Специфика человека

• Я имею в виду, что мышление, так сказать... мышление не может быть отрефлектировано... результаты мышления, а результаты деятельности в принципе – могут быть.

И мышление может быть отрефлектировано, и деятельность в равной степени.

• Ну, нет, вот я хочу сказать, что бывает такого рода мышление, которое не может быть отрефлектировано. Ну, к примеру, мифологическое. Миф – это мышление, или вы это исключаете из области мышления?

Пожалуйста, но оно рефлектируется, как и все остальное.

• Не-ет, в том-то вся и суть ...

Не нет, а да-а!, – говорю я, и готов, как и вы, протянуть голосом: да-а, рефлектируется!

• Но не тем, кто верит этому мифу. Именно для того, кто этот миф исповедует, для него это его мышление, результат его мышления не рефлектируется как мышление.

Если вы теперь добавите, что и разницы между мифами и наукой никакой нету...

• Я этого не говорю.

Я это говорю! (быстрый смешок в аудитории) Если вы для меня это добавите, я скажу: "Пожалуйста, я вас понял".

• Нет, ну, все-таки, у меня остается этот вопрос. Понимаете, если человек что-то сделал, он знает, что это он сделал. Но сколько угодно случаев – человек что-то промыслит, и он мыслит это как не свою мысль, как нечто сущее, так сказать, вне зависимости от него, от его мысли. И для этого же, собственно, и возникают мифы ... и все прочее.

Не.

• И это не так?

Не. Но вопрос ваш, по основаниям, я вроде бы понимаю, и говорю: я с вами не согласен. У меня другая онтологическая картина. С моей точки зрения и мышление и деятельность должны рефлектироваться и рефлектируются.

• Всеми.

Должны – всеми. Но, что касается нашего любимого и дорогого народа, он, слава богу, живет без мышления, и еще проживет десятилетия, и будет этим гордиться... Поэтому: "не рефлектируется" – и мышления нету, "нет мышления" – и рефлектировать нечего. Вот в чем единственная проблема. Но если мышление есть, то оно рефлектируется.

• Стало быть миф – это не мышление.

Почему же, почему же? Опять-таки, смотрите, тут куча проблем, вот так мы ее организуем.

– Вы исходите из современного общества с его четким разделением труда, функциями, структуризацией, или вы живете в обществе каннибалов? – вот вопрос.

• Ну, и те и другие попадаются, иногда они друг от друга не отличаются ничем.

Во-о! В результате того, что они не различаются, и мы живем в мире, который на небольшую часть социально по-современному организован, а в значительно большей степени есть общество первобытных каннибалов, постольку вы и задаете ваши вопросы.

Но если мы учтем, что общество есть невероятно сложная структура и примем такой очень рискованный и смелый тезис, а именно, что человек есть место в структуре человечества с определенными функциями, то там вы выясните, что одни мыслят, другие рефлектируют мысли; при этом тот, кто мыслит, не рефлектирует, а имеет уже продукты организованной рефлексии других, которые он накладывает как формы. Тогда вы будете даже эмпирически правы. Но сказать, что человек, как общество, не рефлектирует мышление – нельзя. И в этом смысле есть мифы, есть, соответственно, мифология...

• Но она учит мышлению, эта мифология?

Конечно же! И в этом смысле ни чем не отличается от науки.

• ...

Ну, вы мне напоминаете очень красивую ситуацию, которая возникла где-то в 60-е годы. Знаете, прошел слух, что у нас происходила какая-то секретная конференция буддистов. Поэтому пришли в Институт востоковедения и забрали всех буддологов. Когда один из них (это был Пятигорский) сказал соответствующему майору... Он говорит:

– Чего вы нас забираете? Он говорит:

– Буддисты провели свою конференцию, есть приказ буддистов забрать. Он говорит:

– Я буддолог. (смех) Он говорит:

– Какая разница! – буддист, буддолог...

Вы так, что ли, рассуждаете? (продолжающееся оживление)

• Нет, конечно.

Нет. Так есть буддисты, а есть буддологи. Но вопрос в истории... и понять... они ведь отдельно существовать не могли, да? Должен был существовать буддизм как учение, и он, буддизм, рефлектировался. Возникли буддологи как занимающиеся такой рефлексией. И они в обществе соорганизованы. Но одни не есть другие, одни несут одну функцию мирового интеллекта, или мышления, или мыследеятельности, а другие – другую. Ведь понимаете, мне что очень важно, и это, опять-таки, то, что мы тогда должны были зафиксировать: что и мышление и деятельность и мыследеятельность представляют сбой особые самостоятельные субстанции.

• Я теперь вас понял, почему... наверное... Я, когда вам задавал вопрос, я имел в виду одного человека, а вы, по-видимому, говорите о мышлении именно как о самом человеческом мышлении.

О, о! Спасибо большое, я тоже, вроде бы, это сообразил, и мы можем договориться. Значит, для меня мышление существует как субстанция, и люди являются для него материалом-носителем наряду с машинами, вещами, знаками. И это есть то, за что субстанция мышления и мыследеятельности временно крепится.

И вы постоянно имеете в виду отдельного человека, а я говорю: это особый разговор. Поэтому: есть мышление как таковое, есть структуры человеческих коллективов и каждый несет маленькую частичку мышления и деятельности, которую он успел ухватить в процессе образования и получил в процессе социального распределения труда и соответствующую частицу его места, или места, которое он ухватил в данной структуре. Так я все время рассуждаю и мыслю.

Договорились пока, да? Если у вас дальше будут вопросы, вы зададите... Прошу вас.

• (судя по всему, ведущий) К сожалению, надо кончать. Мы исчерпали уже чистое время 2 часа, которое нам отведено.

• (женск) А можно вопрос?

• Нельзя! Вопросов сегодня больше не будет. Спасибо большое, Георгий Петрович. Значит, следующий раз мы встречаемся 20-го...