Глава 2. Патологии в системе отношений распределения

В процессе распределения прироста общественного богатства нормой является выделение части этого прироста на нужды воспроизводства (простого либо расширенного) средств производства, рабочей силы, природных ресурсов и на создание резервов в общественно целесообразном объеме. Все остальные отношения распределения, которые отвлекают часть ресурсов на иные нужды, а тем самым, сужают возможности роста общественного богатства, могут рассматриваться в качестве экономических патологий. Таковы, в частности, земельная рента, монопольная прибыль, дивиденды, налоги и тому подобные платежи, используемые на непроизводительные цели (на войны, содержание излишнего аппарата государственного управления), коррупционные платежи и другие издержки «крышевания» хозяйственной деятельности. В качестве патологий отношений распределения могут выступать и некоторые механизмы реализации данных отношений. Например, «уравниловка» в распределении ресурсов, тривиальные хищения либо их специфические формы, трансформированные в льготы и привилегии.

Рассмотрим некоторые из этих патологий, и прежде всего земельную ренту, поскольку она, с одной стороны, несет в себе характерные особенности монопольной прибыли вообще, а с другой, отражает специфику монополии, формирующейся на базе земельной собственности.

2.1. Земельная рента как экономическая патология

Что рента является тормозом развития экономики, было известно задолго до К. Маркса. Собственно говоря, каждому предпринимателю, арендовавшему землю, всегда было ясно, что получатель ренты обладает привилегией, которая дает ему возможность класть в карман часть прибавочного труда, хотя он не принимает никакого участия в деле руководства этим прибавочным трудом. «Поэтому, когда происходят коллизии, капиталист рассматривает земельного собственника просто как излишний и вредный нарост, как сибаритствующего паразита капиталистического производства, как вошь, гнездящуюся в его, капиталиста, шкуре»¹⁸.

Однако К. Маркс был первым, кому удалось всесторонне исследовать процесс развития данной патологии от простейшей ее формы (дифференциальной ренты первого вида) до более сложных (дифференциальной ренты второго вида и абсолютной ренты), определить общий закон динамики ренты, указать ряд направлений возможного активного воздействия на локализацию негативных последствий развития рентных отношений.

Современный уровень исследований данной проблемы позволяет более доступно и несколько полнее обосновать патологический характер земельной ренты, определить систему законов ее динамики.

В этой связи будем иметь в виду, что земельную ренту как один из видов сверхприбыли следует отличать от тех форм добавочного дохода, которые носят неустойчивый характер. В частности, отличать от конъюнктурного дохода, связанного с колебаниями погодных условий и рыночной конъюнктуры. От рационализаторского дохода, образующегося благодаря более умелому ведению хозяйства, рациональному использованию наличных ресурсов и т.п. Наконец, – от эффекта интенсификации производства.

Рента – не обычный добавочный доход, а лишь такая его разновидность, которая формируется в качестве атрибута не труда и капитала, а как порождение особых отношений собственности на землю. Ее самая древняя форма – дифференциальная рента – обычно рассматривается как плата за пользование землями относительно лучшего качества. Но при этом не следует забывать, что лучшими не обязательно являются самые плодородные, удобно расположенные, богатые полезными ископаемыми земли. Важным показателем качества земель является их отзывчивость на добавочные вложения и изменения общественного спроса. Благодаря этой неравной отзывчивости со временем лучшие земли могут переходить в разряд средних либо даже худших, и наоборот.

Примечательные данные на этот счет дает американская статистика.

Таблица 18. Динамика рангов штатов по уровню цены фермерских земель в США

Штаты	1900 г.	1950 г.	1980 г.	2000 г.
1	2	3	4	5
Вайоминг	1	1	1	7
Н. Мехико	2	3	2	18
Монтана	3	4	3	2
Невада	4	5	4	27
Техас	5	11	9	6
Алабама	6	12	21	21
Аризона	7	2	5	40
Джорджия	8	9	23	19
Оклахома	9	13	14	4
Арканзас	10	20	26	10
Миссисипи	11	15	22	9
Северная Каролина	12	36	34	32
Флорида	13	17	36	38
Южная Каролина	14	24	24	14
Колорадо	15	8	7	8
Южная Дакота	16	7	6	3
Юта	17	10	10	35
Айдахо	18	25	17	22
Луизиана	19	30	35	11
Орегон	20	21	12	24
Северная Дакота	21	6	8	1
Теннеси	22	27	28	30
Вашингтон	23	32	20	17
Виргиния	24	29	31	29
Канзас	25	23	11	5
Мэн	26	14	13	46
Западная Виргиния	27	19	16	23
Кентукки	28	28	27	25
Вермонт	29	16	19	43
Нью-Гэмпшир	30	26	30	47
Небраска	31	18	15	12

Продолжение табл.18

1	2	3	4	5
Калифорния	32	42	37	41
Миссури	33	22	25	15
Миннесота	34	31	32	16
Делавэр	35	38	41	36
Мичиган	36	35	33	28
Висконсин	37	33	29	20
Мэриленд	38	39	45	39
Индиана	39	41	43	31
Нью-Йорк	40	34	18	13
Коннектикут	41	47	46	44
Огайо	42	40	40	34
Айова	43	43	42	26
Пенсильвания	44	37	38	37
Массачусетс	45	45	39	45
Род-Айленд	46	46	47	48
Иллинойс	47	44	44	33
Нью-Джерси	48	48	48	42

Как видим, если штаты Монтана, Вайоминг в течение 100 лет оставались в группе из 10 штатов с самыми худшими (по цене) фермерскими землями (ранг от 1 до 7); штаты Нью-Джерси, Род-Айленд, Массачусетс – в группе с лучшими по качеству землями (ранг от 38 до 48); штаты Миссури, Мичиган, Виргиния сохранили за собой статус среднекачественных земель (ранг от 24 до 31), то ранг качества земель в Неваде повысился с 4 до 27, в Аризоне – с 7 до 40. Наоборот, в Северной Дакоте он упал с 21 до 1, в Канзасе – с 25 до 5, в Нью-Йорке – с 40 до 13.

В конечном счете, цена земли, определяющая ее экономическое качество, формируется под влиянием всех разновидностей ренты и к тому же включает ряд нерентных слагаемых, в частности стоимость неамортизированного приложенного к земле капитала.

Отвлекаясь от частностей, рассмотрим в самом общем виде процесс развития земельной ренты по мере интенсификации производства (табл. 19).

Таблица 19. Процесс образования дифференциальной ренты I и II видов

Варианты	Земли	Объем производства, тыс. т	Индивидуальные издержки воспроизводства		Рыночная цена 1 т продукции, долл.	Выручка от реализации продукции, тыс. долл.	Рента, тыс. долл.
			всего, тыс.долл.	на 1 т  продукции, долл.
I	A	12	240	20,0	20	240	0
	B	8	120	15,0		160	40
	C	10	100	10,0		200	100
II	A+B+C	10	153	15,3	15,3	153	0
	B+A+C	10	153	15,3		153	0
	C+B+A	10	153	15,3		153	0
III	A	12+7=19	240+83=323	17,0	17	323	0
	B	8+4=12	120+60=180	15,0		204	24
	C	10+4=14	100+40=140	10,0		238	98
IV	A	12+7=19	240+83+0=323	17,00	18,33	348,3	0+25,3
	B	8+4=12	120+60+40=220	18,33		220	40+0
	C	10+4=14	100+40+100=240	17,14		256,6	100+16,6

Здесь в варианте I предполагается, что для удовлетворения платежеспособного спроса требуется 30 тыс. т некой сельскохозяйственной продукции. Если, как указано в таблице, с земель А можно получить не более 12 тыс. т, с земель В – 8 и с земель С –10 тыс. т, то рынок заставит производителей одновременно возделывать земли А, В, С. Предполагается далее, что индивидуальные издержки воспроизводства одной тонны продукта на А составляют 20 долл., на В – 15, на С – 10 долл.

Если исходить из того, что одна из групп арендаторов будет вести хозяйство только на землях А (ее можно считать худшей, так как здесь либо из-за низкой урожайности, либо из-за неблагоприятного местоположения относительно выше индивидуальные издержки воспроизводства единицы продукции), другая группа – только на землях В и третья – на С, то в этом случае для удовлетворения общественного спроса общая рыночная цена одной тонны продукта должна будет установиться по индивидуальным издержкам худших участков А. Тогда на В появится избыточный доход в сумме 40 тыс. долл., на С – 100 тыс. долл. При заключении арендных договоров конкуренция между арендаторами позволит землевладельцам этот избыточный доход хотя бы частично изъять и превратить в свою регулярно получаемую ренту.

А теперь рассмотрим вариант II той же таблицы, где по сравнению с вариантом I предполагается, что рассматривается другой рынок, на котором изменено только одно условие: каждый из арендаторов имеет примерно равную долю земель и А, и В, и С. В этом случае их индивидуальные издержки воспроизводства одной тонны продукции окажутся примерно одинаковыми, общая рыночная цена одной тонны может составить 15,3 долл. Отметим, что мы рассматриваем рынок, отличный от случая I, но с прежним объемом спроса – 30 тыс.т. Тем не менее, рента в этом случае исчезает.

Очевидно, 2-й вариант производства более устойчив к рыночным колебаниям, так как позволяет выжить всем производителям даже при уменьшении выручки от реализации продукции с 600 до 459 тыс. долл., в то время как при первом варианте снижение выручки заставит часть производителей выйти из рынка. Сопоставляя эти два варианта, мы предметно убеждаемся, что причиной образования ренты в первом варианте является не само по себе различие в качестве земель А, В, С, а особые отношения между производителями по поводу их использования: при отношениях равенства в пользовании разнокачественными участками рента образоваться не может; при отношениях отчуждения в форме устойчивого неравенства, т.е. монополии пользования лучшими землями В и С (вариант I), появляется возможность формирования рыночных цен по индивидуальным условиям воспроизводства худших земель А. В итоге на землях В и С формируется земельная рента.

Но верно и другое: если бы не было свободной конкуренции за аренду лучших участков, если бы не было свободной конкуренции производителей на рынке созданной ими продукции, на землях В и С не появился бы избыточный доход в сумме соответственно 40 и 100 тыс. долл., а землевладельцы не могли бы превратить его в свою ренту. Следовательно, образование ренты в данном случае связано с развитием противоречий между монополией хозяйства на землях относительно лучшего качества и свободным рыночным обращением земли и продуктов земледелия.

Не составит труда установить, что если в варианте I будет принята значительно большая дифференциация качества земель, либо потому, что индивидуальные издержки воспроизводства одной тонны продукта на А выше 20 долл., либо потому, что на В и С они окажутся ниже (соответственно 15 и 10 долл.), то сумма ренты превысит уровень, указанный в таблице. Наоборот, если различия в качестве земель А, В, С не будут столь существенными, сумма ренты понизится. Отсюда выведенный Д. Рикардо закон земельной ренты, который в соответствии с более общей (марксовой) теорией ренты получил название закона дифференциальной ренты I вида: дифференциальная рента I прямо пропорциональна различиям в качестве используемых земель. В расчете на единицу продукта она равна разнице между рыночной ценой и ценой воспроизводства на землях различного качества.

Вернемся к таблице 19 и проанализируем ситуацию, приведенную в варианте III. Здесь предполагается, что общественный спрос увеличился с 30 до 45 тыс. т, на что все производители ответили добавочными вложениями капитала. Известно, что добавочные вложения в зависимости от многообразных объективных условий иногда осуществляются с повышающейся, а иногда с понижающейся отдачей, иногда с более высокой эффективностью на лучших, а иногда – на худших участках. Вариант III исходит из повышающейся эффективности вложений в худшие земли А при неизменной эффективности дополнительных затрат на В и на С. В итоге оказывается, что индивидуальные издержки воспроизводства единицы продукции на А понизились до 17 долл. (в I варианте – 20 долл.), тогда как на В и С остались прежними – 15 и 10 долл.

Поскольку теперь рыночная цена будет устанавливаться по издержкам воспроизводства несколько улучшившейся земли А, то дифференциальная рента I на В уменьшится до 24 тыс. долл., на С – до 98 тыс. долл., что полностью укладывается в требования изложенного выше закона дифренты I вида. Однако в реальной действительности этот результат возможен лишь в том случае, если добавочные вложения осуществляет сам земельный собственник, скажем, в лице государства.

Но если интенсификация производства происходит за счет средств землепользователя, которому необходимо оплачивать фиксированную в арендном договоре ренту либо равные ренте проценты с цены купленной им земли, то рыночная цена продукции при повышении спроса на 15 тыс. тонн никак не может снизиться с 20 долл. за тонну. Закон дифференциальной ренты I в данном случае действовать уже не будет. Если рента сформируется так, как указано в варианте IV таблицы 19, то в индивидуальные издержки воспроизводства единицы продукции придется включить на земле С дополнительно 7,1 долл. арендной платы, которую вынудят платить при перезаключении арендного договора на основе варианта I (100 : 14 = 7,1). Соответственно на земле В потребуется включить в индивидуальные издержки воспроизводства единицы продукции 3,3 долл. (40 : 12), на А – 0 долл. В итоге регулирующая цена производителей будет уже устанавливаться не по худшим землям А, а по условиям воспроизводства земель среднего качества – В, и она составит в отличие от третьего варианта не 17, а 18,3 долл.

Итак, на худшей земле А, в противоречии с законом дифференциальной ренты I вида, появляется новая рента (25,3 тыс. долл.). На В сохранится прежний ее уровень, согласно варианту I; на С сверх прежних 100 тыс. долл. появится дополнительная рента в объеме 16,6 тыс. долл. Продолжая исследования, можно было бы убедиться, что эта новая, отличная от дифренты I вида разновидность ренты (К. Маркс назвал ее дифференциальной рентой II вида) имеет свой, особый закон движения, который гласит, что дифференциальная рента II растет тем больше, чем больше капитала вкладывается в землю и чем чаще происходит смена арендных договоров и землепользователей.

Сопоставляя третий и четвертый варианты рассматриваемой таблицы, можно прийти к выводу, что причиной образования дифференциальной ренты II вида является не сама по себе интенсификация производства в аграрной сфере, а специфические экономические отношения, в которых сталкиваются противоречивые интересы земельного собственника и землепользователя. Дифрента II и есть экономическая реализация монополии частной собственности на землю в условиях ее отчуждения от монополии хозяйства на земле.

Выше всюду предполагалось, что рыночная цена продуктов земледелия, во-первых, устанавливается по цене издержек производителя на относительно худших участках; во-вторых, разница между рыночной ценой и ценой издержек будет уплачена собственнику в виде рентных платежей. На самом деле заключение арендных договоров является итогом конкурентной борьбы между собственниками и арендаторами. Величина рентного платежа может колебаться от ситуации, описанной в таблице 19, до практически бесплатной (мешок зерна за гектар), когда в условиях монопсонии величину арендного платежа диктует крупный производитель – крестьянину, являющемуся – мелким, практически формальным, собственником.

По мере развития дифференциальной ренты II появляется возможность постепенного накопления земельных рент на землях любого качества, в том числе и на худших участках. В итоге все используемые участки превращаются в рентоносные и формируется абсолютная рента, т.е. рента, взимаемая абсолютно со всех земель в абсолютно одинаковом размере. Закон ее движения можно определить следующим образом: абсолютная рента тем больше, чем больше способность частной земельной собственности препятствовать вовлечению капиталом в хозяйственный оборот земель любого качества - до выплаты особой дани, ренты.

Причина образования абсолютной ренты – противоречие между монополией частной собственности на землю и монополией на капитал в процессе распределения части созданной наемными рабочими стоимости.

В системе рентных отношений особое место принадлежит монопольной ренте, которую можно рассматривать в качестве экономической реализации монополии пользования, владения и распоряжения участками, пригодными для производства предметов, реализуемых по монопольным ценам. Величина этой ренты прямо пропорциональна, с одной стороны, уровню дифференциации доходов покупателей, а с другой – уровню централизации собственности на землях лучшего качества. Причина ее образования – противоречие между монополией собственности на лучшие земельные участки и монополией собственности на крупные состояния.

Рентные отношения затрагивают экономические интересы многих социальных групп, в том числе земельных собственников, заинтересованных в увеличении рентных доходов; землепользователей и потребителей, заинтересованных в сокращении ренты. Но при этом следует иметь в виду, что на практике все оказывается не столь однозначным, поскольку нередко производитель является собственником земли, а получатель ренты в земледелии одновременно может оказаться покупателем продукции животноводства, либо плательщиком ренты в качестве пользователя транспортом, потребителя топлива и т.д.

Плательщиками ренты могут быть и сервитутопользователи, т.е. определенным образом обременяющие собственника попутные пользователи отдельных участков земли. Например, в сельском хозяйстве - владельцы проложенных на обрабатываемых землях трубопроводов, линий электропередач, собственники передвижных пчелопасек и т.д.

В практической деятельности нужно считаться с тем, что собственность на землю далеко не всегда реализуется теми, кто числится номинальным собственником. Рента может быть изъята у земельного собственника государством – через мощный налоговый пресс, ее может присваивать монополист – скупщик продукции АПК, банкир – через ипотечный кредит и т.д.

Но в любом случае имеются основания утверждать, что разнообразные формы земельной ренты - дифференциальная I и II видов, абсолютная и монопольная – выполняют негативную роль в процессе воспроизводства. Чтобы в этом убедиться, обратим внимание на следующее: рента – при частной, кооперативной, корпоративной или государственной собственности обязательно включается в издержки так же, как расходы на семена, горючее и т.д. Даже если землей пользуется ее номинальный собственник, заложивший землю под ипотеку, то погашая ипотечный кредит, он опять-таки включит в свои издержки ипотечную разновидность рентных платежей.

Наконец, если землепользователь выкупил землю, израсходовав на это определенную сумму средств, то процент по вкладам с данной суммы (т.е. суммы, равной ренте) он обязан учесть в своих затратах так же, как расходы на строительство дорог и покупку техники.

Общий же вывод таков: существование ренты, безусловно, предполагает удорожание продуктов и услуг, создаваемых с использованием рентоносных земель. Больше рента – дороже эти продукты и услуги. Но в таком случае перед нами оказывается большой дурнопахнущий букет экономических последствий функционирования рентных отношений:

1. Если рентные платежи удорожают, скажем, перевозки наземным транспортом, то это увеличит грузопоток воздушным транспортом, даже если производственная себестоимость (без учета ренты) в авиаперевозках заметно выше. Аналогично, удорожая сельскохозяйственные продукты, рента стимулирует производство и потребление населением различного рода заменителей, часто худших потребительских качеств. Но и в тех случаях, когда подобные нерациональные сдвиги не происходят, удорожание продуктов и услуг сказывается негативно на финансах потребителей, в том числе населения, трансформирует структуру расходов, сужая ресурсную базу эффективного накопления и потребления.

2. Стремясь экономить на рентных платежах, землепользователи вынуждены повышать интенсификацию производства за пределы целесообразности, определяемой сложившимся уровнем производительных сил. Свидетельство тому – избыточная плотность и высотность застройки в городах, где цена одного квадратного метра земли подчас превышает цену цветного телевизора. В сельском хозяйстве это проявляется в высочайших уровнях химизации либо концентрации поголовья скота даже в густонаселенных странах западной Европы, при наличии здесь же и в других регионах значительной площади практически не используемых земель, вовлечение которых в хозяйственный оборот требует преодоления монополии частной собственности на землю – путем платежа земельной ренты.

3. Если землепользователь одновременно является и земельным собственником, присвоение им земельной ренты на относительно лучших землях, как правило, становится тормозом рациональной интенсификации производства в тех случаях, когда эффективность добавочных вложений оказывается более высокой на землях сравнительно худшего качества, а получателъ ренты вынужден вкладывать ее в свои, т.е. в относительно лучшие участки, при заведомо более низкой эффективности. Пример тому – данные таблицы 20.

Таблица 20. Изменение рентабельности на фермах США по мере интенсификации производства

Показатели	Хлопководческие фермы
	на орошаемых землях Калифорнии		в Черных прериях Техаса
	1954 г.	1963 г.	1954 г.	1963 г.
Затраты капитала, долл./акр	326	465	74	82
Прибыль, долл./акр	130	59	4,5	14,4
Норма прибыли, %	40	12,9	6,1	17,6

Легко подсчитать, что за 1954–1963 гг. затраты капитала на акр в хлопкосеющих хозяйствах Калифорнии увеличились на 42,6%, тогда как в Техасе всего на 10,8%. И это несмотря на то, что своими показателями рентабельности (17,6% в 1963 году) Техас убедительно доказал: добавочные вложения следовало концентрировать на его землях, а не в Калифорнии, где рентабельность составила всего 12,9%.

Почему же процесс интенсификации опережающими темпами происходил в Калифорнии? Во многом именно потому, что, с одной стороны, у техасских фермеров не хватало свободных ресурсов накоплений (в 1954 году они имели всего 4,5 доллара прибыли на акр), а с другой стороны, калифорнийские фермеры, экономя на рентных платежах, вынуждены были, пусть с меньшей эффективностью, но на собственной земле осуществлять накопления.

4. Поскольку конкуренция за аренду лучших земель приводит к тому, что всю земельную ренту заглатывает земельный собственник, то для арендаторов, в конечном счете, все земли представляются равнокачественными: с лучших участков они собирают больше продукции, но, выплатив относительно большую сумму ренты, получают в итоге примерно такую же сумму чистого дохода, как и арендаторы худших земель, для которых относительно меньший доход от реализации урожая компенсируется меньшими расходами на рентные платежи. Но если все земли - и лучшие и худшие - для арендатора оказываются равнодоходными, то в условиях, когда покупательский спрос требует расширения посевных площадей, фермер вовсе не обязательно будет приарендовывать наиболее продуктивные участки.

С позиций общественной эффективности производства, расширять посевы следовало бы за счет лучших земель. Но учитывая, что за их аренду придется выплачивать значительно большую сумму ренты, арендатор вполне может отдать предпочтение и средним и худшим участкам. Аналогично, когда в условиях аграрного кризиса рынок диктует ограничение объемов производства, арендаторы реагируют на это опять-таки исходя из соображений не общественной целесообразности, а из представлений, извращенных земельной рентой. Обратимся к таблице 21.

Таблица 21. Динамика уборочной площади на землях различного качества в США

Показатели	Штаты
	С. Дакота, Ю. Дакота, Небраска, Оклахома и др. с худшими землями	Род-Айленд, Коннектикут, Калифорния и др. с лучшими землями
Индекс уборочной площади, %:
1950 г. к 1940 г.	116	106
1968 г. к 1950 г.	88	80
Рост производства продуктов земледелия на акр в 1940– 1968 гг. (в текущих ценах), %	482	631

Как видим, используя благоприятную рыночную конъюнктуру военных и первых послевоенных лет, американские фермеры к 1950 г. заметно расширили уборочную площадь прежде всего не на лучших землях, где рост производства в 1940–1968 годах превысил 6,3 раза, а в тех штатах, где качество земель существенно хуже и производство продуктов за тот же период увеличилось лишь в 4,8 раза. Когда же начался аграрный кризис, фермеры в 1950–1968 гг. отреагировали сокращением уборочной площади повсеместно, но в большей мере там, где цена земли, а значит, и рента выше. Это предметная иллюстрация, как рента может затемнять видение того, что общественно целесообразно, и, создавая эффект темной комнаты, в которой «все кошки серые», мешает приоритетному использованию относительно лучших земель.

5. Негативное влияние земельной ренты на воспроизводство прослеживается и по ряду других направлений. Так, поскольку в процессе перезаключения арендных договоров всегда сохраняется возможность присвоения части недоамортизированного арендаторского капитала землевладельцем, последний стремится к сокращению сроков аренды, а потому арендатор вынужден отказываться от заведомо эффективных капиталовложений, если их окупаемость обеспечивается за пределами срока арендного договора. Со своей стороны, арендатор не прочь самым хищническим образом использовать землю, если это не грозит ему жесткими санкциями.

6. Там, где на рентоносных землях исторически сложилось мелкотоварное производство либо даже более развитые способы производства, но при этом землепользователь и землевладелец совпадают в одном лице, негативная роль ренты может сказаться в сокрытии существенных недостатков в уровне ведения хозяйства. Дееспособность таких предприятий в течение длительного времени может поддерживаться при неэффективном использовании ресурсов, только благодаря рентным доходам. Следовательно, в данном случае рента консервирует отсталость, не позволяет рынку навязать производителям рациональные способы хозяйствования.

7. С земельной рентой определенным образом связаны и многообразные проявления нерациональных миграций населения, в том числе принимающие форму перемещения рабочей силы из трудодефицитных районов в трудоизбыточные. Например, из районов с неблагоприятными климатическими условиями (Сибирь, европейский Север России) – на Северный Кавказ и в Черноземье. Особенно если это обеспечивает приобщение не только к коммунальной ренте, но и к сельскохозяйственной ренте, реализуемой на личном подворье и через производственную деятельность в фермерском либо коллективном хозяйстве.

8. Как один из видов нетрудовых доходов земельная рента в той части, в какой она не используется на накопление и пополнение резервных фондов, является источником паразитарного потребления, что сужает производственный потенциал общества и одновременно через элитарно скошенный платежеспособный спрос нередко уродует структуру общественного производства.

9. Особенно ярко негативная роль земельной ренты проявляется в условиях аграрных кризисов, когда фиксированная в арендных договорах, в цене земли, а также в ипотеке земельная рента мешает радикальному падению цен и рассасыванию излишков сельскохозяйственной продукции. Одновременно рента стимулирует производителей к всемерному наращиванию объемов производства, что в совокупности существенно затягивает сроки выхода из аграрного кризиса. В этой связи примечательны следующие данные: как известно, в США наилучшая рыночная конъюнктура для фермеров складывалась в годы первой и второй мировой войны. Соответственно арендная плата составляла 38% от фермерской прибыли в 1917–1919 гг. и 42% в 1942–1945 гг. На первом этапе межвоенного аграрного кризиса в 1920–1929 гг. она достигла 66% от прибыли фермеров, а по мере обострения кризиса в 1930–1940 годы – возросла даже до 71%.

Преодоление негативных последствий влияния ренты на развитие народного хозяйства возможно двумя способами: эволюционным и радикальным. В первом случае речь идет о локализации ее негативного воздействия на развитие общественного производства; во втором случае - об исключении ее из экономического базиса.

Уже из того факта, что только абсолютная рента относится к специфическим видам земельной ренты, следует: в условиях сохранения монополии хозяйства различных групп производителей ни дифференциальную, ни монопольную ренту полностью ликвидировать невозможно. Но можно устранить абсолютную ренту, если экономически целесообразно осуществить национализацию земли, причем не декларативно, а реально, на деле. Такого рода реальное преодоление абсолютной ренты означает осуществление принципа: земля только тем, кто ее обрабатывает и рационально использует; она подлежит немедленному изъятию у тех, кто использует ее в ущерб фиксируемым рынком потребностям в продуктах земледелия.

Преодоление абсолютной ренты в данном случае неизбежно потому, что изначально снимаются социально-экономические барьеры вовлечения в оборот относительно худших участков и предусматривается изъятие земли у тех, кто готов паразитировать на сужении объемов производства продуктов земледелия, на повышении благодаря этому цен, открывающих простор для развития абсолютной ренты.

Значительно сложнее обстоит дело с дифференциальной и монопольной рентами, поскольку для их уничтожения необходимо преодолеть не монополию частной собственности, а монополию хозяйства на землях качеством выше худших. В принципе это возможно на основе уравнительного землепользования, практиковавшегося в русской общине. В изложении К. Маркса это выглядело следующим образом: « ... не пройдя курса наук по теории земельной ренты, (члены общины) ... разделили землю на определенное количество участков, границы которых определялись природными и экономическими отличиями почвы, затем все эти более обширные участки снова раскроили на мелкие участки соответственно числу земледельцев. После этого каждый получил долю в каждом участке¹⁹».

Стремление преодолеть негативные последствия уравниловки в землепользовании с ее чересполосицей, торможением интенсификации подлежащей повторным переделам земли и т.п. может поощрять переход к отношениям монополии хозяйства на относительно лучших участках, так как это относительно меньшее зло в условиях, пока сохраняется характерное для товарного производства отчуждение производителей от потребителей. Это благоприятствует сохранению дифференциальной и монопольной рент, но нисколько не мешает использовать уравнительность землепользования там, где его негативные последствия несущественны, как, например, в ситуации, указанной ниже.

Варианты выделения земли фермерам 1-й вариант Обеспечение монополии хозяйства на лучших участках 2-й вариант Обеспечение равенства в пользовании лучшими участками Дорога Дорога 100 га 100 га Лучшие земли С 100 га 100 га 100 га 100 га 100 га 100 га Худшие земли А

Здесь предполагается, что земли А (худшие), С (лучшие) в первом варианте распределены между выделяющимися из колхоза фермерами таким образом, что одним достаются только участки А, другим - только участки С. В итоге имеется все необходимое для формирования ренты на С. Во втором варианте те же земли предлагается переделить иначе, обеспечив всем фермерам равный доступ к землям лучшего качества С. Это уничтожает монополию хозяйства на лучших участках, ввиду чего без ущерба для рационального земледелия рента возникнуть не может. Следовательно, частичное погашение дифференциальной ренты возможно на основе землеустройства, учитывающего необходимость поиска решений, обеспечивающих применение эффективных способов ведения хозяйства как с технологической, так и с экономической точки зрения.

Существенным фактором сокращения дифференциальной ренты является укрупнение землепользований, поскольку в составе более крупных земельных массивов в известной мере нивелируется качество лучших и худших участков, различия в продуктивности и местоположении отдельных участков угасают в общем итоге хозяйственной деятельности укрупненного предприятия. Поэтому характерная для наиболее развитых стран тенденция увеличения средней площади фермерских хозяйств свидетельствует о происходящих в этих странах процессах сокращения ренты. Наоборот, разукрупнение большинства российских сельскохозяйственных предприятий должно было иметь своим результатом рост дифференциальной ренты, удорожание продукции, снижение ее конкурентоспособности и другие проявления развития такой патологии, как дифференциальная рента.

Фактором сокращения дифференциальной ренты может стать централизация разнокачественных землевладений, в том числе на основе их акционирования.

Динамика ренты во многом зависит от рыночной ситуации. Длительное переполнение рынка – будь то в связи с аграрным кризисом или ввиду массового производства заменителей продуктов земледелия – дифференциальную ренту значительно сокращает, а абсолютную ренту способно даже устранить. Примерно аналогично влияние на ренту инфляции, которая к тому же основательно сокращает еще и монопольную ренту.

Все виды земельной ренты непосредственно реагируют на изменение условий внешнеэкономической деятельности: протекционизм в торговле продуктами земледелия (стимулирование их вывоза и ограничение ввоза) содействует росту земельных рент; фритредерство (свобода внешней торговли), наоборот, ренту существенно сокращает. Поэтому внешнеторговая политика всегда была полем ожесточенных баталий между земельными собственниками и собственниками капитала: в конечном счете, они решали вопрос, какую часть прибавочной стоимости, выжатой у наемных рабочих, им удастся превратить то ли в прибыль, то ли в ренту²⁰.

Американская статистика позволяет проследить за тем, как изменяется земельная рента за достаточно продолжительный период времени – с 1900 года. Учитывая, что цена земли является капитализированной формой ренты, удалось установить, что уровень дифференциации земельных цен (в форме коэффициента вариации от средних по стране значений) за последние 100 лет изменялся следующим образом (рис. 5).

Как видим, в целом различия в ценах на землю по штатам США во второй половине пошлого века заметно снизились, хотя в последнее двадцатилетие наметился небольшой рост.

Рис. 5. Дифференциация земельных цен в США за 1900–2000 гг.

Попытаемся определить, какая примерно часть цены земли формировалась в США за счет абсолютной и дифференциальной рент, для чего в соответствии с методикой, изложенной в 1985 г.²¹ несложно установить, что последовательно принимая за худшие 10 % (I вариант) и 20 % (II вариант) самых дешевых земель, на счет ренты можно было отнести следующую долю цены земли.

Таблица 22. Примерная доля абсолютной ренты в общей сумме ренты в США, %

Годы	Варианты расчетов
	I	II
1900	22,7	28,4
1950	18,5	29,9
1980	21,1	30,2
2000	27,4	35,7

Общая тенденция очевидна: во второй половине ХХ века удельный вес абсолютной ренты в общей сумме рентных платежей заметно возрос, что и предопределило снижение дифференциации цены земель.

Для оценки тяжести бремени рентных отношений в процессе воспроизводства продуктов сельского хозяйства небезынтересны следующие данные (табл. 23).

Таблица 23. Уровень бремени рентных отношений в сельском хозяйстве США

Годы	Рентные доходы, в % к созданному в сельском хозяйстве ВВП	Рентные доходы, в % к чистому доходу фермеров
1970	19,8	35,4
1990	16,8	35,0
2005	23,3	38,8

Влияние экономической деятельности государства на динамику земельной ренты отмечалось еще К. Марксом. Так, уточняя Д. Рикардо, он называл в числе рентообразующих факторов не только общие (плодородие и местоположение), но и «распределение налогов, смотря по тому, влияет ли оно равномерно или нет; последнее всегда имеет место, когда налоги не централизованы, как, например, в Англии, и когда налог взимается не с ренты, а с земли²²». В полной мере это относится к США, где многие вопросы налогообложения решаются не на федеральном уровне, а в отдельных штатах.

Поскольку, видимо, Россия тоже пойдет по пути децентрализации поземельного налогообложения, важно это иметь в виду и использовать систему налогов не в интересах частных земельных собственников, а для частичного гашения земельной ренты. Но активное воздействие государства на процесс рентообразования может осуществляться не только по налоговым каналам. Так, путем бюджетных дотаций то ли на производственные нужды, то ли на создание социальной инфраструктуры нередко удается заметно улучшить условия воспроизводства на относительно худших землях и тем самым сократить размер дифференциальной ренты, удешевить продукцию земледелия. Проблема в данном случае лишь в том, чтобы бюджетные дотации направлялись на худшие земли не во имя сокращения ренты, а в целях повышения общей эффективности производства.

Скажем, если бюджетное финансирование дорожного строительства гарантирует больший эффект при прокладке дороги через территорию хозяйств с относительно лучшими условиями выращивания сахарной свеклы, то было бы неразумно смещать дорожное строительство в пользу хозяйств с худшими по качеству землями, чтобы таким способом уменьшить массу земельной ренты. Следует исходить из того, что, реализуя эффект концентрации бюджетных ресурсов на относительно лучших участках, всегда можно было найти способы локализовать негативные последствия связанного с этим увеличения суммы ренты - путем ее изъятия и перераспределения.

В советской литературе обычно рассматривалось два основных способа изъятия ренты: дифференциация заготовительных цен по зонам страны и система подоходного налогообложения. Однако заметим, что оба данных способа имели ряд серьезных недостатков. Например, зональная дифференциация цен приводила к тому, что на границах ценовых зон, где земли примерно равного качества, много проигрывали расположенные по одну и выигрывали расположенные по другую сторону ценовой границы хозяйства. Это становилось стимулом общественно нецелесообразной специализации и размещения производства, поскольку искусственно поощрялось превращение хозяйств по одну сторону ценовой границы в поставщиков семян, кормов и тому подобной продукции для тех предприятий, которые могли продавать всю свою продукцию по более высоким заготовительным ценам.

Нисколько не лучше практика изъятия ренты через подоходный налог. И это естественно, так как подоходный налог взимается со всего дохода, либо со всей прибыли, следовательно, он является налогом не только на ренту, но и на рационализаторский доход, на более умелое хозяйствование. Иными словами, он является антистимулом совершенствования производственной деятельности.

Каков же выход? Он видится в том, чтобы в качестве главного инструмента изъятия ренты использовать систему рентных платежей, предварительно исчисленных на основе динамичной оценки земли, с учетом ее продуктивности, местоположения, эффективности последовательных затрат. В таком случае рентные платежи могут быть двух видов: базовые, исчисляемые от принятых за базу расчета – худших участков, и полярные, измеряемые от земель среднего качества²³.

Введение базовых рентных платежей осложняется неопределенностью понятия земель худшего качества. Но даже преодолев это затруднение, мы обязательно обнаружим, что в отличие от полярных платежей, базовые платежи предполагают более высокий уровень цен реализации продуктов земледелия, т.е. более низкий уровень их конкурентоспособности в условиях фритредерства.

Оценивая в целом многообразные способы регулирования рентных отношений, отметим, что их практическое использование требует мобилизации большого арсенала средств организационно-экономического и социально-экономического воздействия. Это и определенные приемы предупреждения появления различных форм земельной ренты (способы землеустройства, условия землепользования и распоряжения землей). Это и различные механизмы локализации процессов рентообразования (бюджетные дотации, расширение производства заменителей продуктов земледелия, внешнеторговая политика). Наконец, это система определенным образом ориентированного (скажем, на повышение конкурентоспособности отечественной продукции) изъятия и перераспределения ренты. Только во взаимодействии всех этих способов «лечения» негативные последствия функционирования рентных отношений можно свести к минимуму.

Регулирование рентных отношений требует количественно конкретного знания – в каких предприятиях и в каком объеме формируется земельная рента. При выполнении соответствующих расчетов важно учитывать необходимость отграничения ренты от конъюнктурного и рационализаторского доходов.

Чтобы в определении размеров ренты абстрагироваться от конъюнктурного дохода, необходимо расчеты выполнять по данным за несколько лет, поскольку таким способом удастся погасить погодные и тому подобные колебания. Чтобы отграничить ренту от рационализаторского дохода, расчеты должны проводиться на базе нормативных показателей ресурсоотдачи. В этом случае рента обнаруживает себя как избыток нормативного дохода с данного участка земли – над средним (либо худшим) нормативным показателем.

Поскольку в отдельных предприятиях ресурсы могут использоваться лучше нормативного уровня, фактический избыток над нормативом получаемого дохода позволяет установить рационализаторский доход (он должен оставаться в распоряжении хозяйства). Наоборот, предприятия, которые не в полной мере реализуют свои нормативные возможности, имеют отрицательный показатель рационализаторского дохода. В отношении таковых после вычета ренты становится ясно, что если они и имели ранее прибыль, то не за счет умелого ведения хозяйства, а за счет лучших природно-экономических условий. Значит, вычленение земельной ренты позволяет решить и такую важную экономическую задачу, как объективная оценка итогов производственной деятельности предприятий, в которых земля является существенно значимым средством производства.

Изучение рентных отношений имеет важное не только практическое, но и методологическое значение, поскольку позволяет и в отношении многих других патологий повторить принципиальные подходы, обнаружившиеся уже при изучении вопросов регулирования рентных отношений.

Один из таких подходов сформулируем как принцип: «Не вызнав брода, не лезь в воду». С ним мы уже сталкивались, когда отмечали неразумность изъятия ренты через систему подоходного налога, поскольку в этом случае объектом обложения оказывается не только экономическая патология – рента, но и такое отношение нормы, как рационализаторский доход. А поскольку ограничивать и преодолевать нужно только те экономические отношения, которые существенно тормозят развитие производительных сил, то прежде чем начинать «лечение», следует всесторонне убедиться, что скальпель и игла экономиста-врачевателя обращены именно на патологии, а не на здоровые ткани экономики.

Еще один важный принцип преодоления патологий: «Лучше не сорить, чем убирать». В том, что касается земельной ренты, этот принцип особо очевиден при анализе экономических последствий приватизации земель в РФ. В итоге оказалось, что значительная часть земельных собственников не смогла использовать свои паи и пустила их в рыночный оборот. Образовался рынок малых и расчлененных участков, неудобных для крупных инвесторов. Посевная площадь сократилась в РФ на 41 млн га, в ряде районов черноземной Воронежской области – до 40%. Начался рост рентных платежей, а потому и себестоимости продукции. Потребуется немало излишних затрат, чтобы убрать тот «мусор», который доставлен в наше сельское хозяйство рыночным оборотом земли.

Неудачной была и практика зональной дифференциации закупочных цен в СССР, которая лишь частично погашала межзональную ренту, но попутно увеличивала (совершенно искусственно) ренту на границах ценовых зон. В полной мере данный принцип можно отнести и к практике землеустройства, которая позволяет нередко устанавливать границы землепользований, изначально минимизирующие возможности формирования рентных доходов, и таким способом снимать остроту проблемы последующего изъятия ренты.

Если после детального исследования мы приходим к выводу, что действительно имеем дело с экономической патологией, это еще не значит, что ее обязательно и любым способом именно в данный момент нужно уничтожать. Так, следуя принципу «Не навреди», легко убедиться, что на основе практиковавшегося в русской общине уравнительно-чересполосного наделения каждого землепользователя разнокачественными землями вполне было возможно существенное ограничение рентных отношений. Однако в условиях интенсификации земледелия, с появлением мощной земледельческой техники чересполосица и уравнительное землепользование способны порождать такую форму экономической патологии, как перепотребление средств производства, негативные последствия которой на определенном этапе могут оказаться заметно существенней, чем потери от дифференциальной ренты. Поэтому, лишь всесторонне соизмеряя экономические результаты использования различных способов «лечения» рентных отношений, в качестве оптимального варианта мы выходим на тот, который меньше «калечит», полнее отвечая принципу «Не навреди».