Глава IV тактика до проса

Установление психологического контакта

Любой вид допроса — свидетеля, подозреваемого, обвиняе­мого — начинается с установления психологического контакта, то есть такого расположения к общению, которое может приве­сти к наиболее эффективным результатам. Психологический кон­такт в своеобразной форме общения, которая имеет место в су­допроизводстве, обусловливает получение доказательственной информации, способствующей установлению объективной ис­тины, высокую культуру судопроизводства, отражающего демо­кратические принципы последнего.

Психологический контакт присущ всем формам деятельнос­ти, связанной с получением вербальной информации при дозна­нии, предварительном расследовании, судебном разбирательстве.

Понятие “психологический контакт” предполагает, как это видно из его наименования, определенное воздействие на пси­хику лиц, вступающих в общение. Содержательная сторона кон­такта состоит в двухстороннем воздействии, с одной стороны, лица, которое обладает информацией и может ее предоставить либо отказаться от ее предоставления, в зависимости от ситуа­ции следственного или судебного действия, в частности допро­са. Психологическое воздействие при установлении контакта может иметь различные формы и обусловлено рядом обстоя­тельств, среди которых необходимость установления контакта, его цель, приемы воздействия, использование эмоционального состояния лиц при общении и, наконец, желание предоставлять востребуемую информацию.

В криминалистической литературе понятие психологичес­кого контакта нередко ассоциируется только с односторонним воздействием со стороны следователя или судьи, однако это не так. Несмотря на неравенство положений в позиции следова­тель — обвиняемый, судья — подсудимый, контакт всегда оста­ется двухсторонним, так как стимулирует психологическое со­стояние обоих субъектов общения, и нередко в значительно боль­шей степени зависит от лица, контакт с которым стимулируется различными приемами.

Установление психологического контакта предполагает изу­чение данных о личности допрашиваемого. Такими данными могут быть материалы уголовного дела, показания свидетелей

и обвиняемых, характеристики, полученные в результате опера­тивно-розыскной деятельности. Анализ данных позволяет со­ставить предположение о психологическом и социальном порт­рете лица, с которым предстоит общение. Это своего рода пер­вая стадия подхода к общению. Вторая стадия имеет место в процессе допроса, где следователь или судья получают непос­редственное впечатление о личности допрашиваемого в ходе допроса. Во всех случаях во время допроса следует создавать благоприятную атмосферу, располагающую допрашиваемого к общению, что предполагает стремление со стороны официаль­ного лица к устранению конфликтных ситуаций, к созданию у допрашиваемого заинтересованности в общении. Достигается та­кая атмосфера достаточно сложно, так как перед следователем предстают различные лица — молодые, умудренные жизненным опытом, искренние и лживые, коммуникабельные и неконтакт­ные, вежливые и грубые, а также лица, не желающие вступать в общение в силу различных эмоциональных либо иных состоя­ний и намерений. Все перечисленные позиции требуют от сле­дователя и других лиц, осуществляющих допрос, своего рода перевоплощения в соответствии с ситуацией допроса и поведе­нием лица, в отношении которого предпринимаются действия по установлению контакта, учета его типа темперамента, в це­лях правильного избрания темпа и тактики допроса. В этом от­ношении следователь не должен демонстрировать возникающих у него негативных чувств в отношении убийцы, насильника, грабителя, банковского афериста. Поведение должно быть ров­ным, но не бесстрастным, так как именно эмоциональное рас­положение вызывает стремление к общению и контакту.

В тех случаях, когда допрашиваемый отвергает всякие по­пытки к установлению контакта, следователь обращается к те­мам, отличным от предмета допроса, вопросам о семейном по­ложении, детях, работе, интересах допрашиваемого.

Это, как правило, снимает атмосферу напряженности, рас­полагает лицо к общению. Не нужно заострять внимание на негативных выпадах допрашиваемого, следует игнорировать их, имея в виду состояние лица в ходе допроса, как агрессивное в отдельных случаях, так и депрессивное.

При общении в ходе допроса чаще всего возникают барье­ры, препятствующие общению, среди них наиболее важные — эмоциональный и информационный барьеры. Их устранение предполагает объективность следователя и судьи, выражающу­юся как в получении информации, обвиняющей лицо, так и

оправдывающей, а также в выяснении причин преступления и их мотивов. Устранение информационного или, ка^ он имену­ется смыслового барьера достигается четким формулированием вопросов допрашиваемому, уяснением понимания последним их смысла и значения, объяснения в необходимых случаях юриди­ческих и иных специальных терминов, которые могут иметь место при общении. Надо отметить, что смысловой барьер является одним из сложных препятствий во время общения, так как доп­рашиваемый нередко находится в состоянии нервного напряже­ния, что не позволяет ему понять отдельные вопросы, а обвиняе­мому отдельные пункты обвинения и сущность тех доказательств, которыми оперирует следователь. Так, в одном из допросов об­виняемого по делу об убийстве следователь, желая изобличить его в совершении преступления, заявил, что на убитом обнару­жены микроследы (волокна) мохерового шарфа, совпадающие по своим родовым признакам с шарфом обвиняемого. Оглаше­ние заключения эксперта убедило обвиняемого в доказанности его участия в убийстве (ученые доказали), и он заявил, что “раз наука пришла к таким выводам, то она ошибаться не может”. Следователь расценил это заявление как признание обвиняе­мым своей вины, хотя впоследствии было доказано, что шарф, участвующий в биологическом, исследовании, принадлежал не обвиняемому, а другому человеку. Непонимание отдельных вы­ражений обвиняемого извратило перспективу установления ис­тины.

Установление психологического контакта, как отмечают не­которые авторы (В. Л. Васильев), является самостоятельной ста­дией допроса, самостоятельным его этапом. Это утверждение вызывает возражение, так как психологический контакт отме­чается ситуативностью и динамизмом. Ситуативность последнего состоит в том, что контакт устанавливается в зависимости от состояния общения (добровольное изложение фактов, инте­ресующих органы расследования, конфликтная ситуация, свя­занная с ложью, запирательством, выдвижением новых версий, рассчитанных на затягивание расследования) и может иметь место либо игнорируется как следователем, так и допрашиваемым. Уже по этой причине он не может быть причислен к этапу допроса, а представляет собой условие для проведения этого действия.

Динамизм контакта предполагает его пластичность, измене­ние в зависимости от позиций сторон в общении. Психологи­ческий контакт не может быть жестко установленной схемой, по которой протекает общение, он может развиваться, а также

может быть утраченным в связи с эмоциональным состоянием допрашиваемого, утратой доверия к следователю, желанием скрыть определенные обстоятельства, которые допрашиваемый полагает для себя наиболее важными, имеющими большое зна­чение. Позиция установленного и продолжающегося контакта в процессе допроса, особенно подозреваемого и обвиняемого, встречается крайне редко. Контакт подвижен, и задача следова­теля поддерживать его во время допроса, так как такое эмоцио­нальное состояние допрашиваемого позволяет верить следова­телю, а расположение к нему, как правило, влечет получение достоверных данных об обстоятельствах преступления. Страх, недоверие, представление о том, что допрашиваемого обманы­вают, мгновенно создает эмоциональный барьер, который впос­ледствии разрушить очень трудно. Поэтому при установлении психологического контакта нужно знать о его непрочности, ва­риантности, ситуационной обусловленности и избирательном воздействии на лиц с различным темпераментом и характером.

Целью установления психологического контакта является побуждение допрашиваемого к сообщению достоверной инфор­мации, даче правдивых показаний. Вместе с тем, по мнению авторов, исследующих проблемы тактики допроса, контакт вы­полняет несколько функций'. Так, Н. И. Порубов к их числу относит: эвристическую функцию, смысл которой в активации мыслительной деятельности допрашиваемого в целях ее направ­ления в необходимое русло; контролирующую функцию, состо­ящую в сопоставлении полученной на допросе информации с уже имеющимися данными; эмоциональную функцию, опреде­ляющую действие на допрашиваемого своей уверенностью в справедливости принимаемых решений; этическую функцию как умение следователя расположить к себе допрашиваемого с це­лью получения правдивых показаний.

Несомненно, что такие ролевые функции контакт выполня­ет, однако для их осуществления необходимы определенные приемы воздействия, так как установление контакта само по себе не происходит.

Общим правилом избрания приемов установления психоло­гического контакта является их научность, допустимость и пра­вомерность, то есть соответствие демократическим принципам судопроизводства, вариантность, ситуационная зависимость,

¹ См. Порубов Н.И. Научные основы допроса на предварительном следствии. - Минск, 1978. - С. 43-44.

эмоциональная направленность, отсутствие элементов скрыто­го и явного насилия. В этом плане наиболее приемлемыми бу­дут приемы, обеспечивающие своего рода эмоциональное со­звучие, то есть предрасположение к общению положительной направленности.

Перечислить все приемы воздействия с целью установления психологического контакта невозможно, так как они охватыва­ют не только словесное воздействие, но и мимическое, позволя­ющее снять напряжение ободряющей улыбкой, повышенным вниманием к излагаемым обстоятельствам, сочувствие и пони­мание тяжести положения обвиняемого или подозреваемого, уг­нетенное состояние последнего.

В криминалистической литературе высказаны различные точки зрения относительно тактических приемов установления психологического контакта.

Так, А.В. Дулов предлагает следующие приемы: 1) возбужде­ние интереса допрашиваемого к предстоящему допросу; 2) воз­буждение интереса к допрашиваемому; 3) обращение к закону, разъяснение значимости требуемой информации, ознакомление с обстоятельствами, смягчающими вину, и т.п.¹. Следует отме­тить слишком общий характер предлагаемых приемов, отсут­ствие в них необходимой конкретизации.

Более полный перечень приемов установления психологи­ческого контакта приводит Ф.В. Глазырин, относя к ним следу­ющие: 1) обращение к логическому мышлению допрашиваемо­го, заключающемуся в убеждении о неизбежности раскрытия преступления, установления тех или иных фактов; 2) возбужде­ние у допрашиваемого интереса к общению и его результатам — беседа на различные темы, сообщение об обнаруженных дока­зательствах, указание при допросах подозреваемого и обвиняе­мого на смягчающие их вину обстоятельства, как признание вины и др.; 3) возбуждение эмоционального состояния путем обраще­ния к чувствам гордости, чести, стыда, раскаяния, сожаления. Такие приемы наиболее эффективны при отказе от показаний, при допросах лиц, находящихся в состоянии депрессии, апатии и др.; 4) воздействие положительными качествами личности сле­дователя, судьи — вежливостью, справедливостью, добро­желательностью². В этом случае попытки допрашивающего уни-

' Дулов А.В. Судебная психология. — Минск: Вышэйш. шк., 1975. — С. 317— 319.

² Глазырин Ф.В. Изучение личности обвиняемого и тактика следственных дей­ствий. — Свердловск, 1973. — С. 156.

зить, оскорбить, задеть самолюбие создают смысловой и эмоци­ональный барьер, а не созвучие, которое обычно кладут в осно­ву психологического контакта.

В. Г. Лукашевич, посвятивший проблеме общения основные свои работы, к приемам установления психологического кон­такта относит следующие: 1) создание надлежащей обстановки допроса; 2) допрос наедине; 3) корректное поведение следова­теля как представителя государства, выполняющего важные об­щественные функции; 4) демонстрация доброжелательности, непредвзятого отношения к допрашиваемому, возбуждающих интерес к следователю как партнеру по общению; 5) демонстра­ция умения выслушать до конца, не повышать голос; 6) прове­дение предварительной беседы на отвлеченную тему; 7) обра­щение к логическому мышлению допрашиваемого; 8) разъ­яснение целей и задач допроса; 9) создание обстановки, возбуждающей интерес к допросу и его результатам¹.

Приведенные тактические приемы по своему содержанию не всегда и не все отвечают требованиям, соответствующим по­нятию “тактический прием”, а означают условия, которые мож­но считать наиболее оптимальными при проведении допроса. К таким условиям относится допрос наедине, создание надле­жащей обстановки допроса, корректное поведение следователя. Эти условия, рассматриваемые как тактические приемы, не бо­лее чем обычные этические и организационные действия, сопровождающие допрос. Они способствуют созданию необхо­димой обстановки для общения и не несут в себе тактическую нагрузку, как систему действий, направленных на получение оп­ределенного результата.

Представляет интерес подробная разработка тактических приемов установления психологического контакта, разработан­ная В. Ю. Шепитько и сформированная в две системы. Первая из них, способствующая адаптации к обстановке допроса и уст­ранению нежелательных состояний психики допрашиваемого, и вторая, стимулирующая установку на необходимость обще­ния. Первая система включает следующие тактические приемы: 1) уточнение данных анкетно-биографического характера; 2) бе­седа на отвлеченную или интересующую тему, не относящуюся к предмету допроса; 3) демонстрация следователем осведомлен­ности об обстоятельствах жизни допрашиваемого, его потреб-

¹ Лукашевич В.Г. Криминалистическая теория общения: постановка пробле­мы, методика исследования, перспективы использования. — Киев.: РИО Украинской академии внутренних дел, 1993. — С. 165—167.

ностях, интересах. Следователю рекомендуется избирать тему для собеседования, так как последнее во многом изменяет пси­хическое состояние допрашиваемого.

Система тактических приемов, стимулирующая установку на необходимость общения, включает следующие из них: 1) разъяс­нение важности сообщения правдивых показаний; 2) убеждение в необходимости оказания помощи органам расследования; 3) разъяснение сути последствий совершенного преступления или возможности их возникновения в будущем; 4) показ фотосним­ков (предметов), связанных с совершенным преступлением и его последствиями; 5) использование положительной оценки личности допрашиваемого, ее отдельных качеств¹.

Во всех случаях использования приведенных тактических приемов, направленных на установление психологического кон­такта, одним из важных условий последнего является умение слушать лицо, находящееся в общении. Ничто так не располага­ет человека, а в данном случае допрашиваемого, как то, что его слушают с вниманием и интересом. Элементы сопереживания, которые имеют место при слушании показаний, психологически воздействуют на допрашиваемого, активизируя его стремление к общению. Проявление интереса к показаниям является обсто­ятельством, располагающим допрашиваемого к следователю.

Допрос свидетеля и потерпевшего

Допрос свидетеля начинается с удостоверения в личности, выяснения анкетных данных допрашиваемого. Следователь со­общает свидетелю, по какому делу он вызван, предупреждает об обязанности рассказать все, что ему известно по делу, предупреж­дает об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний и за дачу заведомо ложных показаний (ст. 167 УПК Украины). Показания свидетеля, следующие за предложением рассказать об обстоятельствах, известных ему по делу, излагаются в форме свободного рассказа. Свободный рассказ свидетеля нередко яв­ляется тем необходимым этапом показаний, в ходе которого сле­дователь определяет тактику допроса.

Мыслительная деятельность следователя в процессе свобод­ного рассказа свидетеля направлена на решение следующих за­дач: усвоение сущности даваемых показаний; установление про­белов в показаниях, а также обстоятельств, требующих уточне­ния, проверки; определение психологических особенностей

¹ Более подобно см. В. Ю. Шепитько Теоретические проблемы систематизации тактических приемов в криминалистике. — Харьков, 1995. — С. 137—140.

личности; оценка даваемых показаний. Решение этих задач яв­ляется предпосылкой к определению тактической линии допро­са. Так, в процессе свободного рассказа следователь, выслушивая показания свидетеля, делает отметки о тех обстоятельствах, по поводу которых полагает необходимым поставить напоминаю­щие, уточняющие, дополняющие, контрольные вопросы. Пользу­ясь этими заметками, следователь избирает наиболее эффектив­ные тактические приемы допроса.

В ходе свободного рассказа свидетеля следователь может составить себе представление о типе восприятия, характерном для личности допрашиваемого, а также о его способности вос­производить запечатленное и выражать свои мысли. Нельзя по­лагать, что в процессе рассказа свидетеля следователь получит исчерпывающие ответы на поставленные вопросы. В отдельных случаях интересующие вопросы могут быть решены частично, иногда же показаний свидетеля недостаточно для их решения. Анализ показаний может способствовать разрешению вопросов о психических данных личности допрашиваемого, а следователь­но, и избранию таких тактических приемов, которые позволяют лучше актуализировать (оживить в памяти) запечатленное, пра­вильнее высказать свою мысль и т. п.

К вопросу об определении “психологического типа” допра­шиваемого непосредственно примыкает вопрос об оценке дава­емых показаний. Показания свидетелей обычно оцениваются после допроса при рассмотрении их во взаимосвязи с другими доказательствами по делу. Однако момент оценки показаний имеет место и в самом допросе. Благодаря такой оценке следо­ватель обладает возможностью и проверить показания в ходе допроса, и изменить тактику допроса, избирая те или иные такти­ческие приемы, и разоблачить ложь в показаниях.

Следственной практике известны такие допросы, в которых свободный рассказ свидетеля в обычно понимаемом смысле слова отсутствует, а свидетель отвечает на поставленные следователем вопросы. Это бывает тогда, когда свидетель либо не хочет давать показания, либо не отказывается отдачи показаний, но не уме­ет воспроизвести известные ему обстоятельства дела в форме свободного рассказа. Наиболее эффективным тактическим при­емом допроса в таких случаях является прием деления темы сво­бодного рассказа¹, заключающийся в подробном допросе свиде­теля об отдельных эпизодах или фактах.

Этот тактический прием предлагает С. С. Ордынский (см. Карнеева Л. М., Ордынский С. С., Розенблит С. Я. Тактика допроса на предварительном след­ствии. — М.: Госюриздат, 1958. — С. 59).

Тактические приемы допроса свидетелей можно подразделить на такие группы: приемы актуализации запечатленного свиде­телем; приемы, способствующие воспроизведению (словесно­му) известного свидетелю события; приемы, направленные на разоблачение лжи и установление мотивов умолчания в показа­ниях свидетеля; приемы, направленные на установление оши­бок в показаниях и их устранение.

К приемам, способствующим актуализации запечатленного, относятся: постановка напоминающих вопросов, допрос на ме­сте происшествия, предъявление вещественных и письменных доказательств, оглашение показаний других лиц. Названные приемы могут избираться следователем в зависимости от пове­дения допрашиваемого. Как правило, все названные приемы следователь применяет при допросе, следующем после свобод­ного рассказа свидетеля.

Постановка напоминающих вопросов преследует цель на­помнить свидетелю обстоятельства, которые помогут вспомнить забытое. Ценность этих вопросов состоит в их способности ак­туализировать ассоциативные связи, лежащие в основе запоми­нания.

Так, при расследовании хищения угля на одном из угольных скла­дов для следователя важным было установить факт прибытия большой партии угля, не нашедшей отражения в документации склада. Рабочие склада, допрашиваемые в качестве свидетелей, также не могли назвать даты прибытия этой партии. Между тем, имелись сведения о том, что склад отпускал высокосортный уголь, поступление которого на склад не было оформлено документами. Следователь, используя эти данные для допроса рабочих склада, сформулировал вопросы, напоминающие это событие: имел ли место отпуск высокосортного угля со склада, при каких обстоятельствах и кому он отпускался, какой транспорт исполь­зовался для перевозки и т. п. В процессе выяснения этих вопросов два свидетеля вспомнили примерную дату поступления угля на склад.

Тактическим приемом, способствующим получению наибо­лее полных показаний, является предъявление вещественных или письменных доказательств в процессе допроса, а также оглаше­ние в отдельных случаях показаний других лиц.

При расследовании кражи одеял из рабочего общежития было установлено, что у коменданта общежития не хватает одеял в два раза больше, чем указано в заявлении о краже. Комендант заявил, что пе­редал часть одеял коменданту другого общежития, получив от него расписку, и ссылался в подтверждение этого на присутствие Н. при передаче. В ходе допроса Н. отрицала данное обстоятельство, указывая

на то, что не помнит о нем. Следователь предъявил Н. расписку о получении одеял, а также ознакомил с показаниями коменданта. Ког­да Н. увидела расписку, она вспомнила факт передачи одеял и другие обстоятельства, имеющие значение по делу.

Оживлению запечатленного в памяти способствует приме­нение такого тактического приема, как допрос на месте проис­шествия. Этот прием может быть рекомендован в тех случаях, когда показания лица имеют большое значение для уяснения сущности и механизма события преступления. Допрос на месте происшествия по прохождении определенного времени дает положительные результаты при расследовании дел о разбое, нару­шении правил безопасности движения и т. п. Особенно полезно допрашивать на месте происшествия очевидцев преступления или потерпевших. Такой прием может быть применен и в тех случаях, когда свидетель заявляет о том, что правильно все рас­сказать сможет только на месте происшествия.

Ко второй группе тактических приемов относятся те из них, которые способствуют словесному воспроизведению запечатлен­ного свидетелем (анализ свободного рассказа, постановка уточ­няющих вопросов, помощь следователя допрашиваемому в уяс­нении отдельных выражений и терминов). Словесное воспроиз­ведение обстоятельств дела, известных свидетелю, во многом зависит от его способности выражать свои мысли (общий уро­вень его развития), а также от вида реконструкции смыслового содержания, которая в определенной мере преобразует воспро­изводимое. Знание этих фактов помогает следователю опреде­лить, какая реконструкция при воспроизведении имеет место — искажающая содержание воспринятого или не искажающая; уяснить пути, способствующие наиболее правильному словес­ному выражению сущности воспроизводимого. Определение реконструкции достигается в результате анализа свободного рас­сказа свидетеля, сопоставления его с фактами, установленными по делу. Правильному словесному выражению производимого содействуют вопросы, уточняющие высказанную мысль, раскры­вающие ее содержание.

Большое значение для расследования преступления имеет точное понимание следователем показаний, даваемых свидетелем. Следователь должен выяснить смысл отдельных выражений сви­детеля, помогая свидетелю постановкой соответствующих воп­росов. Невнимательность следователя может привести к недоразу­мениям. В тех случаях, когда допрашиваемый испытывает зат-

руднения в формулировании своих мыслей, следователь может помочь выбрать такие выражения, которые наиболее правильно отразят смысл воспроизводимого.

В практике расследования бывают случаи, когда свидетели дают ложные показания или умалчивают об известных им фак­тах по определенным мотивам. Известно, что свидетель по дей­ствующему законодательству предупреждается об уголовной от­ветственности за дачу заведомо ложных показаний и за отказ от дачи показаний (ст. 167 У ПК Украины). Это требование закона обязывает свидетелей давать объективные показания, оно имеет и тактический смысл, заключающийся в предупреждении лжи в показаниях. Для разоблачения лжи в показаниях и установле­ния мотивов умолчания следователь использует следующие так­тические приемы: допрос по эпизодам, постановка детализирую­щих вопросов, оглашение фрагментов показаний других лиц, предъявление вещественных и письменных доказательств, опро­вергающих ложные показания. В отдельных случаях может иметь место допрос по эпизодам. Применение его целесообразно тог­да, когда имеются сведения о том, что допрашиваемый, воз­можно, будет давать ложные показания, а также в случаях, если в начале свободного рассказа свидетеля следователь обнаружи­вает явную ложь. В этих случаях наиболее эффективным явля­ется отступление от принятой последовательности в допросе и проведение его по эпизодам, отдельным фактам. Изменение пос­ледовательности в допросе нарушает продуманный свидетелем план показаний, отсутствие времени не позволяет ему сосредо­точиться на обдумывании взаимосвязи и логической стройнос­ти изложения. Кроме того, показания об отдельном эпизоде, которые приходится вновь воспроизводить при связном расска­зе, могут противоречить намеченной свидетелем последователь­ности и полноте изложения и тем самым помогут обнаружить в показаниях ложь.

Допрашивая сторожа — свидетеля по делу о хищения кирпича с территории завода — следователь, зная о намерении сторожа скрыть лиц, причастных к хищению, предложил ему рассказать, как он охра­няет стройматериалы. Сторож, рассказывая о предпринимаемых им мерах, подчеркнул свою добросовестность в охране стройматериалов. Тогда следователь поставил вопрос, каким же путем при такой органи­зации охраны произошло хищение. Сторож, начавший было рассказы­вать о том, что доступ к материалам могли иметь посторонние лица, понял бесцельность отрицания правды и рассказал, что кирпич выво­зился по приказу начальника цеха.

Ложь в показаниях можно обнаружить постановкой детали­зирующих вопросов¹. Они обычно не связаны с сущностью вы­ясняемого, имея своей целью проверку показаний в процессе допроса и после него. Постановка детализирующих вопросов направлена на выяснение у допрашиваемого таких обстоятельств, которые должны быть известны ему, судя по его показаниям.

При допросе 3. по делу о краже со взломом из магазина, в совер­шении которой подозревался Ш., она сообщила, что вместе с Ш. в ночь совершения кражи находилась в пригороде у своей тетки на име­нинах. Следователь, подозревавший ложь в показаниях, задал свиде­тельнице несколько детализирующих вопросов. В частности, следова­тель спросил, когда закончила работу 3. в тот день, где она встретилась с подозреваемым, каким поездом ехала к тетке, кто был на именинах, сколько лет исполнилось тетке, когда 3. возвратилась домой и т. п. Договорившись с подозреваемым Ш. только о том, что в ночь совер­шения кражи они якобы вместе были на именинах, 3. не договорилась о деталях, которые выяснил следователь. Показания 3. и Ш. были про­тиворечивы и не соответствовали другим фактам по делу. Использовав эти данные, следователь предложил 3. дать правдивые показания.

В целях разоблачения лжи свидетеля могут быть оглашены отдельные моменты из показаний других лиц. Такой тактичес­кий прием особенно эффективен в тех случаях, когда свидетель настаивает на своих ложных показаниях.

Так, при расследовании выпуска недоброкачественной продукции кондитерским цехом начальник цеха отрицал, что ему было известно о недоброкачественности партии выпеченных пряников в связи с ис­пользованием некачественной муки. Оглашение показаний мастера цеха и лаборанта, рассказавших об использовании подмоченной муки и непригодности пряников к употреблению, способствовало разоблаче­нию лжи в показаниях начальника цеха.

Эффективным приемом разоблачения лжи является оглашение заключения экспертов, предъявление вещественных и письменных доказательств. Избрание времени их предъявления должно совпа­дать с таким моментом в показаниях, когда свидетель отвергает возможность существования таких доказательств или когда их наличие не предполагается.

Более подробно об этом см.: Ратинов А. Р., Адамов Ю. Л. Лжесвидетельство. — М.: ВНИИ по изучению причин и разработке мер предупреждения пре­ступности, 1976. — С. 42-96.

По делу о спекуляции дефицитными товарами в качестве свиде­теля допрашивалась К., которая, по сведениям следователя, знала о спекулятивных действиях ряда лиц. Однако при допросе К. заявила, что она не только ничего не знает о преступных действиях этих лиц, но и вообще слышит о них впервые. На другие вопросы, поставленные следователем, она отвечала отрицательно. Тогда следователь предъя­вил К. снимки, где она была запечатлена совместно с названными следователем лицами. Растерявшаяся К. сообщила, что она не хотела называть этих лиц по их просьбе.

Когда свидетель умалчивает об известных ему фактах, реко­мендуется выяснить мотивы такого умолчания. Мотивы могут быть установлены в процессе изучения материалов уголовного дела (в тех случаях, когда из изученных материалов явствует, что допрашиваемый не может не знать определенных фактов, но скрывает их, боясь мнимой или действительной ответствен­ности, угроз обвиняемого), в результате выяснения отношений свидетеля и обвиняемого (родственных связей, дружеских отно­шений, служебной зависимости и т. п.), путем постановки пря­мых вопросов о причинах сокрытия фактов, известных по делу.

Установив причины умолчания со стороны свидетеля или предполагая их, следователь напоминает свидетелю о его обя­занности рассказать все известное по делу, а также сообщает ему о мерах, которые будут приняты с целью его защиты от возможного давления со стороны лиц, заинтересованных в со­крытии истины.

А. Н. Васильев и Л. М. Карнеева¹ рекомендуют следователю предупреждать ложь, а не разоблачать ее. Высказанная ложь создает дополнительные препятствия, так как допрашиваемый должен сделать новые усилия для отказа от уже данных ложных показаний. Поэтому в тех случаях, когда следователь видит по­пытки свидетеля уклониться от правдивых показаний, целесо­образно сразу же уличить в этом допрашиваемого, чтобы у него не создалось впечатление, что ему удается ввести следователя в заблуждение.

Рассматривая приемы, направленные на установление оши­бок в показаниях и их устранение, следует отметить такие из них, как оглашение показаний других лиц относительно выяс­няемого факта; показ фотографий, на которых нашли свое отра­жение детали или данные, ошибочно называемые допрашивав -

¹ См. Васильев А. Н., Карнеева Л. М. Тактика допроса. — С. 95.

мым; оглашение заключения эксперта относительно объекта, о котором сообщается в показаниях, и др. В дополнение к на­званным приемам могут быть использованы и такие, которые направлены на выяснение состояния органов чувств человека, его представления о длительности временных промежутков, о соответствии представлений о расстоянии действительно суще­ствующему и т. п. Постановка вопросов относительно назван­ного позволяет установить ошибки в показаниях, не прибегая в этих целях к производству других следственных действий. Уст­ранение ошибок в показаниях как следствия влияния субъектив­ных и объективных факторов восприятия, неправильности ос­мысливания воспринятого, непонимания сущности и связей с событием преступления и других данных непосредственно свя­зано с установлением ошибок и убеждением допрашиваемого в неправильной (ошибочной) передаче воспринятого. Так, заяв­ление свидетеля о том, что машина при наезде имела скорость около 90 км в час, проверяется путем выяснения его пред­ставлений о возможных скоростях движения, времени и рассто­янии, которое машина проходит (в минуту, в час и т. п.).

При разоблачении лжи важное значение имеют приемы, способствующие устранению конфликтных ситуаций и установ­лению психологического контакта. Следователь должен создать на допросе определенный эмоциональный фон, который явля­ется неотъемлемым компонентом психологического контакта. Прежде всего такой эмоциональный фон¹ создается стремлением объективно, беспристрастно выяснить все обстоятельства дела, интересом к получаемой информации, благожелательным отно_г шением к допрашиваемому лицу.

В процессе допроса в тех случаях, когда интересы общаю­щихся сторон не подчинены одной цели, возникает конфликт­ная ситуация. Такая ситуация нередко имеет место при допросе лиц, не желающих давать показания или искажающих в показа­ниях действительные обстоятельства дела, выдвигающих версии,

' Известный интерес представляют исследования психологов по вопросу эмо­ционального контакта как двустороннего отношения, основывающегося на том, что индивид, с которым устанавливается контакт, должен чувствовать себя предметом заинтересованности и симпатии, а также должен испыты­вать эмоциональное “созвучие” с окружающим. Психологи считают необ­ходимыми такие стороны контакта, как ориентация на достоинства допра­шиваемого лица, понимание занимаемой им позиции (более подробно об этом см. Обуховский К. Психология влечения человека. — М.: Прогресс, 1972. - С. 162-166).

которые по своему существу опровергают версию следователя. Мышление конфликтующих сторон подчиняется особым пра­вилам, которые проявляются в планах, действиях, поведении участников процесса и определяются “своеобразной логической структурой интеллектуального взаимодействия конфликтующих сторон, природа которого состоит в полной или частичной син­хронности рассуждений соперников, взаимной имитации этих рассуждений и в возможности рефлексивного управления дей­ствиями другой стороны”¹. Схемы рефлексивных управлений в конфликтных ситуациях могут быть основаны на таких принци­пах: доминирование над противником, превосходство против­ника, равенство сторон². В установлении психологического кон­такта в конфликтной ситуации, несомненно, значительная роль принадлежит рефлексивному управлению (ближайшая цель — установление контакта и перспективная — получение информа­ции от допрашиваемого). В зависимости от процессуального положения допрашиваемого лица и мотивов, определяющих на­правленность даваемой им информации, психологический кон­такт может быть установлен в начале допроса при установлении личности допрашиваемого или в процессе получения информа­ции. Ключом к установлению психологического контакта в кон­фликтной ситуации является определение мотива даваемых пока­заний. Это позволяет во многих случаях понять психологическую настроенность допрашиваемого и направить ее в необходимое русло путем разъяснения важности получаемой от него инфор­мации и ее роли в расследовании и предупреждении преступле­ний³.

Ядром психологического контакта является такт следователя и избрание его вариантности в каждой ситуации допроса. Посколь­ку и в процессуальном, и в психологическом отношениях допрос рассматривается как определенный вид общения, такт как необ­ходимый и стимулирующий фон общения занимает в нем важ­ное место. Такт рассматривается как умение быстро устанавли­вать взаимоотношения, которые не вызывают конфликтов и наи­лучшим образом способствуют решению конкретной задачи.

¹ Драпкин Л. Я. Конфликтные ситуации и тактика следствия. Материалы Все­союзной научной конференции криминалистов и судебных психологов. — Алма-Ата, 1974. — С. 73—74.

- См. Там же. — С. 74.

³ См. Кулагин Н. И., Порубов И. И. Организация и тактика допроса в условиях конфликтной ситуации. Минск, изд. Минской высшей школы МВД СССР, 1977.

Тактичный человек, как отмечал А. Макаренко,— это дели­катный во взаимоотношениях с другими людьми, осторожный, внимательный, он стремится вести себя так, чтобы ни словом, некстати сказанным, ни поступком никого не оскорбить, нико­му не испортить настроение.

Такт имеет психологическую основу. При установлении вза­имоотношений с людьми необходима высокая человечность, участливое внимание, искренность и, как точно отмечал знаме­нитый русский педагог и психолог К. Ушинский,— уметь быть строгим и требовательным без ожесточения, серьезным без су­хости, добрым без слащавости, заботливым без заискивания, шутливым без шутовства. Установление контакта с допрашива­емым преследует цель создания атмосферы доброжелательности и внимания, которые необходимы для получения правдивой информации, а также преодоления психологического барьера, могущего возникнуть у допрашиваемого в период допроса и в период, предшествующий ему.

Следственный такт как комплекс психологических рекомен­даций, применяемых в целях установления психологического контакта, различно рассматривается в криминалистической ли­тературе. Наиболее полно и всесторонне его основные характе­ристики как проявления профессиональной этики следователя, его подхода к допрашиваемому с соблюдением нравственных правил и чувства меры определяет Г. Г. Доспулов. Он отмечает, в частности, что проявление следственного такта в ходе допроса должно отвечать следующим требованиям: 1) уважение досто­инства допрашиваемого; 2) чуткое и внимательное отношение к поведению допрашиваемого и проявлениям его психического состояния; 3) правильное определение собственной процессу­альной позиции на допросе: 4) тактически продуманная помощь в преодолении психологического барьера, умелое направление допрашиваемого к волевой и мыслительной активности во вре­мя допроса: 5) спокойная уверенность и уравновешенность в обращении с допрашиваемым; 6) правомерное и тактически оправданное сочетание делового и эмоционального общения с допрашиваемым'. Соблюдение следственного такта необходимо во всех случаях, независимо от процессуального положения доп­рашиваемого и его позиции во время допроса.

¹ См. Доспулов Г. Г. Психология допроса на предварительном следствии. — М.: Юридическая литература, 1976. — С. 101.

Уголовно-процессуальный закон (ст. 167 УПК Украины) не содержит норм, указывающих определенное место производства допроса свидетеля. Свидетель может быть допрошен на месте происшествия, в учреждении, на предприятии и в другом месте, куда следователь прибыл для производства расследования. В тех случаях, когда свидетель не может в силу каких-либо обстоя­тельств явиться на допрос в кабинет следователя, последний может произвести допрос на квартире свидетеля, по месту его работы, в лечебном учреждении и т. п. Статью 167 УПК Украи­ны следует толковать в смысле предоставления следователю права выбирать место допроса в зависимости от конкретных условий расследования преступления, для обеспечения оперативности в работе, создания таких условий, в которых возможно получить наиболее полные и достоверные показания свидетеля.

В соответствии с уголовно-процессуальным законом следо­ватель обязан допрашивать свидетелей порознь и в отсутствие других свидетелей (ст. 167 УПК Украины). Одновременный доп­рос нескольких свидетелей в стадии предварительного рассле­дования не мог бы дать никаких положительных результатов. Показания свидетелей глубоко индивидуальны, каждый по-сво­ему оценивает воспринятые факты, и поэтому воспроизведение свидетелем запечатленного может зависеть от показаний других лиц, допрошенных в его присутствии. Такое влияние может ска­заться в восполнении пробелов памяти, ошибочной оценке вос­принятых фактов, дополнительном восприятии неизвестных сви­детелю фактов из показаний других лиц. В результате такого допроса показание свидетеля как доказательство обесценивает­ся и не способствует успеху расследования.

Кроме того, следователь должен принять меры, чтобы сви­детели, вызванные по одному и тому же делу, не общались меж­ду собой, пока не закончится допрос (ст. 167). Свидетели, выз­ванные следователем, ожидая приглашения на допрос, могут обменяться мнениями, рассказать друг другу известные им об­стоятельства; одни свидетели воздействуют на других с целью изменения показаний в пользу лиц, заинтересованных в деле. В результате каждое свидетельское показание может потерять свои индивидуальные особенности, станет однотипным для це­лой группы свидетелей. Такие показания не будут представлять собой никакой ценности для следствия.

Тактика допроса свидетелей изменяется не только в зависи­мости от характера расследуемого преступления и фактов, под­лежащих выяснению, но и от личности допрашиваемого свиде-

теля, его отношения к исследуемым фактам, событиям либо лицам, заинтересованным в исходе дела. Наиболее полные све­дения о личности свидетеля следователь получает на первом этапе допроса. Здесь при проверке биографических данных свидетеля (фамилии, имени, отчества, года и места рождения, граждан­ства, семейного положения, места работы и иных сведений) не­обходимо полученные ответы сопоставлять с данными, имеющи­мися в документах, предъявленных следователю, и тем самым фактически удостовериться в личности свидетеля. Это важно в целях предупреждения возможных ошибок при вызове свидете­лей либо намеренной замены вызванного лица другим. Большое значение имеет установление отношения свидетеля к событию преступления, потерпевшему, обвиняемому (ст. 167). Родство с обвиняемым либо потерпевшим, дружеские или неприязненные отношения, подчинение по службе, материальная зависимость могут оказать серьезное воздействие на характер показаний сви­детеля. Отношения родства либо дружбы могут повлечь за со­бой сокрытие не известных следователю фактов. Зная характер отношений между свидетелем и обвиняемым, свидетелем и по­терпевшим, следователь изберет целесообразную тактику доп­роса и затем правильно оценит показания свидетеля.

Условием, влияющим на успех допроса свидетелей, являет­ся надлежащая обстановка допроса. Прежде всего необходимо, чтобы допрос производился наедине со следователем. Это спо­собствует лучшему установлению психологического контакта. Допрос рекомендуется проводить в помещении, которое отве­чает соответствующим требованиям, где следователь и свиде­тель могут сосредоточить свое внимание на интересующих их вопросах. Если отсутствует специальное помещение для допро­са или приходится его проводить в помещении, где одновре­менно работают несколько следователей, трудно достичь поло­жительных результатов. Обстановка в помещении, где следова­тель производит допрос, не должна отвлекать и рассредоточивать внимание свидетеля и следователя. Кабинет следователя реко­мендуется обставить строго, без лишних предметов, плакатов, картин и т. п., так как они могут отвлекать внимание свидетеля и мешать планомерному и целеустремленному допросу.

На исход допроса исключительное влияние оказывает пове­дение следователя. Важнейшим тактическим требованием, обус­ловливающим успешное ведение допроса, является умение сле­дователя установить контакт со свидетелем, расположить его к

себе, создать обстановку доверия. Каждый свидетель нуждается в особом, индивидуальном подходе. Следователь, избирая пути установления контакта с допрашиваемым, должен особенно вни­мательно наблюдать за психологическим состоянием свидетеля, его поведением. В ходе допроса следователь должен быть вни­мательным, корректным, спокойным, серьезным и беспристра­стным. Его деловой тон и такт располагают свидетеля к даче объективных показаний.

Допрос потерпевшего. Потерпевшим признается лицо, кото­рому преступлением причинен моральный, физический или имущественный вред. Тактика допроса потерпевшего отличает­ся некоторыми особенностями. Избрание наиболее целесооб­разных приемов его допроса во многом определяется обстоя­тельствами события преступления, личностью потерпевшего, его физическим и психическим состоянием. Потерпевший чаще всего располагает наиболее полными сведениями о событии преступ­ления в целом, внешности преступника, его поведении или об отдельных обстоятельствах преступления. Поэтому показания потерпевшего являются наиболее ценными. Однако при избра­нии тактики допроса потерпевшего, как и при оценке его пока­заний, важно учитывать совокупность факторов, влияющих на формирование его показаний, а также степень достоверности последних. К таким факторам относятся объективные факторы, связанные с событием преступления (время, в течение которого происходило событие, освещение в момент восприятия, пого­да), а также состояние психики лица при восприятии (испуг, боль, сильное волнение и т. п.)¹. Выяснение этих обстоятельств во многом определяет избрание тактики допроса.

Тактические особенности допроса потерпевшего зависят от характера причиненного вреда. Если потерпевшему нанесены те­лесные повреждения, если он перенес психическую травму, сле­дователь выясняет обстоятельства, связанные с характером на­силия, угроз в адрес потерпевшего; если потерпевший стремит­ся отомстить за причиненный ущерб, следователь выясняет причины, мотивы такого стремления, сопоставив его показания с данными, имеющимися по делу. Выяснив у потерпевшего, ка­ким было его психическое состояние во время события пре-

При исследовании показаний потерпевших обнаруживается значительное влияние боли и страха на процессы восприятия и запоминания фактов (см. Шахриманьян И. К. Психология деятельности следователя. Автореф. докт. дис. — М., 1976. - С. 16).,,,

ступления, следователь может поставить ряд вопросов, уточня­ющих и контролирующих его показания.

Допрос больного потерпевшего должен проводиться с соблю­дением ряда условий. Прежде всего следователь должен убедить­ся, что состояние больного позволяет произвести допрос без ущерба для его здоровья. При тяжелом состоянии во избежание вредных последствий для больного допрос его должен обязатель­но проводиться в присутствии врача. Врач в этом случае необ­ходим как для того, чтобы следить за состоянием здоровья доп­рашиваемого, так и для того, чтобы определить, может ли боль­ной давать показания. Это условие должно выполняться и в том случае, если больной находится на излечении дома.

Практике расследования известны случаи, когда потерпевшие под влиянием страха воспринимали событие преступления в преувеличенном виде. Например, вместо трех нападавших мог­ло показаться пятнадцать, наличие одного пистолета у преступ­ника создавало у потерпевшего представление о нападении не­скольких вооруженных лиц и т. п. В подобных случаях следова­тель особенно внимательно должен анализировать показания потерпевшего, сопоставляя их с точно установленными по делу фактами, с результатами осмотра места происшествия, показа­ниями других лиц.

В допросе потерпевшего и избрании его тактики важное зна­чение принадлежит эмоциональному состоянию потерпевшего в момент восприятия преступного события (неправомерные дей­ствия, цинизм, унижение, страх, моральный и физический вред, боль). В результате таких действий преступника у потерпевшего может наступить состояние стресса или фрустрации. Стресс — это нервно-психологическое напряжение, выражающееся в бес­покойстве, тревожности, раздражительности, угнетенном состоя­нии, в котором лицо ведет себя неадекватно. Стресс в своем развитии проходит три стадии: 1) тревога; ее признаками явля­ется изменение частоты пульса, дыхания, потоотделения. Орга­низм мобилизует защитные силы; 2) стадия сопротивления — психика приспосабливается к новым условиях деятельности; 3) стадия истощения — утрата адаптационной энергии — наступа­ет дезорганизация деятельности. Именно поэтому при допросах потерпевших они редко в своих показаниях могут достаточно полно описать внешность нападавшего и предпринимаемые им действия.

Наряду со стрессом существует состояние человека, которое в психологии называют фрустрациер. Это состояние неудовлет-

воренного желания, несбывшихся надежд, как правило, вызы­вается непреодолимыми препятствиями. При таких состояниях потерпевшего при допросе, как последствиях психологической или физической травмы можно наблюдать равнодушие, апатию ко всему происходящему. Внешне это выражается в угнетенном состоянии, нежелании общаться, страхе и уходе от обстоятельств события преступления, воспоминание о которых травмирует психику. Названные моменты следует учитывать при подготов­ке к допросу, избрании его тактики — строго индивидуальной в зависимости от вида преступления, потерпевшего, который доп­рашивается, и оценки полученных показаний.

В допросе потерпевшего важную роль играет установление его виктимного поведения. Виктимность (жертвенность) лица определяется как повышенная способность лица в силу ряда духовных и физических свойств, а также специальной роли или статуса оказываться при определенных обстоятельствах жертвой преступления.

По своим параметрам виктимность классифицируется сле­дующим образом: 1) совокупность социально-психологических свойств личности, связанных с особенностями ее социализации (виктимогенная деформация личности); 2) “безличное” свойство, обусловленное выполнением некоторых социальных функций (профессиональная виктимность); 3) биологическое свойство (возрастная виктимность); 4) следствие патологического со­стояния личности, глухота и иные тяжкие соматические рас­стройства.

Виктимное поведение во многих случаях содержит элемен­ты провоцирующего характера, которые стимулируют лицо, со­вершающее преступления. При конфликтной ситуации, кото­рая усугубляется поведением потерпевшего, стимулирующим преступные действия другого лица, потерпевший неизбежно ста­новится жертвой, иногда даже не сознавая этого.

В процессе допроса потерпевшего, элементы виктимного поведения которого установлены при изучении материалов уго­ловного дела, следователю необходимо установить эмоциональ­ные и волевые особенности личности допрашиваемого, его ре­акции на раздражители, как-то: грубость, оскорбления, психи­ческое насилие, физическое насилие и др. Выяснение таких данных важно для оценки степени виктимности даже в обыч­ном представлении следователя.

При допросе лица с виктимным поведением следует выяс­нить механизм поведения потерпевшего, а именно: содержание

и характер его действий до и во время совершения преступле­ния; повод и мотив его действий; продолжительность и интен­сивность действий.

Провоцирующее поведение — это такое поведение со сторо­ны жертвы преступления, которое интенсивностью и длитель­ностью создает реальную возможность для осуществления пре­ступного намерения, то есть становится непосредственной при­чиной совершения преступления¹.

Отдельные обстоятельства, характеризующие личность и поведение потерпевшего, могут быть причислены к провоциру­ющим преступление.

Отец семейства (мать и две несовершеннолетние дочери) системати­чески пьянствовал, дебоширил и всячески издевался над своей семьей. Несмотря на неоднократные вмешательства органов милиции и заявле­ния матери о фактах избиения и невозможности совместного прожива­ния, С. не прекращал своих действий. Мать по сговору со своей стар­шей дочерью решили проучить отца, и когда он пришел по обыкнове­нию пьяным домой, попытались его связать, чтобы он их не избивал и не разбивал мебель. Их попытки вызвали взрыв бешенства у С., и он с силой ударил мать по голове ногой. Мать упала без признаков жизни. Старшая дочь схватила стоявший неподалеку топор и ударила отца не­сколько раз острием по голове. С. скончался. В целях сокрытия преступ­ления дочь заявила в милицию о том, что несколько неизвестных вор­вались в дом и убили отца и ранили мать. Однако произведенный ос­мотр места происшествия, отсутствие следов, противоречивые показания дочери опровергли выдвинутую ею версию о нападении, и она была вынуждена признать себя виновной в совершении преступле­ния. Систематическое издевательство и побои, совершаемые С., харак­теризовали его поведение как виктимное, что судом было оценено как смягчающее обстоятельство для дочери, совершившей убийство.

В криминалистической и криминологической литературе неоднократно отмечалось, что противоправное или безнравствен­ное поведение потерпевшего, возбуждающее ярость, агрессив­ность и иные отрицательные эмоции, играют провоцирующую роль в убийствах, причинении телесных повреждений, хулиган­ских проявлениях. В таких преступлениях, как изнасилование, провоцирование происходит под влиянием легкомысленного или аморального поведения потерпевшей, которое возбуждает у пре­ступника половую страсть (сексуальные намерения), вызывают иллюзию сексуальной доступности предполагаемой партнерши,

¹ См. Журавель В.А. Допрос потерпевшего при виктимном поведении. // К-риминалистика и судебная экспертиза. Вып. 26. — Киев: Выща шк 1983 - С. 47-48.

создает ситуацию, предполагающую реальную возможность сек­суального нападения — ситуацию сексуального риска¹. Такая ситуация нередко имеет место при выяснении обстоятельств из­насилования в практике расследования.

Так, осенью, поздним вечером ученики десятого класса — три мо­лодых человека и девушка, обсуждали в подъезде вопросы любви, сек­са, порнофильмов и др. Девушка в ответ на сентенции молодых людей, демонстрирующих свои знания в этой области, заявила о том, что они умеют только болтать, а ни один из них не умеет по-настоящему цело­ваться. Молодые люди вызвались доказать свое умение. Такой “экспе­римент” окончился групповым изнасилованием. При допросе потер­певшей она полностью отрицала свое провоцирующее поведение, за­являя о том, что желала пошутить. Однако молодые люди, совершившие преступление опровергали это, подчеркивая, что она требовала “стра­сти и длительности” поцелуев. В этом случае несомненно имело место виктимное, провоцирующее поведение потерпевшей, создавшей ил­люзию сексуальной доступности.

Следует отметить, что лицо, провоцирующее своим поведе­ние преступление, не всегда сознает виктимныи характер своих действий, полагая, что они были правомерными, обычными для конфликтных или иного рода ситуаций общения. Это связано с представлениями лица о нормах поведения, правилах общения, принятых в обществе или той социальной среде, в которой он находится. В отдельных случаях виктимное поведение является следствием нравственной деформации личности, извращенного представления о нормах общения либо завышенной оценки своей личности. Все эти данные должны быть выяснены при допросе, тактика которого сводится к постановке следующих вопросов: 1) о характере взаимоотношений между преступником и потер­певшим; 2) о динамике протекания преступного посягательства; 3) о речевом общении и действиях, предшествовавших преступ­лению; 4) о причине, повлекшей совершение преступления.

Допрос потерпевшего является одним из неотложных след­ственных действий. Отнесение допроса потерпевшего к числу неотложных действий объясняется возможностью использова­ния его результатов для розыска преступника по горячим сле­дам, а также для производства таких следственных действий, как обыск, предъявление для опознания. Вызов на допрос по­терпевшего, предусмотренный уголовно-процессуальным зако­нодательством (ст. 171 УПК Украины), осуществляется по тем

См. Журавель В.А. Допрос потерпевшего при виктимном поведении. — С. 48—49.

же правилам, что и допрос свидетеля. Перед допросом потер­певший предупреждается об уголовной ответственности за дачу заведомо ложных показаний¹.

Следователь, допрашивая потерпевшего, обязан выяснить его отношения с обвиняемым. Такая норма закона способствует получению наиболее полных показаний об обстоятельствах дела и позволяет критически оценить показания потерпевшего. Их оценка, осуществляемая следователем в процессе допроса и после него, зависит от многих факторов, в том числе от субъективных и объективных условий восприятия события преступления доп­рашиваемым, от взаимоотношения допрашиваемого, его заин­тересованности в исходе дела. Следователь должен установить, не противоречат ли показания потерпевшего другим материа­лам дела. Так, в определении судебной коллегии по уголовным делам Верховного Суда СССР отмечается, что показания потер­певшего не могут быть признаны бесспорным доказательством, если находятся в противоречии с другими материалами дела².

Оценка следователем показаний потерпевшего в ходе доп­роса значительно влияет на тактику допроса, предопределяя избрание таких приемов, которые способствуют установлению истины по делу. Как правильно отмечают некоторые авторы, при оценке показаний потерпевшего надо иметь в виду, что эти показания могут оказать действенную помощь в выдвижении, разработке и проверке следственных версий.

При оценке показаний следует всегда помнить, что потер­певший в большинстве случаев является заинтересованным ли­цом и нередко в силу этого его показания могут быть тенденци­озными, не соответствовать объективной действительности. Вместе с тем заинтересованность потерпевших, как правильно отмечает Л. Д. Кокарев, нельзя представлять себе односторон­не, как стремление во что бы то ни стало добиться осуждения обвиняемого. Она, как правило, сводится к тому, чтобы пре­ступление полно и быстро было раскрыто, а преступник понес

¹ Отсутствие в УПК Украины указания о том, что потерпевший не предуп­реждается об уголовной ответственности за отказ от дачи показаний, при­водит некоторых авторов к утверждению, что потерпевший может давать показания и может от них отказаться. Такое утверждение представляется неправильным, так как право потерпевшего давать показания не исключает права органов следствия допрашивать его (см. Ластов С. И., Тарасенко Ф. Г. Допрос — важнейшее следственное действие. — К., Высш. шк. МВД УССР, 1962. — С. 21-22).

² См. Из практики прокурорского надзора. — Соц. законность, 1973. — № 2. - С. 83.

заслуженное наказание. Такая заинтересованность потерпевших вполне понятна и полностью соответствует задачам уголовного судопроизводства'.

Стремление потерпевшего помочь в короткие сроки осуще­ствить задачи судопроизводства не следует путать с тенденцией потерпевшего удовлетворить свои притязания, в ряде случаев необоснованные. Объективность потерпевшего в определении меры нанесенного ему ущерба является одним из оснований правильного определения его роли в процессе расследования и значения данных им показаний. В этом отношении интерес пред­ставляют исследования А. А. Закатова, который по данным ан­кетирования пришел к следующим выводам: показания только 55,1 проц. опрошенных потерпевших оказались полностью со­ответствующими действительности; из числа потерпевших, дав­ших на допросе недостоверные показания, 31,1 проц. добросо­вестно заблуждались; 9,8 проц. дали заведомо ложные показа­ния². Такие результаты нерепрезентативны ввиду ограниченности проведенных исследований по объему, однако в некоторой мере они отражают существующую тенденцию. Этот факт нельзя не учитывать в оценке показаний потерпевших.

Допрос подозреваемого и обвиняемого

Допрос подозреваемого. Уголовно-процессуальный закон признает подозреваемым лицо, задержанное по подозрению в совершении преступления, а также лицо, к которому примене­на мера пресечения до предъявления обвинения. Подозревае­мый наделен определенными правами, в том числе правом да­вать объяснения, заявлять ходатайства (ст. 73 УПК Украины) и т. п. Подозреваемый может быть задержан в случаях: когда он застигнут при совершении преступления или непосредственно после его совершения; когда очевидцы, в том числе и потерпев­шие, прямо укажут на данное лицо, как совершившее преступ­ление; когда на подозреваемом или на его одежде, при нем или в его жилище обнаружены явные следы преступления. Наряду с перечисленными закон предусматривает и иные основания к задержанию подозреваемого, указывая, что о всяком случае за­держания подозреваемого в совершении преступления, орган

' См. Кокарев Л. Д. Участие потерпевшего в советском уголовном судопроиз-

й водстве, Автореф. канд. дис. Воронеж, 1964, с. 11 — 12.

\, См. Закатов А. А. Криминалистический анализ показаний потерпевших. —

!, В кн.: Криминалистика и судебная экспертиза. К., 1971, вып. 8, с. 39.

дознания обязан составить протокол с указанием оснований и мотивов задержания и в течение двадцати четырех часов сделать об этом сообщение прокурору (ст. 106 УПК Украины).

Уголовно-процессуальным законом предусмотрены правила допроса подозреваемого. Так, в ст. 73 УПК Украины дается об­щее определение допроса подозреваемого, указывается, что по­дозреваемый допрашивается об обстоятельствах дела и об обсто­ятельствах, связанных с его задержанием или применением меры пресечения. Статья 107 УПК Украины, предусматривающая вы­зов и допрос подозреваемого, указывает на обязанность объявле­ния подозреваемому, в совершении какого преступления он по­дозревается. Трудность допроса определяется тем, что следователь не располагает к моменту допроса достаточно полными данны­ми о личности подозреваемого и определенной совокупностью доказательств, которые можно использовать в допросе. Подозре­ваемый в отличие от свидетеля не предупреждается об ответ­ственности за дачу заведомо ложных показаний и за отказ от дачи показаний. Ему могут быть заданы вопросы об участии в преступ­лении, о мотивах и целях его совершения. Допрос подозреваемого должен осуществляться в строгом соответствии с принципом объективности расследования. Нужно самым тщательным обра­зом выяснять все обстоятельства, как подтверждающие возник­шее подозрение, так и опровергающие его.

Тактика допроса подозреваемого складывается из последо­вательного выяснения обстоятельств, связанных с его задержа­нием и с событием преступления. Свое конкретное осуществле­ние она находит в постановке вопросов о фактах, предшествую­щих событию преступления, следующих за ним, связанных непосредственно с событием преступления. Целью вопросов, обращенных к подозреваемому, является установление данных о действиях подозреваемого до совершения преступления, во время совершения и после него; получение сведений, детализи­рующих показания подозреваемого; выяснение иных данных, способствующих проверке показаний. Выяснение в процессе допроса у подозреваемого обстоятельств, связанных с его дей­ствиями и местом пребывания во время совершения преступле­ния, имеет большое значение для установления причастности подозреваемого к совершенному преступлению.

По делу об убийстве заведующего клубом Б. в качестве подо­зреваемых допрашивались братья Г., длительное время находившиеся в неприязненных отношениях с Б. и угрожавшие ему расправой. При допросе одного из братьев, обнаружившего, по его словам, труп потер-

певшего, следователь поставил перед ним ряд вопросов для установле­ния места пребывания подозреваемого в момент преступления: Каким образом Вы обнаружили труп Б.? Где Вы были, куда направлялись? На эти вопросы Г. ответил, что он был в клубе, смотрел фильм. Незадолго до окончания сеанса вышел из зала на улицу покурить. Не желая боль­ше заходить в клуб, отправился домой. Проходя возле дома Б., увидел его лежащим у дороги в луже крови. Не дождавшись других прохожих, зашел в сельский совет и сообщил о случившемся. Постановкой уточ­няющих вопросов о времени окончания фильма, его содержании, о направлении, в котором шел подозреваемый (он шел в направлении, противоположном расположению его дома), следователь установил ряд противоречий в показаниях, свидетельствующих об их лживости. Ког­да следователь обратил на это внимание Г., подозреваемый отказался давать дальнейшие показания. Впоследствии было установлено, что один из братьев после совершенного убийства, чтобы отвести подозре­ние, остался на месте преступления и первым заявил об обнаружении трупа.

В предмете допроса особое место принадлежит данным, явив­шимся основанием для задержания лица, подозреваемого в со­вершении преступления. В процессе допроса эти обстоятель­ства нужно выяснить во всех деталях и не только сами по себе, но и в их причинном отношении к событию преступления. На­пример, в случае обнаружения на одежде подозреваемого пятен крови его нужно допросить о происхождении этих пятен, их давности, причинах появления на одежде и других обстоя­тельствах, проливающих свет на отношения подозреваемого к преступлению. В частности, выясняются данные о взаимоотно­шениях подозреваемого и потерпевшего, о месте пребывания подозреваемого в момент совершения преступления и др. Не всегда допрос подозреваемого сразу позволяет установить его причастность к событию преступления или отвергнуть возник­шее подозрение. Часто сообщаемые данные должны быть про­верены другими следственными действиями (допросом, экспер­тизой), а иногда оперативно-розыскными мерами.

Тактические приемы допроса подозреваемого различаются в зависимости от того, как складывается ситуация на допросе, является ли она по своему характеру конфликтной или бескон­фликтной. Если ситуация допроса бесконфликтна, главная так­тическая направленность его состоит в возможно более полном и детальном выяснении всех данных, связанных с обстоятель­ствами преступления, явившихся основанием для задержания лица в качестве подозреваемого. В тех случаях, когда ситуация допроса конфликтна, могут быть рекомендованы иные такти-

ческие приемы. Перечислить все их невозможно, так же, как и назвать все виды конфликтных ситуаций, возникающих при допросе подозреваемого. Однако существуют наиболее типич­ные конфликтные ситуации, к числу которых можно в первую очередь отнести отказ подозреваемого давать показания. В та­ких случаях наиболее эффективным тактическим приемом яв­ляется разъяснение подозреваемому тех отрицательных послед­ствий, которые станут следствием такого его поведения на доп­росе. В частности, подозреваемому должны быть разъяснены моменты, связанные со сложностью индивидуализации меры его ответственности в том случае, если он соучастник преступле­ния, а также моменты, связанные с необходимостью получить от него объяснения по поводу обстоятельств дела, имеющих к подозреваемому прямое отношение, оправдывающих его, и т. п. В этих случаях позиция подозреваемого может быть активизи­рована следующим образом: его спрашивают о том, как он от­носится к утверждениям следователя, не видит ли в них расхож­дений с подлинными фактами, а также противоречий, суще­ственно влияющих на правильность понимания положения лица как подозреваемого в преступлении. Такой прием почти во всех случаях эффективен, так как располагает допрашиваемого к от­кровенности.

В процессе допроса подозреваемого, активно возражающего, нередко обнаруживается ложь по поводу некоторых положений, сформулированных следователем как подозрение. В этом случае следователь должен применить комплекс тактических приемов, основанных на имеющейся доказательственной информации, использовать ее непосредственно в допросе либо ограничиться указанием на возможность немедленного ее получения из изве­стного источника: проверить показания путем производства та­ких неотложных следственных действий, как обыск, очная став­ка, предъявление для опознания и др. Однако среди всех на­званных приемов, степень эффективности которых каждый раз определяется сложившейся ситуацией и приемами преодоления лжи в показаниях, наиболее эффективным является выявление мотивов ложных показаний и такое оперирование имеющимися доказательствами, при которых у подозреваемого создается уве­ренность в том, что следователь располагает определенными данными о его отношении к событию преступления¹. Это об-

¹ См. Карнеева Л. М., Соловьев А. Б., Чувилев А. А. Допрос подозреваемого и обвиняемого. — С. 42—43.

стоятельство чаще всего побуждает подозреваемого сообщить необходимую информацию о фактах, составляющих сущность подозрения (в плане подтверждения или отрицания).

Особой сложностью отличается допрос подозреваемого в том случае, если он заявляет о своем алиби. В данном случае боль­шое значение имеет то обстоятельство, как подозреваемый за­являет об алиби, — излагает как внезапно пришедшую мысль или как заранее обдуманное заявление.

Подозреваемого, заявившего об алиби, допрашивают по всем обстоятельствам, связанным с заявлением. Особо важно выяснить детали всех обстоятельств пребывания подозреваемого в указан­ных им местах в день совершения преступления (вплоть до ми­нут). Нередко следователь может проверить в процессе допроса те документы, которыми подтверждается алиби подозреваемого, а именно: командировочное удостоверение, билеты на поезд, ав­тобус, пароход и др. Детальный допрос во многих случаях воору­жит следователя материалами, необходимыми для проверки по­казаний, а допрашиваемому отрежет пути к созданию другой ле­генды либо возможному искажению отдельных эпизодов.

Некоторые авторы рекомендуют в целях разоблачения лжи подозреваемого относительно алиби использовать достаточно эффективный, на наш взгляд, прием — самым подробным обра­зом зафиксировать его показания о событиях дня, в который произошло преступление, и предложить подозреваемому под­писать эту часть протокола. Затем предлагается подробно опи­сать, как он провел один из дней, предшествовавших преступ­лению или последующих. Дело в том, что человек не в состоя­нии запомнить подробно все факты каждого прожитого дня и запоминает только наиболее яркие из них. Преступление отно­сится к разряду необычных действий, поэтому день, когда было совершено преступление, лучше запоминается. К тому же подо­зреваемый, подготавливая алиби, стремится удержать в памяти обстоятельства преступления. Следователь в процессе дальней­шего допроса спрашивает у обвиняемого, чем объяснить тот факт, что он так подробно запомнил именно день совершения пре­ступления и так плохо запомнил дни, предшествовавшие пре­ступлению и последовавшие за ним. Такой прием обычно по­зволяет установить ложь в показаниях и ставит подозреваемого перед необходимостью признаться в преднамеренной лжи¹.

¹ Такой прием рекомендует Н. И. Порубов (см. Порубов Н.И. Допрос в совет­ском уголовном судопроизводстве. — Минск: Вышейш. шк., 1973. — С. 195).

В практике допроса подозреваемых нередко больший тактичес­кий эффект дает проведение такого следственного действия, свя­занного с проверкой показаний подозреваемого либо изобличе­нием его во лжи, как очная ставка. Н. И. Порубов отмечает, что действенным средством не только изобличения, но и получения правдивых показаний является очная ставка подозреваемого с потерпевшим, особенно в тех случаях, когда они знают друг друга. Подозреваемый боится очной ставки с потерпевшим, стыдится факта преступления и т. п.'.

При допросе как подозреваемого, так и обвиняемого важно об­ращать внимание на элементы так называемой виновной осведом­ленности (в литературе ее иногда называют преступной осведомлен­ностью), когда определенные обстоятельства и факты может знать только лицо, совершившее преступление. Это лицо обладает таким уровнем информации и такой ее направленностью, которая в изве­стном смысле разоблачает его. Виновная осведомленность может быть установлена только в том случае, если следователь хорошо подготовлен к допросу, знает все обстоятельства дела, внимательно и тонко анализирует даваемые показания. Виновную осведомлен­ность можно обнаружить, прибегая к постановке детализирующих вопросов, относящихся как к моментам признания вины в какой-либо ее части, так и к моментам опровержения. Детальный допрос заставляет подозреваемого отойти от принятой им схемы лжи, ко­торая, как известно, не может быть продумана во всех деталях и по­этому дополняется в процессе допроса. Поскольку в ходе допроса нет времени для тщательного и обстоятельного обдумывания лож­ных утверждений, ложь остается неочевидной в отдельных случа­ях, в других — заменяется истинными данными, в которых и может найти свое место виновная осведомленность. В ходе допроса винов­ная осведомленность может быть установлена сразу (это зависит от уровня овладения следователем доказательственным материалом), а иногда и при сопоставлении показаний подозреваемого с други­ми доказательствами по делу.

При допросе А., подозреваемого в убийстве своей жены, было ус­тановлено, что он ее провожал на автобус, отправлявшийся из их насе­ленного пункта в Полтаву. Жена ехала в Полтаву якобы в гости к своей подруге и взяла при этом с собой наиболее ценные вещи, в том числе и шубу (дело было летом). Кроме подозреваемого в доме проживали его тесть, теща и сестра его жены. Как впоследствии установил следо­ватель, никто из них не знал о намерении жены А. куда-либо ехать.

См. Порубов Н. И. Допрос в советском уголовном судопроизводстве. — С. 194.

Более того, никакого чемодана она не собирала и не укладывала в него шубу. Названных вещей в процессе обыска в доме подозреваемого дей­ствительно не обнаружили. Именно эти данные и заявление подозре­ваемого об исчезновении жены явились его виновной осведомленнос­тью и впоследствии, будучи разумно использованными следователем, послужили основанием для его признания в совершении убийства.

Допрос обвиняемого. Как субъект уголовно-процессуальной деятельности обвиняемый наделен определенными правами. Среди них основное место принадлежит праву обвиняемого на защиту. Это право он осуществляет способами, установленны-ми уголовно-процессуальным законом. Обвиняемый имеет пра­во знать, в чем его обвиняют, вправе представить доказательства своей невиновности или меньшей виновности, имеет право зна­комиться с материалами дела, заявлять отводы следователю, су­дье, обжаловать как отдельные процессуальные действия, так и приговор суда. Показания обвиняемого являются одновременно способом его защиты и доказательством по делу.

Уголовно-процессуальный кодекс Украины (ст. 143) опре­деляет порядок допроса обвиняемого и указывает, что допрос обвиняемого производится немедленно после предъявления ему обвинения (не позднее двадцати четырех часов после предъяв­ления обвинения). Допрос не может проводиться в ночное вре­мя, кроме исключительных случаев, не терпящих отлагатель­ства. Обвиняемый допрашивается на месте производства пред­варительного следствия, а если это необходимо — в месте его пребывания. Обвиняемые, вызванные по одному и тому же делу, допрашиваются порознь, следователь принимает меры, чтобы они не могли общаться между собой.

Уголовно-процессуальный кодекс предусматривает и после­довательность допроса, указывая, что в начале допроса следова­тель должен спросить обвиняемого, признает ли он себя винов­ным в предъявленном обвинении, после чего предлагает ему дать показания по существу обвинения (ст. 143). Следователь выслу­шивает показания и в случае необходимости задает вопросы. Обвиняемый может отказаться давать показания. Принуждать его к даче показаний нельзя. Статья 22 УПК Украины запреща­ет домогаться показаний обвиняемого путем насилия, угроз и других незаконных мер. В соответствии с этим требованием уго-ловно-процессуального закона за применение указанных при­емов получения показаний предусматривается уголовная ответ­ственность. Все тактические приемы допроса должны находить­ся в строгом соответствии с законом, основываться на нем.

Предмет допроса обвиняемого должен охватывать сово­купность обстоятельств, подлежащих выяснению по делу, и не ограничиваться обстоятельствами, изложенными в постановле­нии о привлечении его в качестве обвиняемого. Допрос может касаться и других данных, не отраженных в постановлении, но выяснение которых является необходимой предпосылкой уста­новления объективной истины по делу, правильной оценки по­лученных показаний. К таким обстоятельствам могут быть от­несены данные о мотивах совершения преступления, об усло­виях, способствовавших совершению преступления.

Допросу обвиняемого должна предшествовать тщательная подготовка. В отличие от допроса свидетеля большое значение приобретает выяснение данных о личности обвиняемого, что во многом способствует определению психологической основы так­тики допроса, избираемой следователем. Известно, что психо­логическую сущность допроса составляет сложный комплекс задач и их разрешение в связи с конкретной ситуацией, особен­ностями психики допрашиваемого, его эмоциональными про­явлениями и т. п. При решении названных психологических задач одно из главных мест принадлежит этическим правилам произ­водства допроса, непосредственно вытекающим из требований уголовно-процессуального закона. Речь идет не столько об эле­ментарной этике уголовно-процессуального производства, сколь­ко о влиянии следователя на пробуждение в обвиняемом выс­ших нравственных начал, позволяющих ему понять несоответ­ствие содеянного требованиям общественной морали, раскаяться в содеянном, осудить свои поступки¹. Именно в этом и прояв­ляется огромная воспитательная роль предварительного след­ствия и отдельных этапов его осуществления.

Готовясь к допросу обвиняемого, следователь обязательно должен составить план, который может измениться в соответ­ствии с характером показаний, необходимостью их дополнения или проверки.

Приведем примерный план допроса, составленный следователем по делу о хищении постельных принадлежностей комендантом одного из общежитии. В соответствии с общепринятой схемой плана в него были внесены следующие данные.

1. Выяснить, каким образом производилось хищение одеял.

См. Ратинов А. Р. Психологическая характеристика показаний обвиняемо­го // Вопросы предупреждения преступности. — М.: Госюриздат, 1965. — Вып. 1. - С. 116-117.

2. Использовать материалы, имеющиеся в деле: акты бухгалтерской ревизии; фиктивные расписки на передачу одеял; показания свидете­лей, содержащие сведения о частых попойках, устраиваемых обвиняе­мым.

3. Сформулировать вопросы: кто выписывал расписки на передачу одеял, сколько одеял передавалось в другие общежития и по каким документам, кому передавались одеяла и кто может подтвердить факт такой передачи, и др.

4. В случае отрицания вины предъявить следующие доказательства: заключение криминалистической экспертизы по вопросу об исследо­вании документов, имеющих приписки, следы подчисток и исправле­ний; показания свидетелей, отрицающих факт передачи им одеял и свои подписи на расписках, представленных обвиняемым.

После объявления постановления о привлечении к уголов­ной ответственности в качестве обвиняемого следователь уста­навливает, в какой мере обвиняемый понял смысл предъявлен­ного обвинения, признает ли он себя виновным по существу или в своих показаниях опровергает обвинение.

Признание обвиняемым своей вины не исключает допроса по всем обстоятельствам обвинения, что нередко позволяет по­лучить данные, которые способствуют проверке показаний и их правильной оценке. При допросе обвиняемого могут быть уста­новлены новые обстоятельства, неизвестные ранее следователю. Признание обвиняемым своей вины должно анализироваться следователем, сопоставляться с другими установленными по делу фактами. Признание обвиняемого не всегда полностью обрисо­вывает его вину. Практике известны случаи, когда обвиняемые, видя, что объем обвинения меньше содеянного, сразу признава­ли себя виновными, в расчете усыпить бдительность следовате­ля и избежать заслуженного наказания. Если обвиняемый при­знает себя виновным, то в целях получения наиболее полных показаний следователь может предъявить имеющиеся веществен­ные доказательства, материалы ревизии, помогающие обвиняе­мому последовательно и конкретно изложить свои показания.

Признание вины не должно расцениваться следователем как главное в процессе расследования. Показаниям обвиняемого, содержащим признание, не придается преимущественного до­казательственного значения; они оцениваются наряду с други­ми доказательствами по делу. Некоторые следователи сосредо­точивают свое внимание на признании, игнорируя собирание других доказательств вины. Такая односторонность влечет за

собой возвращение дела на дополнительное расследование. При­знание обвиняемым своей вины может быть положено в основу обвинения лишь при подтверждении его совокупностью имею­щихся доказательств по делу. Поэтому следователь должен про­верять показания обвиняемого под углом зрения их соответствия другим доказательствам, установленным расследованием, или тем, которые будут установлены в дальнейшем.

Если при допросе обвиняемого, признающего свою вину, тактика допроса заключается в получении подробных показа­ний по всем пунктам предъявляемого обвинения, то при допро­се обвиняемого, отрицающего свою вину, тактика существенно меняется. Отрицание обвиняемым своей вины может быть пол­ным и частичным, а также мотивированным и голословным. Когда обвиняемый отрицает свою вину в какой-либо части предъявленного обвинения, следует выяснить подробно все те факты, которыми он обосновывает свои возражения. Если от­рицание вины находится в явном противоречии с установлен­ными по делу доказательствами, следователь в процессе допро­са может сообщить обвиняемому о таком противоречии и предъя­вить доказательства, подтверждающие его вину.

К., обвиняемый в том, что он не подготовил маршрут поезда и не установил стрелку по заданному маршруту, вследствие чего произош­ло крушение поезда, повлекшее человеческие жертвы, отрицал свою вину, утверждая, что маршрут был им подготовлен. Следователь на­значил техническую экспертизу для установления причин крушения поезда. Заключение экспертизы противоречило показаниям обвиняе­мого и содержало данные, подтверждающие его виновность. После выяснения противоречий обвиняемому огласили результаты экспер­тизы. Следователь, будучи подготовленным к допросу, сумел исполь­зовать имеющиеся в его распоряжении доказательства.

Таким образом, возражения, представляемые обвиняемым, следует сопоставлять с доказательствами, имеющимися по делу, а при отсутствии данных, опровергающих показания обвиняе­мого в той или иной части, проверять их путем производства иных следственных действий — экспертиз, допросов, выемок и др. Допрос осложняется, когда обвиняемый отрицает свою вину полностью и не желает давать показания, опровергающие предъявленное обвинение. В таких случаях следователю реко­мендуется выяснить мотивы отказа от дачи показаний, разъяс­нить обвиняемому его право давать объяснения по предъявлен­ному обвинению как осуществление права на защиту и таким

образом установить необходимый психологический контакт при допросе. В подобных же случаях может быть эффективным при­ем, рекомендованный Г. И. Кочаровым¹. Тактический смысл его заключается в том, что следователь подробно рассказывает об­виняемому об обстоятельствах преступления. Обвиняемый, убе­дившись, что следователь располагает полной информацией о событии преступления, начинает давать правдивые показания. Отрицая вину, допрашиваемый может указывать на некачествен­ность проведения бухгалтерской ревизии, на ложность показа­ний свидетелей, оспаривать заключение экспертизы и т. п. В та­ких случаях производство допроса требует большого напряже­ния, поскольку задачей следователя является анализ полученных показаний и их сопоставление с доказательствами, оспаривае­мыми обвиняемым, а также с другими доказательствами, собран­ными по делу. Особое значение в подобных случаях принадлежит постановке вопросов о данных, опровергающих предъявленное обвинение, а также предъявление доказательств, опровергающих показания обвиняемого. Вопросы должны быть поставлены та­ким образом, чтобы обвиняемому до определенного момента оставалось неясным, с какой целью они поставлены. Ответы на эти вопросы в ходе дальнейшего допроса могут быть использо­ваны для разоблачения лжи.

Своеобразие тактики допроса обвиняемого заключается и в сокрытии следователем полного объема своей осведомленности.

В одних случаях тактически правильным является оглаше­ние показаний свидетелей или других обвиняемых по делу, в других — предъявление вещественных доказательств, обнару­женных при осмотре места происшествия или обыске. Психо­логической основой предъявления доказательств в ходе допро­са, как и оглашения показаний с целью разоблачения лжи или преодоления запирательства, является внезапность представле­ния данных, свидетельствующих о полной осведомленности ор­ганов расследования о событии преступления. В этом случае обвиняемый психологически не подготовлен к наступающей ситуации, кроме того, он решает сложные мыслительные зада­чи, связанные с сокрытием известных фактов. Предъявление вещественных доказательств, оглашение показаний свидетелей, оглашение заключения эксперта обезоруживают его, нарушают

¹ См. Гаврилов О. А., Соя-Серко Л. А. Дискуссия о некоторых основных поло­жениях следственной тактики // Вопр. криминалистики, 1964. — № 10. — С. 212-213.

избираемую им логику показаний, воздействует как такой объем информации, который свидетельствует о том, что следователь располагает комплексом изобличающих доказательств.

По делу о злоупотреблениях преподавателей одной из автошкол, выдававших свидетельства об окончании школы и курсов повышения квалификации шоферам за денежные вознаграждения, допрашивался Ш. в качестве обвиняемого. Он отрицал свою вину, ссылаясь на то, что преступления совершали другие лица. Тогда следователь огласил показания одного обвиняемого, изобличавшего Ш. В дальнейшем доп­рос происходил в следующем плане.

Следователь. Вам предъявляются показания преподавателя П., в которых он ссылается на то, что получал от Вас деньги за выдавае­мые шоферам свидетельства и бланки свидетельств, снабженные печа­тью, и что делился с Вами деньгами.

Обвиняемый. Показания П. неправдивые, денег он мне не пе­редавал.

Следователь. Где хранилась печать ДОСААФ и кто мог ею рас­поряжаться?

Обвиняемый. Хранилась печать в кассе, ключи от кассы были только у меня, печатью распоряжался только я.

Следователь. Кто мог, кроме Вас, снабдить документы, пере­даваемые П., печатью?

Обвиняемый. На этот вопрос я затрудняюсь ответить.

В ходе дальнейшего допроса обвиняемый не мог объяснить проти­воречий в показаниях и признал свою вину¹.

В некоторых случаях предъявление в ходе допроса веществен­ных доказательств способствует получению показаний, имею­щих значение для установления вины обвиняемых.

По делу об убийстве М. судебно-медицинская экспертиза уста­новила, что смерть наступила в результате асфиксии, явившейся след­ствием сдавливания шеи мягким предметом. Обвиняемая отрицала факт удушения. Тогда следователь предъявил обвиняемой платок, обнару­женный на месте происшествия, и спросил, как он там оказался. Уви­дев платок, обвиняемая рассказала, что с его помощью они с подругой удушили М.²

В криминалистической литературе встречаются попытки психологического объяснения эффекта предъявления письмен-

¹ См. Дело по обвинению Золотухина и др. // Архив Харьковского областно­го суда, 1991.

² См. Дело по обвинению Болдыжевой и Стрельниковой / /Архив Харьковс­кого областного суда, 1972.

ных или вещественных доказательств на определенном этапе допроса в зависимости от типа нервной системы. Выделение таких типов нервной системы, как художественный (с преобла­данием первой сигнальной системы), абстрактный (с преобла­данием второй сигнальной системы) и средний, позволяет на основе имеющегося следственного опыта прийти к выводам о некоторой зависимости применения психологически эффектив­ных тактических приемов от типа нервной системы индивидуу­ма. В. Л. Васильев достаточно убедительно показывает, что лицо, обладающее художественным типом нервной системы, экспрес­сивно реагирует на предъявленную ему жертву, а лицо с абст­рактным типом нервной деятельности безоружно перед предъяв­ленными ему статистическими данными, документами и т.п., оставаясь равнодушным к доказательствам, воздействующим на эмоциональную сферу. Эта зависимость, конечно, не является всеобусловливающей, но она имеет определенный практичес­кий смысл в плане решения отдельных вопросов тактики доп­роса с позиций взаимосвязи их с психологической характерис­тикой личности. В. Л. Васильев, относя допрос к действиям, которые с точки зрения психического состояния могут рассмат­риваться как целый комплекс раздражителей, справедливо от­мечает, что отдельные раздражители (оглашение показаний, заключение экспертов, предъявление вещественных доказа­тельств) должны использоваться следователем в соответствии с определением типа нервной деятельности и темперамента, и ни в коем случае не противоречить нормам уголовно-процессуаль-ного кодекса¹.

Наиболее примечательным здесь является то, что картина поведения допрашиваемого и закономерности его темперамен­та не всегда совпадают. В зависимости от условий, в которых дается информация, возникают временные состояния высшей нервной деятельности, которые существенно меняют внешнее проявление типа темперамента. Наблюдения психологов свиде­тельствуют о том, что люди с холерическим темпераментом в состоянии переутомления или после сильного нервного напря­жения проявляют себя как меланхолики. Напротив — меланхо­лики (слабый тип нервной системы) в состоянии нервного воз­буждения или вдохновения ведут себя как холерики². Учитывая

¹ См. Васильев В. Л. О значении судебной психологии в работе следственных органов.— Правоведение, 1965, № 2, с. 140—142.

² См. Распопов П. П. К вопросу о “картине поведения” и типе нервной систе­мы.— Вопросы психологии, 1959, № 6.

эти особенности, при производстве допроса холерика или санг­виника следует в необходимых случаях замедлять темп допроса, сосредоточивать их внимание на выяснении определенных де­талей в обстоятельствах события преступления, предъявлять дока­зательства, не заботясь об их возможном “ранимом” воздействии. При допросе флегматика следователю целесообразно избрать замедленный ритм допроса, дать возможность хорошо обдумать ответы и понять поставленные вопросы. В допросе меланхолика следует быть подчеркнуто вежливым, предупредительным, ста­раться снять-возможное напряжение, замкнутость, расположить его к себе. Индивидуализация подхода при допросе вызвана не­обходимостью использования психологических характеристик темперамента, которые нередко влияют в положительном или отрицательном направлении на ход допроса. Так, А. В. Петров­ский отмечает, что резкое требование, которое может быть до­пустимым в отношении сангвиника и тем более флегматика, вызовет взрыв негодования у холерика и состояние угнетеннос­ти у меланхолика¹.

Обвиняемые дают нередко ложные показания. Задачей сле­дователя в таких случаях является установление лжи в их пока­заниях и разоблачение ее. Установление лжи (обнаружение про­тиворечий, несоответствие установленным по делу фактам, противоречие их отдельным доказательствам) обвиняемого облег­чается в тех случаях, когда следователь располагает доказатель­ствами его виновности. Тактические преимущества следователя при допросе обвиняемого состоят в том, что он располагает дан­ными об обстоятельствах, которые обвиняемому могут быть и неизвестны. Поэтому ложь в показаниях обвиняемого во многих случаях устанавливается сопоставлением показаний с доказатель­ствами, собранными по делу. Способом обнаружения лжи явля­ется их детализация. Выяснение отдельных обстоятельств, кото­рые, исходя из показаний обвиняемого, должны быть известны ему, нередко вызывает у обвиняемого затруднения и свидетель­ствует о надуманности показаний в отдельных деталях.

Предъявление доказательств обвиняемому в целях разобла­чения лжи в его показаниях может осуществляться следующим образом: предъявить доказательства в такой последовательнос­ти, начиная с наименее значительного, которая предполагает нарастание их убедительности²; предъявить доказательства, на-

¹ См. Петровский А. В. От поступка к характеру. — М.: Знание, 1963. — С. 25—26.

² См. Васильев А. Н. Допрос обвиняемого на предварительном следствии // Соц. законность, 1954. — № 10. — С. 58.

чиная с наиболее веского¹; предъявить комплекс доказательств, направленных на опровержение всех или многих обстоятельств ложного показания. Если первый тактический прием предъяв­ления доказательств имеет целью последовательно разоблачить ложь в показаниях путем получения объяснений по опровергае­мым обстоятельствам, сначала менее значительным, с постепен­ным переходом к предъявлению более веских изобличающих доказательств, то второй и третий приемы основаны на исполь­зовании фактора внезапности. Предъявление доказательств, на­чиная с наиболее веского из них, или предъявление комплекса доказательств, опровергающих показания обвиняемого, сразу показывает обвиняемому, что его ложь установлена и что следо­ватель располагает опровергающими доказательствами. Психо­логическая ценность названных тактических приемов состоит в их убедительности.

К приемам установления лжи в показаниях обвиняемого не­редко относят повторный допрос. Тактический смысл его прове­дения заключается в том, что обвиняемый, скрывающий правду, может допустить существенные противоречия, “проговориться” и тем доказать свою виновную осведомленность. В процессе доп­роса под влиянием чувства раскаяния, желания дополнить свои показания сведениями, неизвестными следователю, сознавая, что его ложь разоблачена, обвиняемый может изменить показания. В подобных случаях следует зафиксировать первые показания, а затем измененные. В ходе повторного допроса необходимо вы­яснить мотивы изменения показаний. Здесь в качестве тактичес­кого приема, способствующего получению правдивых показаний, может быть использовано разъяснение положения о том, что чи­стосердечное раскаяние является смягчающим вину обстоятель­ством. Психологическое влияние названного приема эффектив­но не только в подобной ситуации, но и тогда, когда психическое состояние допрашиваемого свидетельствует только о возможном желании рассказать всю правду. Использование названного при­ема является прямым преломлением в тактике допроса демо­кратических принципов уголовного процесса.

Возвращаясь к вопросам, связанным с отрицанием обвиняе­мым своей вины, следует отметить такие формы ложных показа­ний, как оговор и самооговор. Оговор рассматривается как лож­ные показания, содержащие обвинение в адрес других лиц. В та­кого рода показаниях следователя настораживает широкая

См, Карнеева Л. М. Привлечение в качестве обвиняемого. — С. 83.

конфликтное™ или бесконфликтности ситуации имели место тогда, когда в распоряжении следователя было значительное или достаточное число доказательств, необходимых для оперирова­ния в процессе допроса. В тех случаях, когда таких доказательств недостаточно, и следователь в известном смысле испытывает де­фицит информации, могут быть использованы другие тактичес­кие приемы.

Одним из таких тактических приемов является косвенный допрос. Его сущность состоит в выяснении информации об об­стоятельствах, прямо не связанных с предметом допроса, но имеющих значение для установления истины. Так, стремясь ус­тановить факт пребывания лица в определенном месте, следо­ватель ~не спрашивает обвиняемого прямо об этом, а выясняет данные, связанные вообще с его занятостью в этот день, места­ми возможного посещения, кругом интересов, связанных с по­сещением, и т. п. В результате он имеет в своем распоряжении данные, полученные косвенным путем, но имеющие для него первостепенное значение, не обнаруживая при этом своих ис­тинных намерений. Основная цель следователя при проведении косвенного допроса — получить у допрашиваемого более об­ширную информацию о преступных действиях, а также о дей­ствиях, предшествовавших преступлению и следовавших за ним. Следователь ставит вопросы, направленные на получение такой информации, анализирует ее, устанавливает виновную осведом­ленность и приходит к соответствующим выводам.

По делу о разбойном нападении необходимо было установить, кто из семи обвиняемых нанес смертельное ножевое ранение потерпевшему. Вначале каждый из них заявлял, что о ножевом ранении ему ничего неизвестно. Спустя некоторое время самый младший из них — несо­вершеннолетний И. — заявил, что ножевое ранение нанесено им. Од­нако на вопросы следователя о расположении ран, направлении, ко­личестве ударов И. не смог ответить. Возникло предположение, что его уговорил или заставил взять вину на себя подлинный убийца. С целью проверки своего предположения следователь поочередно вызы­вал на допрос остальных соучастников и каждому объявлял, что И. “сознался”. В связи с этим он просил обвиняемых уточнить их пре­жние показания. Пятеро заявили, что не видели, как И. нанес ране­ние, и лишь один К. подтвердил это обстоятельство. В связи с таким заявлением следователь поставил К. ряд вопросов о количестве уда­ров, их направлении и т.п., на которые не сумел ответить И. Ответы К. совпали с выводами судебно-медицинской экспертизы. Так правильно

и обстоятельно мог ответить лишь тот, кто сам это сделал. Таким обра­зом, ответы допрашиваемого явились результатом его виновной осведомленности. Дальнейшим расследованием это подтвердилось¹.

При допросе обвиняемых с целью побуждения их к даче по­казаний рекомендуется прием постановки и варьирования мыс­лительной задачи. Этот прием состоит в том, что обвиняемому со­общается такая информация, которая ему известна в силу учас­тия в преступлении, совершения неправомерных действий и т. п. Ответ допрашиваемый вынужден строить с учетом скрываемой им информации.

А. В. Дулов приводит пример успешного применения такого при­ема. При осмотре места происшествия (магазина, в котором была со­вершена кража) следователь обнаружил на полу под окном шерстяное одеяло. На одеяле имелось несколько вмятин, характер которых по­зволил высказать предположение, что его пытались повесить на заби­тые в верхнюю часть оконной рамы гвозди. Мысль о необходимости завесить окно могла возникнуть у преступника потому, что уличный фонарь хорошо освещал торговый зал магазина. Во время допроса об­виняемого следователь задал ему вопрос: “Как Вы думаете, был ли виден прохожим преступник, который пытался завесить окно в мага­зине?”. Подозреваемый решил, что его видели, и признал себя винов-

ным в краже .