Заключение

И сам Пушкин, и российский академик Жирмунский, и американский профессор Гаррард указывают на определенную связь творчества Пушкина с творчеством Байрона.

С одной стороны, зависимость Пушкина от Байрона была признана самим поэтом и в какой-то мере является непосредственно очевидной для всякого читателя и исследователя, с другой стороны, мы так же непосредственно ощущаем гениальное своеобразие поэзии Пушкина и неохотно соглашаемся признать его зависимость от образцов, боясь тем самым умалить его оригинальность, а обостренное национальное сознание пытается обосновать самобытность и народность русского поэта отрицанием значительности и глубины различных иноземных влияний.

Мы рассмотрели особенности творчества Д. Г. Байрона и проанализировали его влияние на романтические поэмы А.С.Пушкина. Сопоставив романтических героев – Гяура и кавказского пленника, Чайльд Гарольда и Онегина мы выявили похожие черты и проанализировали их несхожесть, выявив причину различия русского и западноевропейского романтизма.

Русский и западноевропейский романтизм имеют много общих черт. Но существует также серьёзное отличие. Западноевропейскому романтизму присуща «мировая скорбь», а русский романтизм сохранил исторический оптимизм, так как существенную роль в национальном самоопределении этого литературного направления сыграла православно-христианская культура с её тягой к общему согласию и неприятием индивидуализма и тщеславия. Поэтому различие в мировоззрении героев Байрона и Пушкина во многом объясняются особенностями исторически сложившегося национального характера русского народа.

Однако же, несмотря на сходство с поэмами Байрона, мы находим в "Онегине", в "Цыганах", в "Кавказском пленнике" и других произведениях Пушкина столько самобытных художественных форм, принадлежащих исключительно нашему поэту, такую неподдельную свежесть чувств, такую верность описаний, такую тонкость в замечаниях и естественность в ходе, такую оригинальность в языке и, наконец, столько национального, чисто русского, что даже в этом периоде его поэзии нельзя назвать его простым подражателем.

Нельзя, однако же, допустить и того, что поэмы Пушкина случайно похожи на поэмы Байрона; что, воспитанные одним веком и, может быть, одинаковыми обстоятельствами, они должны были сойтись и в образе мыслей и в духе поэзии, а следовательно, и в самых формах ее. «Нельзя, говорю я, допустить сего мнения потому, что Пушкин там даже, где он всего более приближается к Байрону, все еще сохраняет столько своего особенного, обнаруживающего природное его направление, что для вникавших в дух обоих поэтов очевидно, что Пушкин не случайно встретился с Байроном, но заимствовал у него или, лучше сказать, невольно подчинялся его влиянию. Лира Байрона должна была отозваться в своем веке, быв сама голосом своего века. Одно из двух противоположных направлений нашего времени достигло в ней своего выражения. Мудрено ли, что и для Пушкина она звучала недаром? Хотя, может быть, он уже слишком много уступал ее влиянию и, сохранив более оригинальности, по крайней мере в наружной форме своих поэм, придал бы им еще большее достоинство».*

Такое влияние обнаружилось прежде всего в "Кавказском пленнике". Здесь особенно видны те черты сходства с Байроном, которые мы выше заметили; но расположение

* Белинский В.Г. Сочинения А.С.Пушкина.- М. Просвещение, 1985.- с. 152

поэмы доказывает, что она была первым опытом Пушкина в произведениях такого рода. Такое же или, может быть, еще большее сходство с Байроном является в "Бахчисарайском фонтане"; но здесь искуснейшее исполнение доказывает уже большую зрелость поэта.

  Романтический стиль, созданный А.С.Пушкиным в "Кавказском пленнике", надолго сделался образцом стиля всех романтических поэм.

Знакомство с западной литературой открыло А.С.Пушкину путь к творческому освоению мирового культурного наследия. Как известно, отмечает В.М.Жирмунский, А.С.Пушкин шутя называл себя «министром иностранных дел» на Парнасе русской литературы. Последняя по времени из великих национальных литератур новой Европы, русская литература XIX века в лице А.С.Пушкина выступила как наследница всего культурного богатства, накопленного человечеством в прошлом. Отсюда – универсализм поэзии Пушкина, его «художническая многосторонность», отмеченная ещё Белинским, исключительная широта его культурного кругозора, включающего античность и Восток, средневековье и современный Запад, и за узкими пределами книжной словесности господствующих классов – богатые сокровища народного творчества, не только русского, но и мирового.

Таким образом, соприкосновение А.С.Пушкина с творчеством Байрона не были поверхностными и механическими влияниями со стороны. Они были подсказаны Пушкину русским литературным развитием, в котором он участвовал, и русской общественной действительностью, которую он изображал. Включая в русскую литературу лучшее наследие мировой литературы, в частности – английского поэта Джорджа Гордона Байрона, А.С.Пушкин творчески перерабатывает это наследие на основании живого опыта русской современности и русской истории и тем самым понимает русскую литературу на новую небывалую высоту.