29. Поэма-сказка «Душенька» и. Ф. Богдановича( герои и стиль).

Немного из биографии Богдановича

( 23.12.1743 - 06.01.1802 )

род. 23 декабря 1743 г. в местечке Переволочне, в Малороссии.

В детстве обнаружил любовь к чтению и искусству.

Его отвезли в Москву и записали в Юстиц-коллегию юнкером. Там президент коллегии, заметив в нем особенную склонность к наукам, позволил ему учиться в математической школе, бывшей тогда при Сенатской конторе.

Но Богданович увлекался поэзией и театром. Побывав в театре, был поражен увиденным

->отправился к М.М.Херсакову, бывшему тогда директором московского театра, с просьбой принять его в актеры. Херасков уговорил 15-летнего Богдановича записаться в число слушателей московского университета, предлагая у себя помещение.

До 1761 Б. проводит время в доме Хераскова и в университете: "учась правилам искусства и языку поэзии", участвуя в издаваемом Херасковым журнале "Полезные Увеселения", завязывая различные знакомства с людьми знатными и высокопоставленными (напр., обратил на себя особенное внимание княгини Е. Р. Дашковой, которая даже принимала участие в журнале "Невинное Упражнение").

1763-переехал в Петербург, где получил в штате графа H. И. Панина место переводчика Иностранной коллегии

1765- издал свою первую небольшую поэму "Сугубое блаженство", уже был известен стихотворениями и довольно удачными переводами из Вольтера, которые печатались в "Невинном Упражнении"

1766-68 - назначен секретарем нашего посольства при саксонском дворе. Дрезденское общество, живописные окрестности города и сокровища искусства, украшающие знаменитую дрезденскую галерею имели сильное влияние на развитие его поэтического таланта.

С сент. 1775 - в течение 6-ти месяцев издавал "Санктпетербургский Вестник" и с этого года до декабря месяца 1782 г. "имел главное смотрение" за изданием "Санктпетербургских ведомостей".

1775-76 – издает журнал «Собрание новостей», где впервые в русск. жур-ке введен отдел критических рецензий

1775- "положил на алтарь Граций свою "Душеньку".

Императрица Екатерина II отозвалась о поэме с большой похвалой, сановники и придворные наперерыв спешили заявить автору знаки уважения; поэты прославляли его "в эпистолах, одах, мадригалах и надписях".

Современникам, утомленным однообразием ложноклассических произведений, написанных по всем правилам строгой теории, в "Душеньке" понравилась игривость, смешение ложноклассического с русским, народным, понравился также и стих — вольный и разнообразный по количеству стоп и сочетанию рифм.

Успех "Душеньки" много способствовал успеху автора и на службе, и в обществе-> Богданович становится придворным поэтом, выполняющим заказы Екатерины, пишет только из желания угодить своей высокой покровительнице, особенно поощрявшей драматургию ("Радость Душеньки" (1786 г.) и драма "Славяне" (1787 г.). Пытался написать "Историческое изображение России", составил сборник пословиц, фальсифицированных в духе правительственного патриотизма.

О «Душеньке»

(«Душенькин поэт»)

1775 – написана 1ая часть

1783 – опубликована полностью

Ирония по отношению к мифологическим героям и сюжетам знаменовала идейно-эстетический кризис классицизма.

Богданович пишет «Д.» для забавы, подчеркивает ее свободный от политических и гражданских целей характер. Это в духе поэтов школы Херсакова, предпочитающих интимную, «легкую» лирику:

Любя свободу я мою,

Не для похвал себе пою;

Но чтоб в часы прохлад, веселья и покоя

Приятно рассмеялась Хлоя.

Б. отходит от вмешательства в общественную борьбу, от серьезной соц. проблематики. Единственное исключение: вскользь высказывает свое отношение к поднятым в сатирических журналах проблемам, заставляя Д. читать приносимые ей зефирами «различные листки» (это намек на сатирические листки Новикова, которые противопоставлены полезным листкам «Всякой всячины».

По содержанию и форме поэма-сказка полемически направлена против героического эпоса классической поэзии. Поэтому дан такой заголовок: «древняя повесть».

В начале книги первой противопоставляет «Д.» эпопее:

Не Ахиллесов гнев и не осаду Трои,

Где в шуме вечных ссор кончали дни герои

Но Душеньку пою.

Форма: пишет в «простоте и вольности». Для написания героических поэм был принят александрийский стих, но Б. пишет «вольным стихом» - разностопным ямбом, который до этого употреблялся только в баснях. Это способствует легкой и непринужденной разговорности изложения.

Эпикуреизм, эротика, легкость, изящество стиха делают Б. представителем «легкой поэзии», уводящей от поэтики классицизма. Белинский говорил, что «Д.» предвосхищает новую поэзию, в которой высокое смешивается со смешным, как это бывает в действительности, и поэзия становится ближе к жизни».

Сюжет «Душеньки» построен на античном мифе о любви Психеи и Амура, который был обработан Апулеем в «Золотом Осле». В 1669г. Лафонтеном был написан роман «Любовь Психеи и Купидона». Внешне Б. сохраняет все основные черты мифа, но по существу это не пересказ мифа, а его «перелицовка» - различия в тоне рассказа, в шутливой манере изложения.

Богданович заимствует фабулу, но русифицирует сюжет. Образы античной лит-ры изображены в шутливо-ироническом, сниженном духе (Венера, Марс, Нептун, нимфы, сатиры). Они смешаны с персонажами русских сказок (царь-Девица, Змей Горыныч, Кащей Бессмертный). Такое переплетение создано для травестирования (пародирования) древнегреческого мифа:

· меч, которым Геркулес отсек 9 голов у гидры, хранится в арсенале Кащея и называется Самосеком (заимствовано из русских сказок)

· Венера отправляет Душеньку за живой и мертвой водой (по Апулею – Психея должна зачерпнуть склянку стигийских вод). К змею, охраняющему источники, Д. обращается: «О змей Горыныч, Чудо-Юдо».

· греческую царевну наряжает в русский крестьянский наряд, превращая ее в «Венеру в сарафане»

Но эти намеренные фольклорные черты не имеют отношения к настоящему народному творчеству так же, как и его переделка пословиц. В «Д.» нет философской глубины античного мифа, мудрой непосредственности русских народных сказок. Зато ему удалось создать перелицованное произведение, которое противопоставляли «Елисею» Майкова. (это мнение Д.Д. Благого)

Противопоставление «Елисею»:

· Язык-легкий, изящный, а у Майкова поэма грубо натуралистична.

· Слог поэмы приравнен к звучанию нежно-пасторальной свирели, у М.-к простонародному гудку и балалайке.

· Богданович пишет, чтобы «приятно рассмеялась Хлоя», а М. стремится своей безудержно-веселой поэмой «изнадорвать читателям кишки».

· Боги ведут себя, как придворные, светские люди, у Майкова – как пьяные мужики.

· Сатирические выпады Б. окрашены в «улыбательные» тона и направлены чаще всего на врагов императрицы, на неприязненные ей сатирические журналы, а сатира «Елисея» носит политически-оппозиционный характер.

Но есть одно сходство – обе поэмы не умещаются в рамках поэтики классицизма-> назревают литературные сдвиги, формирование нового литературного состояния-русского сентиментализма.

Поэма написана в форме свободного повествования легким шутливым тоном, который распространяется и на богов, и на людей.

· бог времени Сатурн: «без зубов, плешив и сед, с обновою морщин на столетней роже»

· сама Душенька потеряла черты древней Психеи – олицетворенной души. Д. буквально состоит из плоти и крови, кокетлива, ей свойственны женские капризы, щегольство. Изображена с легкой светлой иронией.

Изгнанная из дворца Амура, Д. в отчаянии решает покончить с собой, но это ей не удается:

Скитаясь в пустыне, встречает рыбака, на вопрос, кто она, отвечает:

"Я Душенька... люблю Амура..."

боги античности ведут себя, как придворные, светские люди. Сказочная обстановка, в которой они действуют, напоминает роскошь екатерининских дворцов и парков (очарованный дворец и сад Амура).

Формальная свобода, непринужденность, как бы нарочитая «небрежность» «Душеньки» в сочетании с шаловливой ироничностью тона была явлением, еще небывалым в нашей литературе — первым в жанре поэмы образцом так называемой «легкой поэзии», своего рода семейным любовным ро­маном в стихах. Это-то и обусловило колоссальный успех «Душеньки» среди современников.

Влияние Богдановича на развитие лит-ры, мнение писателей о Б.

«Душенька» сыграла немаловажную роль в дальнейшем развитии литературы, явившись, по словам Белинского, «переходной ступенью от громких напыщенных и тяжелых поэм к... более легкой поэзии». «Забавный» слог Богдановича, вводящий в поэзию комический элемент, смешивающий высокое и смешное, был предвестием аналогичных опытов Державина.

Несомненна преемственная связь между поэзией Богдановича, певца любви как «приятнейшей страсти чувствительных сердец», и последующим творчеством Карамзина и карамзинистов. Для Карамзина «Душенька» явилась образцом раскрепощения от уз классицизма — «легкой игры вооб­ражения, основанной на одних правилах нежного вкуса; а для них нет Аристотеля».

Действительно, легкий разговорный слог, изящный стих «Ду­шеньки» были несомненными достижениями нашей литературы. В этом отношении учениками Богдановича стали не только Карамзин, но и Батюшков, отзывавшийся о «Душеньке», как о «первом и прелестном цветке легкой поэзии на языке нашем», и даже Баратынский.

Некоторые же места поэмы, написанные четырехстопным ямбом, непосредственно приближают нас к ямбам пуш­кинского «Евгения Онегина». Отдельные образы, выражения и даже строки «Душеньки» прямо были введены Пушкиным в свой стихотворный роман. Усвоил Пушкин и шутливо-иронический тон повести Богдановича, сказывающийся не только в «Руслане и Людмиле», но даже и в его позднейших сказках. Однако и поэзия Батюшкова — Баратынского, и в особенности творчество Пушкина не только оставили далеко позади себя достоинства слога и стиха «Душеньки», но и сделали особенно ощутимыми недостатки того и другого. Этим и объясняется относительная недолговеч­ность поэмы Богдановича.

Через некоторое время восхищение поэмой Б. утихает.

Отстаивая в 1825 г. перед А. Бестуже­вым майковского «Елисея», Пушкин почти одновременно (в третьей главе «Онегина») уже приравнивает все еще «милые» ему стихи Богдановича к «грехам» «прошлой юности»:

Мне галлицизмы будут милы,

Как прошлой юности грехи,

Как Богдановича стихи.

…а еще через некоторое время начинает прямо иронизировать над теми современными ему критиками, которые продолжают считать Богдано­вича «великим поэтом» (XIII, 176).

«Что же такое в самом-то деле эта препрославленная, эта пре­словутая «Душенька»?» — спрашивает в рецензии на очередное переиздание поэмы в 1841г. «Да ничего, ровно ничего…». Но Белинский считал, что стыдно не прочесть «Д.» тому, кто занимается русской литературой, как предметом изучения.

Направленностью своего творчества Богданович был предшественником сентиментализма