Причины ухода подростков из дома

• переоценка подростком своих возможностей и желание узнать и покорить мир

• конфликты в семье между проживающими родственниками, в том числе конфликт ребенок — бабушка

• неравномерное распределение ответственности между супругами по воспитанию ребенка в семье

• алкоголизм одного или обоих родителей

• ревность к брату /сестре

• пренебрежительное или неискреннее отношение родителей к ребенку (часто это случается при наличии приоритета работы перед домом и детьми)

Если ребенок «не оправдывает родительских надежд и не выполняет заданную программу», родители исподволь начинают относиться к ребенку по-другому. Начинается эмоциональное неприятие его: и ходишь не так, и дружишь не с тем, и одежду носишь какую-то дурацкую. Знакомые слова, которые мы часто слышим, даже просто идя по улице. В этот момент у ребенка возникает ощущение несвободы и манипуляции им. И родители сами создают для ребенка прямой путь на улицу, где ему интересно, никто не попрекнет и не обидит.

Этап взросления очень трудный и сложный и пройти его легче вместе, ощущая поддержку и тепло руки, которая раньше держала крепко, уберегая от неудач.

Усыновление - это проявление закона

жизни.

«Все наши дети», апрель 2007.

У нас в гостях Элина Ивлева, психолог, мама, бизнесвумен и автор тренинга для настоящих и будущих усыновителей «Диагностика и работа с глубинными потребностями ребенка в ситуации усыновления».

- Элина, давайте начнем разговор с темы вашего тренинга. Каковы же потребности ребенка в усыновлении?

- Главные потребности любого ребенка, усыновленного ли, кровного ли - это любовь и безопасность. Поэтому будущим родителям очень важно разобраться со своей мотивацией - соответствует ли она любви? Если родители, усыновляющие ребенка - это герои в белых одеждах, борющиеся за победу добра над злом, спасающие несчастных, то вряд ли это будет удачное усыновление. Чем чревато для ребенка, если его берут в семью не ради любви, а ради воплощения идеи спасения? Такие родители могут выглядеть социально привлекательно, социально активно. Они могут очень энергично бороться, отстаивать, оформлять документы, воевать с бюрократами, биологическими родителями, обличать органы опеки, этих негодных родителей, которые бросили ребенка. Но что будет происходить потом? Потом они своей цели достигнут, они самоутвердятся, добьются лишения родительских прав, решения суда в свою пользу, возьмут ребенка. Но выращивать ребенка в состоянии такого лихорадочного возбуждения невозможно, потому что ребенок растет долго, такого возбуждения на много лет не хватит. Во- вторых, ребенок будет проходить все стадии, которые проходит нормальный ребенок, в том числе, возрастные кризисы, когда его воспитание может быть неприятным любым родителям, когда ребенок будет бороться за свою самостоятельность, проверять все возможные способы взаимодействия с социумом. Если приемные родители изначально исходили из идеи борьбы, то они этот естественный рост ребенка не будут воспринимать как естественный, они будут все время выискивать в нем какую-то наследственность. И так как они борцы со злом, то они начнут бороться со злом в ребенке, они всегда будут видеть его несовершенства, приписывать их наследственности, пытаться их искоренить. И постепенно из борьбы с недостатками, это превратится в борьбу с самим ребенком, а поскольку это нормальный, здоровый ребенок, то он будет сопротивляться, и в какой-то момент его могут вернуть. Такие случаи есть, и они никак не связаны с социальным статусом, материальными возможностями людей. Обычно их объясняют «психологической несовместимостью», «неуправляемостью» ребенка, «психическими отклонениями», но все они имеют общий корень - бессознательное неприятие родителями своих детей.

• Но даже любовь не всегда дает родителям ответы на все вопросы. Например, как и когда рассказывать ребенку о его прошлом, да и вообще стоит ли это делать...

• Если обрезать корни цветочку и поставить его в вазу, цветочек скоро завянет. Человек не растение, но и ему сложно расти без корней. Что мы будем говорить ему? Что его рекой принесло или он с неба упал? И его всю жизнь будет мучить вопрос «кто я?». Этот вопрос задает себе каждый человек. Но приемному ребенку мы будем осложнять поиск ответа тем, что скажем: дорогой, у тебя нет корней, мы подобрали тебя из грязи. На мой взгляд, это негуманно по отношению к человеку вообще и ребенку, которому ты называешься родителем, в частности. Не лучше ли я расскажу ему обо всем сама, в своей интерпретации, той, которая подойдет ему и мне? Задача родителей - обеспечить безопасность своему ребенку. Понятно, что идеальных родителей нет, и все равно я чего-то не смогу ребенку дать, но если я мать, если этого ребенка я беру не как игрушку, а принимаю как своего собственного, то я отвечаю за его безопасность, я как мать должна предупредить его о слабых сторонах его характера, я должна все сделать, чтобы не вышло так, что «добрые люди» расскажут ему об усыновлении, кто-то посторонний расскажет ему о его корнях. И я допускаю, что мне придется очень постараться, чтобы найти во всей его истории хоть что-то хорошее, но оно там есть.

- А есть ли? Все истории брошенных детей грустные, иногда трагичные. Что там может быть хорошего? Хорошие люди не бросают детей...

- Я предлагаю не навешивать ярлыки «хороший», «плохой»... Есть сильные и слабые люди. Не так давно в нашей стране произошло глобальное наводнение, в ходе которого выплыли не все. Самые слабые не выплыли. Алкоголизм, наркомания, бродяжничество в социальном контексте, в оценочном - это пороки общества, достойные осуждения. Но если мы будем говорить с точки зрения общечеловеческого гуманизма, то подверженная этим порокам личность просто слаба, она не выдерживает столкновения с реальностью, у нее очень маленький запас прочности. Это могут быть творческие, талантливые, тонко чувствующие люди. Наверное, есть и люди, которые рождаются с черной душой, но их единицы, все остальные - жертвы жизненных трудностей. Нам важно принять эту часть общества как продолжение нас самих, потому что внутри каждого из нас есть белое и черное, внутри каждого из нас есть свои слабости. У меня хватило сил выгрести в жизни, а семья моего ребенка погибает или уже погибла, у них не было сил выплыть. Если мы уходим от оценок, то исчезают правые и виноватые. И это важно не для них, а для нас самих, потому что если мы отказываемся от оценок, то ребенок, которого мы берем - это нормальный ребенок из нормальной семьи. Погибая, своим детям они дали шанс спастись, извергнув его из своей жизни, подобно матери, которая тонет, но выбрасывает ребенка на берег, потому что она надеется, что он останется жив. Она делает что-то в последний момент, чтобы дать ему шанс - она его выбрасывает.

• А те, кто «подобрали», новые родители, что, кроме любви, они могут сделать для своих детей, чтобы компенсировать им негативный опыт раннего детства?

• Одно из проявлений родительской ответственности и любви - это интерпретировать приемному ребенку историю его жизни так, чтобы она не ранила его. Ребенку принципиально важно знать, что мать его любила. Потому что если ему будут внушать, что он подобран из грязи, воспитывая в нем злобу по отношению к своим корням, он может вырасти и начать мстить миру, который с ним так дурно обошелся. Он будет мстить родителям, которые отнеслись к нему как к грязи. Лучше, чтобы он знал, что та, кто его родила - не святая, просто обычная женщина, что она слаба. Бывают ситуации, с которыми очень тяжело справиться, не все люди сильны. И для ребенка, на мой взгляд, принципиально важно знать, что это был бросок ради любви, ради того, чтобы он жил, чтобы он не утонул вместе с ней. Потому что если ему будут говорить, что его подобрали из какой-то грязи, а затем «отмыли», то он еще и демонстративно начнет «пачкаться». Особенно в подростковом возрасте, когда все дети ведут себя достаточно демонстративно. Подростки даже у самых грамотных родителей могут откалывать самые безумные номера. И приемные дети ничем не отличаются, они порой будут вести себя невыносимо, причем, чем больше уровень безопасности в семье, тем шире будут рамки риска, рамки поиска.

Чем выше уверенность в надежности этого дома, в том, что их все равно будут любить, несмотря ни на что, тем более свободны они будут вести себя в этом поиске, конечная цель которого - ответить на вопрос «кто я?». Только для приемных детей еще будет важным выяснить, какова была степень любви в биологической семье; что в нем врожденное, а что привнесенное, степень порочных наклонностей. И лучше, если в этом поиске ответов его будут сопровождать родители.

- Что такое усыновление лично для вас?

- В истории человечества принятие детей в семью - обычное дело, в разных культурах, у разных народов это всегда было, особенно массово после войны, а воевали всегда и везде. А поэтому у всех и всегда была тема принятия ребенка в род, причем принимали даже детей своих врагов, это бытовало у равнинных народов. Их просто по-другому воспитывали, им меняли имена. Это вливание свежей крови для укрепления рода, это приобретение нового и ценного ресурса. А вообще, что такое материнский инстинкт описать невозможно, что такое любовь - никто не знает. И если есть детеныш, которого бросили, а у меня есть материнский инстинкт, то я его подберу и буду вылизывать. Усыновление - это проявление высшего, глобального закона сохранения жизни.

Чей я ребенок?

Джованни Виаренго.

Перевела с итальянского Инна Прохорова. «Все наши дети», апрель 2007

Не так уж часто приходится нам встречать выросших усыновленных детей, готовых поделиться своим опытом и взглядом на потребности и воспитание ребенка в ситуации усыновления. Тогда как многие будущие и настоящие усыновители хотели бы услышать от самого ребенка, как лучше сказать ему об усыновлении, считает ли он приемных родителей «настоящими». И неважно, на каком языке будет звучать его голос - язык чувств везде один и тот же.

Специально для нашего журнала Джованни Виаренго (кандидат исторических наук, преподаватель в средней школе г. Турина, Италия) поделился отрывками из своей книги «Истории усыновленных детей».

В Италии уже не первый год встречаются выросшие приемные дети, чтобы поделиться собственным опытом и размышлениями на тему усыновления с будущими усыновителями, специалистами, политиками. Это не группа психологической поддержки, ее цель - предоставить слово непосредственным участникам - детям. Не нужно быть приемными детьми или усыновителями, чтобы говорить об усыновлении, но если мы хотим понять эту тему, обратимся к рассказам тех, чье собственное усыновление -

основополагающий центр жизни. Отправимся в путешествие между воспоминаниями - без претензии на исчерпывающую полноту и научность.

Энрико вспоминает:

«У меня никогда не было сомнений в том, что мои приемные мать и отец являются моими родителями. А как возможно думать иначе? Это моя мать, которая заботилась обо мне, была всегда рядом всю мою жизнь, была моим проводником; это мой отец, который хоть и часто отсутствовал по работе, рассказывал мне обо всем и научил меня всему. Они переживали и радовались за меня. С ними я ссорился, из-за чего несколько раз мы воевали... С ними я провел свою жизнь. На этот счет у меня никогда не было сомнений. Да, кто-то другой меня родил. Я знаю это, но кто бы они ни были, они не играют никакой роли в моей жизни». Лука, которого усыновили в пять лет, рассказывает: «Я часто спрашивал маму и папу, кто меня родил. Помню, мама брала меня на руки и сжимала меня крепко-крепко. Я не помню, что именно она рассказывала мне, но знаю, что этого мне было достаточно. Слова были бесполезны. Я чувствовал ее, отца, который нежно держал меня за руку. Они любили меня. От их любви родилась моя жизнь. Они разговаривали со мной и объясняли мне столько раз, как счастливы они были приехать ко мне в детский дом. Когда я поехал к ним жить, мне так нравилось слушать их: они успокаивали меня и постоянно рассказывали мне мою историю. Вечерами иногда они читали мне книжки, чтобы я мог понять, что значит быть приемным ребенком. И мне нравилось, когда они спокойно разговаривали со мной и вселяли в меня уверенность, что они готовы всегда меня выслушать».

Когда ребенок рождается, вместе с ним на свет приходит насущная потребность быть любимым, необъятная потребность. Новорожденный - словно пустой сосуд, который должен быть наполнен любовью. Не важно, какие руки его обнимают, ему необходимо получить заботу и ласку. Если же он не получит всю ту любовь, которая ему нужна, в душе останется рана. Все мы имеем болезненный опыт в сфере чувств, нам кажется, что мы опустошаемся без любви. Чей я ребенок? Любовью нас наполняют наши родители. Мы дети тех, кто нас любит, а не тех, кто нас произвел на свет. Однако сколько усилий необходимо, чтобы постичь это знание. Для нас, приемных детей (и для родителей тоже), это нелегкий путь. Непросто принять собственное прошлое, не испытывая чувство вины. Рассказывает Яи, девушка корейского происхождения: «Так называемый отказ - это не столько юридический документ, сколько след внутри, в глубинах твоего Я. Это то же самое, что иметь рубец: след остается навсегда. Со временем он рассасывается, но все равно остается. Это данность, с которой я всегда буду существовать, потому что это часть меня самой. Человеческая ошибка, которая оставляет след, потому что она твоя, потому что она часть твоего жизненного багажа».

Пустой сосуд начинает заполняться воспоминаниями первых моментов любви. Рассказывает Марио.

«В моей жизни есть два периода. «До» и «после». Мне было семь лет, когда меня усыновили, и воспоминания о первых годах очень смутные. Немного я был в детском доме, еще меньше - в семье, где родился. О ней я почти ничего не помню. У меня стоит блок. Может быть, это защита. Я не хочу вспоминать, потому что «до» состоит из болезненных событий. Помню моменты, когда отец бил меня ремнем, когда меня оставляли одного в темном доме, и я кричал и плакал, потом меня ставили в угол, и я боялся заплакать. Иногда меня оставляли без еды. «После» - это жизнь, которая началась. Я обрел отца и мать, братьев, бабушек-дедушек, кузенов и кузин. Я пустил корни на благодатной почве. Это как если бы зажегся свет в моей жизни, и все стало спокойным и очевидным. Сегодня я сам счастливый отец благодаря моей семье».

Для многих приемных детей день усыновления стал по-настоящему счастливым днем, новым рождением, как следует из рассказа Энрико ниже:

«Меня усыновили в 6 лет. Сначала я жил в детском доме, но о том периоде я не помню совершенно ничего. Но я четко помню день, когда за мной приехал папа. Со мной всегда тот момент, словно цветная фотография: марка машины, дорога домой, зеленая калитка. Но если вы спросите меня, что происходило хотя бы за полчаса до этого, в моем сознании -чистый лист. Наверное, единственный образ, который остался со мной, - это зал, огромный, как пустыня, темно-серого цвета, и я в одиночестве играющий с машинкой и прицепом, совершаю разные маневры. Может быть, это воспоминание не имеет ничего общего с реальностью. Зато у меня отпечатался образ папиной машины: «Фиат-1500» бежевого цвета, коробка передач рядом с рулем, кожаное сидение, фары, черный квадрат дорожного знака, указатели над дорогой. Моя история началась в тот день. Мир стал реальным только в тот момент, когда кто-то взял на себя заботу обо мне, когда я вошел в тот дом, в котором я провел все свое детство».

Кроме того, мы думаем о возможности установить личность наших биологических родителей. К этому вопросу мы все, приемные дети, рано или поздно обращаемся: «Кто произвел меня на свет? Почему он не взял на себя заботу обо мне?»

Рассказывает Энрико:

«Я собирался жениться. Мне нужно было свидетельство о рождении, и я обратился в администрацию Милана. Они не хотели предоставить его мне лично, потому что в случае усыновления они не дают подобные документы. Я умолял их отдать документы лично в руки, и после долгих моих упрашиваний мне вручили мне запечатанный сургучом конверт. По пути из Падуи в Милан, на каждой остановке и заправке я искушал сам себя - вот сейчас я могу открыть конверт и прочитать имена моих биологических родителей. Однако я устоял, я одержал верх над любопытством. Я отдал запечатанный конверт и никогда не думал об этом больше. Что важного было в знании их имен? Что бы это дало мне? Они дали мне жизнь, это единственная связь, которая была у меня с ними. Свою же жизнь я построил вместе со своими приемными родителями. Все остальное не имеет никакого значения. Я - личность благодаря отцу и матери. В этом я уверен на все сто».

Что такое «интересы ребенка»? Пока мы, взрослые, будем формулировать их по-своему, мы не сможем услышать настоящего ребенка, ребенка, который хочет кое-что сказать...