17. Убедитесь, что сотрудникам работается легко.

Если сотрудникам легко и приятно работать, это отразится и на газете — как и обратное. Это не значит, что каждый рабочий день надо завершать вечеринкой в редакции. Это значит следующее:

А. Не допускайте, чтобы в редакции редко звучал смех.

Б. Будьте как можно более гибки по отношению к рабочему графику сотрудников. Пойдите им навстречу, и тогда, скорее всего, они ответят вам тем же.

В. Постоянно думайте, кому из сотрудников какая работа подходит больше, и следите за тем, чтобы они выполняли те задания, что им больше по душе.

Общественная миссия всякой хорошей газеты отчасти состоит в том, чтобы давать убежище и дом как можно большему числу эксцентричных людей на жалованье.

Лорд Томсон, владелец ”The Times” и ”Sunday Times”

Глава 19

Технология и будущее

Говорят, что одна машина может выполнять работу пятидесяти обычных людей. Однако никакая машина не способна выполнять работу одного необычного во всех отношениях человека.

Техай Сие

В 1877 году американский железнодорожный магнат Лилэнд Стэнфорд побился об заклад на сумму 25 000 долларов: окажутся ли ноги у галопирующей лошади в воздухе все сразу — хотя бы на миг? Для того чтобы попытаться разрешить этот спор, был нанят неуклюжий долговязый фотограф по имени Эдвард Майбридж. Через несколько недель при помощи 24 камер, системы тросиков, натянутых поперек дорожки, и нескольких загнанных лошадей пари было выиграно. Для последующих поколений этот выигрыш имел более важное значение: Майбридж изобрел способ записи и воспроизведения движения.

На протяжении последующих 20 с чем-то лет, в течение которых этот способ развился в технологию движущихся изображений, к нему относились свысока — как к игрушке для богачей, к развлечению без практического применения. Но к середине первого десятилетия двадцатого века благодаря ему повсюду в мире возникли кинотеатры. Вскоре кино завладело воображением и свободным временем человечества так властно, как ничто до него.

Затем появился человек, который заявил, что изобрел способ заставить эти движущиеся картинки говорить. Крупнейшие умы только недавно созданного Голливуда покачали светлыми головами и сказали, что это никому не нужно. Они были уверены, что звуковое кино никогда не сможет вытеснить немое. Понадобился всего один фильм — ”Певец джаза” в 1927 году, — чтобы доказать их неправоту. Внезапно многие студии оказались не в состоянии угнаться за новой технологией, а множество актеров и актрис, открывавших рот и принимавших различные позы на немом экране, оказались без работы. Мускулистые герои были практически безголосыми, а знойные красавицы обладали визгливым режущими слух голосами.

Затем появилась штука под названием ”радио”. Ему никогда не потягаться с газетами, говорили мудрецы; оно никогда не составит конкуренцию кино. Меньше чем через десять лет радио опровергло оба прогноза. То же было и с телевидением. Люди глядели на первые телевизоры с их громадными деревянными корпусами, маленькими, восьмидюймовыми по диагонали экранами, смотрели нескладные программы с ограниченными возможностями и заявляли, что это никому не будет нужно.

И так случалось с каждой новой ступенью коммуникативной технологии в этом столетии. Все, что было отвергнуто как дорогая и бесполезная игрушка, вскоре сотрясает мир, оказывает на жизнь людей такое влияние, о котором невозможно было и подумать, и оставляет за бортом тех, кто не успел адаптироваться к новым условиям. Им остается только разевать рот, не веря глазам своим, как те звезды немого кино, что были уверены в своей непотопляемости. В 1980 году нигде в мире не было персональных компьютеров. Год спустя IBM начала их выпуск, и теперь их уже 250 миллионов на всем земном шаре. Мораль проста: когда речь заходит о будущем, можно быть уверенным в двух вещах. Первое: оно будет совсем не таким, как мы его себе представляем. Второе: оно придет быстрее, чем мы думаем.

Эти две пугающие банальные истины приведены здесь потому, что многие журналисты либо вовсе не думают о них, либо если и думают, то воображают, будто они и их индустрия обладают иммунитетом против будущего. А это для каждого журналиста моложе 55 лет — самообман, угрожающий карьере. Мы не знаем, какое будущее у газет и будет ли оно у них вообще. Мы знаем только, что темп и масштаб технологических перемен таковы, что грядут великие потрясения, и они уже не за горами, и журналистам надо хвататься за гребень этой волны как можно быстрее. Природа и существование газет слишком важны, чтобы доверять их теоретикам и безумным изобретателям.

У большинства журналистов сущестует автоматическая и, вероятно, здоровая подозрительность по отношению к новым технологиям. Они считают себя литераторами, и если гусиное перо, скрипящее по бумаге, подходило Пушкину, то нам точно так же подойдут шариковые ручки, пишущие машинки, может быть, даже текстовые процессоры. По мнению сторонников такого подхода, больше нам ничего и не нужно. Но когда дело доходит до распространения написанного нами среди широкой аудитории, тут нам понадобится наилучшая и самая эффективная система, какую только может позволить себе наша газета, чтобы завладеть читателями с его добровольного согласия.

Узнавать, каковы возможности технологий сбора информации, печати и распространения — это наше дело, наш бизнес в буквальном смысле этого слова. Мы должны также знать, каковы прогнозы для этих технологий на будущий год и каковы они будут через два года и так далее. Это вопрос первостепенной важности где бы вы ни работали. Во многих странах, например в России, пресса страдает от таких важных и, на первый взгляд, неразрешимых проблем, как стоимость бумаги, монополия на типографии и распространение. Однако уже сейчас существует технология — в принципе доступная по цене — способная победить или хотя бы свести до минимума эту головную боль журналистов. Но вы не будете знать, каковы решения этих проблем или когда они будут доступны, до тех пор, пока не заинтересуетесь всем этим. Вот чему посвящена эта глава, а также некоторой степени контроля над нашим будущим.