4.2.3. Лиссабонский договор о разделении полномочий

между Европейским союзом и государствами-членами.

Совместная и исключительная компетенция

На первый взгляд кажется, что ст. 4 ДФЕС, в которой говорится о сферах совместной компетенции, есть дальнейшее наступление на суверенные права государств-членов. Сферы совместной компетенции включают внутренний рынок, социальную политику, экономическое, социальное и территориальное сплочение, сельское хозяйство и рыболовство, окружающую среду, защиту потребителей, транспорт, трансъевропейские сети, энергию, пространство свободы, безопасности и правосудия, общие проблемы безопасности в сфере здравоохранения. Сюда же можно отнести научные исследования, технологическое развитие и космос.

Управление многочисленными сферами, не урегулированное нормами права Союза, остается в рамках суверенных полномочий государств.

Основной смысл так называемой совместной компетенции (или совместных полномочий) состоит в следующем.

В совместную (или смешанную) компетенцию входят направления и проекты, с которыми не справляются отдельные государства-члены, и им просто выгодно, если не "потянут" сами, отдать эти сферы "наверх", на наднациональный уровень, чтобы ими управляли институты ЕС, обладающие большими финансовыми, материальными и административными (властными) ресурсами.

Одновременно складывается впечатление, что Союз также не в состоянии в данный момент по финансовым, организационным и другим причинам включить данные направления в свои исключительные полномочия (исключительную компетенцию), поэтому эти области остаются в совместной компетенции.

В ЛД нет указаний на время, когда Союз сможет включить в круг своих исключительных полномочий направления, перечисленные в ст. 4 ДФЕС. Как считают некоторые зарубежные эксперты, Союз может по разным причинам после включения "предметов совместного ведения" из ст. 4 в список своих исключительных полномочий возвращать их обратно в качестве национальных полномочий государствам. То есть данный процесс передачи полномочий Союзу может иметь обратимый характер.

Лиссабонский договор, включив вышеперечисленные направления в сферы совместного ведения, не ограничил тем самым суверенные полномочия государств-членов. Последние имеют право реализовывать параллельно с Союзом конкретное "совместное" полномочие (например, исследования в области транспорта) за счет своего национального бюджета.

Чтобы завершить с "предметами совместного ведения", приведем полностью текст п. 4 анализируемой ст. 4 ДФЕС: "В областях сотрудничества в поддержку развитию и гуманитарной помощи Союз наделен компетенцией предпринимать действия и осуществлять общую политику с тем, чтобы реализация этой компетенции не препятствовала государствам-членам осуществлять свою собственную компетенцию".

Таким образом, осуществление Союзом мер по реализации так называемой совместной (или смешанной) компетенции, например, в целях оказания помощи развивающимся странам, не может, согласно Лиссабонскому договору, воспрепятствовать государствам-членам в порядке реализации своей компетенции оказывать подобную помощь на основании двусторонних программ. И этот вывод касается всей сферы совместной компетенции.

Что же является исключительными полномочиями институтов Европейского союза? Иными словами, в каком объеме "поделились" с Союзом государства-члены своими суверенными полномочиями?

Ясный и четкий ответ, содержащийся в приводимой ниже ст. 3 ДФЕС, возможно, удивит читателя своей краткостью.

"1. Союз наделен исключительной компетенцией в следующих областях:

a) таможенный союз;

b) установление правил конкуренции, необходимых для функционирования внутреннего рынка;

c) валютная политика в отношении государств-членов, которые приняли евро;

d) сохранение морских биологических ресурсов в рамках общей политики рыболовства;

e) общая торговая политика.

2. Союз также наделен исключительной компетенцией для заключения международного соглашения, когда такое заключение предусмотрено законодательным актом Союза, либо когда оно необходимо, чтобы позволить ему реализовать свою внутреннюю компетенцию...".

Главный вывод из вышеприведенной статьи состоит в том, что "новый" Союз имеет сравнительно небольшой объем исключительных полномочий, т.е. государства-члены ограничили свои суверенные полномочия в не такой уж и большой степени.

Хотелось бы отметить, что среди перечисленных полномочий указывается общая торговая политика. Это в определенном смысле новый момент, поскольку до вступления в силу ЛД не вся торговая политика входила в исключительную компетенцию Европейского союза (до ЛД - Европейского сообщества).

Так, например, регулирование иностранных инвестиций в государствах-членах, а также регулирование сферы торговли услугами аудиовизуального, культурного, образовательного, медицинского характера продолжали оставаться предметом совместных полномочий, а на практике - предметом специальных, самостоятельных полномочий государств.

Это означает, что соглашения в этих областях заключались совместно государствами-членами и сообществом. По данной причине подобные соглашения называются смешанными.

Итак, как мы видим, ст. 3 ДФЕС без всяких оговорок передает общую торговую политику в исключительную компетенцию Союза. В то же время при сравнении с этой статьей раздела "Общая торговая политика" (ст. ст. 206, 207 ДФЕС) возникают следующие соображения.

Из ст. 207 ДФЕС следует, что, если применить русскую поговорку "не мытьем, так катаньем", сторонникам изъятия из общей торговой политики определенных сфер и оставления их в списке суверенных полномочий государств хотя и косвенным образом, но удалось добиться своего. Так, в п. 4 ст. 207 по вопросу о переговорах и заключении соглашений в области торговли услугами культурного и аудиовизуального характера, если возникает риск нанесения ущерба культурному и языковому разнообразию Союза, предусматривается голосование Совета на основе единогласия.

В то же время, как отмечалось выше, общая торговая политика (ОТП) вся, без исключений, ст. 3 ДФЕС отнесена к исключительным полномочиям Союза и, казалось бы, голосование по всем составляющим ОТП должно происходить квалифицированным большинством.

Таким образом, из исключительных полномочий (исключительной компетенции) Союза косвенным образом (способом голосования на основе единогласия) все же была выведена сфера торговли услугами культурного и аудиовизуального характера. Этот наш вывод следует из того, что при указанном способе голосования в Совете любое государство-член, заявив о возможности нанесения ущерба культурному и языковому разнообразию Союза, может проголосовать против начала переговоров и заключения соответствующего соглашения, наложив на это тем самым своеобразное вето, и заблокировать решение Совета.

В этой связи необходимо отметить, что еще в ходе подготовки Конституционного договора в основном французские представители стремились не допустить включения всей торговой политики в исключительные полномочия Союза, стремясь оставить в этой области все так, как это было в период существования Европейского сообщества, т.е. с вышеизложенными исключениями. Как видим, это удалось. По Лиссабонскому договору торговля услугами культурного и аудиовизуального характера фактически осталась в компетенции государств-членов.

Равным образом Совет обязан голосовать на основе единогласия в случае заключения соглашений в сфере торговли услугами социального, образовательного характера, а также услугами, касающимися здравоохранения, когда подобные соглашения содержат риск серьезного нарушения организации этих услуг на национальном уровне. И в этом случае государства-члены обладают своеобразным правом вето, заключающимся в возможности препятствовать заключению таких соглашений. Стало быть, и в вышеуказанных сферах государства-члены остаются суверенными "игроками".

Следует в то же время подчеркнуть, что регулирование прямых иностранных инвестиций, бывшее в ведении государств-членов, по новому Договору о реформе в рамках общей торговой политики переходит в исключительное полномочие Союза и ни одно из государств не стало этому препятствовать.

Данный эпизод еще раз подчеркивает, как трудно проходила работа над выработкой Лиссабонского договора и насколько сложный, а порой противоречивый характер этот новый договор носит. Стоит повторить, что во многом это объясняется противоречиями между так называемыми федералистами и сторонниками максимального сохранения суверенных полномочий у государств-членов.