Культурно-психологический и концептуальный аспект геополитики

Исходя из предложенных дефиниций следует, что термин «геополитика» можно трактовать в двух аспектах: культурно-психологическом и концептуальном или выделить два направления: геополитика предписывающая, или доктринально-нормативная (к ней можно причислить, не боясь ошибиться, всю немецкую школу, связанную с именем Хаусхофера); геополитика оценочно-концептуальная (типичные представите­ли — Маккиндер, Спикмен, Коэн).

Культурно-психологический аспект отражает исторический опыт субъектов международных отно­шений: империй, национальных государств, народов, и опирается на систему взглядов на су­ществующий мир и принципы его переустройства.

Можно утверждать, что

формирование геополитического пространства обусловлено не только строго объективными условиями и факторами (раз­мер территории государств, особенности их географическо­го положения, природно-ресурсный, демографический, эко­номический, военный потенциалы и т.п.), но и состоянием духа народов и наций, населяющих пространство опреде­ленных государств.

В результате крушения геополитического статуса возникает проблема выработки новой геополитической идеи, которая в другой уже внутренней и внешней среде государства служила бы кристал­лизации общества.

Культурно-психологический подход к геополитике разрабаты­вается и для планетарного уровня. Например, американский гео­политик, директор Института стратегических исследований при Гарвардском университете Сэмюэл Хантингтон выдвинул и обо­сновал гипотезу мировых конфликтов между различными цивили­зациями.

Цивилизация - это наивысшая форма культурной общности людей, или мегакультура, имеющая широчайший спектр признаков, опреде­ляющих культурную самобытность народов.

Цивилизации могут включать субцивилизации. Например, за­падная цивилизация имеет два основных варианта, две главные субцивилизации — европейскую и североамериканскую, а ислам­ская подразделяется на арабскую, иранскую, тюркскую и малайс­кую субцивилизации.

Иногда, пространства цивилизаций пере­крываются. Ученые сходятся в идентификации исторических ци­вилизаций, но нередко расходятся в том, что касается общего их числа. Американский социолог М. Мелко предлагает «разумное со­гласие» относительно 12 важнейших цивилизаций, из которых семь уже исчезли (месопотамская, египетская, критская, классическая (греко-римская), византийская, центральноамериканская, андская), а пять продолжают существовать (китайская, японская, ин­дуистская, исламская и западная). Несколько ученых, в том числе и Хантингтон, добавляют еще русскую православную цивилиза­цию как отдельную, отличающуюся от ее родительской византий­ской цивилизации и от западнохристианской. Относительно суще­ствования латиноамериканской и африканской цивилизаций нет единого положительного согласия.

На Западе, по Хантингтону, многие геополитики склонны счи­тать главными действующими лицами глобальных геополитических процессов национальные государства. Однако сам Хантингтон считает, что они были таковыми на протяжении нескольких сто­летий (со времени Вестфальского договора). В целом же всемирная история являла собой историю цивилизаций. Последние как понятие включают в себя ценности, институты и способы мышления, ко­торым сменяющие друг друга поколения придают первостепенное значение. Роль цивилизаций в силу роста их самобытности в миро­вой истории будет приобретать все большее значение, и судьбы мира все в большей мере будут определяться взаимодействием семи или восьми цивилизаций — западной, конфуцианской, японской, исламской, индуистской, славяно-православной, латиноамерикан­ской и, возможно, африканской.

Обоснование этой точки зрения сводится в основном к следу­ющему:

1. После «холодной войны» деление на первый, второй и тре­тий миры устарело.

2. Противостояние «холодной войны» в форме противоречия между двумя суперсилами закончилось победой одной из них — США.

3. Будущие мировые кровопролитные конфликты — это конфликты между цивилизациями.

Ученым приводятся следующие аргументы в защиту своей кон­цепции:

• во-первых, различия между цивилизациями являются ба­зовыми, они складывались на протяжении столетий, а то и тыся­челетий и скоро не исчезнут;

• во-вторых, процессы модернизации и глобализации ос­лабляют национальные государства с позиции их единства, спло­ченности. И в подавляющем большинстве стран вперед выдвину­лись религии, зачастую в виде фундаменталистских движений, особенно в исламской цивилизации;

• в-третьих, рост самосознания цивилизаций усиливается Двоякой ролью Запада. Запад находится сейчас в зените могуще­ства, а среди незападных цивилизаций усиливается стремление «возврата к корням». Это разнонаправленные тенденции, способ­ные порождать серьезные противоречия, связанные с антизапад­ными силами в определенных цивилизациях и субцивилизациях. «Экспансия Запада» кончилась и начался «бунт против Запада», считает Хантингтон. Незападные общества далеки от того, что­бы быть простыми объектами истории западного типа. Они все больше превращаются в мотор и творца как собственной, так и западной истории;

• в-четвертых, цивилизационные (культурные) различия гораздо более консервативны, меньше способны к изменениям, чем политические и экономические. Русские не станут эстонцами, а азербайджанцы армянами. Еще более универсальны религиозные различия. Можно быть полуарабом, полуфранцузом и даже одно­временно гражданином двух стран, но невозможно быть полукато­ликом или полумусульманином;

• в-пятых, усиливается экономический регионализм как в Европе, так и в Азии и Северной Америке. Значение региональных экономических группировок (Больших пространств, объединяю­щих несколько государств в единый экономический или полити­ческий блок), вероятно, будет расти в будущем на базе общности цивилизаций и субцивилизаций.

Хантингтон утверждает, что государства-наци и будут играть по-прежнему главную роль в международных делах, но решающие мировые политичес­кие конфликты будут происходить между нациями и группа­ми, принадлежащими разным цивилизациям. Столкновение цивилизаций будет доминировать в мировой политике. Хантингтон считает, что уже сейчас многие конфликты носят цивилизационный характер. Причем они проявляются на микро- и макроуровнях. На микроуровне группы, находящиеся на границах цивилизаций и приходящие в соприкосновение, часто вступают в яростную борьбу, стремясь установить контроль над территорией (территория бывшей Югославии, левое Приднестровье, Курдис­тан, война красных кхмеров с социалистическим Вьетнамом за контроль над бассейном р. Меконг и т.п.). На макроуровне государ­ства, принадлежащие к различным цивилизациям, стремятся ут­вердить свои особые ценности в зонах конфликтов (Турция под­держивает Азербайджан в его конфликте с Арменией, в бывшей Югославии мусульманские страны поддерживают боснийцев и косоваров, а Германия — Хорватию).

По Хантингтону, наиболее вероятным является разлом — это разлом между Западом (Атлантиче­ская цивилизация и Япония, которая после 1945 г. тесно связана с Западом) и остальными цивилизациями. Другие серьезные линии противостояния: Запад – исламская цивилиза­ция; западное христианство — православное христианство.

Внутри Запада военные конфликты маловероятны. На склоне XX в. Запад как цивилизация вышел из фазы своего развития, ко­торую можно обозначить как фазу «воюющих стран», и начал дви­жение к другой фазе — «универсального государства». Эта фаза еще не завершилась. Государства Запада объединяются в два полу­универсальных государства в Европе и Северной Америке. Тем не менее это две целостности и их составные части связаны между собой сложной сетью формальных и неформальных институцио­нальных связей. Как известно, универсальными государствами пред­шествующих цивилизаций были империи. Поскольку политичес­кой формой рассматриваемой цивилизации является демократия, формирующееся универсальное государство оказывается не импе­рией, а сочетанием конфедераций, федераций, международных режимов и организаций. Вопросы политической безопасности все­мирного масштаба, считает Хантингтон, эффективно решаются геополитическим «директоратом» в составе США, Великобрита­нии и Франции, а мировые экономические вопросы — экономи­ческим «директоратом» в составе США, Германии и Японии.

Безусловно, те проблемы, о которых пишет Хантингтон, име­ют место и влияют на мировую геополитическую обстановку. Но такой культурологический взгляд на систему международной бе­зопасности представляется несколько узким. Культурные, цивили­зационные противоречия, под которыми понимаются противоре­чия этнические и религиозные, имеют огромное значение, но не являются главным, как утверждает Хантингтон, источником со­временных конфликтов. Если следовать логике Хантингтона, про­тивостоящие стороны в конфликтах будут сражаться за цивилиза­ционные связи и верность цивилизации. На самом деле они пред­почтут борьбу за свои геополитические интересы и свою долю в так называемом переделе мирового продукта. Конфликтующие сто­роны будут поддерживать своих «братьев по цивилизации» до тех пор, пока не затрагиваются их собственные коренные геополити­ческие и геоэкономические интересы.

Таким образом, гипотеза Хантингтона, на наш взгляд, отража­ет лишь частный, хотя и фундаментальный случай геополитических конфликтов. К сожалению, цивилизационная геополитика замыкает­ся на противостоянии цивилизаций и не развивает идеи геополитики взаимодействия каждой цивилизации с прилегающими и отдаленны­ми цивилизациями.

Понимание геополитики как определенной научной концепции колеблется от геополитических идей евразийцев, во многих положени­ях напоминающих собой национал-социалистические построения, до достаточно жестко детерминированных моделей, например, гер­манских геополитиков накануне Второй мировой войны.

Геополитику можно определить как некую проблемную научную область, основной задачей которой выступает фиксация и прогноз пространственных границ силовых полей разного характера (военных, экономических, политических, цивилизационных, экологических) преимущественно на глобальном уровне. В качестве генераторов этих полей выступают государства, межго­сударственные группировки и ряд негосударственных субъектов, в частности транснационального значения, а в качестве механиз­ма взаимодействия силовых полей — так или иначе понимаемые геополитические интересы (имперские устремления, обеспечение безопасности государства, сохранение самобытности культуры, а также, как отмечал известный российский историк и географ Л. Н. Гумилев, амбиции пассионарных личностей и т.п.).

В результате формируется геополитическая структура мира, от­личная от простой политической карты мира и выявляемая метода­ми геополитического районирования целостного планетарного про­странства.

Геополитическая структура мира — это основной объект исследования геополитики.

Она представлена множеством пространст­венных моделей: противостояние континентальной (теллурической) и морской (талассократической) Сил; модель Сердцевинной земли (хартленда), концепция «континентального блока», модель «харт-ленд-римленд», модель мирового «униполя» и т.д.

С основным объектом исследования геополитики свя­занны следующие понятия:

Мировой порядок - геополити­ческая структура мира, которая отражает баланс соотношения ука­занных силовых полей. Понятие мирового порядка отражает сравни­тельно стабильные геополитические структуры в определенные периоды международных отношений.

Геопространство:

• первым толчком к формированию современного геопростран­ства стало развитие мореплавания, основанного на комплексе зна­ний в области судостроения, географии, астрономии, навигации и т.д. Благодаря скачку в мореплавании стали возможны Великие географические открытия, которые привели к «закрытию» миро­вого пространства.

Великие географические открытия определили тенденцию фор­мирования целостного европоцентрического мира, превращения локальных и региональных исторических процессов во всемирный исторический процесс. Мореплавание впервые связало мир в единую систему, но при этом дало превосходство ведущим морским державам над континентальными.

• Следующая крупнейшая трансформация геопространства была связана с последствиями первой промышленной революции. Мощ­ным фактором этой трансформации стало развитие сухопутных, вначале железнодорожных, а затем автомобильных коммуникаций, что ликвидировало преимущество морских держав, сделав возмож­ным быстрое освоение континентальных территорий. Проведение трансконтинентальных железнодорожных магистралей и разветв­ленной железнодорожной сети внутри государств в конце XIX в. способствовало росту геополитического значения России, Герма­нии и США.

• В дальнейшем открытия и изобретения конца XIXв. (телефон, электрический телеграф, радиосвязь) революционизировали ком­муникации по всему земному шару, что резко «сжало» геопрост­ранство (сократило время преодоления расстояний) и задало тра­екторию развития мировых коммуникаций.

• Далее последовало развитие авиации, что в очередной раз из­менило геопространство и геополитические представления о нем.

Как заметил А. Тойнби: «В век воздуха местонахождение центра тяже­сти человеческой деятельности может быть определено не физической, а человеческой географией: не расположением океанов и морей, степей и пустынь, рек и горных хребтов, дорог и троп, но распределением числен­ности человечества, его энергии, способностей, мастерства и нравов» .

• Новые радикальные сдвиги в освоении геопространства, осо­бенно в военно-стратегических целях, произошли после Второй мировой войны. Появление ядерного оружия, межконтиненталь­ных средств его доставки, возможное использование космоса в военных целях привели к потере былой геополитической неуязви­мости укрытых регионов, в частности таких узловых на геополити­ческом глобусе, как центр Евразии и территория США. Последние утратили возможность придерживаться стратегии изоляции от ев­ропейских дел. Появление и распространение ракетно-ядерного ору­жия уравняло стратегические силы владеющих им государств неза­висимо от их географического положения.

На протяжении сорокалетней «холодной войны», с 1949 г. (об­разование НАТО и организации Варшавского договора) до 1989 г. (падение Берлинской стены), геополитическое пространство де­лилось в основных чертах по идеологическому принципу на три суперблока, перекрывающих региональные и локальные полити­ческие процессы. Западный блок боролся с коммунизмом, восточныц _ с империализмом, а Третий мир, пройдя деколонизацию и строя свои национальные государства, примыкал к одной из двух суперсил, нередко меняя свои геополитические ориентации, бро­саясь из крайности в крайность, т.е. от ориентации на США к ориентации на СССР и наоборот.

В результате распада СССР и социалистической системы США оказались в уникальном положении. Как отмечает известный аме­риканский политолог З. Бжезинский, США стали первой и един­ственной в мире действительно мировой державой. Пространствен­ный аргумент справедливости этого положения автор видит, в ча­стности, в том, что даже обширнейшее «мировое господство Европы не являлось результатом господства в Европе какой-либо одной европейской державы», тогда как США это удалось сделать (имеется в виду господство США в За­падной Европе).

Исследование механизмов и форм контроля над геопростран­ством — одна из основных задач геополитики. Проследим как механизмы, так и формы контроля над пространством изменяются со временем:

• во-первых, концепция сплошного контроля над простран­ством, свойственная для системы «метрополия—колония», сме­нилась концепцией контроля над «линиями» — коммуникациями, материально-вещественными и информационными потоками, а также над геополитическими базами;

• во-вторых, военный контроль все более отодвигается на второй план в пользу экономического. Экономический потенциал практически всегда играл роль локомотива в историческом разви­тии, смене влияний великих держав и изменении силовых полей.

Одна из основных категорий геополитики — интересы: нацио­нальные, государственные, коалиционные (межгосударственные).

Ос­нову государственных интересов традиционно составляют физи­ческое выживание и политическая независимость страны, сохра­нение государственной территории и границ в военно-политической неприкосновенности, обеспечение безопасности и благосостояния граждан. Понятие государственных интересов практически совпадает с формулировкой национальных интересов и понятием национальной безопасности. Тем не менее это равенство возможно только в гражданском обществе, в кото­ром соблюдаются права человека. Результирующая всей совокупности государственных ин­тересов состоит в целенаправленном укреплении геополитичес­кой и геоэкономической мощи страны.

Известны слова премьер-министра Великобритании Генри Пальмерстона (1784—1865), что государство не может иметь ни постоянных друзей, пи постоянных врагов, но одни лишь постоянные интересы. Объективность этого положения может подтвердить такой пример. После сталинских реп­рессий 1930-х годов, пакта Молотова—Риббентропа 1939 г., вполне реаль­ных секретных переговоров между Гитлером и Сталиным в 1940 г. об удале­нии США из Евразии для Запада союз со Сталиным против Гитлера казал­ся невозможным, однако баланс геополитических интересов привел к неизбежному союзу, который оказался, правда, недолговечным.

Историческим ядром геополитики выступает география, ставя­щая во главу угла исследование прямых и обратных связей между свойствами пространства Земли и балансом (соперничеством или сотрудничеством) мировых силовых полей.

Методологическим яд­ром геополитики при этом является «моделирование» на общепла­нетарном уровне, хотя в составе этой научной дисциплины суще­ствуют и региональные и локальные разделы, например, исследо­вание границ, проблем спорных территорий, межгосударственных конфликтов и т.п. Тем не менее региональные и локальные про­блемы могут успешно исследоваться только в контексте указанно­го методологического ядра, т.е. следуя от общего к частному.

Геополитика выявляет объективно существующие пространствен­ные целостности, имеющие политический смысл. Как правило, она имеет дело с Большими пространствами (по мировым меркам). В связи с этим геополитику можно определить как политическую географию, которая имеет дело с глобальным масштабом. В этом состоит корен­ное отличие геополитики от политической географии при тесной их взаимосвязи. Политическая география — скорее страноведческая на­ука, изучающая закономерности территориально-политической орга­низации общества на уровне государства и его районов.

Против принадлежности геополитики к географии возражают те политологи, у которых отсутствует понимание сущности современ ной географии. Как правило, география для них — это «постоянный фактор», а географическое пространство — не изменяющаяся сцена мировой политики. При этом понимается учет воздействия на геопо­литические структуры таких традиционных «переменных», как ре­льеф, особенности климата, гидрографической сети, физико-гео­графического положения, размер и конфигурация территории, характер естественных рубежей государств, регионов, континен­тов. Роль этих «переменных» для геополитического анализа со вре­мени первых геополитических работ существенно снизилась, хотя они не утратили полностью своего значения. Поэтому нельзя сво­дить роль географии к учету относительно стабильных естествен­но-географических условий в пространственном протекании исто­рических процессов. Метод современной географии вообще не сво­дится к покомпонентному анализу. География как система естественных и общественных дисциплин нацелена на исследова­ние пространственных взаимодействий естественных и обществен­ных компонентов на различных иерархических территориальных уров­нях— от локальных до глобальных.

Современная географическая наука обладает также существен­ным методологическим интеграционным потенциалом и может вы­ступать в качестве лидера в геополитических исследованиях.

Ни одна из наук, по сравнению с географией, не накопила столь значительных знаний о свойствах геопространства в истори­ческом разрезе. Нам географам наиболее близько определение геополитики, дан­ное в энциклопедии Аmеriсапа.

Геополитика — это наука, изучающая в единстве географические, ис­торические, политические и другие взаимодействующие факторы, оказывающие влияние на стратегический потенциал государства.

Различаются два вида геополитических исследований: практи­ческие и академические. Большинство работ посвящено практичес­кой геополитике. В этом причина, почему в геополитике так силь­но выражен мировоззренческий подход.

Практическая геополитика служит созданию геопо­литических кодов – это оперативные своды законов, состоящие из набора политико-геогра­фических предположений, которые лежат в основе внешней поли­тики страны. Такие кодексы включают: определение государствен­ных интересов, идентификацию внешних угроз этим интересам, планируемое реагирование на такие угрозы, обоснование такого реагирования. Количество кодексов соответствует количеству госу­дарств. Хотя каждый кодекс будет уникальным для конкретной стра­ны, все же создание кодексов находится в зависимости один от дру­гого. Дело в том, что международные отношения построены иерархически в том смысле, что более сильные государства теми или иными способами навязывают свои идеи и предложения менее сильным.

Академическая геополитика предполагает суждения, свободные от национальных предубеждений. Академическая гео­политика должна пытаться извлечь разумное из прошлого и пред­ставить геополитическую аргументацию в виде всеобщих законо­мерностей и тенденций геополитических отношений, как это пы­тались сделать некоторые классики геополитики, хотя, надо признать, далеко не всегда успешно и не без предвзятой субъек­тивности. И хотя унифицированного геополитического учения на сегодняшний день не сложилось, все же некоторые установленные геополитиками категории и причинно-следственные связи следует признать научными. Например, корреляция устойчивости геополи­тических структур с фундаментальными особенностями строения поверхности земного шара; зависимость геополитического баланса сил от характера взаимодействия силовых полей великих держав; зависимость геополитической структуры мира от уровня развития и структуры транспортных средств, особенно средств доставки ору­жия массового поражения; причины взлета и падения великих дер­жав; цикличность геополитических процессов и т.д.

Известный английский геополитик Д. Паркер развил научное пред­ставление о геополитическом процессе не как стихийном взаимодействии множества факторов, а как об эволюционном процессе, обусловленном объективными закономерностями формирования геополитического про­странства, осложненного многофакторностью человеческой истории.

Для геополитического районирования планеты в геполитике ус­пешно используется центро-периферический подход. Если класси­ческая геополитика описывала дихотомию «центр—периферия» как военно-политический конфликт между континентальным центром и морской периферией, то новая геополитика — прежде всего как экономический конфликт и взаимодействие между ядром и пери­ферией.

СЕМИНАР 1

ТЕМА. ПРЕДМЕТА И ЗАДАЧИ ГЕОПОЛИТИКИ