«Тарас Бульба»

Эта повесть стала не только результатом осмысления Гоголем одного из сложных периодов национальной истории, но и прямым противопоставлением современного ему дворянства героическим натурам прошлого.

Повесть "Тарас Бульба"-- это национально-героическая эпопея, основанная на глубоком изучении Гоголем исторического прошлого своего отечества, исторических исследований, литературных и фольклорных источников.

Исторические исследования: "Описание Украины" французского историка Боплана"; "История о казаках запорожских" Мышецкого.

Литературные источники: исторические романы В. Скотта, произведения на историческую тематику Рылеева, Пушкина, Марлинского, Кюхельбекера.

Фольклорные источники: исторические думы и песни.

В повести воссозданы сложные национально-исторические процессы 16-17в., когда возникло, формировалось и объединялось в Запорожской Сечи украинское казачество, которое, по словам Н. Гоголя, "вышибло из народной груди огниво бед". Будучи далеким от идеализации Запорожской Сечи, Н. Гоголь увидел в ней царство героического духа и братства, для которого ничего нет выше свободы отечества.

Основа повести — национальный дух свободолюбивого запорожского казачества в исторически реальном героическом проявлении;

Цель — в историческом прошлом найти те фундаментальные основы, которые могут быть залогом будущего развития.

Повесть имеет 2 редакции; во второй редакции борьба украинского казачества против польской шляхты осмыслена как общенародное освободительное движение; в связи с этим обогатился историко-бытовой фон; появились новые герои и конфликты; произошли изменения в разработке характеров главных персонажей.

Характер Андрия усложнился и стал психологически более достоверным его внутренний мир, более эмоционально зазвучала тема любви Андрия к польской панне.

„Мертвые души"

Первый том „Мертвых душ" вышел в свет в 1842 г. Действие его происходит в одной из русских губерний. Но писатель следует принципам художественного обобщения. В поэме представлены различные „уровни" русской жизни: Россия дворянская, чиновничье-бюрократическая, народная; Россия в ее настоящем и будущем, Россия в ее великом предназначении. Россия настоящего раскрывается в своей будничной ежедневной жизни. Знакомство Чичикова с городом, его „сановниками", визиты к окрестным помещикам дают возможность Гоголю развернуть панораму действительности и обнажить ее противоречия: паразитизм „высших сословий", бедствен­ное положение народа. Но социальное в „Мертвых душах" тесней­шим образом связано с нравственно-психологической проблемати­кой. Более всего волнует Гоголя вопрос о человеке, смысле и назна­чении его жизни. Из поэмы следует неизбежный вывод о том, что существующие крепостнические порядки, торговля людьми не только несут с собой бесправие, темноту, обнищание народа и разложение самого помещичьего хозяйства, они уродуют, губят, расчеловечивают человеческую душу, душу раба и господина, определяя тот страшный парадокс, который заключен в названии.

Россия „мертвых душ". Тема духовного омертвения раскрыва­ется, прежде всего, в изображении поместного дворянства. В гого­левской поэме выступает новый, по сравнению с пушкинским, тип реализма, новые способы типизации и психологизма. В отличие от духовно развитых, сложных характеров пушкинских героев, гого­левские персонажи — существа ординарные, представители „тол­пы". В этой особенности Гоголя-художника Белинский увидел утверждение „исключительного обращения искусства к действитель­ности". Гоголь стал изображать „людей обыкновенных, а не прият­ные только исключения из общих правил". Осуществляя принцип реалистического детерминизма, Гоголь раскрывает ту социальную основу, которая сформировала характеры героев поэмы: дворянский паразитизм, расцветший на почве феодально-крепостнического за­стоя. Паразитизм раскрыт в двух формах: бесцельно-беззабот­ного эгоистического существования и жадного стяжательства. Но эти формы легли в основу глубоко различных характеров, в ко­торых общая черта не только получает иное выражение, но и об­растает новыми психологическими подробностями. Писатель соз­дает многочисленные варианты социального упадка и духовного омертвения. Привычка жить за счет крепостных крестьян, праздность и беззаботность по-разному проявляются у Манилова и Ноздрева. У Манилова они формируют слащавую сентиментальность, бесха­рактерность, отвлеченную мечтательность. У Ноздрева, напротив, выражаются во внешне неуемной энергии и удальстве, участии во всевозможных „историях", драках, попойках. Но „деятельность" Ноздрева так же бесцельна, как мечты Манилова. Сходными и вмес­те с тем глубоко различными являются и характеры Коробочки и Собакевича. Эти герои погружены в заботливое, рачительное хозяйствование, которое, однако, будучи лишено всякого гуманного содержания, так же эгоистично, как и существование Манилова и Ноздрева, выливается в накопительство и стяжательство и ведет к духовному омертвению. Вечно хлопочущая Коробочка способна лишь на мелкие расчеты и хитрость, вроде „подмасливания" засе­дателя и выгодной продажи сала, меда, пеньки. Ее примитивный ум не способен усвоить сколько-нибудь сложной мысли. Поэтому до нее никак не доходит смысл чичиковской „негоции". В образе Собакевича торгашество, все более проникающее в среду русского дворянства и не менее, чем бесхозяйственность, свидетельствующее о кризисе крепостнической системы, получает иное и особенно непри­глядное выражение. Исповедуя один жизненный принцип — выгоду, Собакевич сразу вникает в суть представляющегося „дельца", „за­ламывает" за мертвые души „по сту рублей за штуку" и по-купечески расхваливает свой „товар". Безотказно предающийся животному наслаждению еды, подозрительный и мрачный, он сочетает в себе черты торгаша, злобного реакционера с поистине первобытной дикостью.

Две отмеченные выше социально-психологические тенденции объединяются, обнаруживая свою единую природу, и доводятся до полнейшей бессмыслицы, до гротеска в фигуре Плюшкина. Жадное накопление обращается в свою противоположность и приводит к гибели материальных благ, созданных трудом крепостных крестьян, к полному разорению последних — ив конечном итоге к разрушению самого хозяйства. До предела доводится духовное омертвение персонажа. Жадно стерегущий свои гниющие богатства, Плюшкин обращается в „какую-то прореху на человечестве". Линия развития системы образов помещиков весьма показательна: от „сладкого мечтателя Манилова к „дубинноголовой" крохоборке Коробочке и далее — к безалаберному моту и вралю Ноздреву, к злобному „ку­лаку" Собакевичу и, наконец, к чудовищной и в то же время мелоч­ной, бессмысленной скупости Плюшкина. Так все более углубляется тема духовной деградации русского дворянства. По мере движения сюжета она звучит все более трагично. Если изображение Манилова, Коробочки, Ноздрева еще вызывает смех, то фигуры Собакевича и особенно Плюшкина становятся страшными.

Рисуя „распадающуюся", „мертвую" жизнь современной ему России, Гоголь идет путем „микроскопического" ее анализа. Он внимательно исследует мелочи и дрязги, заостряет их, показывает крупным планом, гиперболизирует, так как видит в них выражение сущности окружающей действительности. На мелочах вертится жизнь современного человека, они таят в себе источник зла и приоб­ретают в поэме грозный символический смысл. Подробности быта, одежды, антуража становятся для Гоголя средством социального анализа. Реалистический метод Гоголя открывает глубинный фило­софский смысл жизненных мелочей, освещает их светом „общего значения". „Мелочи" играют большую роль в изображении харак­теров героев. Обнаруживая их духовную пустоту, они вместе с тем придают им удивительную жизненность и „выпуклость". Гоголь сам писал: „...Воплощение в плоть, это полное округление характера совершалось у меня только тогда, когда я заберу в уме весь этот прозаический существенный дрязг жизни, когда, содержа в голове все крупные черты характера, соберу в то же время вокруг его все тряпье до малейшей булавки". Перед Гоголем-художником стояли сложные задачи — глубоко раскрыть характеры, не имеющие ни­какой душевной глубины. В основном писатель изображает их „извне", особенно большое значение получают образы вещей, окру­жающих героев. В психологическом анализе Гоголя остается черта, восходящая к романтизму: в современном мире умирает духов­ное и воцаряются вещи, действительность становится только мате­риальной. Отсюда подробное описание вещей в доме Манилова, Коробочки, Собакевича.

От точного, „прямого" художественного видения Пушкина мир гоголевских произведений отличается сложными, многоступенчаты­ми ассоциациями, неторопливым рассмотрением предметов, чрезвы­чайным их „обилием". Фантасмагоричность жизни захватывает и ве­щи, которые становятся странными, курьезными, вбирают в себя чер­ты своих хозяев, как бы оживляются. Так, в гостиной Собакевича „все было прочно, неуклюже в высочайшей степени и имело какое-то сходство с самим хозяином дома; в углу... стояло пузатое орехо­вое бюро на пренелепых четырех ногах: совершенный медведь. Стол, креслы, стулья — все было самого тяжелого и беспокойного свойства" (VI, 96). Духовное оцепенение, омертвение человека и неестественное оживление вещи — этот парадокс составляет характернейшую черту художественного мира Гоголя.

Иными путями художественного обобщения Гоголь идет в изоб­ражении Чичикова. В отличие от статичных портретов помещиков здесь перед нами динамичная характеристика, что вызвано слож­ностью центрального героя поэмы. В его лице выразились уже не застойные явления русской жизни, а процесс проникновения в нее новых буржуазных тенденций: духа приобретательства и аферы. Раскрывая свое намерение сделать героем поэмы не добросовест­ного человека, а „припрячь" подлеца, Гоголь детально исследует истоки его личности. Глубочайшая связь между характером и об­стоятельствами проведена и здесь. Находчивый и ловкий авантю­рист, Чичиков — порождение окружающего мира с его кричащими противоречиями бедности и богатства. В то же время в этом новом в творчестве Гоголя герое повышается степень личностного, иници­ативного начала. Родившись в бедной семье, Чичиков не становится „маленьким человеком" вроде Акакия Акакиевича. Чтобы поднять­ся по общественной лестнице, он неуклонно воспитывает в себе приспособленчество и изворотливость. Гоголь тонко показывает, что бережливость, накопительство Чичикова, которыми он отличался с детства, имеют иную природу, чем, например, скупость Коробочки или Плюшкина. Жажда обогащения у Чичикова — черта нового буржуазного общества, деньги для него — средство достижения карьеры, комфорта. При этом Чичиков прекрасно видит, каким путем создаются огромные состояния в окружающем мире. „Когда проносился мимо него богач на пролетных красивых дрожках, на рысаках в богатой упряжи, он как вкопанный останавливался на месте и потом, очнувшись, как после долгого сна, говорил: „А ведь был конторщик, волосы носил в кружок!" (VI, 228). Гоголь очень точ­но определяет одну из характерных черт поднимающейся буржуа­зии — жизненную энергию своего героя, целенаправленность его дей­ствий и в то же время их предельную эгоистичность. Хотя все пред­приятия Чичикова оканчиваются неудачей, он неутомимо рвется вперед, к манящей заветной цели. Обладая незаурядной силой воли, он до поры до времени набрасывает узду на свои желания и страсти, обрекает себя на скромное существование, на огромное терпение, чтобы затем начать действовать „по большому счету".

Если образы помещиков основаны на одной доминирующей чер­те, то характер Чичикова более разносторонен. Герой Гоголя об­ладает поразительной приспособляемостью к обстоятельствам и лю­дям, он выработал в себе безошибочное „чутье" человека и всегда верно впадает в тон того, с кем имеет дело. Авторское разоблаче­ние „приятнейшего" Павла Ивановича основано на ироническом раскрытии несоответствия его внешнего благообразия и „утончен­ных" привычек духовному цинизму и объективной жестокости его действий. Чичиков стремится нажиться на самом страшном: на че­ловеческой смерти. Таким образом, в Чичикове выражено то же искажение „души", что и в других персонажах поэмы. Дворянско-бюрократическая и буржуазная Россия представлена Гоголем во всеобщем эгоизме, омертвении и обездуховленности.

Лирические отступления основаны на иных поэтических законах, нежели аналитическая часть поэмы с ее неторопливостью и обстоя­тельностью описаний. Гоголь как бы сразу, с „высоты птичьего поле­та", обозревает огромную жизнь: „Русь! Русь! вижу тебя из моего чудного, прекрасного далека тебя вижу; (...) Открыто, пустынно и ровно все в тебе; как точки, как значки, неприметно торчат среди равнин невысокие твои города..." Поэтическая мысль становится всеобъемлющей, „озирает" всю громадно „несущуюся жизнь". Лири­ческое движение переходит от щемящей грусти к почти грозному пророческому пафосу: „И еще, полный недоумения, неподвижно стою я, а уже главу осенило грозное облако, тяжелое грядущими дождями, и онемела мысль перед твоим пространством" (VI, 221). Наряду с изображением „мертвых" душ в поэме возникает и образ прекрасной человеческой души, образ автора. Богатство и поэзия чувств раскрываются в лирических отступлениях. Это бес­конечная тоска по идеалу, грустная прелесть воспоминаний о про­шедшей юности, ощущение величия природы, состояние энтузиаз­ма, творческого вдохновения. В V главе описание дорожного при­ключения Чичикова (встреча с хорошенькой блондинкой) переходит в лирическое раздумье о значении мечты, озаряющей жизнь челове­ка. „Положительным" и „основательным" людям Гоголь противопо­ставляет восторженно-энтузиастическое переживание красоты. Спо­собность ощущать романтический порыв, по Гоголю, прекрасна. Писателю чрезвычайно свойствен апофеоз „пламенной" юности с ее добротой, открытостью и „любопытством" к жизни, свежестью восприятия. В поэме возникает пугающий контраст юности и гря­дущей старости, духовного очерствения и звучит призыв забирать „с собою в путь, выходя из мягких юношеских лет в суровое ожес­точающее мужество... все человеческие движения" (VI, 127). В VII главе Гоголь размышляет о судьбах и путях двух писателей в России. Признавая „сладкое обаяние" романтических произведений, Гоголь тем не менее избирает другую судьбу: судьбу писателя, „дерзнув­шего вызвать наружу все, что ежеминутно перед очами и чего не зрят равнодушные очи, всю страшную, потрясающую тину мелочей, опу­тавших нашу жизнь, всю глубину холодных, раздробленных, по­вседневных характеров" (VI, 134). Гоголь обозначает путь реалистического творчества. Вместе с тем в реализме „Мертвых душ" про­должает жить романтическая струя, определяя „высокий" настрой поэмы.

„Двойственностью" отличается и юмор Гоголя. Наряду с обли­чительными и сатирическими нотами в нем звучат грусть и боль за человека; сквозь „видимый миру смех" проступают „незримые, не­ведомые ему слезы". Исследователи справедливо отмечают в поэме необычную (даже для Гоголя) активность проявления авторского начала.

Особенности гоголевского реализма

• Основная сущность гоголевского героя тесно связана с его социальной природой. В то же время, по словам Н. Бердяева Гоголь "видел метафизическую глубину зла, а не только социальное его проявление";

• с этим связано внимание к проявлению героя в его социальной практике (быт как среда, быт как результат деятельности человека); как отмечал В. Брюсов, "от западно-европейских и русских романтиков Гоголя всегда отличало чувство глубокой влюбленности в быт, в повседневность";

• способность увидеть в человеке то, что не сразу бросается в глаза, но проявляет в нем ничтожное, пошлое, низменное;

• выделение в характере персонажа доминирующей черты;

• особое внимание к деталям, частностям в изображении жизни человека;

• характеры одновременно являются и типичными, и ярко индивидуализированными;

• отчетливо проявляется авторская оценка происходящего.

Стилевая манера Гоголя

• Внимание к проявлению несоответствия между внешним показным и напыщенным и внутренним ничтожеством;

• характеры у Гоголя одноплановые, с гиперболизированной основной чертой;

• изображение какой-нибудь доминирующей черты внешнего облика соответствует и такому же принципу при изображении морального облика;

• через внешность (мимику, жесты, выражение лица) выявляет внутренний мир человека;

• каждый герой наделяется характерной для него манерой изъясняться, отражающей особенности его психики;

• сильное комическое начало в творчестве Гоголя:

  • комизм ситуаций и подробностей;

  • алогизм;

  • смешение комизма и грусти, которое Пушкин назвал "смехом сквозь слезы";

  • в основе юмора — смех, вскрывающий пошлость в разных ее проявлениях. Как отмечал Д. Мережковский в работе "Гоголь и черт", "все творчество Гоголя, смех Гоголя — борьба человека с чертом… Черт есть отрицание глубин и вершин — вечная плоскость и вечная пошлость…явление "бессмертной пошлости людской", созерцаемое за всеми условиями местными и временными — историческими, народными, государственными, общественными — явление безусловного, вечного и всемирного зла: пошлость под "видом вечности".

  • как следствие еще одна особенность юмора Гоголя — юмор, переходящий в сатиру.

• фантастика как средство раскрытия несовершенства действительности; в "Вечерах на хуторе близ Диканьки" фантастика в основном имеет сказочную природу и выполняет поэтическую и комическую функции; в последующем творчестве Гоголя нереальной, фантастической становится сама действительность, а фантастика — средством раскрытия уродливой и несовершенной реальности;

• романтическое начало в творчестве Н. Гоголя определялось прежде всего представлениями о гармонии красоты, с одной стороны, и добра, нравственности, с другой. Эта гармония, по представлению Гоголя, должна была распространяться, не только на существование отдельного человека, но и на человеческое общество в целом;

• по словам В. Брюсова, "романтическое начало является в творчестве Гоголя одним из составных элементов… эго реализма".