Историческая динамика индивидуального субъекта нравственности

Для конституирования нравственности как специфического способа регуляции необходимо выдвижение субъекта этого процесса. В новоевропейской этике сложилось представление о том, что субъектом морали должна быть личность, т.е. относительно самостоятельный, активный индивид, способный к рефлексии в терминах добра и должного, осознающий нравственные нормы и способный самостоятельно реализовывать их в поведении. Однако с точки зрения культуры modernity, в нравственности традиционного общества нет автономной, рационально самосознающей индивидуальности. Кроме того, при столкновении западноевропейской цивилизации с немодернизированными обществами обнаружилось, что люди традиционной культуры, в свою очередь, не признают существование личности у «автономного индивида» modernity.

Способность быть активной стороной нравственных процессов, осознавать нравственные требования и реализовывать моральные ценности в своём поведении, исходя из внутренней потребности и на основе собственной мотивации, делает индивида субъектом морали. Эта способность не связана с новоевропейскими характеристиками автономной личности. Способ самополагания человека в традиционном обществе позволяет ему удерживать представление о собственной уникальности даже в условиях сильной зависимости от коллективного начала.

Индивид традиционного общества представляет собой, в первую очередь, психологическую индивидуальность, его сознание не рефлексивно. Господство психических переживаний над объективированным осмыслением делает такого человека чрезвычайно чувствительным ко всякому внешнему социальному воздействию, которое он воспринимает как посягательство на своё «я». В результате свою неповторимость индивид переживает, в первую очередь, негативно – при покушении на его значимость со стороны других людей. Он ревниво оберегает свой статус, своё представление о себе самом, а главное – представление о себе окружающих.

Социальное принятие – главная цель традиционного индивида, поэтому всё его поведение направлено на то, чтобы не быть отвергнутым. В этом свете нравственность понимается как стремление к тёплым межличностным отношениям, правильное поведение – то, которое соответствует не абстрактной норме, а ожиданиям окружающих. В таком контексте автономная личность modernity с её устойчивой нравственной позицией будет выглядеть как «неудобный» в общении, по сути дела «безнравственный» индивид, вносящий своими требованиями «правильного» поведения дискомфорт в отношения.

Традиционный индивид чрезвычайно сильно зависит от группы в вопросе своей идентификации, и чтобы убедиться в собственной значимости, ему нужно получить признание со стороны окружающих. Будучи узелком в сети социальных связей, такой человек обладает совершенно уникальным статусом, который обеспечивается его неповторимым местом в череде предков и потомков, а также среди ныне живущих людей. Своеобразие этого места придаёт уникальность отдельному человеку. Таким образом, личность традиционного общества – это не «субстанция», но функция от взаимодействия людей друг с другом. При такой постановке вопроса автономный европейский индивид, лишённый богатства межличностных связей, предстаёт как человек без определений, «никто», «отщепенец», несчастное, в сущности, создание, лишённое главных моральных благ. В традиционной культуре субъектность индивида не противостоит общности, а создаётся ею.

Сама принадлежность к привилегированной группе традиционного общества придаёт её членам дополнительную значимость. Повысить свой статус можно путём вхождения в группу избранных, в этом проявится активность индивида, а привилегированная группа предоставит ему большие возможности для самореализации. Другой способ улучшить свой нравственный статус – принять участи в борьбе за повышение статуса своей группы. При этом индивид реализует свой потенциал, самовыражается в действии, выступает полноценным субъектом нравственного процесса. Именно хорошее исполнение социально значимой роли делает человека уважаемым и значительным. Действия человека, направленные на реализацию общественных интересов, очень высоко расцениваются в традиционной нравственности, в свою очередь, индивидуальная субъектность питает нравственный потенциал референтной группы. Человек здесь не является самодеятельной личностью, следующей автономно обоснованной поведенческой программе, программа предлагается ему социальной группой. Но это «его» группа, общность, с которой он себя идентифицирует, поэтому внутренне нравственное поведение переживается как свободное, самостоятельно мотивированное, обладающее всеми признаками моральной регуляции.

Более того, именно традиционный человек может быть назван личностью в полном смысле слова. Характерная для традиционного общества «этика добродетелей» возможна благодаря наличию личностей, обладающих позитивными моральными качествами. Традиционная нравственность опирается на моральные способности человека, в то время как нравственность modernity образует самоподдерживающуюся систему, в которой личные качества индивида производны от неё. Не случайно именно в современном обществе обнаружились такие феномены как «массовое общество», «эффект толпы», «одномерный человек» и прочее. В то время как традиционное общество, благодаря таким «органическим» общностям как семья, сословие, корпорация, остаётся структурным негомогенным при любых обстоятельствах, сохраняет высокое разнообразие ролей и статусов отдельного лица, «универсальный индивид» современности однообразен в своей «пустотности». Таким образом, оценочные характеристики субъекта традиционной нравственности могут оказаться весьма позитивными на фоне проблем современного человека.

Все общественные связи трактуются традиционным субъектом как межличностные, социальные статусы персонифицируются. Анонимные, опосредованные отношения не воспринимаются и не являются устойчивыми, зато прочны личные привязанности. Нравственные же отношения автономных индивидов, предполагающие выполнение нравственных норм в равной степени по отношению к знакомым и к незнакомым людям, совершение безадресного добра с отсроченным социальным воздаянием, воспринимаются на этом фоне как анонимные, отчуждённые и опять-таки, безнравственные.

Тип нравственного требования, предъявляемого к индивиду традиционной нравственной культурой, – это по преимуществу требование обладать определёнными нравственными качествами. Качества же, в свою очередь, диктуются социальным статусом человека, в соответствии с которым индивиду предписывается обладание соответствующими добродетелями. Специфика «этики добродетели» впоследствии особо проявилась при сравнении с «этикой принципов», присущей культуре modernity. Значимость такого способа моральной регуляции определяется историческим местом традиционной нравственности в динамике культуры. В силу длительности своего существования традиционная нравственность заложила ценностные основания того, что подчас интуитивно переживается как «мораль вообще», «общечеловеческая мораль».

Способ регуляции нравственности modernity отличается от традиционной, в первую очередь, наличием специфического индивидуального субъекта нравственной регуляции – личности, способной к автономной саморегуляции. Такой субъект морали принципиально отличается от господствующего в традиционной нравственности коллективного субъекта морального сознания и поведения. В этих условиях свобода становится высочайшей нравственной ценностью: всё, ущемляющее свободу человека или народа, считается аморальным. Человеку modern-общества все формы государственного управления, кроме буржуазной демократии, представляются «подавляющими личность».

В системе нравственности modern society господствующим принципом социального структурирования оказывается равноправие. Оно становится одобряемой моделью любой социальной связи, а идеалом социума – «общество равных возможностей». Если традиционная система нравственности развивалась за счёт привилегированных субъектов морали, то в эпоху modernity в процесс производства нравственных ценностей хотя бы потенциально включены все члены общества. Такая установка способствует возвышению личности, нравственному потенциалу которой оказывается большое доверие. С течением времени система нравственности modernity развивалась в направлении признания нравственных способностей за человеком любой расы, национальности, вероисповедания, политической и сексуальной ориентации, что и было зафиксировано во Всеобщей декларации прав человека. На фоне традиционных обществ, в которых «народные массы» были исключены из сферы созидания высоких и сложных нравственных образцов, система нравственности modernity выглядит более привлекательной. Избавление от культурного стереотипа «низших», «подлых», «черни» всегда расценивалось в этической литературе как прогрессивное нравственное явление.

Моральный субъект modern-системы нравственности отличается тем, что способен рационально мотивировать своё поведение, самостоятельно формировать своё мировоззрение, строить непротиворечивую систему убеждений. Способность человека с помощью разума выдвигать и аргументировать нравственные суждения привела к формированию систематических моральных убеждений у рядового субъекта морали. Целостность, последовательность и непротиворечивость системы нравственных принципов признаётся теперь обязательной для всякого разумного существа. Шаткость и переменчивость нравственных переживаний расценивается как порочная «моральная неустойчивость».

Рационализация морали в культуре modernity проявилась в формировании такого структурного элемента морального сознания как нравственный принцип, который представляет собой более сложную форму нравственного требования, чем норма или качество: это рационально оформленная и за счёт этого более абстрактная формулировка нравственного требования. Нравственные принципы придают моральному сознанию устойчивость, выступают инструментом самоконтроля личности, а также выступают средством самоидентификации личности среди других личностей.

В эпоху modernity моральная регуляция приобрела специфические черты по сравнению со всеми другими видами социальной нормативности. Сформировался автономный индивидуальный субъект, рационально организующий своё поведение, разделяющий идею общечеловеческих ценностей. С введением в культурный обиход понятия «общечеловеческие ценности» все системы нравственности, предшествовавшие modernity, переформулировали своё содержание с использованием нового термина. С таким же успехом традиционная нравственность может быть интерпретирована как «общечеловеческая» хотя бы потому, что всё человечество испытало на себе её изначальное влияние, её установки лежат в основе последующих нравственных форм. Таким образом, универсалистская тенденция затронула все предшествующие modernity системы нравственности, вовлекла их в единый моральный дискурс.

Характеристики субъекта нравственности имеют приоритетное значение при определении специфических черт моральной регуляции того или иного исторического периода. Люди выступают деятельным началом всех нравственных процессов, поэтому анализ индивидуального субъекта морали представляет собой актуальную задачу для любой этики. Тем более в период общественных трансформаций приобретает смысл изучение исторической динамики индивидуального субъекта нравственности на предмет выделения значимых тенденций этого процесса.

Г.В. Богомолова, г. Курган