Глава 5 периодическая печать

иодическая печать, пресса — одно из ведущих средств массовой информации (СМИ) и коммуникации, наряду с радио, телевидением, Интернетом?' Последние, возникнув позднее прессы, играли в истории XX в. постоянно возрастающую роль, совершенствуя способы подачи информации. Принципы работы с ними, конечно, имеют определенную специфику (см. главы «Кинофото- фонодокументы», а также «Интернет и историк»), но не столь значительную. Поэтому многое из того, о чем пойдет речь ниже, можно рассматривать как общие положения работы историка с СМИ.

Советская периодическая печать

' К моменту прихода к власти большевиков в России выходило множество периодических изданий: центральных и местных, дифференцированных по отраслям деятельности, по назначению, по политическим и идейным взглядам, по социальной и профессиональной ориентации и т. п. Некоторые издания выходили десятки л«!Т>

«| 1917 г. ознаменовался настоящим взрывом печатной^я-родук- ции. Разбуженные революцией массы жаждали приобщения к новой жизни. Именно это обстоятельство создало благоприятную почву для воздействия на общественное сознание доверчивых и недостаточно образованных людей через разнообразные агитаци- онно-пропагандистские каналы, и в первую очередь через печать в ее наиболее оперативных формах — газеты, листовки, брошюры. Число газет, например, умножилось многократно. Их издавали центральные и местные органы советской власти, профсоюзы, партии, общественные движения"*'

Одной из первых мер советского правительства стало подавление через печать оппозиционных настроений. В период Октябрьского переворота Военно-революционный комитет (ВРК) запретил ряд изданий, призывающих к борьбе против советской власти. 27 октября (9 ноября) 1917 г. В.И. Ленин подписал «Декрет о печати», в котором:

оправдывались действия ВРК, так как «в критический момент, когда новая власть, власть рабочих и крестьян только упрочивается, невозможно было целиком оставить это оружие в руках врага, в то время, как оно не менее опасно, чем бомбы и пулеметы»;

определялись принципы взаимоотношений прессы с новой властью («закрытию подлежат лишь те органы прессы», которые призывают к «сопротивлению или неповиновению» большевикам, к уголовным преступлениям, «сеющие смуту явно клеветнического извращения фактов»;

все меры по ограничению свободы печати объявлялись временными.

На следующий же день Ленин подписал постановление СНК о запрещении выхода всех газет, закрытых ВРК106. И если все-таки действия большевиков не остались без оппозиционных комментариев, то не благодаря их доброй воле, а из-за их политической слабости.

28 января 1918 г. был учрежден Революционный трибунал печати, ведению которого подлежали «преступления и проступки против народа, совершаемые путем использования печати». Наказания для такого рода преступников были разнообразными: выражение общественного порицания, помещение на видном месте опровержения ложных сведений, приостановка издания, денежный штраф, конфискация типографии и издательского имущества, удаление из столицы или пределов России, лишение политических прав, лишение свободы107.

Как видим, на первых порах наказания за проявление оппозиционных настроений в печати были относительно мягкими. Не до всех местных изданий большевики в то время могли дотянуться. Только в мае 1918 г. они оказались способны закрыть оппозиционную прессу в Москве «в виду того, что во многих Московских газетах появились ряд ложных и ни на чем не основанных сообщений, в виду того, что все эти ложные слухи направлены исключительно к тому, чтобы посеять среди населения панику и возстано- вить среди граждан против Советской власти [так в тексте], наконец, в виду того, что подобные вздорные сообщения усиливают д других городах контрреволюцию»108.

К осени 1918 г. на контролируемой большевиками территории издавались «Правда», «Известия» ЦИК, «Вечерние Известия», «Известия» Наркомвоена, «Красная Армия», «Коммунар», «Беднота», «Голос трудового крестьянства», «Освобожденное слово», «Знамя Трудовой Коммуны», «Мир», «Воля и думы железнодорожника», «Бюллетень» Центротекстиля, «Бюллетень» Продовольственного комитета и т. п. Эти названия свидетельствуют о направленности советской прессы. Огромное число изданий выходило на местах. Газеты и журналы издавались в Петрограде, Костроме, Вологде, Ярославле, Вятке, Курске, Рязани, Туле, Тамбове, Воронеже и других городах. Гражданская война велась и на страницах печати. Много печатных органов выходило на территориях, занятых белыми. Часть изданий вместе с ними перекочевывала в эмиграцию. Некоторые оппозиционные газеты и журналы, меняя название, продолжали выходить в Советской России, но многие имели недолгую жиз'нБ?)

Разобраться в сложном хитросплетении периодической печати первых послереволюционных лет помогают специальные библиографические справочники, хотя нужнр учитывать, что они не всегда являютс^ полными и то-^щлмл. От многих газет и журналов не сохранилось ни одного экземпляра ни в библиотеках, ни в архивах. Наиболее полное представление о сохранившихся газетах дает представление сводный в четырех частях библиографический каталог «Газеты первых лет советской власти. 1917—1922», изданныи в

Содержание печатных изданий в Советской России постоянно подвергалось проверке — цензуре. По вопросу о советской цензуре в литературе есть две точки зрения. Одни исследователи считают, что она была введена 6 июня 1922 г., когда был образован Главлит. По мнению других, она действовала с 21 июня 1918 г., когда было издано положение о военной цензуре109. На самом деле советская цензура ведет свое происхождение из дореволюционной эпохи — в этом новая власть оказалась правопреемницей старой.

В частности, в Петрограде первоначально цензура осуществлялась Петроградской военной цензурной комиссией, действовавшей с 19 июля 1914 г. Ее работа вполне устраивала большевиков вплоть до 20 января 1918 г., когда комиссия была преобразована в Петроградское областное управление военного почтово-телеграф- ного и пограничного контроля. Аналогичная система существовала в Москве и других городах. 21 июня все региональные органы военной цензуры были объединены в рамках Военного контроля и получили наименование военно-цензурных бюро. В августе 1919 г. в дополнение к ним были созданы военно-цензурные пункты.

Название «военная цензура» не должно вводить в заблуждение. Ей подвластны были все издания по широкому кругу вопросов, включая вопросы политического плана. Но в 1919 г. начальник Отдела военной цензуры Реввоенсовета Я.А. Грейзер признавался Э.М. Склянскому: «Большинство сотрудников существующих уже военно-цензурных учреждений... беспартийные и далеко не сочувствующие советской власти... Своей работой военная цензура восстановила против себя Союз советских журналистов и редакции газет»110. С окончанием Гражданской войны военная цензура была передана из Реввоенсовета в ВЧК.

В начале 1921 г. для руководства, контроля и инструктирования органов печати был создан подотдел печати при агитационно-пропагандистском отделе ЦК РКП(б)(с 1925 г. — отдел печати ЦК ВКГ1(б)), который видел свою задачу в усилении партийного влияния и повышении ответственности парткомов за содержание прессы. Данный отдел вырабатывал общий план государственной сети газет и журналов, «укреплял» партийными кадрами их редакционные коллективы.

''"Постепенно происходило становление системы советской прессы со всеми присущими ей особенностями. До определенного времени партийное руководство нуждалось в плюрализме мнений, выражаемых через прессу, в обратной связи через газеты и журналы с населением, в критической оценке своей политики. По замыслам большевистских идеологов, всегда-придававших печати большое значение, пресса должна была служить орудием мобилизации трудящихся на борьбу за осуществление задачи строительства нового общества, средством организации и воспитания масс как сознательных строителей социализма?4»

Выработка партийной политики в этой области предполагала опору на живое творчество масс, на обобщение практического опыта рядовых участников исторического процесса, а затем претворение его в жизнь с помощью руководящих директив. Однако по мере утверждения господства партократии и ее отрыва от рядовых граждан именно эта вторая сторона дела получила гипертрофированное развитие, в то время как первая выхолостилась, формализовалась, превратилась в видимость.

К моменту крушения советского строя в стране выходили уже десятки тысяч газет и журналов: центральных и местных, партийных, общественно-политических, отраслевых, научных, научно-попу- лярных, художественных, детских и юношеских, сатирико-юморис- тических, как рассчитанных на массовую аудиторию, так и узкоспециализированных. В результате за советский период отложился огромный пласт периодических изданий, которые могут рассматриваться как источники для исследования широкого круга проблем отечественной и международной жизни XX в. 3

Значение прессы как источника

Значение прессы как источника для историка не стоит ни преувеличивать, ни недооценивать. Поле работы историков в основном — архивы. В то же время пресса может служить комплексным источником, допускающим разработку на ее основе практически любых тем и сюжетов, будь то история экономики или личная жизнь людей. Однако источниковедческое значение материалов периодической печати в каждом случае далеко неодинаково. Если исходить из роли и места прессы в обществе, то лучше всего ее содержание отвечает задачам изучения идеологии и различным сторонам политики, включая идейную и политическую борьбу. На это обратили внимание историки, которые занимали©^периодической печатью дореволюционного периода. По материалам советской прессы хорошо прослеживаются лишь изменения в идеологических установках правящей партии. В настоящее время в связи с возвращением к многопартийности и политическому плюрализму значение прессы как источника в этой связи возрастает. Правда, следует учитывать, что многие «партии» и общественные движения «отметились» в последние годы только в публицистике, листковой печати, малотиражных изданиях и в Интернете.

В советских учебниках по источниковедению печати неизменно уделялось значительное место, равно как и принципам работы

с нею. Как отмечалось в одном из них, «несмотря на разнохарактерность составляющих элементов системы, пресса является целостным комплексом в силу того, что советская периодика строго организована по принципу демократического централизма. Коммунистическая партия руководит своими центральными изданиями, одновременно используя их для руководства местной, профсоюзной, комсомольской и другими группами печати. Среди центральных изданий ведущее место занимает газета «Правда». Она сосредоточивает внимание на актуальных вопросах политики КПСС, публикует постановления ЦК КПСС и другие директивные материалы. Собственные выступления газеты «Правда» также воспринимаются как директивные, конкретизирующие то или иное направление политики Коммунистической партии...»111

Эта схема, скорее отвечающая марксистско-ленинскому идеалу, чем соответствующая реальной действительности, длительное время использовалась для создания виртуальной модели советской прессы. В литературе прослеживались истоки складывания этой модели, с этих позиций освещались заслуги коммунистической партии, Ленина, Горького и других выдающихся лиц в создании советской периодики. С тех же позиций трактовался принцип сочетания партийности и свободы печати112. Отдельные исследования историко-журналистского характера были специально посвящены, этой теме.

Естественно, что с этой точки зрения в советской литературе отдавалось явное предпочтение печати «периода победившего социализма» перед печатью «переходного периода». Между тем периодическая печать первого послереволюционного десятилетия в качестве источника выгодно отличается от последующей. Некоторое время в стране выходили оппозиционные по отношению к большевистской политике издания, в которых давались иные, по сравнению с официальными, оценки событий. Да и сама партийно-советская печать не боялась этих оценок, предоставляя иногда свои страницы для противоположных мнений, трактуя их как проявление классовой борьбы. Постепенно, однако, оппозиционныбц издания сходят на нет, превращаются в подпольную литературу.

Часть газет и журналов на русском языке выходили за границей, внимательно отслеживая то, что происходило в Советской России. В этом отношении они должны рассматриваться как составной элемент изучения периодической печати как источника по советской истории. Однако советская литература мало затрагивала этот вопрос, в лучшем случае ставя его в зависимость от задач изучения идеологического противоборства113.

В советской прессе 1920-х годов гораздо полнее, чем в последующие годы, находили отражение реально происходившие в обществе процессы. Идеологические фильтры не были непроницаемыми. В статьях, обзорах, корреспонденциях с мест, в письмах читателей, в публицистике выражались разные точки зрения. Большую роль играло рабселькоровское движение, получившее широкий размах, зарождение новых видов периодики, и тот факт, что им^уделяется внимание в литературе, оправдан.

I При изучении периодической печати 1930-х годов большинство авторов переносит на нее характеристики, свойственные последующему времени, добавляя к ним ряд, по их мнению, позитивных черт. Но с возрастанием роли правящей партии в жизни советского общества пресса все более становилась средством манипулирования общественным сознанием.

В этом аспекте советские издания были объектом тщательного изучения в западных странах. До Второй мировой войны на Западе не заходило и речи о перестройке сознания народа даже в самые критические ситуации, потому что общество, считающее себя демократическим, органически, в силу особенностей политического устройства, не могло обеспечить однонаправленных информационных потоков огромной интенсивности и объема. Холодная война изменила ситуацию и привела к формированию концепции информационного общества и по с у ц-к^с т а л а информационной войной.

Примерно с 1970-х годов в Советском Союзе наблюдается рост разного рода закрытых изданий, усиливается деятельность самиздата — нелегальной литературы периода «развитого социализма», все шире проникает в страну зарубежная периодика. Многие граждане, не доверявшие советским СМИ, предпочитали слушать западные радиостанции, вещавшие на русском языке.

Влияние этих источников информации на состояние общественного мнения в Советском Союзе еще не подвергалось изучению.

Идеологическими соображениями, в первую очередь, диктовались цензура и ограничения в публикации материалов на страницах прессы, но не только. Цензура подвергала запрету многие темы и сюжеты, руководствуясь эстетическими, морально-этическими принципами коммунистической идеологии^/Вместе с тем не стоит преувеличивать степень конформизма советской прессы. В ней затрагивались важные и подчас болезненные проблемы истории советского общества. Существовали различные по своим идейно-по- литическим направлениям издания («Советская Дрссия» и «Литературная газета», «Октябрь» и «Новый мир» и т. Причем степень различия между ними вполне сопоставима с различиями между западными изданиями, например между «New York Times» и «Washington Post», «Newsweek» и «US News & World Reports». Известны многочисленные факты отклонения газет и журналов от партийной линии, с чем были связаны регулярные разносы отдельных изданий, чистки редколлегий журналов и газет.

В современных условиях информационной и телекоммуникационной революции роль СМИ возрастает еще в большей степени. Их иногда называют «четвертой властью» после законодательной, исполнительной и судебной. На самом деле это не более чем иллюзия, активно насаждаемая самими журналистами. Тот, кто контролирует СМИ, контролирует и ситуацию. В современной журналистике принято разделять факт и мнение о нем, выражаемое принципом «факт священен, комментарий свободен». На самом деле это ложная посылка, так как именно манипулирование фактами составляет суть работы средств массовой информации.

Опыт советского источниковедения прессы

Традиционный подход к изучению периодической печати, выработанный в рамках советского источниковедения, заключался в рассмотрении советской прессы как источника достоверных фактических данных. Сложившаяся методика такого подхода требовала расчленения информационного богатства периодической печати по жанрам, которые изучались так, как если бы речь шла о различных группах письменных источников. Например, публикации воспоминаний на страницах периодических изданий изучались с помощью методов анализа документов личного происхождения. Анализ же чисто жанровых особенностей прессы (заметок, репортажей, корреспонденций, газетных, публицистических журнальных статей и т. п.) во многом базировался на теоретических и исторических посылках советской журналистики114.

Последняя, однако, не ставила перед собой задачу выяснения степени соответствия газетной и журнальной информации исторической действительности, а занималась преимущественно вопросами возникновения, организации, распространения изданий, их роли в общественной жизни.

Поэтому работы журналистов, как правило, дополнялись ис- точниковедами тривиальными указаниями на необходимость тщательной критики сведений, сообщаемых прессой, да и то не всей. Партийно-политические издания в советский период выводились из-под критики115.

Советское источниковедение пошло по ложному пути, приписав печати роль «зеркала» исторической действительности, хотя и несвободного от тенденциозности в подаче материала. Пресса не столько «отражает» действительность, сколько активно ее формирует, определяя массовое сознание, общественные ценности, социальное и экономическое поведение. Казалось бы, официальное объявление советской периодической печати «идейным орудием партии», «коллективным организатором трудящихся масс партией и советским правительством» достаточно ясно очерчивало ситуацию. Однако выполнять эти функции печать могла лишь при условии доверия к ней. Поэтому и была выдумана не слишком мудрая теория о том, что «партийность» советской печати совпадает с «объективностью».

В целом же состояние источниковедения периодической печати характеризует недостаточная изученность особенностей отражения ею исторической действительности. Советское источниковедение делило всю прессу по классовому принципу. Одной лищь^буржуаз- ной печати приписывалась тенденциозность в подаче материала, а «рабоче-крестьянской» прессе —абсолютная достоверность.

С учетом сказанного необходимо подходить к рекомендациям, которые преподносила источниковедческая литература, разрабатывая принципы работы с периодикой. Они представляли собой причудливую смесь из набора идеологических штампов и действительно научных элементов познания. Если бы последние применялись в исследовательской практике, то можно было бы рассчитывать на более значительное продвижение вперед в развитии источниковедения периодической печати. Все немногочисленные попытки подойти к периодической печати как к особому виду исторических источников исчерпывались выдвижением ряда требований к поиску, выявлению классификационных принципов, исходящих из общих (преимущественно внешних) соображений. Однако задача изучения прессы не может ограничиваться только проблемами поиска, классификации журналов и газет.

В связи с постановкой вопроса о массовых источниках были попытки рассмотреть прессу с этих позиций: «Новые принципы выделения массовых источников открывают новые возможности для рассмотрения периодической печати, но не всей прессы, а отдельных ее типов, жанров». К наиболее перспективным источникам, отвечающим требованиям массового, были отнесены многотиражки, низовая печать, ввиду их информационной и организаторской роли, которая, дескать, «не раз отмечалась в партийных документах». Исходя из этого, освоение периодической печати как массового источника рекомендовалось начать с информационных жанров (заметок, репортажей, хроник, объявлений и т. д.), преобладающих в газетах и занимающих в них не менее 50% площади". Однако для формального анализа текстов (контент-анализа) совершенно неважно, какие жанры подвергаются изучению и какое содержание в них вложено. Главное — умение выделить элементы этого содержания, а уж затем переходить к конструированию системы знаний.

257

Таким образом, подход к периодической печати как к особому виду исторических источников, обладающему внутренним единством, остался нерешенным. «Периодическая печать настолько многообразный и сложный источник, что к ней нельзя подходить с единой меркой, а следует исходить из особенностей каждой газеты и журнала», — писал известный советский источниковед

М.Н. Черноморский116. Эти слова были равносильны признанию того, что в целом общих принципов анализа периодической печати выработать не удалось.

Впрочем, один признак видового единства вроде бы и предусматривался. «Главные направления в освещении проблем в «Правде» являются руководящими для всей массово-политической периодики, хотя каждое издание в соответствии со своей спецификой выделяет разные аспекты. В центральных изданиях даются критические, оценочные суждения о работе отдельных органов печати на местах. Поэтому центральная руководящая печать должна широко привлекаться при изучении любой темы по периодике»117.

«Кривое зеркало» истории

Сегодня мы не можем по-прежнему рассматривать прессу просто как совокупность информации «о фактах, событиях и явлениях, имеющих общественно-политическое значение»118, так как многие общие особенности передачи информации периодической печатью окажутся при таком подходе вне сферы внимания историка. При анализе периодической печати как источника нужно учитывать, какую роль она и другие средства массовой информации играют в общественной жизни. Их задача состоит, прежде всего, в информировании общества о текущих событиях— быть на пульсе времени. Как следствие, историки по материалам прессы могут составлять хронику день за днем, месяц за месяцем происходивших событий в экономической, политической и культурной жизни. В период бурных политических потрясений, например в годы революции и гражданской войны, пресса становится чуть ли не единственным источником, позволяющим установить связь и последовательность событий.

Помимо этого, печать несет на себе коммуникативную, идеологическую, воспитательную и развлекательные функции. Все функции СМИ неразрывно связаны между собой и влияют на отбор, подачу и интерпретацию фактов. Они выступают как посредники в человеческом общении. С развитием человечества раз-

иивались и формы человеческого общения, пока они не достигли современного этапа, характеризующегося активным вмешательством СМИ в жизнь людей, которых они принуждают к принятию определенного набора человеческих ценностей.

С этих позиций следует подходить к вопросу о достоверности информации, поступающей в СМИ. Ясно, что он должен решаться дифференцированно в зависимости от источника сведений и их препарирования журналистами. Исходя из советской теории о том, что газета должна быть не только коллективным агитатором, но и организатором, большое значение придавалосьдейственности печати как средства управления. Несомненно, что многие факты текущей жизни замалчивались, существовали «мертвые зоны», но если уж материал попадал на страницы прессы, он подвергался многократной проверке и требовал принятия соответствующих мер. Публикация непроверенных сведений, ошибки и искажения влекли за собой тяжелые последствия для редакционных коллективов. Поэтому достоверность фактов, ставших достоянием гласности, была относительно высокой, за исключением некоторых событий, носивших политическую и идеологическую окраску.

Современные СМИ, оглашая недостоверные сведения, не несут особой ответственности, поскольку обращение в суд, как предусмотрено действующим законодательством, далеко не всегда является эффективным средством на пути лжи и клеветы. Это долгая и нудная процедура, где существует немало «крючков», оправдывающих журналистов, которые весьма поднаторели в том, как сочетать правду, полуправду и ложь. А уж если некому за давностью лет обратиться в суд, то журналистскому произволу нет предела, и это очень важно учитывать историку. Пресса всегда интерпретирует прошлое в зависимости от политической конъюнктуры и направленности издания.

17*

259

Одной из задач СМИ является производство и воспроизводство стандартной и стереотипной массовой культуры и внедрение ее в сознание людей. Глубинные истоки массовой культуры заключаются не в сложившейся структуре культурных потребностей людей и не в имманентной логике исторического развития, а в удобстве подчинения людей властным установкам. Это дает возможность определить отношение СМИ к социально значимой информации. Его можно сформулировать следующим образом: активно участвующая в управлении обществом, формировании общественного мнения пресса неизбежно использует методы замалчивания, приглушения и искажения общественно значимой

информации в том случае, если правда может помешать задачам управления. А поскольку хорошо информированное общество предоставляет властным структурам мало пространства для формирования выгодного им общественного мнения, периодическая печать неизбежно становится «кривым зеркалом» общественной жизни.

Теория «двух видов прессы»

В постсоветскую эпоху по сути была воспринята та же виртуальная партийно-правительственная модель только в перевернутом виде. Советская печать выступает как одно из главных свидетельств тоталитарного характера советского строя и рассматривается как мощный инструмент насаждения коммунистической идеологии и манипулирования сознанием людей, которому противопоставляется «свободная пресса». Эта необычайно наивная теория «двух видов прессы», которая гласит: «При тоталитарном или авторитарном режиме средства массовой информации как наиболее важный институт распространения социально значимых сведений сконцентрированы в руках государства, конкретной партии или одного вождя. Над каналами распространения информации устанавливается жесткий контроль. При демократическом устройстве общества, напротив, всеобъемлющий контроль над информационными процессами отсутствует, пресса дистанцирована от власти, что само собой предполагает множественность источников информации и каналов ее распространения и получения»119.

По сути дела теория двух видов прессы в неявном виде провозглашалась еще советским источниковедением. В частности, утверждалось, что советской прессе, благодаря идейно-политичес- кому единству общества на основе коммунистического мировоззрения, свойственны правдивость в отборе и подаче фактов, объективность их интерпретации с позиций марксистско-ленинской методологии. В капиталистическом же обществе пресса зависит от «денежного мешка», служит тем, кто ей платит. Поэтому западная пресса идет на сознательный обман трудящихся масс, скрывает от них или грубо фальсифицирует успехи социалистического строительства в СССР, стремится отвлечь эксплуатируемые массы от классовой борьбы, отвратить их от коммунистической идеологии.

В постсоветской литературе центральное место занял миф о свободе печати. С позиций этого мифа была произведена переоценка объективности и полноты информации, содержащейся в советской и западной прессе. Советская печать квалифицируется как «несвободная». Находясь под игом цензуры, она была вынуждена пропагандировать только официальную точку зрения, приукрашивать и искажать действительность, отбрасывать и замалчивать ненужную и вредную, с точки зреиия партийных идеологов, информацию. Отличительными особенностями «свободной» прессы провозглашаются плюрализм точек зрения на происходящие события, жесткая конкуренция на информационном рынке. В этих условиях читатель имеет возможность выбрать тот орган печати, который в максимальной степени отвечает его интересам, вкусам. Любая газета или журнал, рискнувшие скрыть от читателей какую-либо важную информацию или тенденциозно ее интерпретировать, могут потерять аудиторию и, значит, потерпеть поражение в конкурентной борьбе с другими органами прессы.

Теория «двух видов прессы» неприемлема с разных точек зрения. Во-первых, она преувеличивает различия между советской и «эмансипированной» прессой. В любом обществе власть не может существовать в отрыве от информационных процессов. Поэтому демократические лидеры, как и диктаторы, «ревностно оберегают свою власть над идеями и контролируют информацию с той же энергией, с какой они контролируют вооруженные силы»ш. В США, например, все влиятельные многотиражные газеты и журналы (70% наименований изданий) принадлежат крупным издательским концернам. Они полностью определяют информационную политику своих изданий. В частности, руководство концерна Херста ежедневно рассылает редакторам восьми своих крупнейших газет множество материалов, из которых одни (включая все передовицы) должны быть опубликованы в обязательном порядке, а публикация других рекомендуется120. Такого рода контроль над печатью мало чем отличается от советской цензуры.

Подобно тому как для советских газет обязательной являлась пропаганда коммунистических ценностей, для западной прессы обязательной является пропаганда ценностей демократических. И точно так же как коммунистическая пропаганда вступала в противоречие с реальным политическим строем СССР, так и демократическая пропаганда не соответствует реалиям внутренней и внешней политики отдельных стран. Плюрализм действительно существует, но в очень узких пределах. Он допустим в тактических вопросах, но не распространяется на стратегические проблемы внутренней и внешней политики. В частности, современная западная печать с завидным даже для советской прессы единодушием поддерживает глобализацию и скрывает истинные причины, численность и состав участников массового движения против нее, стремится выдать их за уличных хулиганов. Последствия захвата транснациональными корпорациями экономики многих стран тщательно замалчиваются. Ведется оголтелая дискредитация политики неугодных стран. В этом отношении западные СМИ широко распространяют ложные слухи и непроверенные сведения. Западная пресса всегда выпячивает негативные стороны в жизни стран третьего мира — голод, неграмотность, коррупцию, политическую нестабильность. С завидным упорством создается отрицательный образ России, несмотря на потуги российского руководства влиться в число цивилизованных стран. СМИ наиболее ярко свидетельствуют о политике двойных стандартов, осуществляемой западными странами на международной арене.

Теория двух видов прессы неудовлетворительна с источниковедческой точки зрения. Периодическая печать теряет свое видовое единство, ибо оценка ее происхождения, специфика отражения действительности, выделение внутривидовых групп, жанров, определение достоверности и методы исследования разные в зависимости от того, идет ли речь о тоталитарной или\:вободной прессе. В то же время для других видов источников (мемуары, законодательные акты, статистика) видовое единство сохраняется, несмотря даже на пресловутый классовый подход, провозглашенный в советском источниковедении.

Теории о роли СМИ в общественной жизни

Важнейшей задачей современного источниковедения является создание такой теории прессы, в рамках которой она сохранила бы свое единство в качестве вида исторических источников, отличающегося от других видов особенностями происхождения и формами отражения действительности и требующего специфических методов исторического исследования.

Для этого можно воспользоваться теорией «индустрии культуры». Ее основателями считаются философы франкфуртской школы М. Хоркхаймер и Т. Адорно. Согласно этой теории, в современном обществе «производство культуры» мало чем отличается от массового производства вообще. Как и во всех сферах общества, ориентированного на массовое производство, в «индустрии культуры» побеждает тенденция к унификации, к тотальному нивелированию культурных ценностей и благ. Стандартизируя культурные потребности, индустрия культуры выступает в качестве орудия тотального подавления индивида и ничем не ограниченной манипуляции его сознанием. В результате средства коммуникации позволяют управлять обществом путем создания некоторой системы идеологических ценностей. Поскольку целью такой системы является достижение общественного согласия по тем вопросам, в которых заинтересована политическая и духовная элита, «индустрия культуры» наполнена многочисленными стереотипами, имеющими весьма слабое отношение к исторической правде. Средний потребитель культуры не подготовлен к восприятию сложной и противоречивой социальной действительности. Он ждет простой и логически непротиворечивой информации. Это очень важно иметь ввиду историку, который обращается к периодической печати как источнику, отражающему жизнь общества на разных этапах истории двадцатого столетия.

Компьютерная революция вызвала появление новых информационных технологий, сделала возможным целенаправленное и высокоэффективное воздействие на сознание читательской аудитории. И, что наиболее важно для прессы, это воздействие на сознание стало приносить прибыль. Это автоматически расширило сферу применения информационных технологий. Из военной и политической области они распространились на сферу торговли. Наиболее широкое применение информационные технологии получили в прессе и на телевидении.

Как одно из наиболее ярких проявлений «индустрии культуры» пресса несет в себе все ее черты. Однако пресса, в отличие от других СМИ, обладает возможностями дифференцированного воздействия печатной продукции на аудиторию. Газеты, предназначенные для молодежи, как правило, не читают деловые круги. Это дает возможность дозировать информацию, использовать социально ориентированные приемы воздействия на общественное сознание.

Сколько существует печать, столько существует и цензура. Осуществляет ли ее государственный цензор или редактор издательства, существует ли она в явной или скрытой форме, сути дела не меняет. В самом «свободном» обществе есть запретные для прессы темы. Запрещаются под страхом уголовного наказания пропаганда войны, межнациональной розни, расизма, антисемитизма, фашизма, призывы к насильственному ниспровержению существующего политического строя. Кроме того, редакторам периодических изданий государство рассылает секретные циркуляры о нецелесообразности освещения тех или иных тем. В принципе на них можно махнуть рукой. Но у государства достаточно рычагов, чтобы сместить любого «независимого» редактора, заменить всю редакционную коллегию или вовсе прекратить существование неугодной газеты или журнала. Смена редколлегии журнала «Итоги» и закрытие газеты «Сегодня» в 2001 г. являются достаточно убедительными примерами для современной России. В случае же частных изданий, финансируемых олигархами, подобная процедура выглядит еще проще. Достаточно вспомнить изгнание со своего поста редактора «Независимой (!) газеты» Виталия Третьякова. Поэтому свободная пресса — это идея, а не факт.

Эта идея может провозглашаться в ходе идеологической борьбы, использоваться в деструктивных целях. Но быть принципом работы прессы она не может, ибо вступает в непримиримое противоречие с устойчивостью общества. Точно также не существует полностью несвободной прессы. В противном случае все публикации сочинялись бы в соответствующих государственных ведомствах и не было бы никакой нужды в цензуре. Последняя выступает в качестве своеобразной гарантии свободы прессы в установленных государством пределах. Таким образом, можно говорить только о более свободной и менее свободной прессе.

Издание газет и журналов в современном обществе является чрезвычайно дорогостоящим и неприбыльным делом. Оно под силу только могущественным финансовым группам, которые занимаются им отнюдь не в просветительских целях. Информация — чрезвычайно дорогой товар, особенно в современных условиях. Но продавать информацию через доступные массовому потребителю СМИ — значит обесценивать ее. Поэтому задача прессы заключается не просто в распространении информации, а в ее препарировании с помощью установок, позволяющих владельцам газет и журналов формировать общественное мнение, канализировать социальное недовольство, вызывать или подавлять общественное движение.

В нынешних российских условиях проводится идея рыночных отношений в СМИ западного толка. По сути эта старая ленинская формула зависимости печати от денежного мешка, выраженная в виде современных научных теорий. Либеральная идеология на рынке идей, как писал один из исследователей СМИ в современном мире Д. Кин, «служит оправданию привилегированного положения взглядов корпораций и способствует доминированию интересов инвесторов над интересами граждан. Это апология власти большого бизнеса, позволяющая ему определять и формировать — а значит, и подвергать цензуре — выбор каждого человека, что ему слушать, читать или смотреть»121.

С позиций теорий «индустрии культуры» и информационных технологий источниковедческий анализ прессы становится увлекательным и одновременно чрезвычайно сложным. Наряду с традиционным направлением, связанным с поиском достоверных фактов, добавляются также выявление по материалам прессы направлений информационной политики государства, политических партий и деловых кругов; изучение особенностей сознания различных социальных групп; духовные и нравственные причины социальных движений и т. д.

С точки зрения ориентации в современной периодической печати можно выделить:

«желтую прессу», которая живет за счет дешевых сенсаций, скандалов, «разоблачений», порнографии и прочих способов «развлечения» читающей публики;

«демократические издания», которые содержатся на деньги олигархов и отличаются внешней респектабельностью и солидностью;

коммунистические и патриотические издания, которые, по сравнению с советским временем, оттеснены на обочину, часто выходят нерегулярно, с задержками и, хотя пользуются популярностью среди части населения, явно проигрывают «демократическим» газетам и журналам.

С точки зрения приемов манипулирования сознанием читательской аудитории прессу можно разделить на две группы: массовую и элитарную. При всем различии установок, внушаемых ими читателям, есть и одна общая: даже испытывая на себе всю несправедливость общественного устройства, сознавая антинародный характер власти, гибельность для страны правительственной политики, каждый должен оставаться законопослушным гражданином. Пресса, внушающая читателям иные установки, подавляется властью. В противном случае обществу грозит опасность распада.

Особенности массовой периодической печати

Массовые издания стремятся завоевать возможно большую аудиторию, что достигается, во-первых, публикацией наиболее привлекательных для массового читателя материалов, а во-вторых, доступной для массового читателя ценой. Объективно отражая происходящие события, массовое издание не может добиться высокой тиражности. Ведь точно такая же информация содержится и в других изданиях, сообщается по телевидению. Поэтому массовое издание вынуждено либо раздуть банальный факт в сенсацию, либо придумать интересную для читателей историку;*"*1

Например, в октябре 2000 г. газета «Версия» приковала внимание читателей следующим сенсационным материалом: «ОТДЕЛ СПЕЦУБИЙСТВ! ФСБ ПОЛЬЗУЕТСЯ УСЛУГАМИ КИЛЛЕРОВ». В нем приводился рассказ некоего Виктора Морева, выдававшего себя за завербованного ФСБ киллера, участвовавшего в убийствах неугодных властям бизнесменов и уголовных авторитетов, якобы знавшего тех сотрудников ФСБ, которые готовили взрыв в переходе на Пушкинской площади в Москве. Выжав из Морева все, на чем можно «сделать тираж», редакция передала его РУБОПовцам. В тот же день он исчез (по версии РУБОП — «отпущен на свободу»)122. Воспользоваться таким материалом как достоверным историческим источником невозмож+гб.

Другой пример: редакции «Комсомольской правды» стало известно, что брат Раисы Максимовны Горбачевой Евгений Максимович Титаренко более двадцати лет содержится в одной из районных психиатрических больниц на Украине. Нельзя было упустить такой факт и газета направила туда корреспондента. Добиться свидания с Титаренко корреспонденту не удалось, врачи от интервью отказались, но желание сделать сенсацию было велико и корреспондент занялся сбором слухов. Получалось, что брат Раисы Горбачевой — в прошлом талантливый детский писатель — был «упрятан» супругами в «психушку» за пристрастие к выпивке и критику реформаторских идей Михаила Сергеевича. Во время пребывания в Сочи супруги вызывали его к себе, но он не пошел на компромисс и вновь был водворен в больницу, на этот раз навсегда123.

Массовая периодическая печать обладает низкой степенью достоверности информации. Из-за относительно невысокого уровня культуры ее аудитория не воспринимает сложные аналитические статьи, требует простых и однозначных объяснений происходящего. Все непонятное эта аудитория перетолковывает на свой лад самым фантастическим образом. Это требует от массовой печати таких приемов общения с читателями, когда логика приносится в жертву образности. Например, в 1993 г., когда оказавшееся без денег, еды и работы население стало подумывать о возвращении коммунистов, массовая пресса уговаривала их терпеть с помощью такого аргумента: Мы уже вползли в ту трубу!124 Ничего общего между «трубой» и корректировкой экономических реформ не было, но аргумент действовал.

Основные приемы в подаче новостей — это хаотизация и срочность. Г. Шиллер так описывает прием хаотизации: «Когда целостный характер социальной проблемы намеренно обходится стороной, а отрывочные сведения в ней предлагаются в качестве достоверной информации, то результаты такого подхода всегда одинаковы: непонимание, в лучшем случае неосведомленность, апатия и, как правило, безразличие»125. Хаотизация широко используется сегодня современной российской прессой при освещении протестных движений: забастовок, антиправительственных митингов и демонстраций, съездов оппозиционных партий.

Срочность — прием, позволяющий придать значимость любой информации. Рубрики «Срочно в номер!» или «Когда номер уже был сверстан» в первую очередь приковывают внимание читателей. Как пишет А. Моль, «фактически средства массовой коммуникации сами и определяют значительность фактов... Ведь именно они подают факты в таком свете, что в сознании миллионов людей весть о замужестве иранской принцессы предстает как не менее важное событие, чем последнее крупное открытие в области атомной энергии»126. Нагнетаемое ощущение срочности усиливает манипуляционные возможности печати.

Массовая аудитория легковерна. Для нее все, что опубликовано, •— правда. Если две публикации противоречат друг другу, то правдива та, которая опубликована последней. Это позволяет массовой печати безнаказанно распространять газетные «утки». Они главным образом используются для того, чтобы заслонить от массового читателя какую-либо неприглядную истину или очернить популярного политика. Например, никакие сложные аналитические статьи не вредили популярности Р. Хасбулатова, спикера Верховного Совета РФ, распущенного в 1993 г. Но она быстро пошла на убыль после распространенной СМИ «утки» о том, что он наркоман и что в тюрьме у него была «ломка».

Важным приемом манипулирования массовым сознанием, широко используемым прессой, является создание мифов. Миф — это обобщенное представление о действительности, соединяющее реальность с выдумкой и несущее в себе нравственные, эстетические и политические установки. Благодаря логической ясности и нередко художественным достоинствам миф способен заместить в сознании людей достоверную картину.

Немецкий философ Э. Кассирер в книге «Техника современных политических мифов» писал: «Новые политические мифы не возникают спонтанно, они не являются диким плодом необузданного воображения. Напротив, они представляют собой искусственные творения, созданные умелыми и левкйми мастерами... Мифы могут создаваться точно так же и в соответствии с теми же правилами, как и любое другое современное оружие... Современные политические мифы... сначала изменяют людей, чтобы потом иметь возможность регулировать и контролировать их деяния. Политические мифы действуют так же, как змея, парализующая кролика перед тем, как атаковать его. Люди становятся жертвами мифов без серьезного сопротивления. Они побеждены и покорены еще до того, как оказываются способными осознать, что же на самом деле произошло. Обычные методы политического насилия не способны дать подобный эффект. Даже под самым мощным политическим прессом люди не перестают жить частной жизнью. Всегда остается сфера личной свободы, противостоящей такому давлению. Современные политические мифы разрушают подобные ценности»127.

Советская пресса внедряла в сознание людей миф о Ленине как «самом человечном человеке», могучем борце с бесчеловечным самодержавием, «мудром учителе», создателе справедливого общества, где «все равны и счастливы», пророке, указавшем путь к «светлому будущему человечества». Постсоветская пресса внушает миф о «демократии» и «рыночной экономике», как единственных достойных человека принципах политического и экономического устройства, обеспечивающих свободу и достойное существование, открывающих перед человеком «неограниченные возможности».

Создаваемые СМИ мифы делятся на светлые и черные. Миф

построен на противопоставлении светлого черному, с тем чтобы продиктовать аудитории «правильную» ориентацию. Например, «светлый» миф о «демократическом» Западе содержит внутри себя «черный» миф о «тоталитарном» Востоке.

Миф сродни религии. Никакие рациональные аргументы, фактические опровержения не действуют на сознание человека, уверовавшего в какой-либо миф. Никакие исторические факты не поколеблют сознание человека, уверовавшего в миф о Сталине как «кровавом диктаторе, создателе жуткого тоталитарного режима». Точно так же живет в голове многих людей миф о «хрущевской оттепели», даже несмотря на неоднократные попытки историков и Русской православной церкви развенчать его.

Типичный представитель массовой аудитории любит действовать «как все». Он не способен занять особую позицию, выступить с особым мнением. Это открывает перед массовыми газетами широкие возможности направлять его поведение.

Одним из способов манипулирования общественным мнением в СМИ является работа с письмами и откликами. Советская печать уделяла этому вопросу большое внимание. Многие печатные органы олицетворялись населением с властью. В зависимости от ранга издания в общественно-политической иерархии зависели размеры читательской почты. Так, газета «Правда» имела наиболее обширную корреспонденцию. Редакционный коллектив имел возможность выбрать из нее то, что соответствовало политике партии. После редакторской правки эти письма могли публиковаться на страницах газеты. Создавался фантом «всенародной поддержки решений партии и правительства». Остальное отвергалось и по прошествии некоторого времени уничтожалось.

Современная пресса также использует эту форму работы, а радио и телевидение практикуют даже прием «прямой связи» — организованных звонков. Однако подобная связь — не более чем иллюзия и в наиболее яркой форме демонстрирует зависимость от политических и иных пристрастий редакционных коллективов. Аксиомой кажется, например, что оценка рыночных реформ в современной России зависит от того, что потеряли и приобрели от них различные группы населения. Тем не менее по письмам и откликам совершенно четко прослеживается политическая ориентация издания или канала. Так, «Советская Россия»(«народная плакальщица»), унаследовавшая приемы работы с корреспонденцией от советской прессы, публикует письма, исключительно негативно оценивающие реформы, согласно письмам в другие газеты — все очень неплохо и даже хорошо.

Излюбленным приемом прессы стала публикация рейтингов популярности политиков, государственных деятелей, предпринимателей, а также опросов общественного мнения. Последние подразделяются на три группы: опросы, проведенные научно-иссле- довательскими институтами (ВЦИОМ, РОМИР, фонд «Общественное мнение» и др.); опросы, проведенные профессиональными социологами по заданию редакций газет; опросыГТГроведенные журналистами. В первом случае опросы проводятся с соблюдением всех требований научной методики, обеспечивающих определенную степень репрезентативности. Однако из них на страницы прессы попадают немногие. В большинстве случаев они не предназначены для печати, а распространяются среди властной элиты. Но и те немногие, которые попадают в редакции газет, редко публикуются, ибо часто противоречат политическим установкам редакторов. Во втором случае репрезентативность значительно ниже, так как редакции, заказавшие социологам опрос, ждут от них подтверждения своих позиций и, не желая рисковать гонораром и портить отношения с прессой, социологи часто идут на компромисс со своей совестью. Наконец, в третьем случае репрезентативность опросов близка к нулевой. И дело даже не в том, что журналисты не в состоянии сконструировать репрезентативную выборку, а в том, что они с завидной легкостью отбрасывают мнения опрашиваемых, если они не соответствуют мнению редакции.

О том, каких размеров могут достигать расхождения между тремя указанными выше типами опросов общественного мнения, свидетельствует следующая таблица:

Политические предпочтения населения по опросам общественного мнения перед первым и вторым турами президентских выборов 1996 г.

(в % от общего количества опрошенных)

Вопрос: Если бы выборы состоялись завтра, кому бы Вы отдали предпочтение?

а) перед первым туром:

Кандидаты	ВЦИОМ не для печати	«Общественное мнение»		Журналистские опросы
		не для печати	для прессы
Ельцин	7	32	63	34
Зюганов	51	28	45	15
Лебедь	10	15	20	0
Жириновский	9	10	35	0
Явлинский	5	7	25	5
Федоров	1	1	—	—
б) перед вторым туром:
Ельцин	21	54	55	45
Зюганов	62	40	40	25

Если сравнить данные опросов с официальными итогами выборов, то обращает внимание, что ближе всех к ним оказались опросы фонда «Общественное мнение», но примечательный факт: они оказались довольно близкими к тем цифрам, на которых настаивала пресса, осуществляя обработку массового сознания в пользу существующей власти. Эти данные ярко свидетельствуют о роли СМИ в жизни современного общества. Одной из задач манипулирования цифрами является обеспечение динамично растущих рейтингов для нужных власти политических фигур. Массовый читатель или зритель принимает рейтинги и опросы как печальную истину и, вздохнув, присоединяется к «большинству».

Накануне президентских выборов 2000 г. претенденту В.В. Путину, исполняющему обязанности Президента РФ, был обеспечен наиболее высокий рейтинг. К тому же он явно выигрывал в сравнении с прежним президентом Б. Н. Ельциным и другими кандидатами. Недовольная его выступлениями часть олигархов инспирировала в некоторых «демократических» изданиях «утку» о причастности спецслужб к террористическим актам, волной прокатившихся по стране. Прием был выполнен грубо и неубедительно, тем не менее до сих пор, по мере надобности, он возникает в печати и муссируется в западной прессе.

Опросы общественного мнения, публикуемые «правыми» и «левыми» органами прессы рисуют противоречивую, на первый взгляд, картину о том, что в стране существуют две политические силы: одна призывает идти вперед на основе капитализации и рынка, другая ратует за социалистические ценности и идеалы. Так, по опросам, публикуемым «Московским комсомольцем», «Аргументами и фактами», «Московскими новостями» и другими газетами, именующими себя демократическими, большинство населения поддерживало в 1990 г. суверенитет России, в 1991 г. — «радикальную реформу», в 1992 г. — приватизацию, в 1993 г. — ельцинскую конституцию, в 1994 г. — финансовую стабилизацию, в 19§frrr— частную собственность на землю и т. д. А по опросам, публикуемым «Советской Россией», «Правдой», «Диалогом» и другими изданиями «левой» оппозиции, большинство населения в 1990 г. выступало за сохранение СССР, в 1991 г. — против роста цен, в 1992 г. — за сохранение государственной собственности, против номенклатурной приватизации, в 1993 г. — за право на труд, оплачиваемый отпуск, бесплатное образование и медицину, в 1994 г. — за повышение заработной платы, против сокращения финансирования социальной сферы, в 1995 г. — против разбазаривания сельскохозяйственных земель и т. д.

На самом деле здесь нет никакого противоречия. Дело в том, что ценности демократии и социализма противопоставлялись друг другу только в официальной пропаганде. Для значительной части людей они по-прежнему оставались не только совместимыми, но и равнозначными. Иными словами, «правая» пресса, мобилизуя на сторону власти демократически настроенную часть общества, всячески стремится внушить аудитории, что ради свободы надо мириться с нищетой, безработицей, коррупцией, раздроблением и

разграблением национального достояния. Население же никак не может понять: почему демократия обязательно должна сопровождаться этими явлениями? И действительно, по большому счету, связи здесь никакой нет. Но если это признать, то на что приобретать бриллианты, мерседесы, виллы за границей? Поэтому одной из главных задач нашей правой прессы является скрыть тот очевидный факт, что благосостояние предпринимателей и народа находится в обратной зависимости. Миллионы телезрителей видели, как глава информационной службы Газпрома А. Кох в апреле 2001 г. с помощью «распальцовки» обучал сотрудников НТВ, как нужно жить «по понятиям».

В работе современных СМИ появилось понятие «имиджмейкеры», заимствованное с Запада. В их задачи входит обеспечить благоприятный для публики образ или очернить ту или иную личность. Для этого применяются технологии, получившие название «черный пиар» (пиар — PR, от первых букв английского public relations — связи с общественностью). В задачи имиджмейкеров входит также обеспечение обратной связи между аудиторией и редакционными коллективами. Среди приемов, практикуемых «черными» пиаровцами, применяются такие:

чем более невероятной и наглой будет ложь, тем больше людей в нее поверят;

организация «подтверждений» своему вранью из «независимых источников»;

после «подтверждений» наворачивать еще больше вранья128.

Прием, с помощью которого журналисты особенно часто вводят в заблуждение читателей, носит название «склейки» или коллажа, когда два ряда независимых событий помещаются рядом, чтобы вызвать у читателя или слушателя нужный эффект. Этот прием часто применяется в уголовной хронике и журналистских расследованиях, переполнивших современные российские СМИ, и почти отсутствовавший на страницах советской печати.

273

Массовая аудитория легко возбудима. Но, приведенная в возбужденное состояние, она с трудом успокаивается, ищет врагов, устремляется на расправу. Поэтому хорошая массовая газета не будит, а гасит самостоятельность читателей, стремится отвлечь их

от насущных проблем, увести в виртуальный мир кино, религии, магии, астрологии, нравов поп-звезд и инопланетян. Еще в советские времена издавались газеты и журналы, посвященные только спорту, кино или моде. Журналы «Техника молодежи» и «Знание — сила» отвлекали внимание массового читателя от насущных забот рассказами о снежном человеке, погибшей Атлантиде, инопланетном космодроме в далекой пустыне и т. д. Сейчас подобные сенсации переполнили все массовые издания. То геологи на Кольском полуострове пробили буром «врата ада» и оттуда полезли черти, то мексиканская мумия изнасиловала неосторожную американку и она «понесла», то лоббисты Минатома привели в Государственную Думу экстрасенсов и зомбированные депутаты позволили превратить страну в международную ядерную свалку.

Не только в источниковедческой, но и в теоретико-журналистской литературе не дается никакой оценки переполнившим массовую прессу астрологическим и оккультным сюжетам. Традиционно они считаются несерьезными, не заслуживающими внимания. На самом деле это чрезвычайно важная тема и для будущего исследователя микроистории она окажется на первом плане. Дело в том, что современный массовый читатель лишь отчасти живет в реальном мире. В значительной мере он живет в мире иллюзорном, создаваемом СМИ. Просыпаясь, он смотрит на "астрологический календарь — чему благоприятствует сегодняшний день и чего следует поостеречься; идя на работу, он принимает рекомендованные прессой меры, чтобы избежать «черных» энергетических воздействий; получив выговор от начальства, он ищет причину неприятностей в расположении звезд; приобретая в буфете бутылку кока-колы, он физически ощущает «глоток свободы»; закуривая L&M, он «приобщается к Америке», чей образ в его сознании до предела мифологизирован рекламой и т. д. Такой человек не будет искать причины инфляции в правительственной политике, есть более веская причина — «Марс находится в созвездии Рака!»

В отличие от отечественной литературы, «стыдящейся» прикоснуться к этой теме, на Западе ей посвящено множество серьезнейших исследований. В качестве примера можно назвать исследование Умберто Эко о комиксах, которые являются предметом увлечения 100 млн жителей США. Автор пишет, что комиксы погружают читателей в иллюзорный мир, существующий поверх реального мира. Как и в реальном мире, в мире комиксов проис

ходят драматические события, жизнь героев оказывается на волоске, но все коллизии заканчиваются счастливым исходом. В отличие от реального мира, мир комиксов проще, уютнее, справедливее. А самое главное — он устойчивее. Известная серия о Супермене издается без перерыва более 60 лет. «Американец проводит всю свою жизнь в компании одних и тех же героев, может строить свои жизненные планы, исходя из их жизни. Эти герои переплетены с его воспоминаниями, начиная с раннего детства, они его самые верные друзья. Проходя вместе с ними через войны, кризисы, смены места работы, разводы, персонажи комиксов оказываются самыми стабильными элементами его существования». Для многих людей виртуальный мир, создаваемый СМИ, становится важнее собственной реальной жизни.

Важнейшим приемом манипулирования сознанием является внушение установки страха. Советская печать внушала читателям страх перед нападением империалистов, в 1930-е годы к этому прибавился страх перед фашистской агрессией, в 1950—70-е годы — страх перед ядерной войной. Пресса перестроечной и постперестроечной эпохи внушает массовой аудитории страх перед восстановлением тоталитаризма с его ГУЛАГом, НКВД и КГБ («придет Зюганов и начнет всех вешать»), страх перед гражданской войной, страх перед терроризмом. Примечательно, что современные лагеря ничем не отличаются от ГУЛАГовских, а действия КГБ или НКВД — от действий ФСБ, но у читателей нет перед ним страха. Это свидетельствует о ведущей роли прессы и других СМИ в создании комплексов подобного рода.

Страх — это чувство, глубоко связанное с подсознанием. Он играет огромную роль в социальных отношениях. Поэтому страх — один из наиболее эффективных инструментов управления сознанием. Он способен подавить здравый смысл, с ним невозможно бороться доводами рассудка. На зомбированную страхом аудиторию не действуют никакие другие приемы манипуляции сознанием, кроме внушения другого, вытесняющего предыдущий, страха или создания еще более глубокого комплекса вины.

18'

275

В советской прессе комплекс вины в качестве инструмента манипуляции сознанием не использовался. Впервые он был опробован англо-американской пропагандой на немецкой нации. Результат превзошел все ожидания. Немецкий народ отказался от собственной культуры, принял англо-американские ценности, лишил себя самостоятельности в области внешней политики.

Попытки привить комплекс вины русскому народу за то, что он допустил «зверства сталинского режима» и не восстал против них, предпринимались в отечественной прессе после выхода на экраны известного фильма Т. Абуладзе «Покаяние». Но они не возымели ожидаемого эффекта и даже привели к парадоксальному результату, вызвав оправдание Сталина и сталинских методов управления в настроениях значительной части общества. Особенностью прессы является эксплуатация одних и тех же «сенсационных» сюжетов, пока не наступает эффект перенасыщения и отторжения. Видимо, для внушения комплекса вины необходима соответствующая историческая обстановка или более тонкие способы обработки массового сознания.

Раньше советская пресса относила существование массовых изданий подобного типа к западной печати, гордясь своей «чистотой» и «принципиальностью». В современной российской прессе грани умышленно смешиваются. Появилось немало «отмороженных» газет и журналов, телепередач, для которых нет ничего святого, ориентированных на постоянный эпатаж публики.

Специфика элитарной прессы

Элитарная пресса имеет дело с аудиторией, чей интеллектуальный уровень нередко превышает уровень самих журналистов. Этой аудитории не составляет большого труда отличить правду от вымысла, объективный анализ ситуации от политических спекуляций и прямого вранья. Элитарная публика труднее поддается зомбированию. Методы манипулирования здесь тоньше и разнообразнее. Информация, содержащаяся в элитарной прессе, как правило, достоверна. Она содержит даже некий налет научности. Это, однако, не мешает внедрению в сознание интеллектуалов нужных для манипуляторов установок. Обманывать можно и научно обоснованно. Для этого используются те предрассудки и фобии, которые органически присущи сознанию интеллектуальной элиты. «Функционирование пропаганды, в первую очередь, выражается в игре на эмоциях и предрассудках, которыми люди уже обладают»129.

Из них наибольшие возможности для манипуляции предоставляет страх интеллектуалов перед обвинениями в ретроградных и реакционных взглядах. Советская печать активно эксплуатировала страх интеллигенции перед обвинениями в «противодействии научно-техническому и социальному прогрессу». Постсоветская пресса настойчиво ставит интеллектуалов перед искусственной дилеммой: реформы или возвращение к тоталитарному коммунистическому режиму. С этой целью организуются «глубокомысленные» интервью с известными деятелями, писателями, актерами и т. п., интеллектуальные форумы и «суды над историей». В таких постановках нет места для того, чтобы разбираться в сути этих реформ, степени их обоснованности, необходимости для страны, их социально-экономических последствиях.

Другая эксплуатируемая прессой фобия интеллектуалов — это их пиетет к памяти лиц, с которыми их связала историческая судьба. Но историческая память заключается не в том, как отмечал историк Н. Костомаров, «чтобы перед ними преклоняли колена, а для того, чтобы содействовать вечному движению человеческой мысли». Впрочем, если что-то диктуется политической конъюнктурой, пресса беззастенчиво порочит память мертвых. В советской прессе объектом издевательств были последние Романовы, церковные иерархи, члены Временного правительства, деятели белого движения, эмигранты, зарубежные противники Страны Советов, партийная оппозиция. В постсоветской прессе — это коммунистические лидеры, руководители ЧК—НКВД—МГБ—КГБ, социалистические деятели искусств, ударники и стахановцы, комсомольцы и пионеры. Какая-то патология прямо-таки преследует СМИ в истории с Павликом Морозовым. Личности несчастного мальчика, вряд ли отдававшего отчет о последствиях своего доноса на отца в период сплошной коллективизации, придается гипертрофированное звучание в понимании сущности советского строя. Щепетильность интеллектуалов относительно нарушения этических норм быстро притупляется, если они становятся нормой.

Главной для элитарной прессы задачей является воспитание односторонней личности и сужение ее исторического кругозора. Первой установку на это усвоила еще советская пресса. Сегодня она настойчиво культивируется отечественной элитарной печатью.

Дело в том, что одностороннее развитие существенно облегчает встраивание человека в организацию и тем самым повышает его эффективность как частичного творческого работника, точно так, как легко складываются сооружения из разобранных деталей. Одновременно ограниченная личность, при всей мощи ее интеллектуального потенциала, легче поддается управлению и манипулированию.

Важной особенностью элитарной аудйтории является ее способность делать самостоятельные выводы и совершать самостоятельные поступки. При этом реакция на внушаемые прессой установки может быть парадоксальной. Чтобы избежать этого, элитарная пресса создает культовых журналистов, таких, чей авторитет настолько высок, что высказанная журналистом точка зрения должна восприниматься аудиторией как ее собственная точка зрения. Создание культовых журналистов — дело сложное и небезопасное. Сложное оно потому, что не всякий журналист может быть воспринят аудиторией в качестве кумира. А небезопасное потому, что создав культового журналиста, власти попадают в определенную зависимость от него. В 1990-е годы отечественными СМИ долго поддерживался культ Е. Киселева. Но решив отстранить его от руководства НТВ, власти не смогли восстановить репутацию «независимого» канала и потеряли часть собственной репутации.

Другим приемом обработки элитарного сознания прессой является внедрение в него установки инфантилизма. Динамичное и направляемое информационное воздействие на сознание интеллектуальных элит ведет к тому, что они начинают жить в мире информационных фантомов. Даже повседневную, привычную и неопровержимую реальность, с которой мы сталкиваемся на каждом шагу, обработанное информационными технологиями сознание начинает оценивать уже исходя в основном из опыта и системы ценностей, получаемых не из непосредственного окружения, а почерпнутых из средств массовых коммуникаций. При этом внушаемая ими система ценностей не является вызревшей в недрах какого-либо общества в ходе практики человеческих отношений, а имплантированной в общество извне, более или менее искусно сконструированной специалистами в области информационных технологий в соответствии с целями заказчиков (т. е. государственных или деловых структур). Обработанное таким образом сознание не отягощено грузом естественно сформировавшихся и исторически накопленных ценностей и норм поведения. Это способствует большей мобильности творческого сознания, его гибкости и раскрепощенности. Но одновременно оно ведет к облегченной форме поведения в реальном мире, свойственной детям.

Такое поведение делает интеллектуальные элиты зависимыми, нуждающимися в постоянной помощи и опеке. Это — самый надежный способ держать интеллектуальные слои общества на поводке государственной власти. Поэтому элитарная пресса уделяет большое внимание освещению раздачи грантов, правительственных наград, проведению конкурсов на государственные премии, предоставлению льгот интеллектуалам, различного рода интеллектуальным тусовкам.

Источники сведений в СМИ

Историк как источниковед всегда должен быть озабочен установлением источников сведений, публикуемых в самой периодической печати или сообщаемых радио и телевидением. Одним из источников поступаемых сведений является деятельность информационных корпораций. В СССР на протяжении многих десятилетий значительная часть информации поступала в газеты и журналы из Телеграфного агентства Советского Союза (ТАСС), образованного 10 июля 1925 г. (с сентября 1918 г. по июль 1925 г. — Российского телеграфного агентства — РОСТА). В середине 1930-х годов исключительное положение ТАСС в области распространения «политических, экономических, торговых и всяких других, имеющих общий интерес сведений» было подтверждено законодательством130. Одновременно деятельность этой корпорации стала подчиняться не только цензурным предписаниям, но и указаниям идеологического отдела ЦК КПСС, а также органов внутренних дел и государственной безопасности.

Однако нельзя представить себе дело так, что ТАСС безоговорочно следовал всем указаниям центральных партийных органов. Показателен в этом плане рассказ К.М. Симонова, редактировавшего в 1950-е годы «Литературную газету», который присутствовал на мартовском (1952 г.) Пленуме ЦК КПСС. На пленуме Сталин выступил против Молотова и Микояна, стремясь скомпрометировать их обоих, было образовано Бюро Президиума ЦК КПСС, в которое Молотов и Микоян не вошли. Каково же было удивление Симонова, когда он, познакомившись в редакции с «тассов- кой», не нашел в ней действительных решений пленума. Напротив, ТАСС характеризовало и Молотова, и Микояна как «верных соратников» Сталина, полностью игнорируя речь генерального секретаря131. Ничего не говорилось и о Бюро ЦК. Несомненно, что выступление Сталина на пленуме вполне сопоставимо с ленинс- киь письмом к съезду. Однако не только значение, но и судьба этик документов оказались сходными. Кто же определил содер- жаше «тассовки» о пленуме? Ответ на этот вопрос следует искать в механизме осуществления власти.

Перепечатка рассылаемых ТАСС материалов в целом ряде слу>аев имела обязательный характер. Именно из материалов ТАСС, публикуемых всеми газетами без каких-либо сокращений ИЛ1- дополнений, советские люди знакомились с биографиями генеральных секретарей ЦК КПСС, узнавали об их поездках по земному шару, переговорах, речах, обедах, наградах и смерти. То;ько ТАСС имел право освещать наиболее крупные международные и внутренние события, включая землетрясения, авиа- и азтокатастрофы. Только ТАСС обладал исключительным правом писать о политических процессах над критиками режима, о взнесенных им приговорах и высылке их за пределы родной страны. Так, об аресте и высылке А.И. Солженицына советские лкци узнали из короткого сообщения ТАСС, а о формировании движения «еврейского сопротивления», захвате его представителями 24 февраля 1971 г. приемной Президиума Верховного Совета СССР, их высылке за рубеж без предъявления каких-либо обвинений, а также о созданной Верховным Советом в с^язи с этим инцидентом комиссии по выезду в Израиль и начале широкой волны эмиграции из СССР люди вообще ничего не узнали: ТАСС не посчитал информацию об этом «общественно значимой», а редакции газет, несомненно, знавшие все подробности, не осмелились опубликовать материал, не распространенный ТАСС. Ряд рассылаемых ТАСС материалов, например о вооруженном антикоммунистическом подполье в Чехословакии в 1968 г., о биографа А.И. Солженицына или о семейной жизни А.Д. Сахарова, бьии откровенной ложью.

В советское время материалы ТАСС занимали до 60% газетной площади центральных газет. Становится понятным, почему при гигантском разнообразии газет и журналов, их названий, задач й состава читательской аудитории любая советская газета оче*ь напоминала все остальные. Одни и те же сообщения люди читали и в «Правде», и в «Советской России», и в «Московском комсомольце». Часто первые страницы всех четырех тыс. газет страны различались только заголовком. В моменты же проведения партийных съездов все газеты печатали одни и те же отчеты и выступления. Все различия относились к колонкам редактора, сообщениям и статьям собственных корреспондентов и читательской почте. Однако все эти материалы публиковались, как правило, в развитие определенной ТАСС проблематике. Примерно в таком же духе действовало в советское время «негосударственное» агентство печати «Новости» (АПН).

Это в значительной мере облегчает источниковедческое исследование советской прессы. Принципы источниковедческой критики материалов ТАСС существенно не отличаются от принципов источниковедческого исследования документов пропагандистского характера коммунистической партии и советского правительства. Если понять цель соответствующего материала, открывается путь к пониманию того, какие факты скрыты, какие искажены, а какие соответствуют действительности. Искусство читать между строк — непременный атрибут источниковедческой работы с партийно-советской печатью.

ТАСС, несомненно, не чувствовал аудитории. На его деятельности не отражалось снижение спроса читателей, недовольных качеством публикуемой информации. Читатель еще мог себе позволить отказаться от подписки на ту или иную газету или журнал, хотя для определенной части общества такой отказ мог вызвать осложнения. Редакции же газет и журналов вообще не имели никаких возможностей не публиковать содержание сообщений ТАСС.

Надо заметить, что для партийно-советской номенклатуры ТАСС готовил отдельные закрытые издания, которые представляли собой рефераты материалов, публикуемых в зарубежной печати, о положении в Советском Союзе и в мире. Они готовились с переводом на русский язык, видимо, с той целью, чтобы руководство было «в курсе» и готово к идеологической борьбе.

В современной России, помимо наследника ТАСС — Информационно-телеграфного агентства России (ИТАР-ТАСС), существует ряд «независимых» информационных корпораций (Интерфакс, Постфактум, РИА «Новости» и др.), которые вроде бы не находятся под опекой государства. Но их деятельность лишь отчасти может финансироваться за счет редакций журналов и газет, приобретающих материалы таких корпораций. Поэтому они зависят от спонсоров, заинтересованных в направлении работы корпорации. Этот факт «независимые» агентства по необходимости должны скрывать от читателей, для которых ценность информации связана с ее объективностью. Поэтому руководство таких агентств нуждается в теории журналистской деятельности, приемлемой как для читателей, так и для спонсоров.

В общем объеме современных газет материалы информационных корпораций занимают от 3 до 10%. Однако их роль в формировании содержания газеты очень велика. Информационные корпорации быстро реагируют на мировые события, задают тон в их оценке. Во многих случаях редакции ориентируются на эти оценки для организации материала собственных корреспондентов. Это дает основание выработать общие принципы изучения как советской, так и постсоветской прессы.

Приемы изучения прессы как исторического источника

Первоначальные шаги в изучении прессы, выработанные еще в советском источниковедении, состоят в классификации изданий с точки зрения особенностей отражения ими реальной действительности. Пресса подразделяется на общую и специальную, центральную и региональную, партийную и «независимую», государственную и «общественную», «серьезную» и «развлекательную» и т. д. Классификация позволяет определить целевые установки печатного органа, его социальную и политическую направленность, тематику, степень аналитичности публикуемых материалов и др. В зависимости от целей исследования производится отбор нужных изданий.

Следующим этапом является ранжирование отобранной прессы с точки зрения полноты освещения интересующих явлений. Выделяется печать, подробно освещающая все стороны явления, отражающая отдельные элементы явления, пересказывающая и комментирующая известные по другим изданиям явления и игнорирующая явление. Публикации, освещающие явление подробно и по собственным источникам, анализируются с позиций авторства. Определяется профессиональная принадлежность автора, его статус в профессиональной иерархии, политические пристрастия, объективность, склонность к компромиссам во имя материальных или служебных выгод, а также его обычные способы получения информации, приемы ее обработки и т. д.

Если изучаемое событие описывается несколькими органами печати, то учитывается степень независимости источников информации. Описания, составленные по независимым источникам, сравниваются в целях получения более достоверной и всесторонней картины.

Если в советском источниковедении главным источником информации считалась центральная пресса, то сейчас наметился перекос в пользу местных изданий. Считается, что их «проблемное поле гораздо ближе к жизненным реалиям», что они «в большей степени плюралистичны, чем центральные», что они — «наиболее репрезентативная база для решения многих исследовательских задач, а, следовательно, данные региональных СМИ являются важнейшим источником для изучения современной России». Особенно интенсивно эта точка зрения распространяется в Интернете.

Все это не соответствует действительности. Региональные СМИ находятся под чрезвычайно плотным контролем местных властей. Известны многочисленные случаи закрытия неугодных губернаторам газет, снятия главных редакторов, преследования журналистов с помощью послушных местной администрации органов судебной власти, милиции, УФСБ. Факты избиения местных журналистов и даже их убийства остаются, за редкими исключениями, нераскрытыми. Да и в случае «раскрытия» преступлений против журналистов судят исполнителей, заказчики же остаются безнаказанными. Поэтому местная пресса переполнена публикациями, искажающими действительность, восхвалениями местных властей за несуществующие заслуги. Реальное же положение дел на местах региональная пресса освещает плохо. Поэтому нет никаких оснований отдавать предпочтение региональной прессе перед центральной, как и наоборот. Пора встать на ту точку зрения, что любая пресса искажает действительность и для того, чтобы составить представление о реальном положении дел, необходима более тонкая методика, чем использовавшаяся до сих пор.

Ясно, что степень обращения прессы к материалам тех или иных информационных корпораций является достаточно важным фактором, связанным с особенностями отражения прессой реальной действительности. Историк, изучающий ту или иную тему по материалам прессы, может начать проверку фактов со степени использования интересующими его изданиями данных тех или иных информационных корпораций. Это позволит быстро разобраться в политической ориентации конкретных органов печати и сформулировать модель их восприятия тех явлений действительности, которые имеют отношение к изучаемой теме.

Однако на этом анализ материалов прессы не может закончиться. Очень важно определить общие особенности работы редакций газет и журналов, их отношение к подаче и препарированию информации, формирование ими коллектива редакций, журналистов, корреспондентов. Еще в советское время складывался авторитет отдельных редакторов, журналистов, корреспондентов, комментаторов, пользующихся более высоким доверием читателей, зрителей и слушателей.

Любой орган прессы утверждает, что публикуемая им информация — не просто чистая правда, но и самая правдивая и подробная информация из всех опубликованных другими органами печати, сообщаемых по радио и телевидению. Этим не нужно обманываться. Ни одна уважающая себя газета добровольно не опубликует даже список явных опечаток (но не упустит случая разоблачить конкурента). Методы воздействия на общественное мнение могут различаться в зависимости от степени популярности и состава читательской аудитории. Для советской прессы была характерна универсальность аудитории, которая была обусловлена однообразием методов агитации и пропаганды, хотя некоторые тенденции к специализации можно отметить. Так «Литературная газета» пользовалась наибольшей популярностью среди интеллигенции. «Московский комсомолец», обладавший в годы перестройки наивысшим рейтингом, был на первом месте в столичных группах со средним и высшим гуманитарным образованием, более популярен среди женщин, чем мужчин. Среди лиц старше 55 лет наиболее популярным был «Труд». Однако в целом специализация советских газет не была четко выражена. Нельзя даже утверждать, что молодежные газеты были наиболее распространены среди молодежи.

Таким образом, можно констатировать, что периодическая печать была и сохраняет черты, свойственные ей как особому виду источников. Это позволяет сформулировать еще некоторые общие принципы работы с нею как историческим источником, безотносительно к внутривидовым различиям публикуемых или сообщаемых материалов.

Принцип первый заключается в том, чтобы скептически относиться к любой сообщаемой в прессе информации; постоянно задавать вопрос, с какой целью публикуется данный факт, какие факты умалчиваются; выработать привычку проверять сообщения с помощью стандартных моделей жизненных ситуаций и поведения людей, привлекая для этой проверки все доступные факты и источники.

Такой анализ должен быть проведен независимо от репутации издания, от первого впечатления при чтении газетного материала, от наших собственных симпатий и антипатий. Следует помнить, что ни одно издание, заботящееся о тираже и доходе, не может позволить себе руководствоваться в своей деятельности поисками правды. Слишком часто правда вступает в конфликт с интересами редакции и читательской аудитории. Однако об этом часто забывают. Дело в том, что у периодической печати есть мощное средство давления на читателей. Поэтому можно сформулировать второй принцип работы историка с материалами прессы, который требует освободиться от личных пристрастий, увлечения эмоциями; помнить, что журналист тем сильнее стремится воздействовать на чувства читателей, чем хуже на него работают факты; не верить излишне патетическим, бьющим на жалость, стремящимся подвергнуть осмеянию или приглашающих присоединиться к общему одобрению материалам; постараться определить, какие именно прорехи в фактических данных заставляют автора выжимать слезы, вызывать смех или пробуждать стадные чувства.

Подобно тому как делопроизводственная документация выработала свой казенно-бюрократический стиль, пресса также тяготеет к стереотипам, штампам, хлестким и звонким, но зачастую пустопорожним фразам, модным словечкам, которые она подхватывает и превращает в выцветшее газетно-журнальное тряпье. В советское время со страниц различных изданий, через радио и телевидение не сходили такие обороты, как «всенародный подъем», «небывалый энтузиазм», «всеобщее ликование», «закрома родины» и т. д. и т. п. Каждая эпоха рождала свои символы и штампы и от «железных батальонов пролетариата» первых послереволюционных лет до «героических свершений» и «трудовых вахт» застойного времени пресса проделала немалый путь. Много словесной мишуры родилось в последние годы в тумане риторики, задуманных и нереализованных планов. Отсюда можно сформулировать и третий принцип работы исследователя с периодической печатью как историческим источником: всегда искать подлинный смысл в употребляемом в прессе жаргоне, беспощадно отбрасывать те слова, выражения и целые абзацы, которые лишены конкретного содержания; помнить, что автор вообще может не разбираться в предмете, о котором он пишет, создавая лишь видимость знания о нем, заполняя пустоту ничего не значащими строками и фразами; установив же, о чем в сущности идет речь, нужно возвращаться к первым двум принципам.

Одним из приемов современных СМИ является широкое применение иностранных слов и выражений, зачастую объясняемый интернационализацией общественной жизни или журналистской установкой «пипл все схавает». Это явление далеко не безобидное. Дело даже не в том, что они наносят ущерб русскому языку, как считают некоторые патриоты, а в том, что меняются истинные значения явлений, отраженных в этом языке и выработанных в процессе исторического опыта. Например, практически весь ряд терминов, связанных с возрождением капитализма, заменен сегодня в СМИ иностранными терминами. Такие слова, как «киллер» вместо убийцы, «путана» вместо проститутки и т. п., способствуют облегченному восприятию негативных явлений в современном обществе.

В связи с распространением электронных печатных изданий и Интернета возможности воздействия СМИ на массовое сознание необычайно возросли, но это не означает, что принципы работы с ними претерпевают существенные изменения.

Среди приемов и методов работы со СМИ как источником могут быть использованы и такие, на которые в последнее время делает акцент современная наука. Важнейшим из них является системный подход и разработка системного анализа, которая может быть осуществлена в самых разных направлениях. Главное, чтобы четко и определенно была обозначена тема исследования. После этого могут быть произведены систематизация и целенаправленный поиск.

Одним из приемов интегрального подхода к прессе является контент-анализ, о котором уже упоминалось. Уже сама ориентация на контент-анализ помогает систематизировать мышление и используемый материал, определить наиболее подходящее приемы и методы изучения содержания СМИ. Элементарный анализ газетных и журнальных заголовков может показать изменение тематики и ориентировать исследователя на наиболее актуальные проблемы общественной жизни. Объем текстов, уделяемых тому или иному вопросу, также подсказывает историку, на что нужно обратить внимание, причем подчас в совершенно «пустой» на вид информации. Так, советские центральные газеты постоянно публиковали поздравительные телеграммы, которыми обменивались руководители государств и общественные деятели. Читать их чрезвычайно трудно ввиду стереотипности содержания. Однако объем текста в этих телеграммах свидетельствовал о характере официальных отношений между странами (дружественные, прохладные, враждебные и т. п.). Подобных возможностей изучения прессы контент-анализ открывает неисчислимое количество. Изложенное выше, понятно, не исчерпывает всех проблем источниковедения прессы. Хотелось бы подчеркнуть, насколько сложными являются эти проблемы, если подходить к прессе как к источнику, связанному внутренним единством формы и содержания.