2. Систематизация объектов

Картина мира во многом зависит от того, каким образом лингвокультура систематизирует объекты и какое место они занимают в сложившейся системе предметных значений. Культурно-языковое пространство пронизано сложнейшей сетью взаимосвязей, отражающих человеческое знание о мире, соотношение и соположение объектов, а также их влияние друг на друга на разных уровнях восприятия. “Как известно, языки стремятся воссоздать структуру чувственного мира, - пишет Б. Дадье. - Как все социальные явления, они представляют собой попытку человека упорядочить хаос, внести порядок в беспорядок восприятия, придать форму бесформенному. Но каждый язык делает это по-своему, разными путями приходя к одинаковым результатам" (Дадье 1968: 245 – 246).

Пользуясь языком как "системой ориентиров, необходимой для деятельности в предметном мире" (Леонтьев 1997: 272), коммуникант определяет собственной место в этом мире. Таким образом, языковая картина мира может выступать как проводник и контекст коммуникации личности с окружающей действительностью, основа для личностной самоидентификации.

Простейшие взаимоотношения между объектами в небольшом фрагменте действительности усложняются по мере рассмотрения их в более широком контексте. Объекты не статичны, они перемещаются, изменяются, и вместе с ними изменяются и взаимоотношения между ними. Наблюдение картины мира в ее динамике - чрезвычайно сложная задача. Она многократно усложняется, когда речь идет о взаимодействии культур.

Когнитивные модели и структуры

Одним из главных условий успешного акта общения является когнитивный образ предметно-референтной ситуации, который представляет собой общее знание и может быть представлен в виде схемы или модели. Помимо "фотографического снимка" видимого мира, он содержит знания о конвенциях, нормах, ритуалах, ролях коммуникативной деятельности, играющих в акте общения роль интерсубъективных, социокультурных факторов (Макаров 1998: 122 – 123).

Системно-динамический подход предполагает, что картина мира находится в постоянном развитии и движении. Это двусторонний процесс, включающий как динамику окружающей действительности, так и развитие самой языковой личности, ощущающей себя частью картины мира, в которой ей отведено собственное место. Это место не является пожизненным, и смена его влечет за собой иное отношение личности к своему окружению. Динамическим фактором также является уровень языковой, культурной и коммуникативной компетенции личности, который обусловливает разную степень детализации и точности отражения картины мира через призму индивидуального восприятия и языка.

Как правило, стимулы внешней среды воспринимаются не как единичные сенсорные события, а как часть более значительного паттерна <...>, состоящего из сенсорных стимулов” (Солсо 1996: 33) адекватной коммуникации вообще и МК в частности. Общепризнанными когнитивными структурами, организующими и систематизирующими знание, являются фреймы, схемы, планы и скрипты (сценарии). С. А. Сухих и В. В. Зеленская распределяют их иерархически как знание о мире предметов и событий (фрейм), знание о социальном взаимодействии (скрипт, сценарий) и знание о том, как организуется деятельность (план). Последний оказывается тем интегральным знанием, которое подчиняет фреймы и скрипты (Сухих, Зеленская 1998: 112).

Фреймы представляют собой "когнитивную структуру в феноменологическом поле человека, которая основана на вероятностном знании о типических ситуациях и связанных с этим знанием ожиданиях по поводу свойств и отношений реальных и гипотетических объектов” (Макаров 1998: 119). Метафора, которая лежит в основе термина, позволяет уподобить "фрейм" (букв. "рамка") фотографическому снимку, при создании которого человеческое око видит как то, что попало в объектив, так и то, что осталось за кадром. Один и тот же фрагмент действительности может быть рассмотрен под разными углами зрения, в результате чего определенные объекты могут приобрести большую значимость, в то время как другие - оказаться в тени или стать вовсе невидимыми.

Ю. В. Монич приходит к выводу о том, что фрейм "структурируется по законам гештальдта: на общем фоне наиболее броские и существенные детали вырисовывают фигуру. Эти же отношения закономерно отображаются на уровне системы знания, где структурирующим фактором является значимость, или ценность, воспринимаемой реалии" (Монич 1998: 99). Структура фрейма достаточно прозрачна и поддается моделированию. По М. Л. Макарову, фрейм организован вокруг центрального концепта и содержит не тривиальный набор ассоциаций, а лишь самую существенную информацию о фрагменте действительности. Он выделяет в структуре фрейма вершину (тему) и слоты или терминалы, заполняемые пропозициями (Макаров 1998: 119).

Человеческий мозг устроен таким образом, что он автоматически достраивает те объекты, которые представлены во фрейме только частично или намечены пунктирно. В связи с тем, что достраивание это происходит на основе нашего предшествующего культурного опыта, привносимая информация не всегда достоверна, и нередко подвержена воздействию субъективных восприятий, в результате чего целое в сознании разных культурно-языковых личностей может различаться.

Рассмотрим расхождение между русским и американским восприятием фрейма "apartment house". Увидев неблагоустроенные дворы и подъезды русских многоэтажных домов, американцы воспринимают их как гетто в США и мысленно дорисовывают картину на основе своего американского опыта, представляя себе, что должно находиться внутри этих домов. Поэтому они бывают немало удивлены, обнаружив в домах чистые и уютные квартиры. Возникает несостыковка фреймов, противоречащая системе знаний носителя американской лингвокультуры.

На языковом уровне фреймы становятся условием способности коммуниканта к пониманию связанных между собой слов, а также сети многочисленных ассоциаций, в которых воплощается его культурно-языковой опыт. Приведем еще один пример, который живописно иллюстрирует разницу аналогичных фреймовых структур в русской и американской культурах: "Сердце переводчика падает при виде таких слов, как “коммуналка”, которые он вынужден передавать как “communal apartment”. При этом он жертвует всей окраской оригинала – корнем kommun со слегка иностранным оттенком звучания, <...> “обрусевшим” благодаря поцелую уменьшительного суффикса –ка, который здесь выражает горестную привязанность. Английский эквивалент пробуждает в сознании образ Беркли в Калифорнии, где хиппи с повязками на головах жарят на кухне темный рис. Русское слово, в свою очередь, ассоциируется с чередой мрачноватых комнат, в каждой из которых живет по семье; все они пользуются общей кухонькой, атмосфера которой сгущена из-за всего, что нельзя сказать вслух и того, что было сказано, вопреки здравому смыслу" (Lourie and Mikhalev 1989: 38).

При попадании в определенный контекст фрейм может активировать как эксплицитно выраженную информацию, так и пресуппозиции, импликации и фоновые знания. Ч. Филлмор приводит в качестве иллюстрации фразу: “Мы ни в коем случае не откроем наши подарки до утра”, с которой у интерпретатора, обладающего определенным знанием культуры, должен ассоциироваться контекст Рождества (Филлмор 1988: 65). Однако следует обратить внимание на то, что этот контекст всплывет в сознании американского или другого западного, но не русского коммуниканта, поскольку данный фрейм не связан с современными русскими традициями и не входит в систему знания носителя русского языка.

Следующая когнитивная структура – скрипт - используется для представления информации о стереотипных эпизодах и представляет собой заранее заготовленную причинную цепочку, отражающую привычную для носителей данной культуры последовательность событий (Шенк и др. 1989: 40), Скрипт - это по сути своей сценарий небольшой драмы с сюжетом и ролями, распределенными между разными актерами (Bootzin et al. 1991: 219).

Фрейм статичен, скрипт динамичен. Сценарии диктуют поведение людей или интерпретацию поведения других лиц в определенной коммуникативной ситуации. С одной стороны, наличие сценариев упрощает людям жизнь, предписывая им поведение в конкретных ситуациях и сводя к минимуму необходимость делать собственный выбор. С другой стороны, в межкультурных ситуациях существование культурно обусловленных скриптов ставит иноземца в сложное положение по сравнению с носителями культуры. Для человека, хорошо владеющего языком и знакомого с его культурным компонентом, инкорпорированным в язык, - это - самая трудная часть адаптации к культуре. Например, прохождение всей цепочки, предписываемой культурой при необходимости делать покупки в магазине или во время проезда в общественном транспорте, становится кошмаром для неносителя культуры. Простейшие действия воспринимаются как проблема. Вот как, например, Дж. Герхарт описывает процесс мытья посуды в России:

<...> the preferred method of washing dishes requires scrubbing with a brush under a stream of hot water. Standing water is thought of as unsanitary (to the chagrin of American travelers who can find no sink stoppers) (Gerhart 1974: 56).

Неодинаковая структура фреймов и скриптов, отражающих специфику разных социумов, усугубляется различиями в конвенциональности и нормативности (совпадением / несовпадением, обязательностью / факультативностью).

Сцена, в свою очередь, является конгломератом фреймов и скриптов и группирует "действия и состояния, относящиеся к единой цели и единой обстановке" (Шенк и др. 1989: 42). Сформированные схемы помогают коммуниканту воспринимать и запечатлевать в памяти новый опыт на основе его связи с уже осмысленной ранее информацией. Однако в межкультурной коммуникации этот процесс не всегда срабатывает: новые связи образуются между старым опытом из одной культуры и новым опытом из другой. В результате образуются воображаемые связи, которые оказываются ложными и ведут к квазикоммуникации, оканчивающейся коммуникативным сбоем.

Параметры сцены как когнитивной структуры задаются категориями времени и пространства, которые мы считаем необходимым рассмотреть подробнее в связи с анализом национально-специфической картины мира.