Мартин г.-п., Шуман х.

Редакторы еженедельника «Шпигель» Ганс-Петер Мартин и Харальд Шуманн в своей совместной работе «Западная глобализация: атака на процветание и демократию», которая вышла в свет в 1996 году, рассматривают современные глобализационные процессы в контексте деятельности глобальной финансово-экономической элиты и влияния последствий этой деятельности на политическую, экономическую и социокультурную сферы человеческой жизни в мировом масштабе.

Для обозначения вектора и ключевых вопросов своего исследования авторы описывают встречу ведущих деловых кругов мира, состоявшуюся в сентябре 1995 года в «Фермонт-отеле» в Сан-Франциско, который, по их словам, является своего рода иконой, символом легендарной joie de vivre (радость жизни).

<…> В Фермонте представители экономической элиты оценивали будущее с помощью концепции 20:80 и понятия «титтитейнмент». <…> Суть первой состоит в том, что в ХХI веке для функционирования экономики будет достаточно 20 процентов населения. Пятой части всех ищущих работу хватит для производства товаров первой необходимости и предоставления всех дорогостоящих услуг, какие мировое сообщество сможет себе позволить. Именно эти 20 процентов, в какой бы то ни было стране, будут активно участвовать в жизни общества, зарабатывать и потреблять. К ним можно добавить еще около одного процента тех, кто, например, унаследует большие деньги. Оставшиеся 80 процентов в новом социальном порядке будут иметь огромные проблемы. Их ряды пополнят десятки миллионов тех людей во всем мире, которых до сих пор было принято относить к среднему классу. <…>

<…> Выражение «титтитейнмент» принадлежит Збигневу Бжезинскому – это комбинация из слов «tits» (сиськи, титьки) и «entertainment» (развлечение) – призвано ассоциироваться не столько с сексом, сколько с молоком, текущим из груди кормящей матери. Сочетание развлечений, в какой-то мере скрашивающих безрадостное существование, и пропитания, достаточного для жизнедеятельности, будет поддерживать отчаявшееся население мира в относительно хорошем расположении духа. <…>

<…> Обсуждавшаяся в Фермонте новая модель – это мир 20:80, общество одной пятой, в котором тем, кто окажется за бортом, придется довольствоваться титтитейнментом, этот путь означает для человечества не что иное, как возврат к далекому прошлому. <…>

Пытаясь разобраться в вопросе: что же это – фантастическое преувеличение, трезвый прогноз или нечто среднее?, авторы рассматривают перспективы демократии в современном мире.

<…> Глобальная экономическая интеграция не является естественным процессом, а сознательно продвигается целенаправленной политикой. Глобальная интеграция идет рука об руку с доктриной экономического спасения, которая искусственно внедряется в политику. Ее основной, слегка упрощенный тезис гласит: рынок – это хорошо, а государственное вмешательство – плохо. В 1980-е годы большинство неолиберальных правительств Запада сделало эту догму своим руководящим политическим принципом. Отсутствие ограничений вместо государственного контроля, либерализация торговли и движений капиталов, приватизация государствен­ных предприятий выступают составляющими стратегического оружия из арсенала правительств, уверовавших в рынок, и междуна­родных экономических организаций, находящихся под их вли­янием: Всемирного банка, Международного валютного фонда (МВФ) и Всемирной торговой организации (ВТО). С этим ору­жием они вступили в войну за освобождение капитала, про­должающуюся и поныне. Предполагается, что закону спроса и предложения подчиняются как все отрасли человеческой деятельности, будь то воздушный транспорт или телеком­муникации, банковское дело или страхование, строительство или разработка программного обеспечения, так и сами людс­кие ресурсы. Крушение однопартийных диктатур Восточного блока при­дало этой системе верований дополнительный импульс и гло­бальный охват. Когда исчезла угроза диктатуры пролетариа­та, все силы были брошены на построение диктатуры всемир­ного рынка. <…>

<…> «Турбокапитализм», который в мировом мас­штабе сегодня представляется непреодолимым, разрушает свой собственный фундамент, поскольку подрывает демократичес­кую стабильность и способность государства функционировать. Изменения и перераспределение власти и богатства столь ин­тенсивны, что разлагают старые общественные институты быстрее, чем может быть установлен новый порядок. Процветавшие до сих пор страны сейчас уничтожают социальную составляющую своей структуры даже быстрее, чем это происходит с окружающей средой. Неолиберальные эконо­мисты и политики проповедуют по всему миру «Американс­кую модель», но это пугающе похоже на пропаганду коммунистических идеалов. <…>

<…> В Калифорнии затраты на тюрьмы не так давно превысили бюджетные расходы на образование. Примерно 28 миллионов американцев – свыше 10 процентов населения – забаррикадировались внутри охраняемых небоскребов и жилых массивов. В настоящее время граждане США тратят в два раза больше денег на частную охрану, Чем их правительство тратит на полицию. <…>

<…> Европа и Япония, Китай и Индия также расщепляются на меньшинство выигравших и большинство проигравших. Для многих сотен миллионов прогресс глобализации вовсе не про­гресс. В этой связи лозунг «Сделаем глобализацию достижением, от которого выиграет каждый!», провозглашен­ный главами правительств ведущих индустриально развитых стран на совещании «большой семерки» в Лионе в конце июня 1996 года, для большинства звучит как издевательство. <…>

<…> Протесты проигравших адресованы прави­тельствам и политикам, которые все в меньшей и меньшей степени способны предложить какие-либо позитивные меры. Идет ли речь об обеспечении социальной справедливости или охране окружающей среды, ограничении всевластия средств массовой информации или борьбе с международной преступ­ностью, отдельное государство-нация всегда оказывается бес­сильным, а попытки скоординировать международные усилия столь же регулярно проваливаются. Но если ни по одной из острых проблем будущего правительства не могут предпри­нять ничего, кроме как ссылаться на непреодолимые ограни­чения международной экономики, то политика в целом стано­вится спектаклем бессилия, а демократическое государство утрачивает свою легитимность. Глобализация оказывается за­падней для самой демократии. Общество одной пятой, предусмотренное для ХХI века элитой «Фермонта», полностью соответствует научному и технологическому мышлению корпораций и правительств, продвигающих глобальную интеграцию. Однако в государствах, построенных по демократическому принципу, в отличие от концернов с их потребительской стратегией нет «лишних людей». И нет никаких оснований предполагать, что за социальными потрясениями не последуют политические. <…>

<…> Война по-прежнему является наиболее вероятной отдушиной в случае, если соци­альные конфликты станут неудержимыми, возможно, в форме гражданских войн против этнических меньшинств или мятежных регионов. Глобализация не обязательно ведет к военным столкновениям, но такой вариант развития событий возможен, если высвобожденные силы транснациональной эко­номики не будут благополучно поставлены под контроль. Поэтому первоочередную задачу политиков-демократов авторы связывают с восстановлением Государства и верховенства политики над экономикой. Если это не будет сделано, то драматическое слияние человечества воедино через технологию и торговлю вскоре обратится в свою противоположность и приведет к глобальному расколу. <…> [1]

<…> Однако если бы человечеству пришлось сегодня голосовать и выбирать стиль жизни, оно бы знало, что делать. Более 500 действующих спутников вращаются вокруг земного шара, посылая сигналы современности. Миллиард телевизионных экранов с одинаковыми картинками внушают повсеместно одни и те же устремления. Никогда прежде столь большое количество людей не слышало и не знало так много об остальном мире. Впервые в истории человечество объединено общим образом реальности. Если бы жители планеты могли бы на самом деле решить с помощью референдума, как они хотят жить, то подавляющее большинство проголосовало бы за тип существования среднего класса в пригороде Сан-Франциско. Знающее квалифицированное меньшинство дополнило бы свой выбор социальными стандартами ФРГ времен до падения Берлинской стены. Роскошное же сочетание карибской виллы со шведской системой социальной защиты удовлетворило бы всех без исключения. <…>

Главной причиной этого авторы называют размер американского рынка наряду с геополитическим положением США после второй мировой войны и их мощью в пропагандистских сражениях «холодной войны». Присоединяясь к мнению Бенджамина Р. Барбера, директора Центра Уолта Уитмена при Университете Рутжерса в штате Нью-Джерси, Мартин и Шуманн утверждают, что полная победа американской глобальной культуры покоится на феномене столь же древнем, как и сама цивилизация: на соперничестве между трудным и легким, медленным и быстрым, сложным и простым.

<…> Первый член в каждом из этих противопоставлений связан с удивительными достижениями культуры, тогда как второй соответствует апатии, усталости и тяге к расслаблению. Disney, McDonald’s и MTV рассчитаны именно на удовлетворение стремления к легкому, быстрому и простому. Гиганты СМИ сегодня хорошо подготовлены к тому, чтобы обеспечить тот титтитейнмент, над которым властители мира размышляют на совещаниях, подобных «Фермонту». Насаждаемые ими образы благополучия управляют мечтами людей, а мечты определяют действия. <…> [2]

Детально анализируя мировой финансовый рынок, деятельность финансовых спекулянтов, оффшорные зоны, перемещение производства в более благоприятные регионы, упрощение его структуры, массовые увольнения, авторы приходят к выводу о том, что высокопроизводительная и высокотехнологичная экономика оставляет обществу всеобщего благоденствия все меньше рабочих мест и делает его потребителей лишними людьми.

<…> Назревает экономическое и социальное потрясение невиданных масштабов. Несмотря на то, что интеграция мирового рынка экономически весьма эффективна, при невмешательстве государства глобальная экономическая машина абсолютно неэффективна в распределении производимого богатства: число проигравших намного превосходит число выигравших. <…> Поэтому проводимая сегодня политика глобальной интеграции не имеет будущего. Всемирная свободная торговля не может быть устойчивой, если она не подкреплена социально ответственным государством. Если правительства только и делают, что уговаривают население приносить во имя прогресса жертвы, от которых выигрывает только меньшинство, то на очередных выборах им придется всерьез учитывать вероятность ухода в отставку. С каждым новым процентом роста, безработицы или уменьшения заработков растет риск того, что политики, не зная, что делать, снова прибегнут к протекционизму, запустив торговые или валютные войны, которые приведут к экономическому хаосу и оставят все страны в еще худшем положении, чем прежде. <…>

<…> Такой вариант развития событий возможен, но не неизбежен, так как сегодня у человечества есть неоценимое преимущество исторического опыта, из которого следует, что отдельное государство не может вырваться из глобальной западни собственными силами. Поэтому необходимо искать и использовать другие выходы из положения. Чтобы не соскользнуть обратно в экономический национализм необходимо регулирование единого рынка посредством восстановления государства всеобщего благоденствия, для справедливого распределения экономических дивидендов. Только таким образом можно будет обеспечивать высокую степень поддержки рыночной системы, открытой миру. Главная задача сегодня состоит в том, чтобы повернуть гонку мирового рынка с ее самоубийственного курса на социальные пути, отвечающие принципам демократии, и заменить глобализацию несправедливости развитием в направлении большего общественного равенства. <…>

Первый крупный шаг на пути предотвращения наступления общества 20:80 Мартин и Шуманн связывают с ограничением политической власти участников финансовых рынков.

<…> Если обложить сделки с валютой и займы за рубежом налогом с оборота, то центральным банкам и правительствам развитых стран больше не придется безоговорочно уступать требованиям финансовых дилеров. Очень важно сочетать это с экологически ориентирован­ной налоговой реформой, которая систематически удорожала бы использование природных ресурсов и улучшала бы поло­жение трудящихся за счет снижения затрат на социальное обес­печение. Это единственный способ остановить сверхэксплуата­цию экологической базы всей экономической деятельности, ко­торая лишает грядущие поколения шансов на выживание. <…>

<…> Также существенную роль играет расширение диапазона и повышение эффективности системы образования. Если бы большее количество людей получало образование и если бы создавалось больше рабочих мест за счет государ­ственных капиталовложений в такие проекты, как, например, транспортная система, приносящая минимальный ущерб ок­ружающей среде, то неизбежно появились бы новые источни­ки бюджетных поступлений. <…>

<…> Эти предложения осуществимы при условии, которое пока отсутствует, а именно: при существовании правительств, способных начать реформы в пику новым транснационалам таким образом, чтобы не подвергнуться немедленному наказанию бегством капитала. Единственная страна, которая еще могла бы сделать поворот без посторонней помощи – это экономическая и военная сверхдержава, Соединен­ные Штаты. Но в настоящее время шансы на американскую инициативу по укрощению рыночных сил в интересах всего мирового сообщества близки к нулю. Более вероятно то, что правительства США будут все чаще прибегать к неверным протекционистским решениям и пытать­ся получить другие коммерческие преимущества для своей собственной страны. Именно потому, что американское государство всеобщего благоденствия лежит в руинах и не защищает своих граждан от кризисных потрясений, исходящих от мирового рынка, Мартин и Шуман ожидают от этой страны «отрицательной реакции» на глобализацию. США становятся все более непредсказуемыми не только в качестве глобального жандарма; они оставляют желать лучшего и в роли стража мировой свободной торговли. <…>

В этой связи Мартин и Шуманн большие надежды возлагают на страны Европы, которые должны начать совместные действия против существующей опасности.

<…> Решение состоит вовсе не в противо­действии Крепости Европа надвигающейся Крепости Амери­ка. Одно из преимуществ Европы заключается именно в том, что она знает о той катастрофе, которая может последовать, если разные страны займутся защитой своих экономик друг от друга. Цель должна состоять в том, чтобы противопоставить деструктивному англо-американскому неолиберализ­му сильную и жизнеспособную европейскую альтернативу. По­литический союз, объединенный общей валютой и трагичес­ки, но уже отошедшей в прошлое историей, имел бы не меньше веса в мировой политике, чем США и обретающие статус ве­ликих держав Китай и Индия. Единственным значимым фак­тором власти на глобальных рынках является масштаб экономики. Объединенная Европа, опирающаяся на рынок с примерно 400 миллионами потребителей, обладала бы способностью развивать новую социально ориентированную экономическую политику. В условиях разнуз­данного глобального капитализма только объединенная Европа могла бы установить новые правила, обеспечивающие боль­шее социальное равновесие и экологическую реструктуризацию, при условии преодоления своей раздробленности в виде различных национальных и региональных движений, защищающих интересы отдельных стран. <…> [3]

В данном контексте, Мартин и Шуманн формулируют десять путей предотвращения общества 20:80.

<…> 1. Демократизированный и дееспособный Ев­ропейский Союз. Отдельные европейские страны внутри в высокой степени интегрированного единого рынка уже не способны к реформированию. Как не способна и конфедерация ЕС в ее нынешнем виде утверждать и осуществлять такие глубокие изменения, как, например, экологический налог, потому что министерским комисси­ям – действующему законодательному органу ЕС – не­достает для подлинно демократической законности реше­ний, принимаемых большинством. Если бы деятельность министерских комиссий была гласной, если бы сама Ко­миссия ЕС избиралась Европейским парламентом и если бы иностранцам разрешалось высказываться на всех на­циональных парламентских дебатах по каждому закону ЕС, то тогда европейская демократия могла бы стать жиз­неспособной и стали бы возможными межнациональные объединения ради политических реформ. <…>

<…> 2. Усиление и европеизация гражданского об­щества. Чем сильнее рост материального неравенства угрожает социальной сплоченности, тем важнее становится требование, чтобы граждане сами защищали основные демократические права и укрепляли общественную соли­дарность. Противодействовать ущемлению экономически слабых категорий населения и способствовать осуще­ствлению альтернатив радикализму свободного рынка и демонтажу государства всеобщего благоденствия можно везде: на рабочем месте, в органах местного самоуправ­ления, в сфере содействия организации досуга детей и интеграции иммигрантов. Межнациональное сотрудниче­ство и создание соответствующих сетей придало бы дви­жениям, в которые вовлечены миллионы людей, гораздо больший размах. Каждый имеет право участвовать в фор­мировании будущего, в том числе и в Брюсселе. <…>

<…> 3. Европейский валютный союз. Единственным важным фактором власти в глобальной экономике явля­ется размер. Преодоление валютной раздробленности путем ввода единой валюты, евро, могло бы нормализо­вать соотношение сил между финансовыми рынками и государствами Европы. Можно было бы стабилизировать обменные курсы и согласовывать стоимость европейской продукции в других валютах на рынках Азии и Америки с зарубежными партнерами, вместо того чтобы и дальше подчиняться произволу центрального банка США и финансовых дилеров Лондона, Нью-Йорка или Сингапура. Если удастся сделать евро ведущей валютой, ЕС приобре­тет достаточную экономическую мощь, чтобы добивать­ся ликвидации налоговых убежищ и восстановить налого­обложение частных доходов от процентов и дивидендов. <…>

<…> 4. Расширение налогового законодательства Евросоюза. Фискальная политика – это ключ к демокра­тическому управлению экономическим развитием без дерижистского бюрократического вмешательства в рынок. Однако европейская экономика сейчас настолько интегрирована, что налогообложение может служить это цели только на общеевропейском уровне. Это единственный способ покончить с конкуренцией внутри ЕС, когда страна с минимальным налогообложением корпораций способна переманивать максимальное число богатых налогоплательщиков. <…>

<…> 5. Налог на сделки с валютой (налог Tобина) и на еврокредиты неевропейским банкам. Экономический ущерб, причиняемый спекулятивными колебаниями обменных курсов, можно существенно уменьшить посредством налога на сделки и займы подобного тому, что предложил американский экономист Джеймс Тобин. Тогда переводы из одной валюты в дру­гую на основе разницы процентных ставок стали бы ме­нее выгодными и Европейский центральный банк полу­чил бы свободу приспосабливать процентные ставки к эко­номической ситуации в Европе и не был бы вынужден следовать американским установкам. Валютный налог, помимо того, обеспечил бы остро необходимые поступле­ния для поддержки стран Юга, неспособных удержаться на глобальных рынках. <…>

<…> 6. Минимальные социальные и экологические стандарты в мировой торговле. Правительства развивающихся стран, обеспечивающие мизерную верх­нюю прослойку доходами от торговли на мировом рынке за счет детского труда, безжалостного уничтожения окружающей среды и нищенских зарплат, обусловленных подавлением профсоюзных деятелей, расхищают вверенные им людские и природные ресурсы Если бы Всемирная торговая организация налагала санкции на страны, правители которых уличены (с подтверждением со стороны ООН) в нарушении основных демократических и экономических прав, большей части недемократических элит Юга пришлось бы проводить политику развития, которая действительно помогала бы их странам двигаться вперед. <…>

<…> 7. Всеевропейская реформа экологического налогообложения. Налогообложение потребления ресурсов могло бы способствовать трудоемкой экономической деятельности и ограничить экологически губительный рост объема грузоперевозок на все большие расстояния. Человеческий труд ценился бы выше, а энергоемкая автоматизация стала бы менее доходной. Кроме того, реструктуризация налогового бремени дала бы шанс на обособление финансирования расходов на социальные нужды от доходов трудящихся. <…>

<…> 8. Европейский налог на предметы роскоши. Доходы компаний нельзя обложить налогом на уровне, превышающем среднемировой, без негативного влияния на их международную конкурентоспособность. Это толь­ко поднимет цены на европейские товары и услуги и вы­теснит инвесторов из страны. Для того чтобы выигравшие от глобализации все же вносили справедливую долю в финансирование государственных расходов, было бы уместно повысить ставку налога на добавленную сто­имость, которым облагаются предметы роскоши. Он был бы применим на уровне в 30 процентов ко всему, чем на­слаждаются богатые люди: приобретение собственности сверх основного жилища, роскошные лимузины, океанс­кие яхты, частные реактивные самолеты, дорогие юве­лирные изделия, косметическая хирургия и т.д. <…>

<…> 9. Европейские профсоюзы. Крупнейшим упущени­ем европейских профсоюзных деятелей является их от­каз от создания мощной организации на уровне ЕС. Это единственная причина, по которой до сих пор нет дей­ствующих общеевропейских советов представителей ра­бочих и служащих предприятий, и только поэтому рабо­чую силу компаний в разных странах можно стравливать друг с другом. Если бы представители трудящихся захо­тели покончить со своим мелкопоместным поведением, то эффективно организованные корпоративные лобби в Брюсселе утратили бы свое превосходство в законодатель­ном процессе, а социальная политика ЕС получила бы возможность обрести реальную форму. <…>

<…> 10. Прекращение дерегулирования без социальной защиты. Отмена государственной монополии на средства связи и энергоснабжение равно как и открытие прежде защищенных секторов рынка от международной кон­куренции оказывают самое пагубное воздействие на рынок труда. Если нет гарантии, что будет создано хотя бы примерно столько же рабочих мест, сколько будет утрачено в результате либерализации, любое открытие рынка должно быть отложено до снижения безработицы. <…> [4]

ПРИМЕЧАНИЯ

1. См.подробнее. Мартин Г.-П., Шуман Х. Западная глобализация: атака на процветание и демократию. М., 2001. С. 17 – 30.

2. Там же. С. 31 – 65.

3. Там же. С. 297 – 313.

4. Там же. С. 315 – 318.