Управление без парламента

Карл I распустил палату общин и решил впредь править без парламента. Лишившись Бекингема, король сделал своими главными советниками графа Страффорда и архиепископа Лода, являвшихся в продолжении последующих 11 лет вдохновителями феодально-абсолютистской реакции. Чтобы получить свободу рук внутри страны, Карл I поспешил заключить мир с Испанией и Францией. В Англии воцарился режим террора. Девять лидеров парламентской оппозиции были брошены в королевскую тюрьму Тауэр. Строжайшая цензура на печатное и устное слово должна была принудить к молчанию «сеющую мятеж» пуританскую оппозицию. Полным ходом заработали чрезвычайные суды по политическим и церковным делам — Звездная палата и Высокая комиссия. Непосещение приходской церкви и чтение запретных (пуританских) книг, резкий отзыв о епископе и намек на легкомыслие королевы, отказ платить неутвержденные парламентом налоги и выступления против принудительного королевского займа — все это являлось достаточным поводом для немедленного привлечения к неслыханно жестокому суду.

В 1637 г. Звездная палата вынесла зверский приговор по делу адвоката Принна, доктора Баствика и священника Бертона, вся вина которых заключалась в сочинении и издании пуританских памфлетов. Их выставили у позорного столба, публично секли, клеймили каленым железом, потом, обрезав уши, бросили в тюрьму на пожизненное заключение. В 1638 г. к публичному бичеванию и бессрочному заключению был приговорен лондонский купеческий ученик Джон Лильберн, обвиненный в распространении пуританской литературы. Купец Чеймберс за отказ платить пошлины был приговорен к заточению в Тауэр на 12 лет. Пуританская оппозиция была на время загнана в подполье. Много тысяч пуритан, опасаясь преследований, выселялись за океан. Начался «великий исход» из Англии. Между 1630 и 1640 гг. эмигрировало 65 тыс. человек, из них 20 тыс. — в Америку, в колонии Новой Англии.

Жестокий террор против пуритан сопровождался все большим сближением англиканской церкви с католицизмом. Архиепископ Кентерберийский Лод благосклонно выслушивал предложения папского легата принять от папы кардинальскую шапку, в капелле королевы открыто служили католическую мессу (Генриетта-Мария — жена Карла I, по происхождению французская принцесса, оставалась католичкой и по приезде в Англию.). Это возбуждало негодование в среде буржуазии и нового дворянства, которое своими земельными богатствами в значительной части было обязано секуляризации земель католических монастырей.

В начале 30-х годов, в связи с вызванным войной на континенте Европы повышенным спросом на английские товары, наступило некоторое оживление во внешней торговле и в промышленности. Благоприятная рыночная конъюнктура на время уменьшила раздражение буржуазной оппозиции. В эти годы абсолютизм, казалось, достиг полного торжества. Оставалось только найти постоянные источники пополнения казны, чтобы корона навсегда могла избавиться от парламента. Страффорд и министр финансов Уэстон лихорадочно искали такие источники. Таможенные пошлины взыскивались вопреки упомянутым постановлениям парламента 1628—1629 гг. В широком масштабе развернулась торговля патентами на промышленные монополии. В 1630 г. был извлечен из архивной пыли закон, обязывавший всех лиц, имевших не менее 40 ф. ст. земельного дохода, являться ко двору для получения рыцарского звания. Уклонявшихся от этой дорогостоящей чести подвергали штрафу. В 1634 г. правительство решило проверить границы королевских заповедных лесов, многие из которых уже давно перешли в частные руки. Нарушителей (а среди них было немало представителей знати) принуждали уплачивать большие штрафы. О том, насколько интенсивно эксплуатировались феодальные права короны, свидетельствует рост доходов палаты по делам опеки и отчуждений: в 1603 г. ее поступления составили 12 тыс. ф. ст., а к 1637 г. они достигли огромной суммы в 87 тыс. ф. ст.

Наибольшее возмущение в средних и низших слоях населения вызвало взимание с 1634 г. «корабельных денег» — давным-давно забытой повинности прибрежных графств, некогда введенной для борьбы с пиратами, нападавшими на побережье королевства. В 1635 и 1637 гг. эту повинность распространили уже на все графства страны. Даже некоторые королевские юристы указывали на незаконность этого налога. Отказ платить корабельные деньги принял массовый характер. По всей стране стало известно имя сквайра Джона Гемпдена, потребовавшего, чтобы суд доказал ему законность этого налога.

Судьи в угоду королю большинством голосов признали за ним право взимать «корабельные деньги» так часто, как он это найдет нужным, и Гемпден был осужден. Постоянный внепарламентский источник доходов, казалось, был найден. «Король отныне и навсегда свободен от вмешательства парламента в его дела» — так оценил значение судебного решения по делу Гемпдена королевский любимец лорд Страффорд. «Все наши свободы одним ударом разрушены впрах» — так восприняла этот приговор пуританская Англия.

Однако достаточно было одного внешнего толчка, чтобы обнаружилась слабость абсолютизма. Таким толчком послужила война с Шотландией.