§ 3. Научные направления в философии права

софское, а как историко-социологическое учение. Однако и Иерингу также не удалось выйти за рамки эмпиризма. Его «цель», как «творец ^ о права», не является сверхэмпирической идеей «цели», скорее всего совершенно бесполезной для развития права в реальной действитель­ности, но призвана служить критерием его оценки. Она - эмпириче­ский факт человеческого целеполагания, не противоположность, а одна из разновидностей причинно-следственных связей: причина, опреде­ляющая цель, causa finalis. Иеринг твердо стоит на почве монистичес- ^ кого метода. Для него характерен лишь один научный подход -каузальный: с его точки зрения, телеологический метод - не что иное, "О как выявление причинно-следственных связей в человеческом поведе­нии. Иногда создается впечатление, что Иеринг отчасти сознательно манипулирует с помощью договорной теории государства фикцией, в которой истоки зарождения права выступают у него в образе сверхэмпирической первопричины, будто он под телеологизмом правового института подразумевает абстрактную идею цели. И соот­ветственно ведет речь об эмпирическом целеполагании в рамках кау­зальных отношений (подобно философу права в платье социолога), облекая философско-правовое содержание своего учения в социоло­гическую форму. Но как бы то ни было, Иерингу осталось сделать все­го один шит, чтобы перейти от социологии к философии права: рассматривать себя не только как стороннего «созерцателя», но как телеологически ориентированного участника развития права. Такой у подход позволил бы прозреть сквозь призму фактического целепола­гания саму поставленную цель, сопоставить правовую данность со шкалой юридических норм, выявить дуализм позитивистского и цен­ностного анализа права и в конечном счете «включить в снятом виде» категорию разрозненных целеполагании, понимаемых им в утилитарист­ском смысле, в высшую категорию абсолютной идеи права (in einer letzen absoluten Rechtsidee). Он сделал этот шаг, противопоставив в своей работе «И в шутку и всерьез» формально-логическому методу «юриспруденции понятий» свой телеологический метод. И тем самым была признана творческая роль юриста как активного участника про­цесса развития права. И это несомненно внесло бы необходимые кор­рективы в дуализм исследовательской методологии Иеринга, если бы ему удалось завершить свой труд «Цель в праве». Но кончина вырвала ^ перо из рук творца.

Итак, можно констатировать, что Иеринг, отталкиваясь от иррацио­нализма Савиньи через рационализм Гегеля, вплотную подошел к пре- ] одолению методологического монизма, характерного для каждого I из них.

35

Философия права

7. Новую попытку обосновать философию права с помощью кантианс­кого дуалистического метода, допускающего равноправное сосущество­вание принципов правовой ценности и правовой действительности, предпринял в своем обширном труде Рудольф Штаммлер¹¹. Он, одна­ко, скорее поставил проблему философии права, чем решил ее. Настойчиво и не стесняясь повторений, Штаммлер прямо-таки «вдалб­ливал» в правосознание своих современников две философско-правовые идеи: во-первых, что наряду с исследованием позитивного права должно получить самостоятельное развитие «учение об истин­ном (richtigen) праве» и, во-вторых, что это учение представляет со­бой лишь метод, а не систему философии права'²²'. Оно не в состоянии разработать ни одной правовой нормы, которую можно было бы признать с точки зрения общеобязательности в качестве истинной, и приносит общеобязательность своих понятий в жертву их чисто формальному характеру. Так что данное учение не столько философия права, сколь­ко логика философии права, теория познания, касающаяся правовой ценности, критика здравого смысла в праве - очень важный элемент любой философии права, но еще не она сама¹².

^,22> Кольрауш так оценивает заслуги и ограниченность теории Р. Штаммлера в своей речи при вступлении в должность ректора: «Вновь появилась по­требность в критике. Уже одно это было заслугой. И эту заслугу не сле­дует ни умалять, ни забывать о ней. Ведь потребность в критике не была удовлетворена. То, что предложило юридическое неокантианство, было ценностными суждениями вместо простых констатации; они также дей­ствовали априорно, но не слишком способствовали продвижению вперед; то были не обобщающие, а аналитические ценностные суждения, в возмож­ностях которых и без того никто не сомневался».

аз) Решения-решения.

^<24> См. М. Salomon. Das Recht als Idee и. als Satzung, 1929.

¹¹ Wirtschaft und Recht, 5 Aufl. 1924; Lehre v. richtigen Recht, 2 Aufl. 1926; Lehrb. d. RPh., 3 Aufl. 1928; in: Das gesamte deutsche Recht, hrsg. v. Stammler, 1931; RPh. Abh. u. Vorträge, 1925. Наиболее значительные критики Штаммлера: М. Weber, Ges. Aufs. z. Wissenschaftslehre, 1922, S. 291 ff., 556 ff.; M.E. Mayer in d. krit. Vierteljahrsschr. f. Gessetzgebg. u. Rechtsw., 1905, S. 178 ff.; Binder, Rechtsbegriff u. Rechtsidee, 1915; E. Kaufmann, Kritik d. neukant. RPh., 1921, S. 11 ff. За Штам­ млера см. Graf Dohna, Kantstudien, Bd. 31, S. 1 ff. Я полностью присоединяюсь к прекрасной оценке Штаммлера в Somlo, Jurist. Grundlehre, 1917, S. 45, Anm. 2.

¹² Как и Штаммлер, сторонниками марбургской школы (Коен, Наторп) являются Макс Соломон: Grundlegung der RPh., 2 Aufl. 1925 и Эмге: Vorschule der RPh., 1925, Geschichte der RPh., 1931. Согласно Саломону, правовая наука ставит проблемы, а позитивное право представляет собой лишь совокупность определенных воз-

,, можностей их решения'²-". Эти проблемы - предмет простой юридической тех­ники, философия права - учение об идее права как предварительный вопрос правовой проблематики. Для Эмге предметом философии права являются ло­гические предпосылки, определяющие специфику правовой науки^в".

36