Психоделический опыт

Термин «психоделический» был предложен Хемфри Осмондом, одним из пионеров ЛСД-исследований, и буквально означает – «открывающий или выражающий психику» (27 с. 67). Говоря о психоделическом опыте вообще, необходимо ещё раз отметить, что способность получать его естественно присуща нам от рождения. Поначалу она реализуется только в ходе сновидений и спонтанно возникающих состояний необычного (изменённого) сознания. Но в силу неизбежности свойственного нам определённого личностного развития, этим дело не ограничивается. Содержание весьма специфических процессов «движения», присутствующих, в том или ином качестве, в психике любого человека, таково, что оно обязательно потенцирует стремление (желание) реализовать эту способность осознанно, активно. Такое стремление к получению психоделического опыта – опыта открытия, познания психики, – человек может удовлетворить, используя различные психотехники, в том числе медитативные и применяемые в практиках мировых духовных движений, а также с помощью психоделических веществ искусственного или природного происхождения. Выбор средства для получения психоделического опыта – личное дело каждого человека. При этом подразумевается и то, что ответственность за свой выбор он тоже несёт сам. Поэтому, несмотря на то, что получение этого опыта возможно без использования каких-то психоделических препаратов растительного или искусственного происхождения, нам необходимо с пониманием адекватным происходящему относиться к тем случаям, когда человек избирает как средство получения психоделического опыта именно их. Я остановлюсь на некоторых аспектах психоделической практики основанной на применении веществ, обладающих психоделической активностью для того чтобы в какой-то мере помочь формированию такого понимания.

Говоря о психоделическом опыте, или как определяет его С.Гроф опыте «проявления психики», вообще, отмечу, во-первых, тот факт, что все эмпирические техники, которые используются в различных духовных практиках, а также эмпирические психотехники современной психотерапии обладают психоделическим эффектом. Но психоделический опыт духовных практик значительно выраженнее и целенаправленнее, чем психотерапевтических, за исключением тех из последних, что обладают очень большой глубиной (степенью) эмпиричности. И, во-вторых, то, что в любой из этих практик психоделический эффект достигается или с использованием специальных составов растительного и искусственного происхождения, или с помощью медитативной, телесной и дыхательной техник. В древних текстах «Вед» для целей личностного развития предпочтение отдаётся медитативным и дыхательным техникам, с указанием на то, что первые более эффективны в практике познания себя. Я знаю, что медитация без определенного телесного и дыхательного статусов не состоится, а поэтому речь, скорее всего, идёт о ведущей, определяющей роли медитативного подхода, при соответствующем, дополняющем участии других компонентов.

Человек обращается за помощью к выраженно эмпирическим техникам тогда, когда интенсивность стремления к получению психоделического опыта достигает некой критической точки. Это легко обнаружить, просто оглянувшись вокруг: можно увидеть тех, кому удаётся преодолеть, подавить его (этого стремления) смутное проявление или свести его к минимуму, но немало обнаружится и тех, для кого оно (это стремление) столь выражено, что какое-либо подавление оказывается нежеланным, да и невозможным. Такое положение дел объясняется особенностями их личного «движения».

Таким образом, фактом является то, что наряду с возможностью спонтанного получения психоделического опыта имеются и возможности активного его обретения. При этом в обоих случаях отмечается нечто весьма важное: в человеческой природе заложена способность тем или иным образом получать психоделический опыт. Поэтому можно сказать, что в основе реализации возможностей эмпирических техник лежит не только стремление человека к психоделическому опыту, а и врождённая его (человека) способность получать таковой. Последняя весьма индивидуально проявляется в разные годы его жизни, имея оттенки, соответствующие не только личному опыту, но и чему-то ещё, мало доступному словесной конкретизации и являющемуся отражением предназначенного «движения».

Стремление к психоделическому постижению себя – результат естественного развития процесса «движения к истинному “Я”» и не может появиться как спланированное только эго-сознанием. Реализоваться оно может в многообразных формах: начиная от интенсивных занятий спортом и погружения в искусство или какую-то область исследований, до специальных духовных практик. При этом необходимо с пониманием относиться и к тому, что многие люди, в определённые периоды «движения», испытывают настоятельную потребность в получении такого опыта с помощью естественных, природных веществ или искусственных препаратов. Первые и вторые, используемые для этих целей, мы с полным правом можем определять как психоделики. Они кардинально отличаются своей направленностью и возможностями от веществ, которые мы называем наркотиками и к которым психоделические вещества неоправданно причисляются большинством представителей сегодняшнего социума. Сходство между веществами этих двух групп заключается лишь в том, что все они являются психоактивными средствами.

В связи с особым значением для личностного становления человека (открытия им себя), препаратов обладающих психоделическими свойствами, целесообразно подробное выделение их в группе психоактивных веществ, как отдельную подгруппу. Выделение, не ограничиваясь только указанием, что такая группа веществ есть и скромным перечислением двух-трёх из них, как это делается в отечественной литературе в настоящее время. Необходим взвешенный подход, который позволит непредвзято изучать их свойства, и возможные сферы их использования. Тем более, что на сегодня сложилась парадоксальная ситуация, когда, например, некоторые психоделические препараты из подгруппы эмпатогенов, которые при использовании их в медицинских целях могли бы помочь многим людям, недоступны специалистам в силу имеющегося запрета на их официальное использование, но зато, свободно обходя все запреты, доступны многим и многим, потребляющим их с другими целями.

В моём предложении нет ничего нового, так как мескалин, псилоцибин, ЛСД и другие вещества (28, 31) уже не одно десятилетие указываются в литературе (в том числе и отечественной) под именем – психоделики. И изучение психоделических веществ, именно как психоделических, ведётся давно. Подтверждением этому служат работы учёных представляющих различные научные направления. Достаточно упомянуть такие имена как А.Готлиб, С.Гроф, К.Кастанеда, Т.Маккенна, М.Элиаде, Е.П.Блаватская, Т.Лири, Р.Метцнер, М.Д. де Риос (26, 29-33, 48-52, 79, 147, 173, 177, 178).

При формировании конструктивной социальной стратегии, соответствующей тяге человека к получению психоделического опыта, необходимо принимать во внимание опасливое отношение большей части общества к веществам подобного рода. Поэтому сначала необходимо признать, что стремление к переживанию состояний раскрывающих психику можно и нужно рассматривать как естественную потребность любого человека, потому что, как подчёркивает С.Гроф «...возможность мистического опыта является естественным врождённым правом всех человеческих существ...». И, что для нас особенно важно, потребность эту можно удовлетворить и без применения психоделических веществ. Для этого эффективны как веками отработанные медитативные и дыхательные методики в совокупности с соответствующей телесной практикой, так современные эмпирические психотехники.

Сегодня использование психоделиков вызывает озабоченность общества, неоправданно приравненную к таковой же, проявляемой в отношении наркотиков. Такое одноплановое восприятие столь противоположных групп психоактивных веществ есть результат представления их в массовом сознании как одного и того же. Причины последнего факта можно обнаружить во многих нюансах общественного устройства, а следствие – в одном: смешение и неразбериха в представлениях и понятиях, на которых базируется общественное отношение к психоактивным веществам вообще и борьба с ними, в частности. И, как бы весомы ни были аргументы, используемые в этом противостоянии, понятно, что путём тотального запрета всего и вся, добиться устраивающего всех результата – просто невозможно.

Прежде всего, если мы действительно хотим что-то изменить, необходимо самим чётко разобраться в ситуации и начать с того, что отделить психоактивные вещества, обладающие способностью содействовать развитию личности, от психоактивных веществ действующих на неё разрушающе. Основанием для этого, естественно, послужит абсолютно разный результат их воздействия на человека. Так, например, если психоделики, при определённых условиях их применения, в конечном итоге действительно способствуют познанию себя и достижению личностью целостности, то употребление наркотиков приводит к болезненной зависимости от них и разрушению личности. Именно, исходя из этого, первые обозначены и описаны, как психоделики – «ум открывающие или выражающие психику» вещества, а вторым специалистами присвоено наименование – наркотики (вещества, приводящие в оцепенение). Тогда, например, псилоцибин, ЛСД, и т.п. оказываются представителями многочисленной группы психоделиков, а героин, кокаин и им подобные – представителями значительно меньшей группы наркотиков

Если мы говорим, что и к психоделикам может сформироваться хотя бы эмоциональная зависимость, то надо честно признать, что таковая формируется и ко многим весьма обыденным, но значительно более вредным по своему влиянию на личность «объектам». Я имею в виду группу, так называемых, «социальных наркотиков», в которую относятся средства массовой информации, и ряд общепринятых продуктов питания (чай, сахар, кофе...). В использовании человеком средств массовой информации, с какого-то момента, явно прослеживается его эмоциональная зависимость от них, его стремление убежать от своих неоднозначных, внутренних проявлений, в этот мир искусственных ценностей и страстей. Ну а то, что, например, кофе, чай и сахар обладают весьма определённым наркотическим воздействием с элементами привыкания и некоторой зависимости от них – факт общеизвестный. Но, возразят мне, ведь они не разрушают личность. Это, как говорил один литературный герой, с какой стороны посмотреть.

Что же касается психоделического опыта, так ведь он может быть получен множеством способов, и каждый такой опыт обязательно даст почву для эмоциональной, психологической зависимости. Но какой? Разве она несёт в себе какой-то элемент разрушающий личность? Наоборот, она напрямую связана с насущной потребностью человека познавать себя и окружающий нас мир и при этом, совершенствуясь, становиться Человеком. Определённая эмоционально-психологическая потребность в регулярной практике формируется у людей, постоянно использующих какую-то медитативную или другую духовную практику, профессионально занимающихся спортом, искусством и т.п. Ведь она имеет место во всех этих случаях. И во всех них есть возможность получать психоделический опыт.

Ещё раз подчеркну, что выделение в группе психоактивных веществ подгруппы психоделиков, во-первых, давно уже сделано (в том числе и отечественными специалистами), и, во-вторых, обоснованно реальными параметрами – задачи и результата. Из всех представителей психоактивных веществ именно психоделики и наркотики вызывают наибольшую социальную озабоченность. И если по отношению к последним её уровень объективно оправдан, то по отношению к психоделикам общественная настороженность и отрицание явно избыточны, чрезмерны. Признание этого позволяет, в частности, вести соответствующую образовательную работу без фальши и лицемерия. И ложные ситуации, подобные той, в которой студенты спросили лектора, рассказывающего им о широко известном психоделическом препарате как об опасном наркотике, откуда он знает о наркотической опасности данного вещества, а он смог лишь замяться в ответ, так как действительно, несмотря на широко распространённое использование этого вещества во всём мире, фактов наркотической его опасности нет (о чём студенты, в отличии от лектора, знают!), будут скорее исключением, чем правилом.

Но есть другие факты, свидетельствующие о переходе от употребления какого-то психоделика к использованию наркотиков. Причины такой смены психоактивных веществ – вот что нуждается в анализе с последующей разработкой, соответственных задаче мер. Так же как нуждаются в непредвзятом анализе и вообще причины побуждающие употребить тот или иной психоделик.

Провести нужную подборку теоретического материала и сделать всё необходимое для распространения соответствующих знаний – задача вполне реальная для наших наркологических и других, в купе с ними, заинтересованных служб. Этот подход честнее и эффективнее, чем безоглядный запрет всего, сваленного в одну кучу, под громким, устрашающим названием – наркотики. При нём (таком подходе) само собой разумеющейся будет и информация о том, что познание себя возможно без психоделических препаратов или с весьма кратковременным, безболезненным периодом их использования. Последнее можно реализовать в официально разрешённых условиях, созданных профессионалами, способными оказать соответствующую помощь в получении такого психоделического опыта.

Необходимо считаться с тем, что стремление к психоделическому опыту действительно свойственно человеку, как проявление его потребности к открытию и постижению духовных глубин. Другое дело, почему оно деформируется и псевдореализуется в неадекватных задаче формах через наркотики. Понимание происходящего в этом случае может быть достигнуто, если рассматривать его причины в контексте ответа на главный вопрос: что может являться побудительным мотивом к использованию психоактивного вещества?

Практика различных духовных движений показывает, что приём психоделиков как средства познания себя носит кратковременный характер на определённом этапе развития (исключение составляет практика целенаправленных визионерских исследований). Такое их использование не сопровождается переходом к употреблению наркотиков, потому что сам факт применения психоделика – есть осознанная реализация естественной потребности «движения» именно через этот опыт. Более того, из такой практики известно, что приём психоделиков не столько сопряжён с получением удовольствия, сколько является основательной духовной работой, так как вскрываемое ими требует последующих нравственных усилий и труда для осознания и вплетения результатов полученного опыта в канву собственной жизни.

Весьма часто переход с использования психоделиков на наркотики происходит в случаях приёма первых, осуществлённого не как результат потребности к личностному развитию и познанию, а как поиск средства для достижения «кайфа». Однако психоделики побуждают процессы, далеко не всегда соответствующие желаемому. И человек, употребляющий их, может разочароваться. Но, продолжая иметь установку на получение «кайфа», осуществит смену используемых веществ: психоделиков на наркотики. Действительное знание о том, что за вещество он применил в погоне за удовольствиями, приходит впоследствии и, нередко, с очень большим опозданием.

Планируя какую-то просветительскую или практическую работу, необходимо иметь в виду, что в этом аспекте всё не так просто и не так однозначно, как говорится и пишется. Первоочередная озабоченность должна касаться изучения мотивов потребления психоактивных веществ, знание которых (мотивов) в каждом конкретном случае может иметь прогностическое значение. При этом всё же важно учитывать, что словесное изложение человеком своих мотивов, потенцируемых процессом «движения», весьма сложно и неоднозначно, и поэтому стремление к приёму каких-то психоактивных веществ, выраженное словами – «ловить кайф», может, в частности, означать и то, что сказавший не может сформулировать истинной причины своего шага. За ним может скрываться более фундаментальное, не вербализуемое устремление. Вот как об этом говорит С.Гроф в книге «Неистовый поиск себя»: «Не исключено, что за потребностью многих людей в наркотиках или алкоголе скрывается потребность в трансценденции, потребность в целостности. Если это так, то тогда наркотическая и алкогольная зависимость, так же как и другие формы зависимости, могут быть во многих случаях формами духовного кризиса. ...Для многих людей за их потребностью в наркотиках или алкоголе скрывается потребность в своей Высшей Сущности или Боге».

Имея в виду что приём наркотиков может быть результатом как бездумной погони за «кайфом», так и проявлением потребности «в своей Высшей Сущности или Боге» оба представленные выше аспекта, можно определять и своего рода стратегию. Если, в первом случае, эффективной профилактикой наркоманий является образовательная, просветительская деятельность, то во втором, уже необходима разносторонняя, как профессиональная помощь, так и помощь различных объединений исповедующих какое-то духовное направление. Идея применения Божественного Духа против алкогольных напитков – «spiritus contra spiritum», высказанная К.Г.Юнгом, – когда-то стала основой многих программ лечения алкоголизма. Сегодня этот же принцип применения Божественного Духа против наркотической зависимости широко используется в комплексном лечении и реабилитации лиц страдающих наркоманией. При этом очевидно, что строго разграничить причины, по которым человек начал применять наркотики – невозможно, поэтому профилактика наркоманий, как и помощь, оказываемая лицам, попавшим в наркотическую зависимость, должны иметь комплексный характер.

Отмечу ещё одну, на мой взгляд, важную особенность психоделиков: они весьма специфично, избирательно инициируют психоделические процессы. То, что я пережил сам и то, что имел возможность слышать в чьих-то соответствующих данной теме рассказах, одновременно сопоставляя слышимое с личностью рассказчика, привело меня к мысли о том, что процессы, которым способствуют психоделики – чрезвычайно индивидуальны. В каждом из них раскрываются психические пространства, соответствующие достигнутому конкретным человеком в его «движении». Очевидность правила – каждому своё – здесь реализуется на высочайшем, я бы сказал – разумном, уровне.