9.2.3 Технократические концепции общественного развития в хх в. Концепция информационного общества

В ХХ в. в философии истории достаточно широко распространены и концепции, утверждающие, что в основе общественного развития лежит развитие техники и технологии. Многие исследователи утверждают, что примерно в XV – ХVІІ вв. в Европе сформировался особый тип цивилизационного и культурного развития, который можно назвать техногенной цивилизацией. В эпоху Просвещения, считают они, завершилось формирование мировоззренческих установок, определивших последующее развитие техногенной цивилизации. В системе этих установок сформировалась идея особой ценности прогресса науки и техники, а также убеждение в принципиальной возможности рациональной организации социальных отношений. Это убеждение опиралось на реальный факт влияния искусственно созданной человеком предметной среды на все виды его жизнедеятельности, на возрастание динамики социальных связей, их относительно быстрой трансформации. Достаточно распространенным стало утверждение, что техника – единственное средство разрешения всех человеческих проблем и достижения гармонии на путях рационально спроектированного миропорядка. Это стало основой формирования концепции технологического детерминизма.

Основными концептуальными чертами технологического детерминизма являются: превращение НТП в детерминант всех социальных изменений: развитие техники и технологии рассматривается как исходный момент общественного развития; абсолютизация социальной ценности техники и технологии, предполагается, что они автоматически, стихийно порождают новые общественные отношения; отрицание зависимости развития науки и техники от социальных условий.

Основываясь на принципе технологического детерминизма выделяются определенные этапы (ступени) развития общества. В основу каждого этапа положен свой особый технико-технологический тип производства: будь-то машины эпохи промышленной революции или рационализированное и автоматизированное производство (конвейер, автоматы и автоматические линии), промышленные роботы и электронные устройства, используемые в производстве и, наконец, информационная техника и технология.

Чаще всего апологеты этой концепции выделяют в истории человечества три стадии: «традиционное, аграрное» общество (так они обозначают феодализм), «индустриальное общество» (фактически речь идет о некоем «обновленном» капитализме), «постиндустриальное» (или информационное общество). Последняя стадия рассматривается, с одной стороны, как принципиально новый виток истории, а с другой – как продолжение предыдущей, как его новая фаза.

Принцип «технологического детерминизма» общественного развития обосновывает и З. Бжезинский. В книге «Между двумя эпохами. Роль Америки в технотронную эру» (1970) он пытается доказать, что «технотроника», под которой он понимает новую технику и электронику, и их воздействие на культурное, психологическое, социальное и экономическое развитие общества, определяет социальный строй, является решающим, самодовлеющим фактором социального прогресса. При этом технологический детерминизм оставляет как бы в стороне духовную и культурную стороны жизни, не признает за ними активного влияния. Человек в этом случае представляется в качестве внешнего регулятора, своего рода внешней силы по отношению к научно-техническому и социальному прогрессу, а не в качестве первопричины социального развития.

В 80-е годы под влиянием НТР происходит бурное развитие «индустрии знаний», компьютеризации и появления разветвленных информационных систем. Начался переход к новым формам организации труда, изменяется его характер, система общественных отношений, модифицируется вся сфера экономических связей. Создаются научные и технические предпосылки для преобразования всей материальной и духовной жизни общества.

Концепции «индустриального общества», «общество всеобщего благоденствия», разрабатываемые западными мыслителями, заменяются различными вариантами «постиндустриального общества» – «супериндустриальное» (О. Тоффлер), «постбуржуазное» (К. Боклдинг), «техноторонное» (З. Бжезинский), «программированное» (А. Турен), «информационное общество» (О. Тоффлер), авторы которых обращают особое внимание на увеличение удельного веса производства, преобразования и передачи информации и научного знания в сфере общественного производства. Выражение «постиндустриальное общество» широко употребляется в современной литературе, и почти каждый автор наделяет его своим, особым смыслом. Данная ситуация не в последнюю очередь связана с тем обстоятельством, что само по себе слово «постиндустриальное» указывает лишь на положение данного типа общества во временной последовательности стадий развития – «после индустриального», – а не на его собственные характеристики.

С другой стороны, в 70-е годы в Японии для решения задач ее экономического развития разрабатывается концепции информационного. Рассматривая перспективы развития Японии, Й. Масуда, основатель и президент института информационного общества и один из авторов Плана информационного общества, представленного Институтом разработки и использования компьютеров (JACUDI), выдвинул концепцию информационного общества (понятие постиндустриального общества, по его мнению, очень неопределенно).

В это же время происходит конвергенция двух почти одновременно нарождающихся идеологий – информационного общества (в Японии, Масуда) и постиндустриализма (Белл, Мэмфорд, Тоффлер, Турен и др.) Вариант конвергенции идей постиндустриализма и информационного общества в исследованиях Д. Белла представляет изданная в 1980 г. книга «Социальные рамки информационного общества». Выражение «информационное общество» у Белла – это новое название для постиндустриального общества, подчеркивающее не его положение в последовательности ступеней общественного развития – после индустриального общества, – а основу определения его социальной структуры – информацию. Информационное общество в трактовке Белла обладает всеми основными характеристиками постиндустриального общества (экономика услуг, центральная роль теоретического знания, ориентированность в будущее и обусловленное ею управление технологиями, развитие новой интеллектуальной технологии). Однако если в «Наступлении постиндустриального общества» электронно-вычислительная техника рассматривалась как необходимое средство для решения сложных задач (с применением системного анализа и теории игр), то в «Социальных рамках информационного общества» большое значение придается конвергенции электронно-вычислительной техники с техникой средств связи. «В наступающем столетии, – утверждает здесь Д. Белл, – решающее значение для экономической и социальной жизни, для способов производства знания, а также для характера трудовой деятельности человека приобретет становление нового социального уклада, зиждущегося на телекоммуникациях». Для постиндустриального общества будет характерна новая элита, основанная на квалификации, получаемой индивидами благодаря образованию, а не на обладании собственностью, наследуемой или приобретаемой за счет предпринимательских способностей, и не на политической позиции, достигаемой при поддержке партий и групп.

Концепция Д. Белла, оказалась достаточно глубокой в теоретическом отношении, интересной в плане поставленных вопросов и открывающей широкие исследовательские перспективы. Не удивительно, что она спровоцировала множество разнообразных трактовок и интерпретаций постиндустриального общества, иногда существенно отличных от белловского.

Й. Масуда, оценивая возникающее общество как некий социальный организм, считает, что оно будет функционировать на основе иных, чем традиционные общества, принципов организации и способов деятельности. Исходя из предпосылки, что основной тип производства – формы занятости населения – будут сконцентрированы вокруг производства и распределения информации, Масуда старается осмыслить, как именно трансформируются существующие структуры общества, предназначенные для иного типа общественных связей и отношений. Он выделяет 17 параметров индустриального общества, которое должны измениться, поскольку информационная технология делает возможной и необходимой переоценку некоторых основоположных принципов, которые определяют направление социально-экономического развития. Так, если в индустриальном обществе завод был центром производства товаров и своеобразным символом данного общества, то в будущем обществе информационные услуги, которые предусматривают наличие информационных сетей и банков данных, заменят завод как основной центр производственной деятельности, и именно они станут своеобразным символом, который будет определять специфику нового общества. В работе «Компьютопия» Масуда утверждает, что информационное общество будет бесклассовым и бесконфликтным, – это будет общество согласия, с небольшим правительством и государственным аппаратом. В отличие от индустриального общества, характерной ценностью которого является потребление товаров, информационное общество выдвигает в качестве характерной ценности время. В связи с этим возрастает ценность культурного досуга.

Дальнейшей разработкой теории информационного общества можно считать концепцию американского социолога и футуролога Алвина Тоффлера, которая изложена в книгах «Третья волна», «Предвосхищения и предпосылки», «Сдвиг власти». По мнению Тоффлера, все «индустриальные» общества стоят перед «супериндустриальной революцией», которая лишит «значения великий конфликт ХХ в. – конфликт между капитализмом и коммунизмом» и создаст новое, «супериндустриальное общество» Такое общество будет иметь посткапиталистическую социальную структуру, в которой понятие частной собственности утратит свой смысл не в результате социального переворота, а как автоматическое следствие развертывания НТР.

Тоффлер предлагает рассматривать историю как последовательность катящихся волн, каждая из которых знаменует совокупность фактов и событий сугубо технико-экономического порядка безотносительно к политическим институтам общества. Он видит непосредственную связь в изменении образа техники и образа жизни, ее ценностей: техника обусловливает тип общества и тип культуры, причем это влияние имеет волнообразный характер.

«Первая волна», начавшаяся 8000 лет до новой эры, «привела к образованию деревень, а с ними и нового уклада жизни», вторая – «индустриальная волна», начавшаяся с 1650 – 1750 гг., продолжается и сегодня. Она принесла «современную модель жизни всех индустриальных обществ, безразлично капиталистических и социалистических», для которых характерно «массовое производство» и «массовое потребление», «образование корпораций», «одинаковая система образования», «аналогичные процессы в системе коммуникаций (в газетах, радио, кино и телевидении мы находим те же принципы фабрики)» и т.д.

«Система «второй волны», утверждает Тоффлер, находятся в кризисе. Мы видим это на примере кризиса благополучия, кризиса коммуникативных систем, учебных заведений, международных финансовых структур. Национальное государство переживает кризис. Только новый этап НТР сможет избавить человечество от кризисов и катаклизмов. Наблюдая упадок старых и возникновение новых отраслей производства, Тоффлер предложил картину возможных трансформаций социальной и технологической реальностей, названных им «третьей волной».

До- и постиндустриальные волны в развитии техники и ее влиянии на общество описываются Тоффлером как «симметрично» разбегающиеся волн. Если первая аграрная «волна», шедшая почти 10 тыс. лет, выплеснула индустриально-заводской, массовый тип культуры и общества, то «третья волна» уносит человечество от него в бесконечность технологического творчества индивидуумов.

Прогнозы Тоффлера основываются на предпосылке, что «третья волна» – это своеобразное диалектическое «снятие» «второй волны» и поэтому каждый из направляющих принципов «индустриализма» в новой фазе общественного развития превращается в свою противоположность. Так, как общество однотипного потребления трансформируется в общество потребления разнообразных услуг, «массовая культура» – во множество субкультур, одномерное сознание – в многомерное, жестко регламентированная система ценностей – в более свободную и индивидуально избираемую. Вместе с тем эти предположения представляются несколько абстрактными и трудно реализуемыми. Сам Тоффлер также делает оговорки в отношении будущего развития, предостерегая, что многое здесь будет зависеть от желания и воли людей действовать в данном направлении. По его мнению, «третья волна» отличается от предшествующих фаз общественного развития именно тем, что в ней решающую роль будут играть культура и новая политическая структура, которые необходимо еще создать.

Особенность философской концепции Тоффлера состоит в том, что он, как, впрочем, и другие исследователи, рассматривает общественные изменения как прямой рефлекс технического прогресса. Анализируя различные стороны общественной жизни, берет за доминанту преобразования в техносфере.

Наука и техника действительно раскрыли величие человеческого разума. Они изменили мир и представление о нем. Уровень развития техники может характеризовать тот или иной этап развития человечества. Однако техника вовсе не выступает, как это может показаться на первый взгляд, в качестве самой внушительной силы общественного прогресса. Ее развитие обусловлено конкретными социальными потребностями, общественными запросами, целым комплексом экономических, политических, социальных и культурных факторов. Поэтому влияние техники на мир во многом зависит от господствующих в обществе социальных отношений.