, где важную роль играют сами взаимосвязи.

Долгое время диалектика части и целого в явном виде присутствовала лишь в философии на уровне рефлексивно-логических умозаключений, часто не свя­занных с конкретным материалом. Это объясняется тем, что такое диалектическое понимание было не востребовано науками, которые находились на эмпирической стадии развития, внутри которой шел процесс накопления фактуального материала и доминировали различные методы его классификации. Соответственно преобла­дали идеи элементаризма и механицизма, которые распространялись в виде соот­ветствующих частнонаучных методов познания любых явлений и процессов – от механики до исследования человека и социума.

Такая ситуация сохранялось вплоть до XIX века, когда накопленные знания стали столь велики и разнообразны, что понадобилось их целостное осмысление.

¹ Рапопорт А. Различные подходы к построению общей теории систем: элементаристский и организмиче­ский // Системные исслед. Методол. проблемы: Ежегодник. М, 1983. С. 45.

² Там же. С. 53.

210

Возникают концепции, которые пытаются связать в единые системы самые разно­образные знания как в одной, так и в нескольких отраслях науки.

В философии это в наибольшей степени осуществили Гегель, применительно к обществу – К.Маркс и М.Вебер, в естествознании – Ч.Дарвин, А.Эйнштейн. Одновременно объектом научного интереса становятся эволюционирующие, дина­мические объекты – живая природа в целом и отдельные биологические виды, че­ловеческие культура и язык, экономические и социальные отношения в обществе, наконец, антропологическая эволюция самого человека. К концу XIX – началу XX века параллельно в целой группе наук постепенно формируются основные чер­ты и понятия системного подхода. В области политэкономии – это, несомненно, системные идеи «Капитала» Маркса¹, в области лингвистики – структурные идеи Ф. де Соссюра², в биологии – набирающее силу так называемое «организмиче-ское движение», акцентировавшее внимание на целостных свойствах живого³.

Однако в явном виде программа системных исследований оформилась в 1950-е годы, когда Л. Берталанфи столкнулся с решением некоторых проблем био­логии, требовавших создания общей теории систем. Ранее, в 1920-е годы, А.Бог­данов в своей тектологии⁴ обосновывает необходимость исследования любого объекта с «организационной точки зрения». С этой позиции законы организации системы могут носить всеобщий характер и проявляться в самых разнообразных конкретных системах.

В конце концов это приводит к становлению системного подхода в качестве общенаучного метода. Системный метод в итоге не подменяет собой философские размышления о диалектике части и целого, а представляет собой особого рода принцип общенаучного и междисциплинарного уровня, который не решает миро­воззренческих или онтологических предельных философских вопросов, но одно­временно и не является конкретно-научной методологией.

Результатом системного подхода выступает создание общенаучных методо­логических концепций, разработка которых осуществляется «в сфере не-фило-софского знания, главным образом в рамках современной логики и методологии науки»⁵. Системный подход не отменяет, таким образом, философского принципа системности, а напротив, закрепляет его в качестве важнейшего принципа диалек­тического объяснения бытия, уточняя проблему части и целого в несколько иных понятиях и представлениях, связанных с определением системы как таковой. Если системный подход как общенаучный метод опирается на знания систем реальной действительности, то философский принцип системности преломляет проблему части и целого (в том числе и ее решения системным подходом) сквозь призму предельного философского отношения к миру, т.е. сквозь призму онтологических,

¹ В обоснование и раскрытие данного факта огромный вклад внесли советские философы. См., например: Кузьмин В.П. Проблема системности в теории и методологии К. Маркса. М., 1974; Ильенков Э.В. Диалектика абстрактного и конкретного в «Капитале» Маркса». М, 1960; Оруджев З.М. К. Маркс и диалектическая логика. Баку – М., 1964; Его же. Диалектика как система. М., 1973.

² См. его классическую работу «Курс общей лингвистики».

³ См.: Анализ истории организмического движения // В кн.: История биологии с древнейших времен до начала XX века. М., 1972.

⁴ См.: Богданов А.А. Тектология. Всеобщая организационная наука. Кн. 1 и 2. М., 1989.

⁵ Садовский В.Н. Системный подход и общая теория систем: статус, основные проблемы и перспективы развития // Системные исслед. Методол. проблемы: Ежегодник. М., 1979. С. 36.

211

гносеологических, методологических и мировоззренческих проблем. Это именно философский принцип, который имеет методологическое значение «для построе­ния всех других форм теоретической рефлексии... относительно системных ис­следований, включая и системный подход»¹.

В то же время сама ориентация на исследование бытия как совокупности са­мых разнообразных систем дополняет философскую рефлексию уточненными по­нятиями и представлениями, которые являются весьма эффективными и внутри философского подхода к миру, иногда более эффективными, чем представления о соотношении части и целого. Диалектика части и целого, исторически разраба­тываемая в философии, таким образом, стимулировала развитие сходных мето­дов в науках, а знания, полученные в науках о конкретных системах, позволили значительно уточнить данную философскую проблематику через интерпретацию проблемы части и целого в терминах системного подхода. Проанализируем эти уточнения.

Понятие целого интерпретируется через понятие системы, которая в пер­вом приближении понимается как упорядоченное множество взаимосвязан­ных элементов. Соответственно элемент – неразложимая далее, относительно простая единица сложных предметов и явлений. Несмотря на то что элемент как таковой может существовать в виде отдельного предмета, в качестве элемента он существует только внутри системы, выполняя определенные функции. Понятие элемента уточняет философское понятие части. Таким образом, элемент выступа­ет наиболее простым образование внутри системы, представляя ее первый низший уровень. Далее есть уровень «подсистемы», т.е. некой совокупности элементов, представляющей более сложное образование, чем элемент, но менее сложное, чем сама система. Подсистемы «объединяют в себе разные части (элементы) системы, в своей совокупности способные к выполнению единой (частной) программы сис­тем»².

Понятия элемента и системы уточняют традиционные философские поня­тия части и целого. Однако в системе присутствует еще одно очень важное об­разование, которое придает всей системе целостность и устойчивость, связывая элементы и подсистемы в систему как таковую, создавая определенную органи­зацию данной системы. Это образование является структурой системы. Данная организация может носить более или менее упорядоченный характер. Это зависит от ее устойчивости, которая, в свою очередь, обеспечивает и устойчивость всей системы. Когда мы говорим о системном подходе, то прежде всего имеем в виду устойчивую и упорядоченную связь элементов системы. Соответственно посколь­ку устойчивая и повторяющаяся связь есть не что иное, как закон, то структура системы есть определенная совокупность законов, определяющих связь эле­ментов в системе, превращая ее, в традиционной философской терминоло­гии, в единое целое.

Таким образом, принцип системности связан с тем, что, исследуя различные объекты, мы должны подходить к ним как к системе. Это означает прежде всего

¹ Садовский В.Н. Системный подход и общая теория систем: статус, основные проблемы и перспективы развития // Системные исслед. Методол. проблемы: Ежегодник. М, 1979. С. 39.

² Алексеев П.В., Панин А.В. Философия. М, 2000. С. 463.

212

выявление в них элементов и связей между ними. При этом, изучая элемент, мы должны выделять прежде всего те его свойства, которые связаны с его функциони­рованием в данной системе. Ведь сам по себе элемент как отдельный объект может обладать неограниченным числом свойств. В системе он проявляется как бы одной из своих сторон. Поэтому некоторые объекты могут быть элементами разных сис­тем, включаться в разные взаимосвязи.

Структура выступает важнейшим свойством объекта, которая, с одной сторо­ны, связывает его элементы в единое целое, а с другой, заставляет эти элементы функционировать по законам данной системы. Если человек как элемент включен, например, в партийную или иную общественную систему, то здесь на первый план выступает не вся совокупность его личностных свойств, а прежде всего то, что по­зволяет ему активно функционировать в качестве элемента данной системы. И все иные его личностные свойства будут затребованы лишь в той степени, насколь­ко они способствуют данному функционированию, обеспечивая устойчивость и функционирование всей системы в целом. В противном случае, если человек как элемент общественной системы нарушает ее нормальное функционирование, то он будет ею отторгнут или будет вынужден отказаться от проявления некоторых собственных качеств, мешающих данному функционированию.

Именно поэтому изменение общественной системы необходимо связано с из­менением структуры данной системы, то есть совокупности устойчивых связей между элементами, а не просто заменой одних элементов на другие (например, путем кадровых перестановок), не изменяющие сути структуры. В некоторых си­туациях может потребоваться полная замена структурных связей, т.е. изменение системы в целом. Все это особенно наглядно проявляется в периоды различного рода революционных перемен в обществе. Человек, претендующий на роль рефор­матора, необходимо должен ломать структуру, организацию системы. Иначе данные связи неизбежно заставят даже новые элементы системы (если их количество недо­статочно, как чаще всего в обществе и бывает) функционировать по-старому. По­этому в стабильной стадии развития любой системы радикальная ломка ее струк­туры нежелательна. Если система эффективна, то замена элементов в ней должна осуществляться только в случае сохранения и усиления этой эффективности.

Особенность системного принципа заключается в том, что, исследуя с его по­мощью явления, мы исходим из целостности объекта. То есть в отличие от эле-ментаристского подхода, где сначала познаются части, а затем осуществляется их синтез, интеграция, системный подход исходит из первичной целостности объек­та. Следовательно, он рассматривает элементы не отдельно, а как части функцио­нирующей системы.

Системный подход позволяет дать определенную типологию систем по ха­рактеру связи между элементами¹. В этом случае выделяются следующие виды систем.

Суммативные – это системы, в которых элементы достаточно автономны по отношению друг к другу, а связь между ними носит случайный, преходящий ха­рактер. Иначе говоря, свойство системности здесь безусловно имеется, но выражено

¹ Существуют и иные возможности типологии, например, по формам движения материи или по характеру внутренней детерминации. Существуют идеальные системы и т.д. См. подробно: Там же. С. 464–468.

213

очень слабо и не оказывает существенного влияния на данный объект. Свойства такой системы почти равны сумме свойств ее элементов. Это такие неорганизован­ные совокупности, как, например, горсть земли, корзина яблок и т.д. В то же время при некоторых условиях связь этих суммативных систем может укрепляться и они способны перейти на иной уровень системной организации.

Целостные системы характеризуются тем, что здесь внутренние связи эле­ментов дают такое системное качество, которого не существует ни у одного из входящих в систему элементов. Собственно говоря, принцип системности приме­няется именно к целостным системам.

Среди целостных систем по характеру взаимодействия в них элементов мож­но выделить:

Неорганические системы (атомы, молекулы, солнечная система), в которых могут быть разные варианты соотношения части и целого и взаимодействие эле­ментов в которых осуществляется под воздействием внешних сил. Элементы такой системы могут как бы терять ряд свойств вне системы, а другие, наоборот, могут выступать как самостоятельные. Целостность таких систем определяется законом сохранения энергии. Система является тем более устойчивой, чем больше усилий надо приложить для «растаскивания» ее на отдельные элементы. В некоторых слу­чаях, когда речь идет об элементарных системах, энергия такого растаскивания (распада) может быть сопоставима с энергией самих частиц.

Внутри неорганических систем, в свою очередь, можно выделить системы функциональные и нефункциональные.

Функциональная система основана на принципе сосуществования относи­тельно самостоятельных частей. «Внешний характер связей, взаимодействия час­тей заключается в том, что они не вызывают изменения внутреннего строения, вза­имного преобразования частей. Взаимодействие частей совершается под действи­ем внешних сил, по определенному извне техническому назначению»¹. К данному типу систем можно отнести различного рода машины, в которых, с одной сторо­ны, изъятие или поломка одной из частей может привести к сбою всей системы в целом. А с другой – относительная автономность частей позволяет улучшать функционирование системы за счет замены отдельных частей, блоков или путем введения новых программ. Это создает возможности столь высокой степени заме­няемости частей системы, что является условием повышения степени надежности и оптимизации ее работы, а на определенном уровне может привести к измене­нию качественного состояния системы. Последнее характерно для компьютерной техники, функционирование которой можно улучшать без остановки работы всей системы в целом.

Органические системы характеризуются большей активностью целого по отношению к частям. Такие системы способны к саморазвитию и самовоспроиз­ведению, а некоторые и к самостоятельному существованию. Высокоорганизо­ванные среди них могут создавать свои подсистемы, которых не было в природе. Части таких систем существуют только внутри целого, а без него перестают функ­ционировать. «Если в суммативных, да и в неорганичных системах, части могут

¹ Алексеев П.В., Панин А.В. Указ. соч. С. 467.

214

существовать в основном в своем субстрате, то в целостных органичных системах части являются частями только в составе единого функционального целого»¹.

Таким образом, подводя итог, можно сказать, что принцип системности означает такой подход к исследованию объекта, когда последний рассматри­вается в качестве целостной системы, когда он исследуется через выделение элементов и взаимосвязей между ними и когда каждый исследуемый объект рассматривается в качестве элемента более общих систем. При этом выделя­ются системы причинных связей и следствий и любое явление рассматрива­ется как следствие системы причин, а исследование элементов происходит с позиции выявления их места и функций в системе.

Поскольку один и тот же элемент обладает множеством свойств, то он может функционировать в разных системах. При исследовании высокоорганизованных систем необходимо понимать, что содержательно система богаче любого элемен­та, поэтому только причинного объяснения недостаточно. Например, в обществе важным фактором выступают принципы целесообразности системы и специфиче­ские культурно-человеческие отношения (нравственные, правовые, религиозные нормы и т.д.).

Современные синергетические исследования, связанные с установлением законов самоорганизации открытых нелинейных систем, позволяют существенно уточнить законы системного функционирования и системной эволюции.

Во-первых, стало ясно, что в любой системе необходимы элементы раз­умного хаоса и спонтанности, без чего система теряет гибкость и как бы за­костеневает, теряя способность адекватно реагировать на внешние возмущения (флуктуации). Иными словами, структура не должна быть ни слишком жесткой, ни слишком аморфной, а должна предоставлять свободу своим элементам в рамках определенного порядка. Боле того, наличие хаоса, или «диссипативных систем» (по терминологии Ильи Пригожина), позволяет системе переходить от одной структуре к другой, в том числе и к более высоким уровням структурной и функ­циональной организации. Это, в свою очередь, позволило сделать вывод о негэнтропийных процессах, идущих в мире.

Во-вторых, эволюция системы может быть направляема за счет точечных воздействий на ее базовые элементы и структурные зависимости, что намного эффективней грубых внешних воздействий. Образно говоря, для того чтобы хоро­шо играть на пианино, вовсе не нужно бить по клавишам молотком.

В-третьих, синергетика установила огромную роль целевой детерминации в развитии систем, даже систем с неорганической целостностью. Оказывается, что в критических точках бифуркации, т.е. точках «ветвления» будущих сценариев развития системы, существует конечное число таких сценариев – «аттракторов», на языке современной синергетики. Стоит только системе в точке бифуркации по­пасть на аттрактор, как ее будущее развитие вновь в значительной степени стано­вится предсказуемым, а число степеней свободы стремится к нулю, т.е. развитие системы приобретает отчетливо выраженный векторизованный, как бы «конусо­образный» характер. Возникает впечатление, что существуют как бы идеальные

¹ Там же.

215

сценарии развития системы в каком-то особом «пространстве целей». Некоторые известные теоретики синергетики высказываются в этой связи на удивление «идеа­листически», что «идеальная сторона существует до своего появления в реальном мире, «духовное» определяет развитие «недуховного». Настоящее определяется не прошлым, а будущим»¹. Оставляя пока в стороне интереснейшую тему онто­логического статуса целей в природном и человеческом бытии, выскажем более «мягкий» и практически ориентированный тезис, что четкое знание, а также пуб­личное и гласное обсуждение целей в развитии социальных систем – важнейшее условие гармоничной и рациональной эволюции социума.