5.В 1551г. - Церковный Собор (сто вопросов о жизни и быте Церкви) – «Стоглав».

-Унифицировались церковные обряды, создание единого пантеона святых.

- Приняты меры для искоренения безнравственности духовенства, запрещено ростовщичество.

- Церковь воспротивилась конфискации земель.

- Церковь не смела, без доклада, приобретать земли, и должна была возвратить земли, приобретенные при боярском правлении.

6. В 1550г. принято решение « испоместить» в Московском уезде

« Избранную тысячу» -1078 «лучших слуг» из дворян и бояр, обязанных быть всегда наготове.

7.Составлена Дворцовая тетрадь – полный список государева двора.

Цель реформ:

1. Усиление всей государственной системы в стране;

2. Возвышение роли царя.

Схема государственного аппарата в форме сословно - представительной системы.

Великий князь, государь Царь всея Руси.

Боярская дума Земский собор.

Постоянные участники . Выбираемые участники.

Боярская дума Церковный собор

Приказы Приказы

( первые функциональные органы государственной власти; первое письменное упоминание относится к 1512г. К началу царствования Ивана IV – существовало уже около 20 лет)

Наместники. Воеводы, губные старосты,

земские старосты.

(конец XV-начало XVI в.). (II пол. XVI в.).

1560 г. Устранение Избранной рады. ( Признак абсолютизма – «Сословные учреждения нужны до тех пор, пока я них нуждаюсь»).

Причины: Разные взгляды на дальнейшее руководство государством.

Опричнина.

Опричнина - это (опричь, кроме)

ОПРИЧНИНА - система мероприятий Ивана IV Грозного по борьбе с боярской оппозицией (массовые репрессии, казни, земельные конфискации и др.).

ОПРИЧНИНА - 1) В 14 15 вв. особое удельное владение женщин из великокняжеской семьи. 2) Название удела царя Ивана IV Грозного в 1565 72 с особой территорией, войском и государственным аппаратом. 3) Система внутриполитических мер Ивана IV в 1565… (Русская история)

Причины: (самостоятельный поиск по статье).

Цель: (самостоятельный поиск по статье).

Государство.

з емщина опричнина

- В Земщине руководит: В опричнине руководит:

Боярская дума. Монашеское Братство во главе с

- Земщина содержит Иваном IV.

опричнину.

Домашнее задание: п.4.2.1.

Определить итоги опричных действий в государстве Иваном IV Грозным.

Дополнение к параграфу.

Опричнина (старорус. - опричь - кроме) (ЯН 1565-1572) - в Русском государстве в ХIV-ХV вв. особое удельное владение женщин из великокняжеских семей. 24 НЯ 1564 Иван IV отбыл на богомолье в Александровскую слободу (теперь - Александров Владимирской обл.), а 25 ДК 1564 обратился оттуда с воззванием к духовенству, служилым и посадским людям. Вооружение русских воинов. Гравюра из "Записок" Герберштейна С. XVI в. В нём он обвинил бояр в "измене". Не желая "их изменных дел терпети", он решил оставить престол и потребовал себе в удел более 10 городов с уездами и волостями "опрочь" земщины. Московский посад вынудил бояр просить царя вернуться на трон. Посланная к царю делегация "умолила" его не покидать престол. Иван согласился вернуться, но на особых условиях. Страна была поделена на земщину и опричнину. Личный удел царя имел своё управление, войско и казну. Народ просит Ивана IV отменить опричнину Бояре выселялись на земщину под надзор опричников. Инструмент опричнины - опричное войско Скуратова Г.Л. По форме опричнина была возвратом к феодальной раздробленности, но по методам - направлена на её полное уничтожение. После набега 24 МЙ 1572 Давлет-гирея на Москву, осенью 1572 опричнина была отменена. Она имела тяжёлые последствия для страны, ослабила её политически и экономически, однако, и власть бояр была таки же подорвана. Слово "опричнина" было запрещено употреблять, некоторым были даже возвращены конфискованные земли. С 1572 последовала реорганизация опричнины в "государев двор", перенесение опричных порядков на территорию всей страны, распространение на земщину опричных финансовых органов - "четей". Опричные воеводы были поставлены во главе армии, последовала перестройка земских приказов по образцу опричных. Происходило дальнейшее ограничение вотчинного землевладения (указы 1572, 1580, 1584): запрещение увеличивать вотчины посредством купли, дара, обмена и т.д. и отмена податных привилегий для церкви.

Иван Грозный

Иван IV Грозный Иван IV Васильевич
Великий князь Иоанн IV Васильевич (миниатюра из Царского титулярника)
1-й Царь всея Руси
1533 — 1584
Коронация:	16 января 1547
Предшественник:	Василий III
Преемник:	Фёдор I
Наследник:	Дмитрий (1552-1553), Иван (1554-1582), после Фёдор
Вероисповедание:	Православие
Рождение:	25 августа 1530(1530-08-25) Коломенское
Смерть:	18 марта 1584(1584-03-18) (53 года) Москва
Похоронен:	Архангельский собор в Москве
Династия:	Рюриковичи
Отец:	Василий III
Мать:	Елена Глинская
Супруга:	1) Анастасия Романовна 2) Мария Темрюковна 3) Марфа Собакина 4) Анна Колтовская 5) Мария Долгорукая 6) Анна Васильчикова 7) Василиса Мелентьева 8) Мария Нагая
Дети:	сыновья: Дмитрий, Иван, Фёдор, Дмитрий Углицкий дочери: Анна, Мария, Евдокия
Иван IV Грозный на Викискладе

Иоа́нн Васи́льевич (прозвание Ива́н IV Гро́зный ; 25 августа 1530, село Коломенское^[2] под Москвой — 18 марта 1584, Москва) — великий князь Московский и всея Руси (с 1533), первый царь всея Руси (с 1547) (кроме 1575—1576, когда «великим князем всея Руси» номинально был Симеон Бекбулатович).

Происхождение

Сын великого князя Московского Василия III и Елены Глинской. По отцовской линии происходил из династии Ивана Калиты, по материнской — от Мамая, считавшегося родоначальником литовских князей Глинских^{[3] [4]}

Бабка, Софья Палеолог — из рода византийских императоров. Сам себя возводил к римскому императору Августу, бывшему якобы предком Рюрика согласно придуманной к тому времени родословной легенде^[5].

Краткая характеристика правления

Пришёл к власти в очень раннем возрасте. После восстания в Москве 1547 года правил с участием круга приближённых лиц, который князь Курбский назвал «Избранной радой». При нём начался созыв Земских соборов, составлен Судебник 1550 года. Проведены реформы военной службы, судебной системы и государственного управления, в том числе внедрены элементы самоуправления на местном уровне (Губная, Земская и другие реформы). В 1560 г. Избранная рада пала, её главные деятели попали в опалу, и началось полностью самостоятельное правление царя.

В 1565 г., после бегства князя Курбского в Литву, введена опричнина.

При Иване IV прирост территории Руси составил почти 100 %, с 2,8 млн км² до 5,4 млн км², были завоёваны и присоединены Казанское (1552) и Астраханское (1556) ханства, таким образом, к завершению царствования Ивана Грозного площадь Русского Государства стала больше всей остальной Европы.

В 1558—1583 велась Ливонская война за выход к Балтийскому морю. В 1572 году в результате упорной многолетней борьбы положен конец нашествиям Крымского ханства (см. Русско-крымские войны), началось присоединение Сибири (1581).

Были установлены торговые связи с Англией (1553) а также Персией и Средней Азией, создана первая типография в Москве.

По мнению ряда историков (отражённому во множестве произведений художественной литературы, кинофильмов и т.п.), внутренняя политика Ивана IV, после полосы неудач в ходе Ливонской войны и в результате стремления самого царя к установлению деспотической власти приобретает террористический характер и во вторую половину царствования отмечена учреждением опричнины, массовыми казнями и убийствами, разгромом Новгорода и ряда других городов (Тверь, Клин, Торжок). Опричнину сопровождали тысячи жертв, и, по мнению многих историков, её результаты, соединившись с результатами длительных и неудачных войн, привели государство к разорению и социально-политическому кризису, а также к усилению налогового бремени и образованию крепостного права^{[6][7][8][9][10]}.

По мнению ряда других историков, итогом правления Ивана Грозного было сохранение Московской Руси как независимого государства (сражение на Молодях превосходит знаменитую Куликовскую битву); за время царствования к смертной казни были приговорены всего 4-5 тысяч человек, что говорит об относительной мягкости правления в сравнении с другими странами в то время^[11]; выдающимися успехом царствования стали не только завоевания Казанского-Астраханского ханств, но и присоединение Сибирского ханства

Биография.

Детство великого князя

Московские князья (1276—1598)

Даниил Александрович Юрий Даниилович Иван I Калита Симеон Гордый Иван II Красный Дмитрий Донской Василий I Василий II Тёмный Иван III Василий III, жена Елена Глинская Иван IV Грозный Фёдор I Иоаннович Юрий Звенигородский Василий Косой Дмитрий Шемяка

Василий III, отец Ивана IV (прослеживается явное сходство^[12] с парсунным портретом сына (см. ниже), за исключением того, что Василий был более плотного телосложения)

Согласно бытовавшему на Руси праву престолонаследия великокняжеский престол переходил к старшему сыну монарха, однако Ивану («прямое имя» по дню рождения — Тит) было всего три года, когда его отец великий князь Василий серьёзно заболел. Ближайшими претендентами на трон кроме малолетнего Ивана были младшие братья Василия. Из шестерых сыновей Ивана III осталось двое — князь старицкий Андрей и князь дмитровский Юрий.

Предвидя скорую смерть, Василий III сформировал для управления государством «седьмочисленную» боярскую комиссию. Опекуны должны были беречь Ивана, пока он не достигнет 15 лет. В опекунский совет вошли князь Андрей Старицкий — младший брат отца Ивана, М. Л. Глинский — дядя великой княгини Елены и советники: братья Шуйские (Василий и Иван), М. Ю. Захарьин, Михаил Тучков, Михаил Воронцов. По замыслу великого князя, этим должны были сохраниться порядок правления страной доверенными людьми и уменьшиться распри в аристократической Боярской думе.^[13]. Существование регентского совета признаётся не всеми историками, так по версии историка А. А. Зимина, Василий передал ведение государственных дел Боярской думе, а опекунами наследника назначил М. Л. Глинского и Д. Ф. Бельского.^[14]

Василий III умер 3 декабря 1533 года, а уже через 8 дней бояре избавились от основного претендента на трон — дмитровского князя Юрия^[15].

Опекунский совет управлял страной меньше года, после чего его власть начала рушиться. В августе 1534 года произошёл ряд перестановок в правящих кругах. 3 августа князь Семён Бель­ский и опытный военачальник окольничий Иван Ляцкий оставили Серпухов и отъехали на службу к литовскому князю. 5 августа был арестован один из опекунов малолетнего Ивана — Михаил Глинский, который тогда же умер в тюрьме^[15]. За соумышленничество с перебежчиками были схвачены^[16] брат Семёна Бельского Иван и князь Иван Воротынский с детьми. В этом же месяце был арестован и ещё один член опекунского совета — Михаил Воронцов. Анализируя события августа 1534 года, историк С. М. Соловьёв делает вывод, что «все это было следствием общего негодования вельмож на Елену и ее любимца Оболенского».

Иван Грозный. Парсуна

Попытка Андрея Старицкого в 1537 году захватить власть^[17] окончилась неудачей: запертый в Новгороде с фронта и тыла, он был вынужден сдаться^[18][19] и закончил жизнь в тюрьме.^[20]

В апреле 1538 года 30-летняя Елена Глинская умерла, а через шесть дней бояре (князья И. В. Шуйский и В. В. Шуйский с советниками^[21]) избавились и от Оболенского. Митрополит Даниил и дьяк Федор Мищурин, убежденные сторонники централизованного государства и активные деятели правительства Василия III и Елены Глинской,^[22] были немедленно отстранены от управления государством. Митрополит Даниил был отправлен в Иосифо-Волоцкий монастырь, а Мищурина «бояре казнили…не любя того, что он стоял за великого князя дела».^[23]

«Многие промеж бояр бяше вражды о корыстех и о племенех, всяк своим печется, а не государьским», так описывает летописец годы боярского властвования, в которые «кийждо себе различных и высочайших санов желаху… и нача в них бытии самолюбие, и неправда, и желание хищения чюжого имения. И воздвигоша велию крамолу между себе, и властолюбия ради друг друга коварствоваху… на своих другов востающе, и домы их и села себе притежаша и сокровища свои наполниша неправедного богатства».^[24]

В 1545 году, с приходом 15-летнего возраста, Иван достиг совершеннолетия, таким образом, став полноправным правителем.

Венчание на царство

Ларец-ковчег для хранения грамоты об утверждении на царство Ивана IV. Художник Ф. Г. Солнцев. Россия, фабрика Ф. Шопена. 1853-48 гг. Бронза, литье, золочение, серебрение, чеканка. ГИМ

Венчание Ивана IV на царство. Летописная миниатюра на почтовой марке России, 1997

13 декабря 1546 года Иван Васильевич впервые высказал Макарию намерение жениться (подробнее см. ниже), а перед этим венчаться на царство «по примеру прародителей»^[25].

Ряд историков (Н. И. Костомаров, Р. Г. Скрынников, В. В. Кобрин) полагают, что инициатива принятия царского титула не могла исходить от 16-летнего юноши. Скорее всего, важную роль в этом сыграл митрополит Макарий. Упрочнение власти царя также было выгодно его родне по материнской линии^[6]. В. О. Ключевский придерживается противоположной точки зрения, подчёркивая рано сформировавшееся у государя стремление к власти. По его мнению, «политические думы царя вырабатывались тайком от окружающих», идея о венчании стала полной неожиданностью для боярства.

Древнее византийское царство с его боговенчанными императорами всегда было образом для православных стран, однако оно пало под ударами неверных. Москва в глазах русских православных людей должна была стать наследницей Царьграда — Константинополя. Торжество самодержавия олицетворяло и для митрополита Макария торжество Православной веры. Так сплелись интересы царской и духовных властей (Филофей). В начале XVI века все большее распространение получает признание и идея божественного происхождения власти государя. Одним из первых об этом заговорил Иосиф Волоцкий. Иное осмысление власти государя протопопом Сильвестром позднее привело к ссылке последнего. Мысль о том, что самодержец обязан во всем подчиняться Богу и его установлениям, проходит через всё «Послание царю».

16 января 1547 года в Успенском соборе Московского Кремля состоялась торжественная церемония венчания, чин которой был составлен самим митрополитом.^[26] Митрополит возложил на него знаки царского достоинства — крест Животворящего Древа, бармы и шапку Мономаха; Иван Васильевич был помазан миром, а затем митрополит благословил царя.

Венчание на царство Ивана IV

Позднее, в 1558 году Константинопольский патриарх сообщал Ивану Грозному, что «царское имя его поминается в Церкви Соборной по всем воскресным дням, как имена прежде бывших Византийских Царей; это повелено делать во всех епархиях, где только есть митрополиты и архиереи», «а о благоверном венчании твоем на царство от св. митрополита всея Руси, брата нашего и сослужебника, принято нами во благо и достойно твоего царствия». «Яви нам, — писал Иоаким, патриарх Александрийский, — в нынешние времена нового кормителя и промыслителя о нас, доброго поборника, избранного и Богом наставляемого Ктитора святой обители сей, каков был некогда боговенчанный и равноапостольный Константин… Память твоя пребудет у нас непрестанно не только на церковном правиле, но и на трапезах с древними, бывшими прежде Царями».^[27]

Царский титул позволял занять существенно иную позицию в дипломатических сношениях с Западной Европой. Великокняжеский титул переводили как «принц» или даже «великий герцог». Титул же «царь» в иерархии стоял наравне с титулом император^[28].

Безоговорочно титул уже с 1554 года предоставлялся Ивану Англией. Сложнее стоял вопрос о титуле в католических странах, в которых крепко держалась теория единой «священной империи». В 1576 году император Максимилиан II, желая привлечь Грозного к союзу против Турции, предлагал ему в будущем престол и титул «всходного [восточного] цесаря». Иоанн IV отнесся совершенно равнодушно к «цесарству греческому», но потребовал немедленного признания себя царем «всея Руси», и император уступил в этом важном принципиальном вопросе, тем более, что ещё Максимилиан I признал царский титул за Василием III, именуя Государя «божиею милостью цесарем и обладателем всероссийским и великим князем»^[29]. Гораздо упорнее оказался папский престол, который отстаивал исключительное право пап предоставлять королевский и иные титулы государям, а с другой стороны, не допускал нарушения принципа «единой империи». В этой непримиримой позиции папский престол находил поддержку у польского короля, отлично понимавшего значение притязаний Московского Государя. Сигизмунд II Август представил папскому престолу записку, в которой предупреждал, что признание папством за Иваном IV титула «Царя всея Руси» приведёт к отторжению от Польши и Литвы земель, населённых родственными московитам «русинами», и привлечёт на его сторону молдаван и валахов. Со своей стороны Иоанн IV придавал особенное значение признанию его царского титула именно Польско-Литовским государством, но Польша в течение всего XVI века так и не согласилась на его требование. Из преемников Ивана IV его мнимый сын Лжедимитрий I использовал титул «императора», но Сигизмунд III, посадивший его на московский престол, официально именовал его просто князем, даже не «великим»^[30].

В результате коронации родня царя упрочила своё положение, добившись значительных выгод, однако после Московского восстания 1547 года род Глинских потерял всё своё влияние, а юный правитель убедился в разительном несоответствии между его представлениями о власти и реальным положением дел.

Внутренняя политика

Реформы Ивана IV

В. М. Васнецов Царь Иван Грозный, 1897

С 1549 года вместе с Избранной радой (А. Ф. Адашев, митрополит Макарий, А. М. Курбский, протопоп Сильвестр) Иван IV осуществил ряд реформ, направленных на централизацию государства: Земскую реформу, Губную реформу, провел преобразования в армии. В 1550 году был принят новый судебник, который ужесточил правила перехода крестьян (размер пожилого был увеличен) . В 1549 году был созван первый Земский собор. В 1555—1556 Иван IV отменил кормления и принял Уложение о службе.

Судебник и царские грамоты предоставляли крестьянским общинам право самоуправления, раскладки податей и надзора за порядком.

Как писал А. В. Чернов, стрельцы были поголовно вооружены огнестрельным оружием, что ставило их выше пехоты западных государств, где часть пехотинцев (пикинеры) имела только холодное оружие^[31]. С точки зрения автора, всё это свидетельствует о том, что в образовании пехоты Московия, в лице царя Иоанна Грозного, намного опередила Европу. В то же самое время, известно, что уже в начале XVII века в России стали формировать так называемые полки «Иноземного строя» по образцу шведской и нидерландской пехоты, впечатлившей русских военачальников своей эффективностью. Полки «Иноземного строя» имели в своем распоряжении и пикинеров (копейщиков), прикрывавших мушкетёров от кавалерии, о чём упоминает и сам А. В. Чернов^[32].

«Приговор о местничестве» способствовал значительному укреплению дисциплины в войске, повышению авторитета воевод, особенно не знатного происхождения, и улучшению боеспособности русского войска, хотя и встретил большое сопротивление родовой знати.^[33]

При Иване Грозном был запрещён въезд на территорию России еврейских купцов. Когда же в 1550 году польский король Сигизмунд-Август потребовал, чтоб им был дозволен свободный въезд в Россию, Иоанн отказал в таких словах: «в свои государства Жидом никак ездити не велети, занеже в своих государствах лиха никакого видети не хотим, а хотим того, чтобы Бог дал в моих государствах люди мои были в тишине безо всякого смущенья. И ты бы, брат наш, вперёд о Жидех к нам не писал»^[34], поскольку они русских людей «от христианства отводили, и отравные зелья в наши земли привозили и пакости многие людям нашим делали».^[35][36]

С целью устроить типографию в Москве царь обратился к Кристиану II с просьбой выслать книгопечатников, и тот прислал в 1552 году в Москву через Ганса Миссингейма Библию в переводе Лютера и два лютеранских катехизиса,^[37] но по настоянию русских иерархов план короля по распространению переводов в нескольких тысячах экземпляров был отвергнут.^[38]

В начале 1560-х годов Иван Васильевич произвел знаковую реформу государственной сфрагистики. С этого момента в России появляется устойчивый тип государственной печати. Впервые на груди древнего двуглавого орла появляется всадник — герб князей Рюрикова дома, изображавшийся до того отдельно, и всегда с лицевой стороны государственной печати, в то время как изображение орла помещалось на оборотной: «Того же году (1562) февраля в третий день Царь и Великий Князь печать старую меньшую, что была при отце его Великом Князе Василии Иоанновиче, переменил, а учинил печать новую складную: орел двоеглавый, а среди его человек на коне, а на другой стороне орел же двоеглавый, а среди его инърог». Новая печать скрепила договор с Датским королевством от 7 апреля 1562 года.^[39]

Иоанн Васильевич Великий, император Руссии, князь Московский. С карты Ортелия 1574 года

По мнению советских историков А. А. Зимина и А. Л. Хорошкевич, причина разрыва Ивана Грозного с «Избранной радой» состояла в том, что программа последней оказалась исчерпанной ^[40]. В частности, была дана «неосмотрительная передышка» Ливонии, в результате чего в войну втянулось несколько европейских государств. Кроме того, царь не был согласен с идеями деятелей «Избранной рады» (в особенности, Адашева) о приоритетности завоевания Крыма по сравнению с военными действиями на Западе^[41]. Наконец, «Адашев проявил излишнюю самостоятельность во внешнеполитических сношениях с литовскими представителями в 1559 г.»^[42] и в итоге был отправлен в отставку. Следует отметить, что подобные мнения о причинах разрыва Ивана с «Избранной радой» разделяют далеко не все историки. Так, Н. И. Костомаров видит истинную подоплеку конфликта в отрицательных особенностях характера Ивана Грозного, а деятельность «Избранной рады» напротив оценивает весьма высоко.^[43]. В. Б. Кобрин также полагает, что личность царя сыграла здесь решающую роль, однако в то же самое время увязывает поведение Ивана с его приверженностью программе ускоренной централизации страны, противостоящей идеологии постепенных перемен «Избранной рады»^[44].

Опричнина

Основные статьи: Опричнина, Опричник

Причины введения опричнины

Падение Избранной Рады оценивается историками по-разному. По мнению В. Б. Кобрина это было проявлением конфликта двух программ централизации России: путём медленных структурных реформ или стремительно, силовым путём. Историки считают, что выбор второго пути обусловлен личным характером Ивана Грозного, не желавшего слушать людей, не согласных с его политикой. Таким образом, после 1560 г. Иван становится на путь ужесточения власти, который привел его к репрессивным мерам.^[45]

По мнению Р. Г. Скрынникова, знать легко бы простила Грозному отставку его советников Адашева и Сильвестра, но она не желала мириться с покушением на прерогативы боярской Думы.^[46] Идеолог боярства Курбский самым решительным образом протестовал против ущемления привилегий знати и передачи функций управления в руки приказных (дьяков): «писарям русским князь великий зело верит, а избирает их ни от шляхетского роду, ни от благородна, но паче от поповичей или от простого всенародства, а то ненавидячи творит вельмож своих».^[47]

Новые недовольства князей, считает Скрынников, вызвал царский указ^[48] от 15 января 1562 года об ограничении их вотчинных прав, ещё больше чем прежде уравнивавший их с поместным дворянством. Вследствие этого в начале 1560-х гг. среди знати появляется стремление бежать от царя Ивана за границу. Так, дважды пытался бежать за рубеж и дважды был прощён И. Д. Бельский, были пойманы при попытке к бегству и прощены князь В. М. Глинский и И. В. Шереметев.^[49] Среди окружения Грозного нарастает напряженность: зимой 1563 года перебежали к полякам боярин Колычев, Т. Пухов-Тетерин, М. Сарохозин. Был обвинен в измене и сговоре с поляками, но после помилован наместник г. Стародуба В. Фуников.^[50] За попытку уйти в Литву смоленский воевода князь Дмитрий Курлятев был отозван из Смоленска и сослан в отдаленный монастырь на Ладожском озере.^[51] В апреле 1564 года в Польшу перебежал в опасении опалы Андрей Курбский, как позднее указывает в своих сочинениях сам Грозный, прислав оттуда Ивану обвинительное письмо.

В 1563 г. дьяк Владимира Андреевича Старицкого Савлук Иванов, посаженный князем за что-то в тюрьму, подал донос о «великих изменных делах» последнего, что тотчас нашло живой отклик у Ивана. Дьяк утверждал, в частности, что Старицкий предупредил полоцких воевод о намерении царя осадить крепость. Царь простил брата, но лишил части удела, а княгиню Ефросинью Старицкую 5 августа 1563 г. велел постричь в монахини Воскресенской обители на р. Шексне.^[52] При этом последней было позволено сохранить при себе прислугу, получившую несколько тысяч четвертей земли в окрестностях монастыря, и ближних боярынь-советниц, а также разрешены поездки на Богомолье в соседние обители и вышивка.^[53] Веселовский^[54] и Хорошкевич^[55] выдвигают версию добровольного пострижения княгини в монахини.^[45][56]

В 1564 г. русское войско было разбито на р. Уле. Есть версия, что это послужило толчком к началу казней тех, кого Грозный счёл виновниками поражения: были казнены двоюродные братья — князья Оболенские, Михайло Петрович Репнин и Юрий Иванович Кашин. Считается, что Кашин был казнён за отказ плясать на пиру в скоморошьей маске, а Дмитрий Фёдорович Оболенский-Овчина — за то, что попрекнул Фёдора Басманова его гомосексуальной связью с царём^{[6] [8][9][57][58][59]}, за ссору с Басмановым был казнён и известный воевода Никита Васильевич Шереметев^[45].

Аллегория тиранического правления Ивана Грозного

В начале декабря 1564, согласно исследованиям Шокарева^[60], была предпринята попытка вооружённого мятежа против царя, в которой принимали участие западные силы: «Многие знатные вельможи собрали в Литве и в Польше немалую партию и хотели с оружием идти против царя своего»^[61].

Учреждение опричнины

В 1565 году Грозный объявил о введении в стране Опричнины. Страна делилась на две части: «Государеву светлость Опричнину» и земство. В Опричнину попали, в основном, северо-восточные русские земли, где было мало бояр-вотчинников. Центром Опричнины стала Александровская слобода — новая резиденция Ивана Грозного, откуда 3 января 1565 года гонцом Константином Поливановым была доставлена грамота духовенству, боярской Думе и народу об отречении царя от престола^[62]. Хотя Веселовский считает, что Грозный не заявлял о своем отказе от власти^[63], но перспектива ухода государя и наступления «безгосударного времени», когда вельможи могут снова заставить городских торговцев и ремесленников всё делать для них даром, не могла не взволновать московских горожан^[64].

Указ о введении Опричнины был утверждён высшими органами духовной и светской власти — Освященным собором и Боярской Думой^[65]. Также есть мнение, что этот указ подтвердил своим решением Земский собор. Однако, по другим данным, члены Собора 1566 г. резко протестовали против опричнины, подав челобитную об отмене опричнины за 300 подписей; все челобитники были немедленно посажены в тюрьму, но быстро выпущены (как полагает Р. Г. Скрынников, благодаря вмешательству митрополита Филиппа); 50 подвергли торговой казни, нескольким урезали языки, трёх обезглавили^[71].

Началом образования опричного войска можно считать тот же 1565 год, когда был сформирован отряд в 1000 человек, отобранных из «опричных» уездов. Каждый опричник приносил клятву на верность царю и обязывался не общаться с земскими. В дальнейшем число «опричников» достигло 6000 человек. В Опричное войско включались также и отряды стрельцов с опричных территорий. С этого времени служилые люди стали делиться на две категории: дети боярские, из земщины, и дети боярские, «дворовые и городовые», то есть получавшие государево жалование непосредственно с «царского двора». Следовательно, Опричным войском надо считать не только Государев полк, но и служилых людей, набранных с опричных территорий и служивших под начальством опричных («дворовых») воевод и голов.

Шлихтинг, Таубе и Крузе упоминают 500—800 человек «особой опричнины». Эти люди в случае необходимости служили в роли доверенных царских порученцев, осуществлявшие охранные, разведывательные, следственные и карательные функции. Остальные 1200 опричников разделены на четыре приказа, а именно: Постельный, ведающий обслуживанием помещений дворца и предметами обихода царской семьи; Бронный — оружейный; Конюшенный, в ведении которого находилось огромное конское хозяйство дворца и царской гвардии; и Сытный — продовольственный.^[72]

Летописец, по мнению Фроянова,^[73] возлагает вину за беды, обрушившиеся на государство, на саму «Русскую землю, погрязшую в грехах, междоусобной брани и изменах»: «И потом, по грехом Руския всея земли, восташа мятеж велик и ненависть во всех людях, и междоусобная брань и беда велика, и государя на гнев подвигли, и за великую измену царь учиниша опричнину».^[74]

Будучи опричным «игуменом», царь исполнял ряд монашеских обязанностей. Так, в полночь все вставали на полунощницу, в четыре утра — к заутрене, в восемь начиналась обедня. Царь показывал пример благочестия: сам звонил к заутрене, пел на клиросе, усердно молился, а во время общей трапезы читал вслух Священное Писание. В целом, богослужение занимало около 9 часов в день^[75].

При этом есть свидетельства, что приказы о казнях и пытках отдавались нередко в церкви. Историк Г. П. Федотов считает, что «не отрицая покаянных настроений царя, нельзя не видеть, что он умел в налаженных бытовых формах совмещать зверство с церковной набожностью, оскверняя самую идею православного царства»^{[источник не указан 33 дня]}.

С помощью опричников, которые были освобождены от судебной ответственности, Иоанн IV насильственно конфисковывал боярские и княжеские вотчины, передавая их дворянам-опричникам. Самим боярам и князьям предоставлялись поместья в других областях страны, например, в Поволжье.^[62]

К посвящению в сан митрополита Филиппа, произошедшему 25 июля 1566 года, им была подготовлена и подписана грамота, согласно которой Филипп обещал «в опричнину и царский обиход не вступаться и, по поставлении, из-за опричнины… митрополии не оставлять».^[76]

Введение опричнины ознаменовалось массовыми репрессиями: казнями, конфискациями, опалами. В 1566 г. часть опальных была возвращена, однако после Собора 1566 г. и требований об отмене опричнины террор возобновился. Напротив Кремля на Неглинной (на месте нынешней РГБ) был построен каменный Опричный двор, куда переселился из Кремля царь.

Митрополит Филипп отказывается благословить Ивана Грозного

В начале сентября 1567 года Грозный вызвал к себе английского посланника Дженкинсона и через него передал королеве Елизавете I просьбу о предоставлении убежища в Англии. Это было связано с известием о заговоре в земщине, поставившем целью свергнуть его с престола в пользу Владимира Андреевича. Основой послужил донос самого Владимира Андреевича; Р. Г. Скрынников признает принципиально неразрешимым вопрос, действительно ли возмущенная опричниной «земщина» составила заговор, или все сводилось лишь к неосторожным разговорам оппозиционного толка. По этому делу последовал ряд казней, также в Коломну был сослан конюший боярин Иван Фёдоров-Челяднин, крайне популярный в народе своей неподкупностью и судейской добросовестностью (незадолго перед тем он доказал свою верность царю, выдав подосланного к нему польского агента с грамотами от короля).

С этими событиями связано публичное выступление митрополита Филиппа против царя: 22 марта 1568 г. в Успенском соборе он отказался благословить царя и потребовал отменить опричнину. В ответ опричники насмерть забили железными палками слуг митрополита, затем против митрополита был возбужден процесс в церковном суде. Филипп был извергнут из сана и сослан в Тверской Отрочь монастырь.

Летом того же года Челяднин-Фёдоров был обвинен в том, что якобы с помощью своих слуг собирался свергнуть царя. Фёдоров и 30 человек, признанные его сообщниками, были казнены. В царском Синодике опальным по этому поводу записано: Отделано <то есть убито — жаргонный термин опричников>: Ивана Петровича Федорова; на Москве отделаны Михаил Колычев да три сына его; по городам — князя Андрея Катырева, князя Федора Троекурова, Михаила Лыкова с племянником". Их поместья были разгромлены, все слуги перебиты: «Отделано 369 человек и всего отделано июля по 6-е число (1568)». По мнению Р. Г. Скрынникова, «Репрессии носили в целом беспорядочный характер. Хватали без разбора друзей и знакомых Челяднина, уцелевших сторонников Адашева, родню находившихся в эмиграции дворян и т. д. Побивали всех, кто осмеливался протестовать против опричнины». В подавляющем большинстве они были казнены даже без видимости суда, по доносам и оговорам под пыткой. Федорову царь собственноручно нанес удар ножом, после чего опричники его изрезали своими ножами^{[8][9] [59][71]}.

В 1569 году царь покончил со своим двоюродным братом: он был обвинен в намерении отравить царя и казнен вместе со слугами, его мать Ефросиния Старицкая утоплена с 12 монахинями в реке Шексне.

Поход на Новгород и «розыск» о новгородской измене

Основная статья: Поход опричного войска на Новгород

В декабре 1569 г., подозревая новгородскую знать в соучастии в «заговоре» недавно убитого по его приказу князя Владимира Андреевича Старицкого и одновременно в намерении передаться польскому королю, Иван в сопровождении большого войска опричников выступил в поход против Новгорода.

Двинувшись на Новгород осенью 1569 года, опричники устроили массовые убийства и грабежи в Твери, Клину, Торжке и других встречных городах. В Тверском Отрочем монастыре в декабре 1569 Малюта Скуратов лично задушил^[77] митрополита Филиппа, отказавшегося благословить поход на Новгород.^[9] В Новгороде было казнено с применением различных пыток множество горожан, включая женщин и детей.

После похода начался «розыск» о новгородской измене, проводившийся на протяжении 1570 года, причём к делу были привлечены и многие видные опричники. От этого дела сохранилось только описание в Переписной книге Посольского приказа: «столп, а в нём статейный список из сыскного из изменного дела 1570 году на Новгородского Епископа Пимена и на новгородских дьяков и на подьячих, как они с (московскими) бояры… хотели Новгород и Псков отдати Литовскому королю. … а царя Ивана Васильевича… хотели злым умышлением извести и на государство посадити князя Володимера Ондреевича… в том деле с пыток многие про ту измену на новгородцкого архиепископа Пимена и на его советников и на себя говорили, и в том деле многие кажнены смертью, розными казнми, и иные разосланы по тюрмам… Да туто ж список, ково казнити смертью, и какою казнью, и ково отпустити… ».^[78]

В 1571 году на Русь вторгся крымский хан Девлет-Гирей. Согласно В. Б. Кобрину, разложившаяся опричнина при этом продемонстрировала полную небоеспособность: привыкшие к грабежам мирного населения опричники просто не явились на войну^[79], так что их набралось только на один полк (против пяти земских полков). Москва была сожжена. В результате, во время нового нашествия 1572 году опричное войско было уже объединено с земским; в том же году царь вообще отменил опричнину и запретил само её название, хотя фактически под именем «государева двора» опричнина просуществовала до его смерти.^[45]

Культурная деятельность

«Бога нам поведаеши, святый Ангеле, и душу мою окаянную ис тела изимаеши, и плоть разтлиши и гробу предаеши, молим Ти ся, святый Ангеле, изми душу мою от сети ловящих, тя величаем».

Иван IV, «Канон Ангелу Грозному»

Иван IV вошёл в историю не только как завоеватель. Он был одним из самых образованных людей своего времени^[192], обладал феноменальной памятью,^[193] богословской эрудицией. Он автор многочисленных посланий (в том числе к Курбскому, Елизавете I, Стефану Баторию, Юхану III, Василию Грязному, Яну Ходкевичу, Яну Роките, князю Полубенскому, в Кирилло-Белозерский монастырь), стихир на Сретение Владимирской иконы Божией Матери, канона Архангелу Михаилу (под псевдонимом Парфений Уродивый).^[194] Иван IV был хорошим оратором^[192].

По распоряжению царя создан уникальный памятник литературы — Лицевой летописный свод.

Царь способствовал организации книгопечатания в Москве и строительству храма Василия Блаженного на Красной площади. По свидетельству современников Иван IV был «муж чюдного разсуждения, в науке книжного поучения доволен и многоречив зело».^[195] Он любил ездить по монастырям ^[196], интересовался описанием жизни великих царей прошлого. Предполагается, что Иван унаследовал от бабки Софьи Палеолог ценнейшую библиотеку морейских деспотов, в которую входили древние греческие рукописи^[197]; что он с ней сделал, неизвестно: по одним версиям, библиотека Ивана Грозного погибла в одном из московских пожаров, по другим — была спрятана царем. В XX веке предпринимавшиеся отдельными энтузиастами поиски якобы скрытой в подземельях Москвы библиотеки Ивана Грозного стали сюжетом, постоянно привлекающим к себе внимание журналистов.

Хан на московском престоле

Симеон Бекбулатович

В 1575 году по желанию Иоанна Грозного крещёный татарин и хан касимовский Симеон Бекбулатович венчан был на царство^[198], как Царь «великий князь всея Руси», а сам Иоанн Грозный назвался Иваном Московским, уехал из Кремля и стал жить на Петровке.^[199] Через 11 месяцев Симеон, сохранив титул великого князя, отправился в Тверь, где ему был дан удел, а Иван Васильевич снова стал именоваться Великим Князем всея Руси.

В 1576 году Штаден предлагал императору Рудольфу: «Ваше римско-кесарское величество должны назначить одного из братьев Вашего величества в качестве государя, который взял бы эту страну и управлял бы ею… Монастыри и церкви должны быть закрыты, города и деревни должны стать добычей воинских людей»^[200]

В это же время при прямой поддержке ногайских мурз князя Уруса вспыхнуло волнение волжских черемисов: конница численностью до 25 000 человек, нападая со стороны Астрахани, опустошала белевские, коломенские и алатырские земли.^[201] В условиях недостаточных для подавления мятежа количества трёх царских полков прорыв Крымской орды мог привести к очень опасным для России последствиям. Очевидно, желая избежать такой опасности, русское правительство и приняло решение перебросить войска, временно отказавшись от наступления на Швецию.^[202][203]

15 января 1580 в Москве был созван церковный собор. Обращаясь к высшим иерархам, царь прямо говорил, сколь тяжело его положение: «бесчисленные враги восстали на русскую державу», потому он и просит помощи у Церкви.^[204][205]

В 1580 г. царь разгромил немецкую слободу. Француз Жак Маржерет, много лет проживший в России, пишет: «Ливонцы, которые были взяты в плен и выведены в Москву, исповедующие лютеранскую веру, получив два храма внутри города Москвы, отправляли там публично службу; но в конце-концов, из-за их гордости и тщеславия сказанные храмы… были разрушены и все их дома были разорены. И, хотя зимой они были изгнаны нагими, и чем мать родила, они не могли винить в этом никого кроме себя, ибо… они вели себя столь высокомерно, их манеры были столь надменны, а их одежды — столь роскошны, что их всех можно было принять за принцев и принцесс… Основной барыш им давало право продавать водку, мёд и иные напитки, на чём они наживают не 10 %, а сотню, что покажется невероятным, однако же это правда».^[206]

В 1581 г. иезуит А. Поссевин направился в Россию, выступая как посредник между Иваном и Польшей, и в то же время надеясь склонить Русскую Церковь на унию с католической. Его неудачу предсказал польский гетман Замольский: «Он готов присягнуть, что великий князь к нему расположен и в угоду ему примет латинскую веру, а я уверен, что эти переговоры кончатся тем, что князь ударит его костылем и прогонит».^[207] М. В. Толстой пишет в «Истории Русской Церкви»: «Но надежды папы и старания Поссевина не увенчались успехом. Иоанн оказал всю природную гибкость ума своего, ловкость и благоразумие, которым и сам иезуит должен был отдать справедливость, отринул домогательства о позволении строить на Руси латинские церкви, отклонил споры о вере и соединении Церквей на основании правил Флорентийского собора и не увлекся мечтательным обещанием приобретения всей империи Византийской, утраченной греками будто бы за отступление от Рима». Сам посол отмечает, что «русский Государь упорно уклонялся, уходил от разговора на эту тему».^[208] Таким образом, папский престол не получал никаких привилегий; возможность вступления Москвы в лоно католической церкви оставалась столь же туманной, как и раньше, а между тем посол папы должен был приступить к своей посреднической роли.^[209]

Завоевание Сибири Ермаком Тимофеевичем и его казаками в 1583 году и взятие им столицы Сибири — Искера — положили начало обращения тамошних инородцев в Православие: войска Ермака сопровождали два священника и иеромонах.^[107]

Смерть

«И тако бысть на государьстве лет 49, а всего поживе 54 лета. Престався в лето 7092 марта в 18 день».

Минея Служебная. Палея.[210]

Исследование останков Ивана Грозного показало, что в последние шесть лет жизни у него развились остеофиты (солевые отложения на позвоночнике) причём до такой степени, что он уже не мог ходить — его носили на носилках. Обследовавший останки М. М. Герасимов отмечал, что не видел таких мощных отложений и у самых глубоких стариков. Вынужденная неподвижность, соединившись с общим нездоровым образом жизни, нервными потрясениями и пр., привела к тому, что в свои 50 с небольшим лет царь выглядел уже дряхлым стариком^[211].

В августе 1582 года А. Поссевин в отчете Венецианской синьории заявил, что «московскому государю жить недолго».^[212] В феврале и начале марта 1584 года царь ещё занимается государственными делами. К 10 марта относится первое упоминание о болезни (когда был остановлен на пути к Москве литовский посол «в связи с государевым недугом»). 16 марта наступило ухудшение, царь впал в беспамятство, однако, 17 и 18 марта почувствовал облегчение от горячих ванн. Но после полудня 18 марта царь умер.^[213] Тело государя распухло и дурно пахло «из-за разложения крови»^[212]

Вифлиофика сохранила предсмертное поручение царя Борису Годунову: «Егда же Великий Государь последняго напутия сподобися, пречистаго тела и крови Господа, тогда во свидетельство представляя духовника своего Архимандрита Феодосия, слез очи свои наполнив, глаголя Борису Феодоровичу: тебе приказываю душу свою и сына своего Феодора Ивановича и дщерь свою Ирину…».^[214] Также перед смертью, согласно летописям,^[215] царь завещал младшему сыну Дмитрию Углич со всеми уездами.

Достоверно выяснить, была ли смерть царя вызвана естественными причинами или была насильственной, затруднительно.^[216]

Существовали упорные слухи о насильственной смерти Грозного. Летописец XVII века сообщал, что «царю дали отраву ближние люди». По свидетельству дьяка Ивана Тимофеева Борис Годунов и Богдан Бельский «преждевременно прекратили жизнь царя». Коронный гетман Жолкевский также обвинял Годунова: «Он лишил жизни царя Ивана, подкупив врача, который лечил Ивана, ибо дело было таково, что если бы он его не предупредил (не опередил), то и сам был бы казнен с многими другими знатными вельможами».^[217] Голландец Исаак Масса писал, что Бельский положил яд в царское лекарство.^[218][219] Горсей также писал о тайных замыслах Годуновых против царя^[220] и выдвинул версию удушения царя,^[221] с которой согласен В. И. Корецкий: «По-видимому, царю дали сначала яд, а затем для верности, в суматохе, поднявшейся после того, как он внезапно упал, еще и придушили».^[222] Историк Валишевский писал: «Богдан Бельский (со) своими советники извел царя Ивана Васильевича, а ныне хочет бояр побити и хочет подыскать под царем Федором Ивановичем царства Московского своему советнику (Годунову)».^[223].

Версия об отравлении Грозного проверялась при вскрытии царских гробниц в 1963 году: исследования показали нормальное содержание в останках мышьяка и повышенное содержание ртути, которая, однако, присутствовала во многих лекарственных препаратах XVI века и которой лечили сифилис, которым предположительно был болен царь. Версия убийства была сочтена не подтвержденной, но и не опровергнутой^[224][225]

Характер царя по отзывам современников

Изображение Ивана IV из западного источника

Иван рос в обстановке дворцовых переворотов, борьбы за власть враждующих между собой боярских родов Шуйских и Бельских. Поэтому сложилось мнение, что убийства, интриги и насилия, окружавшие его, способствовали развитию в нём подозрительности, мстительности и жестокости. С. Соловьёв анализируя влияние нравов эпохи на характер Ивана IV отмечает, что он «не сознал нравственных, духовных средств для установления правды и наряда или, что еще хуже, сознавши, забыл о них; вместо целения он усилил болезнь, приучил еще более к пыткам, кострам и плахам».^[226]

Однако, в эпоху Избранной Рады царя характеризовали восторженно. Один из современников пишет о 30-летнем Грозном: «Обычай Иоаннов есть соблюдать себя чистым пред Богом. И в храме, и в молитве уединенной, и в совете боярском, и среди народа у него одно чувство: „Да властвую, как Всевышний указал властвовать своим истинным Помазанникам!“ Суд нелицеприятный, безопасность каждого и общая, целость порученных ему государств, торжество веры, свобода христиан есть всегдашняя дума его. Обремененный делами, он не знает иных утех, кроме совести мирной, кроме удовольствия исполнять свою обязанность; не хочет обыкновенных прохлад царских… Ласковый к вельможам и народу — любя, награждая всех по достоинству — щедростию искореняя бедность, а зло — примером добра, сей Богом урождённый Царь желает в день Страшного суда услышать глас милости: „Ты еси Царь правды!“»^[227]

«Он так склонен к гневу, что находясь в нём, испускает пену, словно конь, и приходит как бы в безумие; в таком состоянии он бесится также и на встречных. — Пишет посол Даниил Принц из Бухова. — Жестокость, которую он часто совершает на своих, имеет ли начало в природе его, или в низости (malitia) подданных, я не могу сказать. <…> Когда он за столом, то по его правую руку садится старший сын. Сам он грубых нравов; ибо он опирается локтями на стол, и так как не употребляет никаких тарелок, то ест пищу, взяв её руками, а иногда недоеденное кладет опять назад в чашку (in patinam). Прежде чем пить или есть что-нибудь из предложенного, он обыкновенно знаменует себя большим крестом и взирает на повешенные образа Девы Марии и Святого Николая.»^[228]

Князь Катырев-Ростовский дает Грозному следующую знаменитую характеристику:

Царь Иван образом нелепым, очи имея серы, нос протягновен и покляп <длинный и загнутый>; возрастом <ростом> велик бяше, сухо тело имея, плещи имея высоки, груди широкы, мышцы толсты, муж чюдного разсуждения, в науке книжного поучения доволен и многоречив зело, ко ополчению дерзостен и за свое отечество стоятелен. На рабы своя, от бога данныя ему, жестокосерд вельми, и на пролитие крови на убиение дерзостен и неумолим; множество народу от мала и до велика при царстве своем погуби, и многие грады своя поплени, и многие святительские чины заточи и смертию немилостивою погуби, и иная многая содея над рабы своими, жен и девиц блудом оскверни. Той же царь Иван многая благая сотвори, воинство велми любяща и требующая ими от сокровища своего неоскудно подаваше. Таков бо бе царь Иван.

— Н. В. Водовозов. История древнерусской литературы^[229]

Историк Соловьёв считает, что рассматривать личность и характер царя необходимо в контексте его окружения в молодости:

Не произнесет историк слово оправдания такому человеку; он может произнести только слово сожаления, если, вглядываясь внимательно в страшный образ, под мрачными чертами мучителя подмечает скорбные черты жертвы; ибо и здесь, как везде, историк обязан указать на связь явлений: своекорыстием, презрением общего блага, презрением жизни и чести ближнего сеяли Шуйские с товарищами — вырос Грозный.^[230]

— С.М. Соловьёв. История России с древнейших времен.

Внешность

Восковая фигура Ивана Грозного, выполненная Санкт-Петербургским музеем восковых фигур

Реконструкция внешнего вида Ивана IV по черепу, выполненная профессором М. Герасимовым

Свидетельства современников о внешности Ивана Грозного весьма скудны^[231]. Все имеющиеся его портреты, по мнению К. Валишевского, имеют сомнительную подлинность. По отзывам современников, он был сухощав, имел высокий рост и хорошее телосложение. Глаза Ивана были голубые с проницательным взглядом, хотя во второй половине его царствования отмечают уже мрачное и угрюмое лицо. Царь брил голову, носил большие усы и густую рыжеватую бороду, которая сильно поседела к концу его царствования.^[232]

Венецианский посол Марко Фоскарино пишет о внешности 27-летнего Ивана Васильевича: «красив собою»^[233].

Германский посол Даниил Принц, дважды бывавший в Москве у Ивана Грозного, описывал 46-летнего царя: «Он очень высокого роста. Тело имеет полное силы и довольно толстое, большие глаза, которые у него постоянно бегают и все наблюдают самым тщательным образом. Борода у него рыжая (rufa), с небольшим оттенком черноты, довольно длинная и густая, но волосы на голове, как большая часть русских, бреет бритвой.»^[228]

В 1963 году в Архангельском соборе Московского Кремля была вскрыта гробница Ивана Грозного. Царь был похоронен в облачении схимонаха. По останкам установлено, что рост Ивана Грозного был около 179—180 сантиметров. В последние годы жизни его вес составлял 85—90 кг^[231]. Советский учёный М. М. Герасимов использовал разработанную им методику для восстановления внешности Ивана Грозного по сохранившемуся черепу и скелету. По результатам исследования можно сказать, что «к 54 годам царь был уже стариком, лицо его было покрыто глубокими морщинами, под глазами — огромные мешки. Ясно выраженная асимметрия (левый глаз, ключица и лопатка были значительно больше правых), тяжелый нос потомка Палеологов, брезгливо-чувственный рот придавали ему малопривлекательный вид.»

Семья и личная жизнь

Царь Иван Грозный любуется на Василису Мелентьевну. (Г. С. Седов, 1875 г.)

Василиса Мелентьевна

Иван Грозный и сын его Иван 16 ноября 1581 года (И.Репин, 1885 г.)

13 декабря 1546 года 16-летний Иван посоветовался с митрополитом Макарием о своём желании жениться. Сразу после состоявшегося в январе венчания на царство знатные сановники, окольничие и дьяки начали объезжать страну, подыскивая царю невесту. Был устроен смотр невест. Выбор царя пал на Анастасию, дочь вдовы Захарьиной. При этом Карамзин говорит, что царь руководствовался не знатностью рода, а личными достоинствами Анастасии. Венчание состоялось 13 февраля 1547 года в храме Богоматери.

Брак царя длился 13 лет, вплоть до внезапной смерти Анастасии летом 1560 года. Смерть жены сильно повлияла на 30-летнего царя, после этого события историки отмечают перелом в характере его правления.^[235][236]

Через год после смерти жены ^[237] царь вступил во второй брак, сочетавшись с Марией, происходившей из рода кабардинских князей.

Количество жен Ивана Грозного точно не установлено, у историков^[238] упоминаются имена семи женщин, считавшихся жёнами Ивана IV. Из них только первые четыре являются «венчанными», то есть законными с точки зрения церковного права (для четвёртого брака, запрещаемого канонами, Иваном было получено соборное решение о его допустимости). При этом согласно 50-му правилу Василия Великого даже третий брак является уже нарушением канонов: «на троебрачие нет закона; посему третий брак не составляется по закону. На таковые дела взираем как на нечистоты в Церкви, но всенародному осуждению оных не подвергаем, как лучшие нежели распутное любодеяние».^[239] Обоснованием необходимости четвёртого брака явилась скоропостижная смерть третьей супруги царя. Иван IV клялся духовенству, что она не успела стать ему женой. 3-я и 4-я жены царя также были выбраны по результатам смотра невест.

Возможным объяснением многочисленности браков, не свойственной для того времени, является предположение К. Валишевского, что Иоанн был большим любителем женщин, но он в то же время был и большим педантом в соблюдении религиозных обрядов и стремился обладать женщиной только как законный муж.^[240]

Кроме того, страна нуждалась в адекватном наследнике.

С другой стороны, по словам Джона Горсея, знавшего его лично, «он сам хвастал тем, что растлил тысячу дев и тем, что тысячи его детей были лишены им жизни» По мнению В. Б. Кобрина, это высказывание, хотя и содержит явное преувеличение, ярко характеризует развратность царя ^[45] Сам Грозный в духовной грамоте признавал за собой и „блуд“ просто, и „чрезъестественные блужения“ в частности^[241]:

Понеже от Адама и до сего дни всех преминух в беззакониях согрешивших, сего ради всеми ненавидим есмь, Каиново убийство прешед, Ламеху уподобихся, первому убийце, Исаву последовах скверным невоздержанием, Рувиму уподобихся, осквернившему отче ложе, несытства и иным многим яростию и гневом невоздержания. И понеже быти уму зря бога и царя страстем, аз разумом растленен бых, и скотен умом и проразумеванием, понеже убо самую главу оскверних желанием и мыслию неподобных дел, уста разсуждением убийства, и блуда, и всякаго злаго делания, язык срамословия, и сквернословия, и гнева, и ярости, и невоздержания всякаго неподобнаго дела, выя и перси гордости и чаяния высокоглаголиваго разума, руце осязания неподобных, и грабления несытно, и продерзания, и убийства внутрення, ея же помыслы всякими скверными и неподобными оскверних, объядении и пиянствы, чресла чрезъестественная блужения, и неподобнаго воздержания и опоясания на всяко дело зло, нозе течением быстрейших ко всякому делу злу, и сквернодеяниа, и убивства, и граблением несытнаго богатства, и иных неподобных глумлений.(Духовная грамота Ивана Грозного, июнь-август 1572)

Очерёдность	Имя	Годы жизни	Дата свадьбы	Дети
1	Анастасия Романовна, умерла при жизни мужа	1530/1532-1560	1547	Анна (скончалась в 11 месячном возрасте), Мария, Евдокия, Дмитрий (погиб во младенчестве), Иван и Фёдор
2	Мария Темрюковна (Кученей)	ум. 1569	1561	Сын Василий (р. 2 /ст. ст./ марта — † 6 /ст. ст./ мая 1563 года. Похоронен в царской усыпальнице Архангельского собора [242].
3	Марфа Собакина (умерла (отравлена) через две недели после свадьбы)	ум. 1571	1571	нет
4	Анна Колтовская (насильно пострижена в монахини под именем Дарья)	(ум. 1626)	1572	нет
5	Мария Долгорукая (умерла по неизвестным причинам, по некоторым источникам убита (утоплена) после первой брачной ночи Иваном)	ум. 1573	1573	нет
6	Анна Васильчикова (насильно пострижена в монахини, умерла насильственной смертью)	(ум. 1579)	1575	нет
7	Василиса Мелентьевна (упоминаемая в источниках как „женище“; насильно пострижена в монахини в 1577 году, по легендарным источникам — убита Иваном)	ум. 1580	1575	нет
8	Мария Нагая	ум. 1612	1580	Дмитрий Иванович (погиб в 1591 в Угличе)

Царевич Димитрий Иоаннович. Копия из „Титулярника“ XVII века

Захоронения четырёх, законных для церкви, жён Ивана Грозного находились до 1929 года в Вознесенском монастыре, традиционном месте погребения великих княгинь и русских цариц: „Рядом с матерью Грозного четыре его супруги“.^[243]

Фёдор I Иоаннович, парсуна

Дети

Сыновья

• Дмитрий Иванович (1552—1553), наследник отца во время смертельной болезни в 1553; в том же году младенца случайно выронила кормилица во время погрузки на корабль, он упал в реку и утонул.

• Иван Иванович (1554—1581), по одной из версий, погибший во время ссоры с отцом, по другой версии^[244], умер в результате болезни 19 ноября.^[245][246] Женат трижды, потомства не оставил.

• Фёдор I Иоаннович, детей мужского пола нет. По рождению сына Иван Грозный повелел построить церковь в Феодоровском монастыре города Переславль-Залесский. Этот храм в честь Феодора Стратилата стал главным собором монастыря и сохранился до настоящего времени.

• царевич Дмитрий, погиб в детстве

Итоги деятельности Ивана Грозного глазами современников и историков

Спор о результатах правления царя Ивана Васильевича идёт уже пять веков. Начался он ещё при жизни Грозного^[247]. Следует отметить, что в советское время господствующие в официальной историографии представления о правлении Ивана Грозного находились в прямой зависимости от текущей „генеральной линии партии

Современники

Оценивая итоги деятельности царя по созданию русской артиллерии, Дж. Флетчер в 1588 году писал:

Полагают, что ни один из христианских государей не имеет такой хорошей артиллерии и такого запаса снарядов, как русский царь, чему отчасти может служить подтверждением Оружейная палата в Москве, где стоят в огромном количестве всякого рода пушки, все литые из меди и весьма красивые^[249].

Иван Грозный показывает свои сокровища английскому послу Горсею

Тот же Дж. Флетчер указывал на усиление бесправности простолюдинов, что негативно сказывалось на их мотивации к труду:

Я нередко видел, как они, разложа товар свой (как то: меха и т. п.), все оглядывались и смотрели на двери, как люди, которые боятся, чтоб их не настиг и не захватил какой-нибудь неприятель. Когда я спросил их, для чего они это делали, то узнал, что они сомневались, не было ли в числе посетителей кого-нибудь из царских дворян или какого сына боярского, и чтоб они не пришли со своими сообщниками и не взяли у них насильно весь товар.

Вот почему народ (хотя вообще способный переносить всякие труды) предается лени и пьянству, не заботясь ни о чём более, кроме дневного пропитания. От того же происходит, что произведения, свойственные России (как было сказано выше, как то: воск, сало, кожи, лен, конопля и проч.), добываются и вывозятся за границу в количестве, гораздо меньшем против прежнего, ибо народ, будучи стеснен и лишаем всего, что приобретает, теряет всякую охоту к работе.

^[250]

Оценивая итоги деятельности царя по укреплению самодержавия и искоренению ересей, немец-опричник Штаден писал:

Хотя всемогущий Бог и наказал Русскую землю так тяжело и жестоко, что никто и описать не сумеет, все же нынешний великий князь достиг того, что по всей Русской земле, по всей его державе — одна вера, один вес, одна мера! Только он один правит! Все, что ни прикажет он, — все исполняется и все, что запретит, — действительно остается под запретом. Никто ему не перечит: ни духовные, ни миряне^[251].

Историография XIX в.

Карамзин описывает Грозного как великого и мудрого государя в первую половину царствования, беспощадного тирана во вторую:

Между иными тяжкими опытами Судьбы, сверх бедствий Удельной системы, сверх ига Монголов, Россия должна была испытать и грозу самодержца-мучителя: устояла с любовию к самодержавию, ибо верила, что Бог посылает и язву и землетрясение и тиранов; не преломила железного скиптра в руках Иоанновых и двадцать четыре года сносила губителя, вооружаясь единственно молитвою и терпением (…) В смирении великодушном страдальцы умирали на лобном месте, как Греки в Термопилах за отечество, за Веру и Верность, не имея и мысли о бунте. Напрасно некоторые чужеземные историки, извиняя жестокость Иоаннову, писали о заговорах, будто бы уничтоженных ею: сии заговоры существовали единственно в смутном уме Царя, по всем свидетельствам наших летописей и бумаг государственных. Духовенство, Бояре, граждане знаменитые не вызвали бы зверя из вертепа Слободы Александровской, если бы замышляли измену, взводимую на них столь же нелепо, как и чародейство. Нет, тигр упивался кровию агнцев — и жертвы, издыхая в невинности, последним взором на бедственную землю требовали справедливости, умилительного воспоминания от современников и потомства![1].

С точки зрения Н. И. Костомарова, почти все достижения за время царствования Ивана Грозного приходятся на начальный период его правления, когда молодой царь ещё не был самостоятельной фигурой и находился под плотной опекой деятелей Избранной Рады^[43]. Последующий же период правления Ивана ознаменовался многочисленными внешне- и внутриполитическими провалами. Н. И. Костомаров также обращает внимание читателя на содержание «Духовного завещания», составленного Иваном Грозным около 1572 года, по которому страну предполагалось поделить между сыновьями царя на полунезависимые уделы. Историк утверждает, что этот путь привел бы к фактическому коллапсу единого государства по хорошо известной на Руси схеме^[43].

С. М. Соловьёв видел главную закономерность деятельности Грозного в переходе от «родовых» отношений к «государственным».

В. О. Ключевский считал внутреннюю политику Ивана бесцельной: «Вопрос о государственном порядке превратился для него в вопрос о личной безопасности, и он, как не в меру испугавшийся человек, начал бить направо и налево, не разбирая друзей и врагов»; опричнина, с его точки зрения, подготовила «действительную крамолу» — Смутное время.

Историография XX в.

С. Ф. Платонов видел в деятельности Ивана Грозного укрепление русской государственности, однако осуждал его за то, что «сложное политическое дело было ещё более усложнено ненужными пытками и грубым развратом», что реформы «приняли характер общего террора»^[252].

Р. Ю. Виппер рассматривал в начале 1920-х годов Ивана Грозного как гениального организатора и творца крупнейшей державы^[253], в частности, он писал о нём: «Ивану Грозному, современнику Елизаветы Английской, Филиппа II Испанского и Вильгельма Оранского, вождя Нидерландской революции, приходится решать военные, административные и международные задачи, похожие на цели создателей новоевропейских держав, но в гораздо более трудной обстановке. Талантами дипломата и организатора он, может быть, всех их превосходит»^[254]. Жёсткие меры во внутренней политике Виппер оправдывал серьёзностью международного положения, в котором находилась Россия: «В разделении царствования Ивана Грозного на две разные эпохи заключена была вместе с тем оценка личности и деятельности Ивана Грозного: оно служило главной основой для умаления его исторической роли, для занесения его в число величайших тиранов. К сожалению, при анализе этого вопроса большинство историков сосредотачивало свое внимание на переменах во внутренней жизни Московского государства и мало считалось с международной обстановкой, в которой (оно) находилось в течение… царствования Ивана IV. Суровые критики как бы забыли, что вся вторая половина царствования Ивана Грозного проходила под знаком непрерывной войны, и притом войны наиболее тяжелой, какую когда-либо вело Великорусское государство»^[255].

В то время взгляды Виппера были отвергнуты советской наукой (в 1920-1930-е годы видевшей в Грозном угнетателя народа, подготовившего крепостное право), однако впоследствии были поддержаны в период, когда личность и деятельность Ивана Грозного получила официальное одобрение со стороны Сталина^[253]. В этот период террор Грозного оправдывался тем, что опричнина «окончательно и навсегда сломила боярство, сделала невозможной реставрацию порядков феодальной раздробленности и закрепила основы государственного строя русского национального государства»^[256]; такой подход продолжал концепцию Соловьёва-Платонова, но дополнялся идеализацией образа Ивана.

В 1940-1950-е годы Иваном Грозным много занимался академик С. Б. Веселовский, не имевший возможности из-за господствовавшей в то время позиции опубликовать основные труды при жизни; он отказался от идеализации Ивана Грозного и опричнины и ввёл в научный оборот большое число новых материалов^[257]. Корни террора Веселовский видел в конфликте монарха с администрацией (Государевым двором в целом), а не конкретно с крупными феодалами-боярами; он полагал, что на практике Иван не изменил статус боярства и общий порядок управления страной, а ограничился уничтожением конкретных действительных и мнимых оппонентов (на то, что Иван «бил не одних бояр и даже не бояр преимущественно», указывал уже Ключевский).

Первое время концепцию «государственнической» внутренней политики Ивана поддерживал и А. А. Зимин, говоря об обоснованном терроре против феодалов, предавших национальные интересы^[258]. Впоследствии Зимин принял концепцию Веселовского об отсутствии систематической борьбы с боярством; по его мнению, опричный террор губительнее всего сказался на русском крестьянстве. Зимин признавал как преступления, так и государственные заслуги Грозного:

Для России время правления Ивана Грозного осталось одной из самых мрачных полос её истории. Разгром реформационного движения, бесчинства опричнины, «новгородский поход» — вот некоторые вехи кровавого пути Грозного. Впрочем, будем справедливы. Рядом вехи другого пути — превращение России в огромную державу, включившую земли Казанского и Астраханского ханств, Западной Сибири от Ледовитого океана до Каспийского моря, реформы управления страной, упрочение международного престижа России, расширение торговых и культурных связей со странами Европы и Азии

— Зимин А. А., Хорошкевич А. Л. Россия времен Ивана Грозного. М., 1982. С. 151.

.

В. Б. Кобрин крайне негативно оценивает результаты опричнины:

Писцовые книги, составленные в первые десятилетия после опричнины, создают впечатление, что страна испытала опустошительное вражеское нашествие. «В пусте» лежит не только больше половины, но порой до 90 процентов земли, иногда в течение многих лет. Даже в центральном Московском уезде обрабатывалось всего около 16 процентов пашни. Часты упоминания «пашни-перелога», которая уже «кустарем поросла», «лесом-рощей поросла» и даже «лесом поросла в бревно, в кол и в жердь»: строевой лес успел вырасти на бывшей пашне. Многие помещики разорились настолько, что бросили свои поместья, откуда разбежались все крестьяне, и превратились в нищих — «волочились меж двор».

^[44].

Царь Иван и церковь

Сближение с Западом при Иоанне IV не могло остаться без того, чтоб приезжавшие в Россию иностранцы не беседовали с русскими и не вносили господствовавшего тогда на западе духа религиозных умствований и прений.^[259]

Осенью 1553 года открылся собор по делу Матвея Башкина и его сообщников. Еретикам было предъявлен ряд обвинений: отрицание святой соборной апостольской церкви, отвержение поклонения иконам, отрицания силы покаяния, пренебрежительное отношение к постановления вселенских соборов и пр.^[260] Летопись сообщает: „И царь и митрополит велели его, изымав, истязати о сих; он же христиана себя исповеда, скры в собе вражию прелесть, сатанино еретичество, мняше бо безумьный от Всевидящего Ока укрытися.“^[261]

Наиболее значимы отношения царя с митрополитом Макарием и его реформами, митрополитом Филиппом, протопопом Сильвестром, а также соборы, состоявшиеся в то время, — они нашли свое отражение в деятельности Стоглавого собора.

Вопрос о канонизации

В конце XX века часть церковных и околоцерковных кругов обсуждала вопрос о канонизации Грозного. Эта идея встретила категорическое осуждение церковного священноначалия и патриарха, указавших на историческую несостоятельность реабилитации Грозного, на его преступления перед церковью (убийства святых), а также отвергших утверждения о его народном почитании.